Конь с розовой гривой. Повести и рассказы советских писателей (сборник)

Человечество - без облагораживания его животными и растениями - погибнет, оскудеет, впадёт в злобу отчаяния, как одинокий в одиночестве.Андрей Платонов. Много ли было писателей, понимавших душу и тоску животных и растений ? - Пришвин? Лондон? Толстой? После прочтения "Холстомера", Тургенев даже сказал, что Толстой в прошлой жизни был лошадью. Кем в прошлой жизни был Платонов? Какая наивность, понимать душу, как нечто "круглое", цельное, улетающее на небо ли, возвращающееся на землю ли, словно перелётные птицы, устав от света и тепла. Душа - каждый миг рождается в человеке, бьётся воробышком в груди, ветвится деревом, обнимая растения,…

Мы всегда вносим в процесс чтения много личного. Сопереживая ли героям всей душой -ну прям как про меня! или оценивая со стороны - ну что ж она делает, овца македонская! -но так или иначе, в стороне мы не остаемся. Но иногда это личное приобретает совсем уж причудливые формы и книга может вызывать внутренний протест и отторжение. Это не хорошо и не плохо, просто еще немного говорит о нас, возможно, даже то, чего мы знать и не хотим. Для меня такой книгой -нет! стала "Леля и Минька" Зощенко. Дальше... Не впервые хвалят эту книгу, и мне хвалили в библиотеке, и я ее взяла. Такая же, желтая, в ярких и живых иллюстрациях любимого Пахомова. Мы…

Город, где нет чёрного ржаного хлеба . Город без снежной метельной пелены. Для чего мне этого города пустое небо , Для чего мне этого города душные сны.. Город чужой вечером и чужой утром. Город, где каждый взмах крыльев даётся с трудом . Город, где как бы ты ни выстраивал маршруты- -Никогда конечной точкой не будет ДОМ. Пыльные улицы и крикливые горожане . Город цветёт розами до тошноты. Может, он для кого-то и обожаем Но для чего этому городу нужен ты... Тонкие струны и трепетные ладони- Ты потерял их, растрепанный воробей. Вечером в тобой покинутом доме Кажется, кто-то печалится о тебе. Жирные горькие ягоды чужбины Поперёк горла. Куда ж…

Иногда на внеклассном чтении у нас вызывали к доске читать вслух. Как-то раз вызвали меня, дали книжку с рассказами о Леле и Миньке. Сначала все шло ровно, потом мне стало немножко смешно, потом очень смешно, а потом я опустила книжку и засмеялась в голос. Чуть успокоюсь, два слова прочту – и снова в хохот. Ну, невозможно же! Пришлось вернуться за парту. Перечитала недавно, снова посмеялась. И подумала, что автор-то был очень невеселым человеком, страдал хронической депрессией. Литературу этим не удивишь. Масса жизнерадостных и жизнеутверждающих книг была написана не благодаря, а вопреки обстоятельствам. Александр Милн, несчастливый муж и…