Цитаты из книги Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы

Теперь нам всё чаще говорят о «прогрессе», понемногу выводя воинское дело в область чего-то безнадёжно устаревшего, ненужного и вообще дурного. О воинских победах нынешние поэты стихов, как правило, не пишут. Говорят, что это – позапрошлый век. Но военное ремесло как было, так и осталось. Военные люди по-прежнему защищают…

В этом томе упомянуты или появляются в качестве эпизодических персонажей поэт и генерал-адъютант майорского ранга Александр Петрович Сумароков (1717–1777); сначала служивший во флоте, а затем участвовавший в подавлении пугачёвщины драматург Михаил Иванович Верёвкин (1732–1795); участник Семилетней войны, драматург…

«Понимая весьма бедственное и в чём-то отсталое состояние России, не имея никаких симпатий к той власти, что управляла ею, Чаадаев спокойно осознавал: не это самое важное. Россия измеряется не днём нынешним, и не тем, насколько хорош или нехорош её государь – она измеряется всем её бытием, и в любом споре с Европой мы…

«…он оказался одним из первых в нашей поэзии, кто точно знал вес, цену русских слов и, кажется, даже их цвет. Это были не просто слова с их значениями – в их звучании таилась незримая сила, их неожиданные сочетания высекали искры. Державин строил речь и вёл её, заставляя вверенные ему слова громыхать, вскрикивать,…

«Друг мой, не советую тебе оставлять службу; при всех её невыгодах она делает человека человеком и даёт тысячи средств к успокоению нравственному» В. Раевский.

«Державин преподал важнейший, доныне кажущийся для многих недостижимым урок: он мог ревностно, упрямо, последовательно служить не только Родине, но и государству, которые досужие мыслители новых времён так полюбили разделять (покажите место надреза! а то всё кажется, что пилят по живому телу), – и остаться при этом…

"Все они, все были просто людьми. Можно набраться смелости и позвать их в гости. Державин топает в прихожей, сбивая снег. Шишков подъехал к соседнему кварталу и решил оттуда пройтись пешком. Давыдов видит шампанское и чувствует себя отлично. Глинка всем рад. Батюшков уже хочет уйти. Вяземский никак не решит, чего в нем…

«….новоявленная аристократия больше не воюет и о войне не пишет – ведь она выше этого. Народ, вместо аристократии, сам сочиняет себе военные песни; и получается у него хуже – его никто этому, увы, не учил. Новую аристократию придётся создавать по другим принципам: мы в плену у самозванцев.»

«Сначала, в годину военного противостояния, неистовые ревнители и патриоты Отечества вдруг оказываются нужны. По завершении войны всякий раз выясняется, что взгляды их на жизнь слишком суровы и, в общем, надо немного поспокойней себя вести; а то от вашего «к ружью» и «вы – Русские!» несколько мутит-с».