Глаза

Начала свое знакомство с автором с этого рассказа. И очень странное ощущение осталось. Потому что понравился и язык, и сила описания. И вроде содержание очень сильно трогает за душу, но... Тут же и восстает против него. Не во всем согласна Я с автором. Да, бывает и рабство такое, но чаще - настоящая дружба и привязанность. Дружба, которая прощает всю боль, которую тебе причиняет твой друг, а не продажность за кусок тухлого мяса. И именно поэтому такие прекрасные глаза. У рабов - они не такие, они потухшие, смирившиеся. А раз прекрасные, то все-таки не рабство. Но с автором буду знакомиться и дальше.

Записки любителей

1917 годом датируется этот рассказ. А это сразу придает политический душок.

Ты лизала руки хозяину. Ты налопалась до отвалу - и что тебе цепь? Ведь ты - дворняга. У тебя нету слов. Ты только можешь визжать, когда бьют; с хрипом грызть, кого прикажет хозяин; и выть по ночам на горький зеленый месяц.

И сразу намек. Хоть рассказ и про собаку, по факту понимаешь, что на самом то деле он про быдлонаселение страны. Дворняга измеряет жизнь от кормешки до кормешки, говоря по человечески от зарплаты до зарплаты, а в те времена от обещаний одних политиков до обещаний других политиков. Но все эти подачки лишь фикции, притупляющие, отвлекающие маневры.

Но зачем же у тебя такие прекрасные глаза? И в глазах, на дне - такая человечья грустная мудрость?

И если политик видит в человеке лишь…

Про дворнягу... Про то существо, которое готово лизать руки, которые ещё вчера били... Про то доброе, верное, жалкое... Про эти удивительные глаза, которые всегда смотрят с любовью... Ты всего лишь дворняга... Ты меряешь время от кормёжки до кормёжки... Ты хочешь свободы, но всегда возвращаешься к своему ошейнику... Это не только про собак...

Прочла этот маленький рассказ совершенно случайно - рассылка с короткими рассказами приходит на почту, вот и подвернулось. Думала, будет еще один не особо запоминающийся рассказ. А нет, зацепило. Всего на одной странице Замятин смог показать жизнь собаки - простой дворняги, которую не особо балуют заботой и любовью. Она и живет-то в конуре на улице, меряя свою жизнь от одной порции тухлого мяса до другой. Никто не позаботится о ней ни летом, когда она едва ли не издыхает от жары, ни зимой, когда шкуру колют сосульки и не получается даже просто лечь. Зато поиздеваться, дразня куском сахара, натравить на кошку - это запросто.

Ведь ты — дворняга. У тебя нету слов. Ты только можешь визжать, когда бьют; с хрипом грызть, кого прикажет хозяин; и выть по ночам на горький зеленый месяц.

Но…