Воскресение

У вас есть знакомые, которые, прочитав книгу, круто изменили свою жизнь? Может быть, вы слышали, как кто-то почитал, например, Толстого и уехал жить в деревню, перешел на натуральное хозяйство, или, скажем, прочитал Достоевского и ушел в монастырь? Кто-то в реальной жизни становится лучше от прочтения книги? Я перечитываю «Воскресение» и эта мысль не дает мне покоя. Конечно, мы задумываемся о прочитанном. Наверное у нас появляются новые вопросы… надолго ли? Станем ли мы лучше и чище от текста, который прошел через нашу душу? Ведь именно через душу! Почему же тогда мы перелистываем последнюю страницу и идем на пустую, никому не нужную…

Среди наших бесед о религиозных и нравственных вопросах мне приходилось не раз обращаться к моим судебным воспоминаниям и рассказывать Толстому, как нередко я видел на практике осуществление справедливости мнения о том, что почти всякое прегрешение против нравственного закона наказывается еще в этой жизни на земле. Между этими воспоминаниями находилось одно, которому суждено было оставить некоторый след в творческой деятельности Льва Николаевича.] Когда я был прокурором Петербургского окружного суда, в первой половине семидесятых годов, ко мне в камеру пришел однажды молодой человек с бледным, выразительным лицом, горящими глазами,…

Холодный апрель энного года. Я еду в детский лагерь «Орленок», тот самый, что на берегу Черного моря. Но тогда я еще не знала, что 52 часа на поезде, на верхней полке, у туалета, ой как поубавят мою радость от предстоящей поездки. С горем пополам, я запихала чемодан под сиденье и приготовилась уже завалиться спать, как вдруг осознала, насколько эти 52 ЧЕРТОВЫХ ЧАСА ДОКОНАЮТ МЕНЯ. Я забыла книгу. Вернее забыла в тайне спрятать ее в сумку, потому как мама была против любого томика. Что вы думаете? Я была готова заплакать. Такой был первый день. Конечно, как же без соседей. Со мной ехали еще девочки в лагерь. Но я упорно молчала и лишь что-то…

Знаете эти старые издания книг, от которых так и веет историями? Историями, которые раскрываются в вечерние часы негромким голосом на кухне. Историями, которые отдаются в душе обжигающим чаем и песочным печеньем. Историями, которые пропитаны горечью в прошлом и зыбкими воспоминаниями в настоящем. Бывают, конечно, обычные старые книги. С по-осеннему желтоватыми страницами, пятнами кофе в оглавлении, загнутыми уголками. Самые обычные, нормальные, читанные по школьной программе или просто для удовольствия. Беря в руки "Воскресение" я точно знала, что эта книга не из таких. Шершавая обложка картонно мялась под пальцами. Вдавленные буквы…

Жизнь каждого студента сложная, здесь нечего и говорить, но жизнь филолога исполнена такой бедой как книги и любишь ли ты читать или нет, но читать то надо и много, очень много. так как все студенты балбесы по природе своей то и чтение книг превращается в какой-то ужасный каламбур. Вот и чтение этой книги было таим же. Как всегда на прочтения неделя и как всегда все откладывается. Остается два дня и я уже решаю, да ну его, и тут подруга моя выдает фразу "А здесь о геях вспоминается !" , после такого, не прочесть книгу я не смогла.

Очень удачно что последнее произведение Толстого я прочитала после того как ознакомилась с его биографией... Теперь я знаю на сколько книга автобиографична и речь не о истории с косоглазой Катенькой, а о бесконечных обиваниях порогов "сильных мира сего" ради спасения из тюрем невинных; о несчастном Нехлюдове который очень точно передает переживания и терзания самого Толстого. Да, "интересный" период жизни был у Льва... Думаю ни один здоровый человек не захотел бы ходить по тюрьмам и выслушивать о превратностях судьбы заключенных, а он вот через это прошел... Да,автобиографично... и смело. Хотя чего бояться в его 70?!?! Насмотрелся и не смог…

Примат, ты не прав. Прими то, что способен и проиграть. Я тебе брат. Ты мне тоже родня. Что Дарвин, что Бог - точка отсчëта одна. Созданы из глины иль песка. Вышли из червивых скал. Оскал хищника утопал в танце костра. Культура - краска на наших руках. Наш Эдем был там, где плескались Тигр и Евфрат. Земля зерновыми культурами заросла. Небо скребут высокие дома. А примат изобрëл права. Так кто же гарант? — Мы дети Земли. Вселенная даровала нам думы свои. Толстой и Дали. Бах и Куприн. Мы ответили тем же - наша культура, как рентгеновские лучи. Слышал, что информация о нас Космос уж давно бороздит. И всë же - наши права лишь каприз. Механизм…