Без ума от Венсана

По факту это выдержки из блога, посвященные одному из многочисленных любовников Гибера.  Если бы в 80-е были блогеры, Гибер бы был миллионником. Эта вещь привлекает своей откровенностью, чувственностью на грани с эротикой. Книгой назвать это сложно. Но любим мы Гибера не за сюжет.

Эта книга,  по сути, и не книга вовсе, а сборник/дневник, содержащий мысли и переживания автора о Венсане. Записи эти непоследовательны, без развития сюжета, они словно обрывки воспоминаний, которые автор пытался сохранить и запечатлеть самые яркие моменты встреч с приятным ему человеком.
Заметки про болезненную привязанность, безответную любовь, которая сносит голову и не дает здраво мыслить.
Чувственно. Откровенно. Мало.

это ничтожное воспроизведение драгоценных вещей.

Очень коротенькое произведение, представляющее собой дневниковые записи. Сумбурное, урывочное повествование о встречах главного героя с мальчиком Венсаном, в которого он был безответно влюблен. Записи поданы в обратном порядке, от поздних к самым ранним, что было не очень удобно, пришлось читать с конца, чтобы более или менее видеть хронологию событий. Не особенно поучительная и содержательная, но в каком-то смысле трогательная книга. Потому что честная. Правдивая начиная от постоянного присутствия в тексте члена Венсана и всяких болячек, заканчивая чувствами главного героя, его одержимостью мальчиком. Ну кто из нас хоть раз не встречал человека, которому ты звонишь, все равно звонишь, хоть ругаешь себя, хоть обещал себе этого не делать больше никогда?

Пронзительная история, захватывающая с первых страниц. Болезненная привязанность, реальность и сложность чувств. Невозможность (и неизбежность) финала. Время, проведённое вместе, описывается волнующе прямолинейно. Нет отвращения, только любовь.

Вчера вечером, когда я был слегка пьян и смотрел на свою правую руку, лежащую на обеденной скатерти, освещенную рождественскими гирляндами, развешанными на олеандрах, мне показалось очевидным, что эта рука была создана только для того, чтобы ласкать Венсана; но утром подобное чувство показалось мне чрезмерным.

Вообще очень чрезмерная книга. Все сосут и никакого развития сюжета) На самом деле я всей душой понимаю и одобряю порывы автора. Но как-то все слишком надрывно, и безысходно, и открыто. Вообще, книга могла бы быть отличной, она хорошо написана, очень проникновенно и временами действительно пробирает. Но был бы там еще сюжет, развитие, какие-никакие диалоги – цены бы ей не было. Придется и дальше искать и верить, что есть на свете фики книги о большой и светлой мужской любви,…

не изменяя прижившемуся обычаю, гибер полностью обнажает перед читателями свою порочную душу, не пытаясь скрыться за ширмой завуалированных идеализаций, выдавая все как есть, без прикрас. это очень ценное и редкое качество, особенно у писателей, потому что оно сразу же исключает возможность избежать вину и придать себе напускного лоска.

гибер ведёт повествование в форме фрагментированого журнала, детально описывающего обреченную закончиться катастрофой любовную аферу, бережно возделанную, представленную в обратном хронологическом порядке и начинающуюся со смерти венсана, объекта его 6-летней одержимости.

в какой-то степени, гибер находится в долгу у ролана барта за его «фрагменты любовной речи», так как именно оттуда он заимствует структуру и идею своего журнала: энциклопедию взлетов и…

«Что это было? Страсть? Любовь? Эротическое наваждение? Или одна из моих выдумок?»

Эта книга превосходно отражает течение человеческих отношений. Показывает нам смену самых разнообразных чувств и эмоций. Читаеш переживания автора, а задумываться о себе. "Я познакомился с Венсаном в 1982 году, когда он был ребенком. Он остался в моих мечтаниях, я должен был дождаться, когда он станет мужчиной, я продолжал его любить за то, чем он больше не был." Спрашивается, мы (ты) любим самого человека, или что-то в нём. А может быть нам нравиться то что он будет в нас? Эта книга не даст ответов. В ней только вопросы, нечего больше.

Формат дневникового письма, как, впрочем, и письма фрагментарного, давно не является чем-то новым. Наоборот — здесь всё кристально ясно. Тем не менее, изысканность формы, достойно аранжированная тонким, почти воздушным, ненавязчивым языком (спасибо талантливому переводчику), — лучшее, что есть в романе.

Я называю книгу романом принципиально, хотя и осознаю, что это не совсем так. Вообще, вопрос о жанровом определении растёт не из замшелой советской догматической установки из разряда "роман или повесть?", всё это, конечно, бесполезно, но из вполне чёткой потребности в некоторой фиксированной оптике, опорной точке анализа. И хотя французская википедия категорична в своём est un roman autobiographique, недавнее английское издание, вышедшее в MIT Press, не может не радовать своей аннотацией:

A…