Блудный сын, или Ойкумена: двадцать лет спустя. Книга II. Беглец

В древности мы, помпилианцы, побивали камнями своих командиров — если те переходили все границы. Вы, гематры, наверное, побивали своих командиров фактами. Ужасная смерть, хуже не придумаешь.

В качестве пассажирки Н’Доли привела какую-то свою подружку: симпатичную, но болтливую до чёртиков. Опасаясь лишней огласки, Тумидус спросил у Н’Доли напрямик: сумеет ли подружка держать язык за зубами? «Ещё как! — отмахнулась Н’Доли. — У меня есть её кукла. Кукла и обрезки ногтей. Не удержит за зубами, так откусит.» Про…

— Ты псих? — спросил этот человек. — Я идиот, — уточнил Тумидус. — Настоящий. — Знаю, — сказал этот человек. Он сказал это так, что Тумидус возжаждал крови: здесь, сейчас, не откладывая в долгий ящик. — Кто и знает, если не я? Значит, тебе в коллант нужен невропаст. Маэстро Карл состарился, без него вам не взлететь. И ты…

Есть поступки, которые убивают хорошую карму на десять рождений вперед. Нельзя смеяться над чужими болезнями. Нельзя говорить о живом как о мертвом. Нельзя желать смерти и мучений детям и внукам своих врагов. Рядом с человеком, способным на такие поступки, опасно стоять рядом. Может зацепить. Тераучи Оэ. Шорох в листве