Печатная машина

Сразу не заладилось у меня с этой книгой. Только собрался читать - книгу сразу захейтили. Причём мощно и всесторонне оплевали, и браться я за такое чтиво не спешил. Потом пересилил себя, начал читать и обалдел. К своему ужасу(а местами и стыду) я вдруг осознал, что книга вполне себе правдива. Условно говоря, всё карикатурно уродливо, но, ****, правдиво. И сразу стала понятна аннотация к книге - это история человека поколения Х. Без прикрас(ну, наверное, почти), без попытки обелить своё или чужое прошлое, этакий мужской взгляд на срез событий через призму алкогольного опьянения. И вот передо мной новая дилемма - как писать на такую книгу рецензию: правдиво-нейтральную или ложно-осуждающую? Кто я такой, чтобы судить по человеку по страницам его книги? Ведь у меня сложилось мнение, что…

Не люблю я рубить с плеча. Вот правда. Постоянно ищу причины, чтобы сказать что все не так уж и плохо. И в этой рецензии тоже скажу, но так это дается не просто, что хоть вой.

Открыла перед собой чистый лист документа и слова не хотят идти. Хотя закончив читать, они из меня лились рекой. Думала вот как застучат сейчас пальцы по клавиатуре и “ого го го” что напишу. Но не будет никакого “ого” и “го”, сложно все как-то, с надрывом.

А еще я решила, что не буду ничего узнавать об авторе. Потому что узнав, мне еще сложнее становится лить на книгу грязь. Но обещания этого я не сдержала. Про автора посмотрела. Узнала о его жизни. Узнала об его смерти. Умер не то чтобы молодым, но и пожить еще можно было. Не пережил сложной операции на сердце.

И так вот хожу я вокруг да около. И никак не могу…

Жалко слов на эти слова.

Потому что если писать слова - это еще не текст. О'кей, все слова текст. Но текст еще не книга. О'кей, если напечатать, сверстать, склеить, это будет книга. Но ты все равно не писатель. О'кей, ты писатель, но ты говнописатель. О'кей, тебе по*хуй.

Тебе хочется быть ("у меня не было ничего, кроме моей жизни"). Иногда быть - это пить. Иногда трахаться. Иногда писать слова. Почему-то кажется, если писать слова - то после тебя останутся эти твои слова и будто бы ты жил и что-то кому-то доказал. И будто бы это имело ценность.

Ты думаешь, что ты жил, потому что пил, трахался и писал слова.

Но кто-то скажет, что ты про*бал свою жизнь. Нет, он так не скажет. Скажет не так. Тот, кто мог бы сказать, что ты про*бал свою жизнь, скажет "о боже, как отвратительно", или "мне жалко…

Я прочитала эту книгу дважды. Первый раз пару недель назад, а второй вот вчера, освежить так сказать в памяти сюжет и хронологию событий. Благо в книге чуть больше 150 страниц и читается она легко и живенько. И мне даже понравилось, я бы про жизнь главного героя ещё столько же страниц прочитала. Может потому что мне нравится читать про всякое отребье, а может потому что я с таким отребьем училась в одной школе. Их так и называли «класс коррекции». Они были отбитые и жестокие, их боялись и старались обходить стороной. Таким ничего не стоит проломить человеку череп железным прутом, нет стопа и великих мыслей о ценности и неприкосновенности человеческой жизни. Помнится одного такого выкинули из школы перед финальными экзаменами и получением аттестата. Вполне обоснованно - он сделал из…

