Ван Гог. Самоубитый обществом

Пусть крайне небольшой объём книги никого не смущает – мы имеем дело не с крошечным эссе на случай, а с большим литературным событием, текстом, отмеченным в своё время значительной литературной премией имени Сент-Бёва. Это необычайный по своей поэтической мощи сплав – эссе о художнике и его произведениях перетекает в брызжущий злобой памфлет против общественной тотальности (перерастающей в тоталитарность), одним из самых ярких проявлений которой для Арто является карательная психиатрия.

Язык Арто – это язык «взрывов и бомб», и война, то есть столкновение элементов первичного человеческого бульона – эмоций, инстинктов, жестокости, конкретных переживаний реальности – для автора единственная действенная и актуальная метафора художественного творчества. Именно полотна Ван Гога, изображавшего…

В эссе Арто выступает ярым апологетом Ван Гога, категорично отрицая его безумие. Он определяет исключительность и гениальность Ван Гога и выделяет его из общности других художников. Главными антагонистами гения становятся психиатры («по своей природе враги гения», эротомания против непорочности Ван Гога). И далее через цепочку (психиатры – врач Поль Гаше – брат Тео – общество) Ван Гог оказывается противопоставлен обществу в целом. Причем ответственность за смерть художника Арто проецирует уже на современное ему общество (продробнее про формирование чувства вины: Натали Эник «Слава Ван Гога» ).

Текст интересен в первую очередь своей поэтикой, а не содержанием. Отсутствие логических связок и четкой аргументации, фактические неточности - компенсируется экспрессивным тоном, репетативностью…

Короткое эссе, а отклик в сознании и душе - огромный. Читать историю о человеке с трагичной судьбой, написанную человеком с судьбой не менее трагичной - это страшно. Я не преувеличиваю, так как напряжение и демонстративная правдивость в "самоубитом обществе" зашкаливает. Это как честный голос, который говорит неудобные обществу вещи. Картинка в голове возникает яркая: слушать никто не хочет, ведь послушаешь и жить как прежде уже не будет так же легко, глаза перестанут быть закрытыми и дарить блаженное неведение. Читаешь и начинаешь размышлять о многих вещах, которые разными "голосами" преподносятся по-разному. Например, Пинель, который в конце 19 века "снял цепи и кандалы с 80 больных". Я хорошо помню, как на лекции в университете этого врача нам, юным психологам, представили как некоего…