The Wild Iris

Я люблю сложные структуры, сплетенные из множества самостоятельных деталей - она такая.

Я люблю умение работать с мифами - она такая.

Я люблю емкую, выразительную и сдержанную речь, в которой все держится на мелочах - она такая.

Я люблю развернутые вещественные метафоры - она такая.

В конце концов, стихи о растениях я тоже люблю - почти так же, как о картинах и фотографиях.

Это было сложное путешествие длиной больше года, но оно того стоило.

ПС. Надеюсь, на русский ее перепереведут, внимательно читать водолеевское издание местами было больно.

сорт оф саундтрек (извините)

В самом начале был Сад. Наверное, это неслучайно: похоже, именно так нам проще всего осмыслять самые главные, самые огромные и невообразимые вещи – жизнь, смерть, Бога (что, в конечном счете, одно и то же): созерцая цветы и деревья. Дерево – это идеальная метафора. Силясь понять смерть, человек оглядывается на кусты и деревья, медленно умирающие осенью и вновь оживающие весной; на зерно, которое ложится в черную землю, чтобы снова восстать, воскреснуть, вытянуться до небес – и вкладывает в них все свои надежды: на воскресение из мертвых, на новое рождение, на продолжение себя самого в собственных потомках, на то, что, растворившись в земле, он даст пищу новой жизни. Поэтому-то, наверное, в том самом первоначальном Саду не было смерти. Впрочем, Сад – это не…