Я буду всегда с тобой

По стене ползет паук Нету ножек, нету рук Нет ни глазок, нет ни рта Не паук, а х*ета

Как бы не старалась я подобрать к произведению Александра Етоева эпиграф получше, но на ум приходит только это детское неприличное стихотворение. Только такие мысли роятся в голове при прочтении.

Потому что в книге не понятно ничего. Про что она? Про лагерный быт, про тыл в годы войны, про ненецкую мифологию? Все это намешано на страницах так густо, что вычленить какую-то основную мысль просто не получается. Что хотел сказать автор, выписывая советского человека такими мерзкими красками ( не чураясь даже скотоложества)? Какой смысл был в главном герое, пожалуй, единственном плюс-минус светлом и адекватном персонаже, который, впрочем, не внес в сюжет ничего как -то на него влияющего?

Так много вопросов и…

Это первое и наверно последнее знакомство с автором. Все смешано, как в коктейле. А коктейль был похоже из мухоморов. События романа происходят в заполярье, 1943 год и лагеря с заключенными по 58 статье. Жуткая перенасыщенность персонажами и почти все отрицательные. Главный герой, скульптор ищет в этих краях тишину и одиночество. Но не получает. Его творчество вызывает у окружающих только зависть. Жуткую жизнь и жутких людей автор показал в этом странном романе. Тяжелая и местами очень не понятная , несмотря что это магический реализм, история. Одно порадовало - это описание края. Тундра и лесотундра удались автору. С особым северным колоритом, но грубовато написано. Наверное для мужского глаза и уха.

Когда я выбирала книгу в определённой категории, то искала что-то не написанное в период СССР, более что ли современное, но с отдушиной в прошлое. Поэтому оказалась и эта книга. Только жаль что изначально я не посмотрела на жанры у книги, потому что кое что в них я очень и очень сильно не люблю.

Знаете, что это мне напомнило? В свои годы был такой фильм, под названием «А у нас была тишина», он про годы войны, но не на фронте, а именно в тылу. Где вроде как всё нормально, но при этом каждый осознаёт, что этого хрупкого равновесия надолго не хватит. Потому что тут и лагерные зоны, тут и смешение культурных особенностей и быта и просто люди, которые ждут когда наконец-то отгремит война и всё закончится.

Роман, конечно не плохой, но вот магический реализм тут внёс свою лепту во всё…

Это было очень странно и явно не ко времени. Мне было плохо от книги. Но не потому что она ужасно написана, а потому что читалась абсолютно не в настроение.

Впрочем, не могу сказать, что мне захочется однажды перечитать.

Обычно я за магический реализм, он приносит особенные ноты текстам. Здесь же, мне показалось, что лучше бы читалась именно в жанре реализма. Возникало ощущение перемудренности. Избыточности. Которая накатывала периодически, как неожиданное опьянение. Когда пили компот, не замечая что в него добавили алкоголь.

Времена Великой Отечественной. Но не линия фронта - а глубокий тыл, да еще и тюремная зона. На территории которой творит не осужденный художник. Просто там удобнее. И безопаснее.

Тюремный колорит никуда не денется. Будет и ощущение блатняка, будет и куча странных…

Мамлеевская хтонь, помноженная на северный колорит Григоренко, и всё это - о лагере Скважинка близ Салехарда в 1943 году. Могло бы получиться очень здорово (многие рецензенты именно так и считают), но мне не зашло от слова совсем. Ощущение по итогам прочтения такое, будто, подобно героям романа, напился крутого мухоморного отвара на застарелой человеческой моче. В голову бьёт шибко, но нужен ли этот опыт - большой вопрос. Персонажи колоритные, но все какие-то выморочные, а сюжет (поначалу интригующий) под конец как будто тонет в ямальских тундряных топях. Красот стиля, обещанных критиками, тоже не обнаружил, наоборот, ощущение, что стиль сшит из обрывков (где-то немного Платонова, где-то чуть-чуть постмодернистской иронии, где-то галлюциногенная яркость и т.д.). В общем, не моё.

На фоне «лагерной» и близкой по тематике и духу прозы данная книга почти ничем особым не выделяется и мало что в данную тему добавляет. Есть любопытные мысли про взаимоотношения человека и природы, но для их изложения совсем необязателен именно этот исторический фон. И ещё не покидает ощущение, что автору надоело писать, поскольку размеренное повествование как-то уж очень резко убыстряется и заканчивается. Ожидал большего.

Очередное разочарование из серии "Азбука-бестселлер". И на этот раз я тоже сильно промахнулась. Повелась на Арктику, ненцев, художника-творца и магический реализм. Моя беда в том, что когда я слышу определенные сочетания слов, которые обозначают интересные для меня вещи, моя фантазия начинает работать на полную катушку и воображение рисует мне такое... А потом я начинаю читать книгу, и оказывается, все что я себе навыдумывала не имеет никакого отношения к книге. Вот и с романом Етоева произошло именно это. Но есть и вторая проблема, которая намного серьезнее, из-за нее я не смогла читать книгу и бросила, не дотянув до сотой страницы. Стиль и язык автора совсем не мой. Не могу сказать, что они плохи. Просто это индивидуальная несовместимость. Я читаю и мне скучно, я читаю и ничего не…

Представьте себе, что вы никогда не читали произведений Булгакова, и решаете начать с «Мастера и Маргариты». В рецензиях об этом романе сказано столько прекрасного и удивительного, что вы, поддавшись искушению, не ограничиваетесь электронной версией книги, а покупаете бумажную, ту, что будет теперь только вашей. Какое-то время она вылёживается на полке (пока вы дочитываете другие произведения). И вот, наконец, наступает её час. С трепетом, открываете вы первую страницу и начинаете читать. Любопытно. Необычно. Мастер вроде есть. А где Маргарита? Вы уже прочли две трети книги. Вы всё ждёте историю, ту самую, вечную историю мужчины и женщины. Три четверти книги позади, последняя страница. И тут вы понимаете, что всё это время читали «Собачье сердце». Так и с романом Етоева. Ничего…

Текста у меня не было. Разгоряченный рецензиями, я воображал себе невесть что. Вернее, все что обещали – лиричнейшее повествование, пиршество стиля, северную экзотику (шаманы, «якутяночки», ГУЛАГ), историю большой любви и возвышающуюся над всем этим фигуру старца Зосимы по классу скульптуры.

Но вот книга. Я открываю ее в ожидании того, что сейчас на меня прольется не какой-нибудь порядком поднадоевший фаворский, а всамделишный, дорровский, невидимый нам свет.

Ничего подобного. Вместо качественной имитации большого западного мэйнстрима передо мной сериал канала «Россия» про кровавую гэбню.

Ахматовский затасканный замес «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью был».

Если бы только это.

Все-таки фавор-лайт. Здесь у нас опять новый русский религиозно-философский…