Книга безусловно забирает приз в категории "самая мерзкая книга года". А я то на "Волшебную сказку Нью-Йорка" думала с ее покойниками и озабоченностью героя. В этом романе озабоченность героя перешла все границы. Это самый отвратительный, ужасный и даже блевотный герой из всех которые мне встречались. Его зовут Сергей Ипатов. В книге мы видим отрывки из его жизни с самого детства и по настоящее время. И он совсем не тот тип героя к которому мы привыкли. В начале книги мы видим его запертого в мусорном баке, он плачет. И нам становится его жалко. Потом мы видим другие отрывки из его детства. Особенно мне запомнился момент, где он смеялся, когда у его друга умерла мама. Это настолько оттолкнуло меня, что я поняла с этим героем нам не по пути. Дальше стало ещё хуже. Неразборчивые половые…

Я уже давно поняла, что многие мужчины придают сакральное значение местам и моментам, в которых побывал их МПЧ. Взросление мальчика связано с его половыми подвигами, иначе, видимо, не работает. Просто кто-то это говорит прямо, как например, автор «Печатной машины», а кто-то все ещё стесняется в этом признаться. Впрочем, наверняка встречаются исключения.

Не успели остыть ещё впечатления от «Волшебной сказки Нью-Йорка», как я успела отшлифовать впечатление «Голым хлебом» Шукри, а тут «Долгая прогулка» успела подбросить новое развлечение.

Ничего хорошего от книги не ожидалось. Тем интереснее всегда находить в таких книгах приятные и красивые моменты. Пожалуй, первой заворожившей меня вещью было сочетание описанной пошлости с невероятно красивыми и до тоски пробирающими пассажами вроде:

В те…

Когда читала книгу, делала себе пометки в телефоне. Сегодня заглянула в них и поняла, что нужно нажать Ctrl+C, а потом Ctrl+V.

Зачем мне читать книгу, напрямую унижающую женщин, принижающую их до уровня тряпки, которой моем пол.

Зачем написана эта книга?

Она нормализирует изнасилование пьяной девушки, то есть человека находящегося в беспомощном состоянии.

Она цементирует стереотипы о росте и красоте девушек.

Она была издана, когда автору было 46 лет и даже вошла в шорт-лист "Нацбеста". Оооо!!! Наверное, там судьи одни мужчины (автозамена была мудчины и что-то в этом есть))))

Пренеприятнейшая книга, где половина человечества, это не люди, а сиськи и дырки.

Главный герой секс-гигант, его партнерши кончают от минета.

Беременная жена, лежа в роддоме сосала ему в больничном туалете каждый день.…

Я стоял, ссал и думал: вот я ссу, и что-то из меня убывает.

Примерно такого уровня содержательности и глубины высказывания составляют философское ядро книги, дошедшей до финала литературной премии Нацбест в 2014. А через два года автор умер, не дожив до пятидесяти. И это останавливает меня, не позволяет сказать всего, что я думаю о нем и его сборнике "Печатная машина". Я даже домучила этот филологический кошмар до конца, хотя такого сильного желания бросить, не дочитав, не испытывала со времен "Трилогии Лорда Хоррора", с которым познакомилась тоже в рамках Долгой прогулки.

С той разницей, что если с Бриттоном все время было чувство, что читаю сумасшедшего, то Басыров оставил стойкое ощущение психически адекватного, но распущенного самодовольного маргинала который превращает в дерьмо…

Ну что, у меня мощный эффект дежавю. В прошлом месяце я прочитала книгу Джеймс Патрик Данливи - Волшебная сказка Нью-Йорка , и могу сказать, что ну очень похоже. Да, разные страны, разное время, разные герои, но ощущение мерзости практически одинаковое. По сравнению с другими оценками этой книги тройка может казаться высокой оценкой, но для меня... я крайне редко, исключительно редко ставлю оценки ниже.

Сразу возмущусь аннотацией

Знакомьтесь, если вы еще не встречались - Герой Нашего Времени.

Как не стыдно? Разве можно называть подобного человека героем, даже не важно какого времени и какой страны. У меня даже появилась мысль перечитать Михаил Лермонтов - Герой нашего времени , потому что, а вдруг там тоже про подобного типа, а я в школе неправильно поняла. Но не верю я, что Лермонтов…