Смерть в Венеции (сборник)

Я влюбилась.
В слог автора, в книгу, в сюжеты рассказов, в персонажей, в их мысли и в диалоги, в описание ситуаций, в любовь и дружбу, рассказанную Томасом Манном. Как же хорошо было читать этот сборник. Когда мне было плохо - эти рассказы буквально вылечивали мне душу и сердце, направляли мои мысли, мы будто сроднились с персонажами! А когда мне было хорошо - мое состояние подхватывали герои, это, не побоюсь этого слова, волшебное состояние, очень воодушевляет, вдохновляет и направляет на поиски лучшего внутри и вокруг.
Закончить книгу фразой «да, это конец», - я поражена, но как же просто и лаконично, по-доброму, и как точно и к месту была эта фраза.
С этой книгой пройден целый путь: я ездила на встречи с ней, читала перед сном, по утрам, когда ела, даже когда смотрела видео. Все потому…

Взял новеллы Томаса Манна в руки - не жди простого чтения. Тебя ждут раздумья, анализ, глубокое погружение в сложную и очень тонкую литературу. Мне по вкусу такое изысканное блюдо, хоть его и нужно долго переваривать. Например, как эту новеллу, отзыв на которую писать весьма непросто... Это как писать диктант в музыкальной школе - тебе играют музыку на фортепиано, а ты на слух записываешь нотные знаки на бумаге. Музыка красивая, ты её прочувствовал, вкусил и даже понял, находишься в определённом состоянии после неё... А теперь, будь добр, разложи её на ингредиенты, состоящие из нотных знаков. Там ошибаться нельзя, иначе плохая оценка. Тут, к счастью, можно. Можно оставить свои мысли себе на память, даже если они и не совсем верны, чтобы позже, быть может, изменить мнение о прочитанном.…

Вы знаете, часто системы живой и неживой материи схожи между собой. Вот например, стоят на полке пять стеклянных стакана. Внешне ничем не отличаются. Но один бракованный - в нем скрыто внутреннее напряжение. И в один прекрасный момент под неким внешним воздействием, а иногда без видимого воздействия, он разлетается на мелкие кусочки. Или возьмем, например, ну , скажем кривошипно-шатунный механизм. Он сделан по всем стандартам, работает в динамике многие годы, но в металле понемножку накапливается "усталость". И в один прекрасный (или несчастный) момент деталь или механизм разрушается.

Так и человек. Есть в психологии такое понятие, как газлайтинг. Это когда личность целенаправленно разрушают внешним воздействием. Порою личность разрушается внутренним воздействием всякого рода…

У меня сегодня день рождения. В том смысле.. что у меня ночью была неудачная попытка суицида. В своей предсмертной записке я хотел написать, что в моей смерти виновен.. Томас Манн. Молодой Максим Горький, перед тем как выстрелить в себя, написал в записке, что во всём виноват Генрих Гейне. выдумавший «зубную боль в сердце». Он стрелял в сердце, но промахнулся и попал в лёгкое. А я… сам, сплошное, обнажённое сердце. Куда бы не выстрелил, попал бы в сердце своё. Если бы направил пистолет в клён за моим окном и выстрелил, то он бы закровоточил (хорошо что клёны не стреляют в ответ..). Если бы взял с полочки томик Томаса Манна и вырвал страницу, то закровоточила бы книга. Если бы лезвием провёл по голубым цветам на обоях, над постелью моей, то цветы бы закровоточили и девушка за стеной,…

те тени, которые Кроегеру видятся, все ещё — Gestalten, то есть — неминуемо Ihr naht euch wieder, schwankende Gestalten; потому приходится неловко пожимать плечами: испытание, суще по Манну и его письмам, Sprachbegeisterung от Дона Карлоса потом оказывается речью об обыденных экстазах. А потом всякий сочувствующий тексту (может быть, поэт) зовётся Тонио; он, конечно, видит: изменчивые тени ещё меняются, но давно самостоятельны. Само по себе, их хватит; и видит: можно любить и что угодно кроме, без образа и подобия — и голубоглазость.

удивительные приключения тонио кроегера в дании
и русские письма

*
у того не было друзей, кто не читал друзьям шиллера. тонио кроегер читал шиллера не другу, но гансу гансену

Боже, какого же автора я нечаянно прихватила к себе на полку из чужой старой библиотеки! В нём то, что я люблю в литературе - смесь первоклассного языка, наполненного образами, красотой и глубиной, с мыслью, вернее с множеством мыслей, роящихся в наших головах (в моей уж точно) и находящих отражение в таких сочинениях. Настоящий классик, на мой взгляд! От новеллы к новелле с восторгом, а впереди ещё "Волшебная гора", на которую скоро взберусь, даст Бог... Ух, я завидую самой себе и "балдею" (извините за мой разговорный), как от Толстого или Чехова!

Ой, какая щепетильная проблема нарисовалась в этой новелле. Стара, как мир и всегда актуальна! Два типа мужчин и между ними женщина. Женщины бывают разные, как известно... Бывают такие земные, простые и выносливые, и претензии к жизни у этих…

Когда читал рассказ, было такое ощущение, что попал в зазеркалье какое-то. А может и не ощущение это вовсе?. Я снова попал на Волшебную гору ( в реальности Волшебная гора вернулась в этот санаторий), где люди, по определению, одной ногой уже стоят там, и многие, если не все, знают, что вскоре там и окажутся( Значит и поведение у них не совсем такое , как у обычных людей. Я все думал, почему новелла называется «Тристан»?. История о Тристане и Изольде несколько другая, как мне кажется, да и горе-писатель наш не слишком на него похож.

Ладно, теперь о героях. Муж . Муж как муж. Ну и что, что коммерсант? Вовсе не ограничен и не глуп. Богат, заботлив. Ну и что , что шлепнул горничную? Не вижу тут большого греха.

Писатель Шпинель. Он мне не понравился от слова совсем. Как сказала бы Людмила –…

Немолодой успешный писатель Густав фон Ашенбах приезжает на венецианский курорт. Его внимание привлекает 14-летний мальчик-поляк Тадзио. Ашенбах отмечает его безупречную красоту юного бога, видит в нём произведение искусства и источник вдохновения. В какой-то момент писатель понимает, что его тянет к Тадзио не как к скульптуре или картине, что его чувство не платоническое… Ашенбах никогда не совершал необдуманных поступков, жил размеренно и разумно, а тут его накрыло. Он не сопротивляется чувству, упивается им и страдает, боится выглядеть смешным – как молодящийся до отвращения старик, что повстречался герою на пути в Венецию. Эгоистично боится, что, узнав о надвигающейся холере, семья Тадзио уедет.
Я поразилась, что Ашенбах принял, как само собой разумеющееся, страсть к юноше. Герой,…