Теория описавшегося мальчика

Фантасмагория, сатира, фантастика с философско-научным подтекстом в антураже современной российской действительности? Я так до конца и не понял, что это я такое прочитал. Проваливаешься словно в чьи-то сновидения и не можешь выплыть, следишь за сюжетом, а оказываешься среди сюжетов картин Сальвадора Дали... ⠀ Дмитрий Липскеров, «ТЕОРИЯ ОПИСАВШЕГОСЯ МАЛЬЧИКА», Редакция Елены Шубиной, 2016. В Москве к пруду бежит огромный мужчина азиатской наружности и бросает камень, круги от которого исходят не вовне, а внутрь, к камню... Мужчина на взводе, женщина пытается его успокоить, они приходят домой и вместе едят прямо в ванной баранину с помидорами, а потом... Женщина сливается вместе с водой в отверстие ванны... ⠀ ⠀ Я, конечно, понимаю, что можно писать бредово, но писать такой бред и так…

Эта книга о случайностях, которые происходят без оснований, написано интересно, но по факту бред. Вещи происходят без обоснований, без предыстории. Просто нашёл в водоёме просто тёмную материю, просто съел её, просто стал божественным клавесином. Плохо.

С книгами Липскерова покончено. Не в том смысле, что я поставила крест на его творчестве, а в том, что все написанное автором мной уже прочитано. И вновь в сюжете полно маразма, буйной фантазии и смеси реальности и несуществующего бытия. Люди превращаются в нелюдей, любовь персонажей необъяснимо бьет через край, смерть и санитары молча наблюдают за действием, а психиатр ставит диагнозы. Вот такие у меня ассоциации с произведением. Виниловую пластиночку из книги, думаю, хотела бы почти каждая женщина, мужчину-ксилофона и ребенка-дятла - никто. Я ни в коей мере не воспринимаю книги Липскерова как будущую классику русской литературы, как, наверное, никто не думает, что Донцова и Сорокин - это верх таланта и мысли. У каждого читателя есть любимые авторы, с книгами которых мозг отдыхает. Не…

«Теорию описавшегося мальчика» очень занимательно пересказывать, когда душный человек спрашивает: «А что читаешь?».

Рекомендую с горящими глазами звучно захлопывать книжицу, шлёпать ладонями по коленям и начинать повестование с глубокого вздоха, чтобы можно было чечевицей речитатива выплюнуть, что есть мужик, но это поначалу был мужик, а потом стал сифоном...а, нет, ксилофоном из карельской берёзы, и ещё женщина на нём играла, сначала одна была, а потом другая, когда первую развоплотило и в слив затянуло, но вторая – это такая же женщина, только другая, а так они его обе в супе мыли и мясом кормили, потом правда дятел стучать начал, натурально дятел, с клювиком и шапочкой, но это днём, а ночью он машину водит, и детишек у него целый лес, а папка психиатром работает, соблазняет студенток…

Бывают книги, которые понравились, поэтому о них хочется рассказывать. Бывают такие, которые сильно не понравились, а потому хочется выражать своё возмущение. Бывают книги-головоломки. Они могут и не произвести особо хорошего или плохого впечатления, но их интересно анализировать. Потому о таких тоже можно поговорить.

Но «Теория описавшегося мальчика» — книга-никак. О ней хочется написать невыразительное «Ну ОК» и жить дальше. И спустя годы о подобных книгах вспоминается только то, что особо вспомнить и нечего.

До этой книги я пыталась читать у Липскерова «О нем и о бабочках», но как-то не пошло. Напомнило мне смесь бульдога с носорогом, а если точнее, то Николая Гоголя и Филипа Рота. В современных российских декорациях. Настроения на подобное не было.

«Теория описавшегося мальчика»…

Вот и прочитала я роман Дмитрия Липскерова "Теория описавшегося мальчика", написанный в 2013 году. С Дмитрием Липскеровым судьба пыталась свести меня давно, ещё в конце 2008 года, когда мне в руки попался список текстов для студентов, изучающих курс современной русской литературы. Но этого романа в тот год в списке не было. Названия произведений из списка меня заинтриговали, я даже скачала эти тексты, но дальше дело не пошло, я отвлеклась на что-то ещё. Тем не менее всё это время я периодически вспоминала, что есть такой автор. И тут мне случайно попался на глаза этот роман. Ну что ж, пора читать, решила я и провалилась в чтение почти моментально. Первые пару страниц было немного сложно представить себе, о чём идёт речь, потому что описание героев и их диалогов было расплывчатым,…

Наконец то я добрался до последней изданной книги моего любимого писателя Дмитрия Липскерова. Книги Липскерова погружают читателя в совершенно особенный мир абсурда, магического реализма, превращая реальность в картины Сальвадора Дали. Не обошлось без этого и в Теории описавшегося мальчика. Образы совершенно фантасмагоричны: человек съедает камешел-антиматерию и превращается в ксилофон, ребенок, вылупившийся из яйца, по ночам превращающийся в дятла, новая планета появившаяся из головы умершего продюссера, пластинка с песней Валенки, записанная наоборот и вызывающая сильнейшее сексуальное желание. Фантазия просто безгранична! И эти абсурдные образы соседствуют с вполне жизненными моментами. Например потрясающая история, как афганский старик-снайпер с внуком на "закорках" ходит по горам и…

От чего умирают дятлы? Говорят, от сотрясения мозга.

Это точно про эту книгу. А как вы относитесь к чушикам? Нет, когда роман чушь, он чушь и есть. Чушики же это, когда ткань романа пропитана нереальностью. 

Чем меньше оставалось в ванне воды, тем миниатюрней становилось Настино тело. Казалось, косточки ее скелета истончаются и укорачиваются. Лишь глаза не мигая продолжали держаться за Иваново лицо… Через какое-то время тело девушки напоминало совсем детскую фигуру; после ускорения потока Настенькина видимая сущность истончилась, как эмульсионный слой фотографии, задрожала нестойкими красками, а затем смешалась в одноцветье и стремительно стекла с остатками воды в сточное отверстие.

Тут нет никакого иносказания, в реальности Липскерова так все на самом деле и произошло. Более того сцена…

Каждый раз Дмитрий Липскеров подвергает своего читателя испытаниям на прочность, на возможность безоговорочно принять к сердцу его фантазии, его упоительные фантасмагории, странные судьбоносные зигзаги, происходящие с героями его книг. Данный роман не исключение и преданного рыцаря липскеровских книг ждет очередная порция страстей и метаморфоз. Именно эти две ипостаси чаще всего и присущи прозе автора. «Всюду и везде нас ждет необычное и неизведанное», — как будто бы говорит писатель и демонстрирует это почти в каждой главе. Скромный школьный учитель физкультуры Иван Диогенович Ласкин находит на берегу водоема загадочный камень и считает его антивеществом. В холодную ноябрьскую погоду, он, вооружившись аквалангом, ищет канувший в воде камешек, а найдя, почему-то проглатывает его. Далее…