Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена

Обо всем и ни о чём.
В то время, пока бедный Тристрам пытается появится на свет, его многоуважаемый папочка и горячо любимый дядюшка ведут занимательные беседы. О том, какое имя подойдёт ребёнку, о фортификациях, о носах... и о многих других не менее интересных вещах.
Периодически появляются доктор, слуга дядюшки, который занимательно читает проповеди, остроумный проповедник...
Безумно интересно, но немного утомительно.

Для своего времени роман был поистине экспериментален. Да даже сейчас его причудливая форма и наполнение навевает ассоциации о писателях, творивших намного позже Лоренса Стерна. И все же в "Жизни и мнениях..." витает дух английского юмора и прослеживаются многие приемы и типичные для литературы того времени элементы прозы вроде разбивки на главы, вставки о жизни других людей и пространные рассуждения автора.

О том, что рассказчик сможет сообщить хоть что-то о своей жизни - большое преувеличение, так как до третьего тома он даже не смог рассказать о своем рождении, описывая все то, что предшествовало этому. Если бы Стерн не скончался так рано, то Тристрам Шенди по объему смог бы переплюнуть БСЭ со всеми своими мнениями.

Встретился тут и старый знакомый Йорик, который фигурирует в…

Приступая к написанию столь серьезной и обстоятельной вещицы, коей является отзыв на только что прочитанную книгу, каждый раз я ощущаю себя участником испанской La Conquista, впервые ступающим на неизведанные берега. Чистый лист передо мной - непролазные джунгли, в которых я, продираясь с помощью мачете, принявшего вид гусиного пера, движусь к своему Эльдорадо - внятному и душеполезному тексту, способному не только облагородить умы моих читателей, но, быть может, и воодушевить их души. И, так как провести свое исследование я намерен ab ovo usque ad mala, начать все-таки хотелось бы с некоего эпиграфа, который смог бы задать тон моему повествованию и стал бы для читателя путеводной звездой, которая, дай-то Бог, укажет ему путь в поисках сокрытого между строк смысла.

Hoc uno praestamus vel…

Два мною горячо любимых классических произведения, близкие по духу «Дон Кихоту» Сервантеса или «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле.

Вместо ожидаемого жизнеописания Тристрама Шенди до 32 главы идет речь о чём угодно: о носах, именах, других разностях…

Расшалившийся автор заставляет читателя поймать нить повествования, которая постоянно ускользает, путается и рвётся…

Игра автора с читателем, игра дяди Тоби и его друга-слуги Трима (Джемса Батлера) в фортификацию, отца Тристрама Шенди в создание всеохватывающей энциклопедии воспитания сына, намеренные непристойности в тексте романов, написанный на перегонки со смертью «кольцевой» роман «Сентиментальное путешествие…» – всё это создает шедевры мировой литературы!

Эту книгу я читала долго, и дело не в ее большом объеме. Она не позволяет себя прочесть с наскока, залпом, только по небольшому кусочку за раз. Это очень странная книга, взбалмошная, даже хулиганская. Стерн (или Шенди?) очень многоречив и никуда не спешит. Он готов размусолить любую деталь и даже оттенок детали, уклониться в любую сторону от основной линии и вернуться к тому с чего начал лишь в следующем томе. Он от души балагурит и дурачится, с размахом, ни в чем себе не отказывая. Порой автор пускается в такие размышления, что перестаешь понимать о чем он вообще пишет. Возможно, чтобы понять, необходимо обладать образованностью джентльмена 18 века. Там встречается масса имен и ссылок на труды, из которых мне знаком лишь Аристотель и то слегка. А чувствуется, что тут скрыта какая-то…

"По своему обыкновению, начну издалека..." вольная цитата книги

Мой читательский путь был зарожден русским народным творчеством, и скажите что ваш - нет. Все эти милые сказки о находчивых зверюшек, мутировавших корнеплодах и плесневелых корках хлеба, питали меня как гомункулуса рода Хомо читателюс. Это было эпично и запоминающеся. И чтобы не говорили язвительные любители неформатного чтения, сказки как философское явление еще не раскрыты полностью... К прискорбию моему, акушерку вспомнить не могу, как и дату зачатия, но тем не менее отзыв и мнения оставлю. Читательский склероз на время прочтения книг минимизирован с появлением меня на этом сайте, и это настолько прекрасно, что слов не хватает. Но история сея не столь интересна, поэтому отложим ее до лучших времен. Однако она объясняет,…

Так как у меня никогда в мыслях не было начать отступление, для которого я делаю все эти приготовления, прежде чем я дойду до главы пятнадцатой, — — — то я вправе употребить эту главу, как я сочту удобным, — — в настоящую минуту у меня двадцать разных планов на этот счет — — я мог бы написать главу о Пуговичных петлях. — — Или главу о Тьфу! которая должна за ними следовать — — Или главу об Узлах...

И верно, на какие только темы не изливается выдрессированное перо Лоренса Стерна на страницах этой книги: вы хотели песен? их есть у меня! Раблезианский поток красноречия не оставляет и крупицы здравого смысла в бесконечных историях, которые переплетаясь друг с другом, составляют нить повествования: перед нами гигантский бурлеск без конца и без края, великолепная и порою очень…

Кто знает, чьи глаза читают эту рецензию? Быть может, ты, читающий сейчас эти строки, являешься случайным прохожим, ищущим себе легкого но объемного чтива? Или это студент (причем не самый ответственный), решивший не читать заданную ему древнюю книгу, а пойти по легкому пути и воодушевиться рецензиями? Не моя забота осуждать тебя, о заблудший сын супруги Брахмы [1], все мы в определенный день и час пытались схитрить, уповая на невнимательность профессора, собственную удачу, приметы, положение звезд и много чего другого. Только вселенная знает, увенчается ли успехом твоя смелая задумка на этот раз. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Давайте же пожелаем этому смельчаку попутного ветра и двинемся дальше.

В равной степени взгляд, скользящий по строчкам, может принадлежать как уже…

Мне нравятся книги, в которых повествование ведётся от первого лица. Кажется, что только такие произведения делают рассказчика и слушателя приятелями, превращают время чтения во что-то священное и доверительное. Каждый раз в таких случаях я словно слушаю чужую исповедь. Здесь нет никаких правил, чёткой линии повествования. Мы просто плывем в одной лодке по водоёму жизни и наслаждаемся рассказом. Предлагаемый роман сделал меня ближе с одним джентльменом по имени Тристрам Шенди. Он родился 5 ноября 1718 года в семье, полной чудаковатых родственничков. Интересно описывается сам момент появления на свет и разногласия между матерью и отцом, предшествующие рождению Тристрама. Эти колоритные споры и различия во взглядах на почти все области жизни вызывали улыбку. Значит, дети знают о жизни…