Блокадная книга

Первый раз я прочитала эту книгу лет в десять и запомнила навсегда: «осталась одна Таня», имя Юры Рябинкина, история с тряпочкой - будут в памяти навечно. Желание (и потребность) перечитать возникли после недавнего знакомства с книгой «Ленка-пенка» Арсеньева . Книгой замечательной, но очень художественной, литературной, и в этом одновременно ее достоинство и большой недостаток. С одной стороны в ней есть четкая, законченная композиция, «закрытый» финал, единообразный по ходу всего повествования стиль (в то время как «Блокадная книга» - скорее публицистика, в ней нет главного героя, строгого сюжета), с другой – эта художественность лишает «Ленку-пенку» правдоподобия, той достоверности, что присуща воспоминаниям и отрывкам из дневников «Блокадной книги».

Вот один пример. Цитата из…

Очень тяжело мне даются книги о войне, а эта далась особенно тяжело. Гранин и Адамович проделали колоссальную работу, собрав материалы очевидцев о блокаде Ленинграда. Именно поэтому так трудно читать, слёзы наворачиваются на глаза, формат интервью, когда люди сами рассказывают о своей жизни, каждый по крупице создает общую, трагическую и страшную картину тех лет. Невероятно, что люди способны выстоять, выдержать такие испытания, и остаться нормальными, они ведь шутят даже, умеют смеяться. Им трудно вспоминать и рассказывать, они боятся быть непонятыми, потому что собственные дети и внуки отворачиваются от этих историй, и всё же они говорят, потому что есть те, кому это нужно, да и им самим нужно выговориться. Это история, которую мы должны знать и помнить.

В одном крошечном букинистическом магазинчике в Питере я, совершенно случайно, наткнулась на эту книгу. Так как мне очень интересна тема Великой Отечественной, я не могла ее не купить. И я ни разу не пожалела, что сделала это. Для современных людей война, а тем более, блокада, кажется чем-то очень далеким, нереальным. Сложно представить, как люди вообще могли выжить в таких адских условиях, когда не было абсолютно ничего, и при этом их еще бомбили, обстреливали, истребляли. Да, многие сдавались, сходили с ума из-за голода, готовы были бросить своих детей, но их нельзя обвинять. Мы не знаем, как сами поступили бы в таких условиях, что с нами сделал бы голод и холод. Отдельного восхищения достойны те, кто продолжал жить, кто работал не только для города, но и для всей страны. Преодолевая…

Из интервью с Данилом Граниным:

— Во время блокады мародеров расстреливали на месте, но также, я знаю, без суда и следствия пускали в расход людоедов. Можно ли осуждать этих обезумевших от голода, утративших человеческий облик несчастных, которых язык не поворачивается назвать людьми, и насколько часты были случаи, когда за неимением другой пищи ели себе подобных? — Голод, я вам скажу, сдерживающих преград лишает: исчезает мораль, уходят нравственные запреты. Голод — это невероятное чувство, не отпускающее ни на миг, но, к удивлению моему и Адамовича, работая над этой книгой, мы поняли: Ленинград не расчеловечился, и это чудо! Да, людоедство имело место... — ...ели детей? — Были и вещи похуже. — Хм, а что может быть хуже? Ну, например? — Даже не хочу говорить... (Пауза). Представьте, что…

Эту книгу должен почитать каждый!Эту книгу должен запомнить каждый!В нее надо постоянно тыкать носом и указывать на нее пальце!Потому что если про нее забудут,если забудут этих людей,если забудут их жизнь, то тогда такой народ можно будет и за людей-то не считать,а так-какая-то биомасса по земле ходит.

Эту книгу я перечитываю. В ней драгоценно каждое слово. Хотя сейчас блокадников становится все меньше, а эти события уходят все дальше, в туман истории - все равно воспоминания людей, которые пережили подобное, драгоценны. Я спрашивала бабушку, почему она всегда сушит сухарики, не позволяет выбрасывать хлеб. Она отвечала, что все, кто пережил блокаду, никогда не выбрасывают хлеб. Лучше птичкам скрошить, собаке бездомной отдать, но накормить хоть кого-то. Чтобы хотя бы одно голодное существо на земле не испытывало этих мук.

Нам очень повезло, что не досталось испытать это на себе. Нам, наверное, даже не понять все это до конца. Когда читаешь про мать, которая выбирает между своими двумя детьми, кого спасать, а кого обречь на голодную смерть, потому что всем не выжить - волосы шевелятся от…

Память о ленинградцах, переживших блокаду, бесценна и вечна! Спасибо им! Одна из самых значительных книг 20 века. Читать обязательно!

Свидетельства, воспоминания, дневники тех, на ком поставила свою страшную печать блокада. Первая часть, где свидетельств множество, - разрозненных, складывающих живые, достоверные картины - интереснее составленной из трёх дневников и грешащей морализмом второй. Но книга великая. Велик и труд её составителей, а более того - её героев. "Ленинградцы знают о себе и о людях такое, чего бы знать совсем не нужно.."

Книга страшная и в то же время завораживающая. В школе многие из нас читали про блокаду, но никакие учебники не могут описать все то, что пришлось пережить людям во время той страшной зимы. Книга - это сборник воспоминаний, переплетенных с комментариями авторов. Самые разные люди: мужчины, женщины, дети - всем им выпало одно и то же испытание. Поистине нет пределов возможностям человеческого организма, иначе никак не объяснить то, как им удавалось не только выживать на 100-200 граммах хлеба в день, но и, зачастую, работать. Но самое главное - они оставались людьми, не превратились в зверей и продолжали испытывать любовь и сострадание к другим.

Меня поразила эта книга. Сильная, настоящая, жестокая в своей правдивости. История блокадного Ленинграда. Рассказы и дневники очевидцев. Каждодневная борьба с голодом, страхом, отчаянием, холодом, борьба за жизнь, за родной город, за 125 грамм хлеба, который, действительно, был на вес золота. Про ценность тех простых вещей, к которым мы привыкли, которые не научены ценить: хлеб, чистая вода, тепло, свет. Что будет, если завтра нас этого лишить? Сможем ли мы выжить, выстоять? Наши предки смогли. Благодаря этой книги я по-новому посмотрела на собственных предков: деда-беженца из Сталинграда; бабушку, потерявшую на фронте отца; на второго дедушку, дошедшего до Праги, с которым никогда не была близка и которому уже никогда не смогу сказать «спасибо». Дай Бог, чтобы нам и нашим детям не…