Печальный детектив (сборник)

Несмотря на гипертрофированную тотальную безнадегу, печаль, хтонь и депрессию, книга весьма хороша. Во-первых, она отлично написана, во-вторых в конце главный герой не умирает, в-третьих она настраивает на этакий меланхоличный уют, особенно после прочтения. В конце герой анализирует этот непростой (русский) мир и своё место в нём и выдаёт, что называется "базу". Мысли местами достоевщина, в хорошем смысле. Не жалею, что прочитал. У книги хорошее послевкусие. Четыре с плюсом, но ставлю пять, что уж там.

Не секрет, что не один инспектор угро, выйдя на заслуженный отдых, пишет детективы или мемуары, основываясь на богатом жизненном опыте. Так что желание Леонида Сошнина в далеком уже от нас конце двадцатого века, в эпоху перестройки и гласности, решившего написать роман о том, что наболело на душе за долгие годы непосредственной близости к преступному миру, вполне объяснимо. К какому же выводу приходит Сошнин, основываясь на личном опыте? Во-первых, его удручает тот факт, что "русские люди извечно жалостливы к арестантам и зачастую равнодушны к себе, к соседу- инвалиду войны и труда. Готовы последний кусок отдать осужденному, костолому и кровопускателю...и ненавидеть соквартиранта за то, что забывает выключить свет в туалете, дойти в битве за свет до той степени неприязни, что могут…

Свою повесть Астафьев назвал современной пасторалью, возможно, подчеркивая чистоту любви главных героев, эмоциональную приподнятость их отношений. Вот только вместо мирных пасторальных пейзажей вокруг влюбленных идут жестокие бои. И первая встреча девятнадцатилетнего Бориса с Люсей происходит после его боевого крещения, когда он, видя, как утюжат немецкие танки наши окопы, как гибнут его товарищи, в отчаянии, " натыкаясь на раздавленных, еще теплых людей", бросается на танк с гранатой. И удивляется тому, что у него получилось вывести из строя бронированную махину: "Такую силищу -такой маленькой гранатой! Такой маленький человек!" Автор не скрывает, что герою страшно, как все нутро его сжимается от ужаса, как сердце его чуть было не разрывается от напряжения. Герою трудно не только…

Написанная в самом конце советского периода существования — т. е. в те самые времена, которые принято именовать застоем и которые сменились резким и решительным поворотом к трезвости всего населения, а также плюрализму мнений, демократизации и гласности, ну и ко всему прочему, что поставило точку вообще в существовании СССР — книга наполнена мучительными раздумьями и размышлениями автора и его героя отставного милиционера, инспектора угро Сошнина о самой сути жизни, об осмысленности её и о причудах судьбы, о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, о браке и любви, но более всего о том пагубном пороке, который именуется пьянством. И о той загадочной и труднообъяснимой русской душе, велениями которой русские люди всегда истово жалели убивцев и насильников, арестантов всех мастей и…

Военная проза писателя с фронтовым прошлым Виктора Астафьева имеет свою собственную отличительную от творчества многих других писателей-фронтовиков особинку. И прежде всего, это стремление показать войну и человека на войне и около войны без всяких рисовок и прикрас, так, как есть, и как всё это дело видит и помнит сам автор. Никакой героизации, а наоборот, обыденность и жуткая повседневность всего и вся на войне. И именно поэтому героям астафьевских книг веришь.

В этой военной повести самой войны — большой, грохочущей и геройски-трагической — почти что нет. Хотя вся она, эта повесть, и состоит из войны, и написана о войне. Только с небольшим уточнением — о людях на войне и около войны. И всё здесь у Астафьева обыденно и прозаически. Идёт подразделение, заходит в недавно освобождённый от…

Невероятная книга. Насколько мне тяжело читать про войну , здесь это прошло мягко. Главная тема, конечно же, любовь , а война она есть и она рушит всё самое прекрасное , светлое на своём пути. Нет войне! 

Книга в целом понравилась. Прежде всего, жестким, как кажется, более близким к реальному описанию войны, чем это обычно бывает. Где на фронте оказываются реальные люди, а не условные солдаты. Где героизм не похож на пропагандистские очерки, но от этого представляется более глубоким и, на самом деле, страшным. Здесь напрочь нет чего-то вылизанного, утвержденного для потомков одобряющим государством. Тот грозный елей, который призван сбивать с ума людей, не составивших себе труда вдуматься в тему, тут отсутствует начисто.

Конечно, для более сильного впечатления лучше почитать «Прокляты и убиты», но, если на это нет времени и сил «Пастушка и пастух» тоже хороши. Такие книги особенно ценны тем, что после них точно не захочется говорить о «можем повторить», «а мы если что еще им покажем»,…

Современная пастораль. Называя это произведение повестью, я ошибалась, потому что это не повесть а пастораль, современная. Небольшой размер в 100 страниц заставил меня ошибиться ещё раз, так как я посчитала, что справлюсь с ней быстренько за 1-2 вечера. Почему мы «проглатываем» некоторые романы за вечер, а такие книги откладываем каждые 10 страниц, чтобы подумать и переварить, иногда возвращаемся на несколько страниц назад, перечитываем и думаем ещё раз? Для меня это самый яркий показатель настоящей литературы - не для развлечения или чтобы «убить» время, а для чего-то более важного. Больше всего я размышляла над жанром, почему же все-таки пастораль, если в книге война и нет речи о мирной сельской жизни. Есть только воспоминания и осколки этой мирной жизни в виде разрушенных деревень,…

Не могу сказать, что повесть мне совсем не понравилась, не могу сказать, однако, что и понравилась совсем. Среди того, что зацепило: описание войны - нет, не героическое, другое, настоящее, что ли? Как у классика: "Смешались в кучу кони, люди..." И танки, и "катюши" и многое что еще, но от ощущения какой-то чудовищной "каши" я отделаться не смогла. Жестоко и нечеловечно. И в то же время очень понравились они - люди, простые солдаты: кумовья Малышев и Картышев, Ланцов, Шкалик, в старшину Мохнакова я поверила - живой человек, выгоревший на войне. Но вот историю "любви" Люси и Бориса принять не смогла - любил ли он ее? Или что это было? Или любил все-таки? Грустная пастораль на фоне войны, грустная и до боли печальная история людей на фоне войны.