Цвингер

От человека с такой хорошей фамилией - белорусской, не ожидаешь получить такой гадости, впрочем, как и от Алексиевич. Короче - одного поля ягоды. О художественной ценности - текст изобилует искусственно придуманными "русизмами", коробящими слух, поскольку не являются естественными. Кто прочтет, поймет о чем я. О идеологии - сварганено варево на потребу русофобам. Все, что от русского, России - все мрак, пьянство, зверство, грязь, темнота. Ни единой светлой черточки в этом народе нет. Все что от евреев - честность, бескорыстие, изысканность, отвага, самопожертвование. Примеры : одна героинька спасает всю Советскую Армию от разгрома в Новороссийске, другая иностранная студентишка таскает наркотики аж самому Высоцкому, но как только не смогла притащить - в тот же день…

Купилась я на «Дрезден». Давно интересует меня трагедия этого города. (Кого она также интересует, рекомендую читать «Сладостно и почетно» Ю. Слепухина, там с историей и художественным мастерством все в порядке). Имя автора как переводчика У. Эко у меня особого пиетета не вызывает. Дальше сплошное имхо. Читала я этот большой рыхлый роман, испытывая довольно негативные эмоции. Началось все с языка повествования. Фальшивые натужные попытки поиграть со словами, «блеснуть» иронией. Но то, что замечательно получается у М. Гиголашвили в «Захвате Московии» совсем не выходит у Е. Костюкович: «В ванной Вику забуравили из побурелых складок невыразительные глаза». Главный герой. На протяжении всех 750 страниц он так и остался для меня размытым пятном, не вызывающим никакого сочувствия, что-то…

Книга сверхнасыщенная. За каждым словом здесь стоит целый пласт понятий, ассоциаций. Открываем оборот титула - 2005 год. слова уплывают, остаются эмоции. Книга откладывается в строну. Вдох, выдох... У каждого поколения своя ностальгия... Ее невозможно читать более, чем по нескольку страничек в день. И боже, до чего она красива!

Завораживает с первых строк.

А какой чуднОй язык! Какая прелесть для читателя!

Ибо:

Слову единственному и привелось спастись

Прекрасно, что среди высокопарности, в тексте можно встретить:

… прифагоцитился интервьюер.

Повествование напоминает снежный ком: только ты пережил эмоциональный всплеск в конкретном сюжете, как это же событие показано с иного дальнего/ближнего и иноугольного уровня, плюс дополненное фактами иных судеб, обстоятельств и даже погоды.

А юмор, тут явно эковские отголоски! Начиная от универсальной (т.к. поймут на всех континентах) шутки про бороду, до специфически нашенского про лозунг на советской демонстрации. Мне понравился всё же пассаж про вёдро и ведро, - и это же в серьёзном театре! :)

Что ж:

… важнейшим, что остаётся, почти всегда оказываются не дела, а слова

Словоблудие, какое ещё поискать надо. Вся эта мешанина слов настолько плоха, что сердце кровью обливается за весь тот прекрасный фактический материал, оказавшийся в руках у Костюкович. Добила-таки меня "современная" линия в сюжете романа. Терпеть Виктора Зимана нет никаких сил. Мелодрама напополам с дурновкусием. Проспойлерел бы кто-нибудь, чем дело там закончиться, чтобы душеньке стало легче. Хотя ей уже и сейчас легко и прекрасно, когда точно и окончательно закрыта плохая книга.

Большой русский роман. Детективная история, берущая свое начало в Дрездене времен Второй мировой войны, и втягивающая в себя всех более-менее причастных лиц. Демонстрация авторского таланта Елены Костюкович, конечно. И книга, которую я не смогла дочитать.

Исторический детектив, основанный на реальных событиях, дополненный архивными данными и как будто склееный из писем и дневниковых заметок реально существовавших людей - что может быть лучше? Тем более, что действие романа разворачивается не только в Европе, но на постсоветском ментальном пространстве. Все описанное в этом романе имет к россиянам самое непосредственное отношение. Но к сожалению, несмотря на мастерство писательницы, пристрастной читательнице этот роман прочесть будет очень сложно.

В чем проблема?

Ну во-первых, Костюкович…

Думаю, здесь тот самый случай, когда преференции нужно обозначить на берегу - в скобках замечу, что писать о "Цвингере" - все равно, что проигрывать ту сцену из Kill Bill, когда одноглазая медсестра радуется идеальной возможности употребить, наконец, к месту слово "колоссальный". Так вот, о преференциях: в переводческом плане я Team Костюкович. Я искренне люблю Эко в ее исполнении со всеми этим ее "олеями" и ноздреватым русским языком, который выглядит настолько чистым и в то же время не вполне русским, что укладывается в мое внутреннее представление о некой русифицированной итальянщине: ну, не знаю, это как если бы томик Блока перемножил сам себя на "Декамерон" и вместо того, чтоб утробно рыдать о портянках и втискивать высокий лоб в христов венчик, сбежал бы подале от чумы, сумы и…

Вот говорят о герое, что он всегда смел и находчив, успешен в любом своем начинании и имеет многогранный внутренний мир. Случайно ли Елена Костюкович своему главному герою придала черты немного гротескные и откровенно трусливые? Да и называют его все ласково Вики, хотя мужик близок к пятидесятилетию. Мечется аки шелудивый кобелек за молоденькими девушками, а в памяти глубоко и прочно пустил корни образ единственной, четверть века назад потерянной Тошеньки.

И случайно ли автор так подробно рассказывает о поисках своей мечты отчимом Вики, в которую тот влюбился за каких-то двадцать минут общения на веки вечные? Чужая кровь, вроде бы. А книга о корнях родственных. Заставляет задуматься о многом, как думаете? Очень важными показались эти параллели: Ульрих, три года и три месяца проведший в…

Я очень люблю семейные архивы, обожаю старые черно-белые фотографии. Меня хлебом не корми, дай посмотреть чью-нибудь давнишнюю переписку, или школьные дневники, или пожелтевшие открытки. Я сама разбираю и систематизирую наш семейный архив. И знаю, как это сложно - навести в нем порядок и разложить все по датам, по персонам; чтобы было понятно потомкам, чтобы можно было показать знакомым. И так же знаю, что не дай бог нарваться на любителя семейных бумаг, который, видя ваш интерес, начнет с пылу и с жару закидывать вас своими драгоценностями: письмами, записками, толстенными альбомами в атласных переплетах, в которых все снимки, как на зло, перепутались. Вот тут доченька на сентябрьской линейке, вот мы в свадебном путешествии, а вот тут бабушку принимают в пионеры... Каждый снимок -…