Богоматерь цветов

Зачем. Я. Это. Прочитала.

Я очень не люблю недочитывать книги, они у меня висят на совести, и я обещаю себе, что когда-нибудь к ним вернусь. Видимо, поэтому я с завидным упорством читала эту книгу. С гримасой отвращения с первых же страниц, но читала. Думала, может, в конце смогу сказать себе, что это было отвратительно, но по крайней мере сюжетная линия Дивины вроде не такая уж неинтересная. Но нет, в конце я могу сказать только, что это было отвратительно. Грязно, мерзко, пошло. Все персонажи вызывали у меня только неприязнь, и не из-за того, с кем они спят, а из-за того, как они себя ведут. Крадут, убивают, предают, продают, изменяют, лицемерят. Я спокойно отношусь к литературе на тему гомосексуальности и даже с интересом читаю про так называемых отбросов общества (бродяги, маргиналы,…

В основном, эту книгу ругают за грязь. Но я буду ругать ее за другое. Пустословие. Пафосное пустословие. И нет, я не соглашусь с теми, кто считает, что, мол, это богемный французский слог гениального автора.

Пафосное пустословие. Он перескакивает с мысли на мысль. Загружает текст ненужными деталями. Хватается за что-то и несется в иную сторону от основного повествования. А потому вдруг вспоминает, что вообще-то тут роман пишется. Точнее, он его пишет. Но это неточно. Судя по стилю повествования. И он снова прыгает, стремясь вернуться к сюжетной линии. Но потом опять соскакивает.

Я не чувствую за его словами силы, энергии, чего-то реального. Как будто читаешь набор слов, сложенных в предложение, взятых из разных источников. И пытаешься уловить какой-то смысл в этой каше.

Вот да, точно! Каша.…

Читать "Богоматерь цветов" – непросто, как бывает непросто понять речь бедняка или юродивого, однако в этой неразборчивости может быть заключена великая красота и некая тайна.

И само повествование, и обилие метафор, и смыслы – все в этой книге лишено очевидности, ко всему нужно присматриваться заново вновь и вновь. Однако эта книга прекрасна, и Жан Жене – великий поэт, у меня теперь нет в этом никаких сомнений. В некоторых местах книги я получал буквально физическое наслаждение от некоторых образов, рассыпанных по всей книге как цветы. Более сильных и интересных поэтических образов и я не встречал никогда и нигде.

"Богоматерь цветов" – это настоящая поэзия, неповерхностная и сложная, недоступная для понимания обывателя. Если Вы прочтете этот роман, станете гораздо искушеннее и уточненнее…

Воображение дано человеку, чтобы утешить его в том, чего у него нет. (Оскар Уайльд)

Давать не себя самое - это как раз сущность фантазии. (Эдмунд Гуссерль)

Я сам себе и небо, и луна («Аукцион»)

«Богоматерь цветов» — первый роман Жана Жене. Книгу можно описать в трёх словах: «тюрьма», «фантазии», «геи». Главный герой, которым и является сам Жене, сидит в камере, преобразуя своё сексуальное томление, воспоминания и страхи в причудливые истории, в которых он сам и его разнообразные реальные (а, может, и не только) любовники, воскресшие и вновь умирающие, эстетизируются и проживают новую жизнь.

Жан Жене — абсолютно гениальный автор. Конечно, это не единственный гомосексуальный человек, который писал почти автобиографические тексты. Естественно, это не первый писатель, который умеет облачать…

Неудобно. Неудобно было читать. Неудобно писать отзыв.

Такое ощущение, будто подглядываешь за чем-то личным. Дело не в ханжестве, а в том, что автор явно не в ладу с собой пребывал. Поскольку я не филолог и не могу оценить красивое построение фраз или красоту таких образов в полной мере, у меня остается только мой личный взгляд на написанное – взгляд врача. И вот эта вся книга , преломляясь в моем воображении, ложится мягкими листами на стол психиатра. Человека, которого заинтересуют эти образы, как способ автора справиться с внутренними конфликтами. С травмирующими обстоятельствами внешнего и внутреннего мира. И это не мои фантазии или неприятие чужого образа жизни , мышления. Прочитала слова, которые Жене сказал незадолго до смерти: Большая часть жизни проходит в дурацком…

В который раз я сталкиваюсь с произведением, которое написано гомосексуалистом. С одной стороны, как ориентация может влиять на качество произведения? Вот знаете, должна никак не влиять! Талант, вот главное. И вот возьмите Оскара Уайльда - как можно догадаться о его ориентации по книгам? По большей части - никак, он просто великолепен. А тут....у меня просто нет слов. Гомосексуализм, половые контакты - это ведь главная тема. С чего вдруг я должна захотеть об этом читать? О бедном запертом в тюрьме человечке, которой своей фантазией создает половые акты, людей и гомосексуальные отношения. Хотя, будем честны, даже если бы главные герои его фантазии были бы гетеросексуальны - все равно отвратительное произведение. О чем оно? О жизни низов? О жизни гомосексуалистов? О жизни преступников?…

Когда я увидела аннотацию, в которой сказано, что книга о жизни парижских низов, то подумала, что это будет что-то типа "Парижских тайн" Сю. Не тут-то было. Книга - всего лишь сборник фантазий сидящего в тюрьме, очень личных фантазий. Делать ему нечего, он отдает всего себя мечтаниям, погружается в грезы. Обилие гадостных словечек, фекалий и прочих неприятностей кажется просто отрицанием всего. Общество не принимает автора, и он плюет на него, совершает акт словесной дефекации. Люди радуются, ликуют, даже смакуют все эти совершаемые автором через его героев непотребства, и это неудивительно: обычно людям нравится читать о всяких гадостях (недаром новости об убийствах и каннибализме набирают больше просмотров, чем об открытиях ученых). Лично для меня грязи оказалось слишком уж много,…

Мой друг – ханжа, но ведёт себя как-то странно. Я вчера рассказывал про девчонок, а он убежал, цокая каблуками. Фу быть таким, в шпильках и по каменному полу школы. В среду он смотрел на меня на геометрии и так рисовал круги, что сломал циркуль. А в понедельник сделал руками сердечко у доски. Никто не замечает, но я вижу, что он ходит на тотал-шугаринг к Анжелике из параллельного . Чтобы напугать моего друга, надо просто показать ему девчонку. Он забьется под стол и будет махать оттуда своим вульгарным маникюром. Мне кажется, это всё неспроста. Мой друг терпеть не может неприличных шуточек, избегает скользких тем и вообще изучает ландшафтный дизайн в свободное время. Но он читает мне вслух «32 способа быть стервой». Я практически уверен, что он собирается соблазнить Серёгу. Только ничего…

(А) Знаете, мой лучший друг — ханжа. (Не будем показывать пальцем). Более того, этот парень — ханжа, мещанин и гомофоб. Я всегда считала себя человеком широких взглядов и вкусов, поэтому мне самой странно, как мы могли подружиться. В каком-то смысле (в смысле высокомерного консерватизма), ханжество — не такая уж и плохая вещь. Возможно, именно за твёрдый и бескомпромиссный консерватизм я и уважаю своего друга. Возможно, за лояльное понимание и принятие его непримиримого характера мой друг уважает меня. Так или иначе, мы хорошо друг к другу относимся, настолько хорошо, что я даже под страхом смертной казни не рискнула бы посоветовать ему эту книгу.

(Б) Понимаете, я боюсь, что даже рядовому читателю не под силу преодолеть сантиметры дешёвого голубого порно и фантазии мастурбирующего…