Уэйк Финнеганов

Что мы можем выяснить по линейному тексту и нелинейному надтексту романа? Есть некая супружеская пара Горемыка Закутила Вертоухов и Анна Ливви Присеребрённая. О Вертоухове известно три факта: во-первых, из происхождения его имени от «here comes everybody» следует, что на его место подходит кто угодно из людей; во-вторых, из первого вопроса шестой части первой книги «Викторина», где характеристики загаданного человека перетекают из низменных в героические, и прямого ответа, что загадан Финн Маккул, следует, что Вертоухов и есть Финн, который спит где-то в Ирландии и должен пробудиться; в-третьих, из первой же строчки романа, которая на самом деле является ее последней строчкой, следует, что Вертоухов – это дублинский замок Хоут и его окрестности («Howth Castle and environs»). Об Анне…

Книга всех книг, хаос всех космосов, ночь всех дней, письмо всех писем, река из рек, проживание всех жизней, процесс из отслеживания процессов, (не)нарратив из миллиардов обломков всех нарративов, которые когда-либо были вами услышаны, тонны скабрезностей в адрес религии, текст-как-пощечина идее субстанциализма и идее трансцендентного, хаосмос Делеза, различае Деррида - а позади всего этого стоит печальный пьяный слепой ирландец в шляпе и костюме и продолжает удивляться тому, что кто-то зачем-то начал вторую мировую - ведь его Книга, его великое делание наконец закончены. Если рай существует - то в нем Аквинат день и ночь спорит с Джойсом, но спор их бессловесен - ведь все эти огромные страшные слова, делающие нас столь несчастными, более не имеют ни малейшей ценности.

Кницензия подоспела! Подосплелась: ТуТ и строки и запятые и точные точки полузапятые мчатся за Уэйком бегут пальцы от клавиш за клавишами через фантасмагорические развихлюйства, особенно там где в закате через перескоки в словах недоскоки во фразах, в сердцах воспеваем, восвыпиваем! Пусть в сладонастроении, пусть и в горечи, с которой аписьяна элла аллыэ аплоки сплюща, всёравно и всёровно. Всеровно. Асса, асса!

Before you choose to read this, you should know:James Joyce made up nine 100-letter words plus one 101-letter word in this novel, the most famous of which is Bababadalgharaghtakamminarronnkonnbronntonnerronntuonnthunntrovarrhounawnskawntoohoohoordenenthurnuk. Appearing on the first page, it allegedly represents the symbolic thunderclap associated with the fall of Adam and Eve. This alone is enough for me to conclude that a book will be an ordeal, and that's putting it mildly. So, if you are musing whether to read this book or not, don't! Not a shred of doubt should be left before you start.

Бесконечный смысл, стремящийся к нулю. Выраженное дао. Полголовы тригонометрия небес, полголовы зубовный скрежет.

Первая вещь, про которую я вообще ничего не понял. Кроме того, что смысл здесь всё-таки заложен. Несмотря на то, что перед нами особого качества перевод и выборка из отдельных вех оригинала, при значительном усилии концентрации проступают лекала некого сюжета. На одном из уровней можно ухватить привычное передаваемое – кто-то куда-то пошёл, что-то сделал, таким-то был и т.д. – впрочем, всё это иллюзорно. Этаж отдельно взятых слов не поддаётся ни одному из пониманий в привычном смысле. Учитывая то, как он сделан, мне кажется, текст играет не только/не столько со смыслами – он перемешивает саму сигнальную систему.

Читать откровенно больно, если пытаться воссоздать…

Увы! Как я не старался, но я ничего не понял! Поспрашивал у знакомых филологов, те глаза повыпучивали, мол я не в своем уме раз берусь за такую литературу. Книга представляет собой несколько отрывков из большущего произведения, в котором нет никакого смысла и тем более сюжета. А что мог еще написать ополоумевший "гений" ирландской литературы! Был даже такой анекдот: Ослепший Джеймс Джойс диктует "Поминки по Финнегану" своему помощнике (кстати бывшему белогвардейцу). Диктует, диктует и вдруг в комнату заходит его жена с подносом, на котором пирожные и чай. Вообщем попили чайку и продолжают писать дальше. Джойс диктует предложение, а помощник ему: "Джеймс, ведь вы же диктовали совсем другое, это сюда совершенно не подходит, это лишено всякого смысла! Может вы чего-то путаете?" Джойс:…

- Hey, wice man, tear me a store, but only a pig one!

- Sometimes the willie voice insight starts poor-moustache – avery book borned, everywhereas if und der a carbone pauper wright, all world’s family are, and time pisses, grave old! Ant you find thees. On onethouishand it is justwash to seamore in telling gently, button a motherland it is a challength to mineself. Book of the Duck, as its Au-Thor calls it. The Duckiest of Duckies. Buckley aftor Buck, stuffs aftear Stephen – howe quiet! One of the cozziest und cuzziest Meister’s pussies, idual insamenia for a tide «outlex» (sick! illsick!). Giftehopter, for whom the balls tolls – really? – Oh, Riley! Realie, as proveous books. His leaf, your loaf, my laugh – the Secred Truity, witch is the on-live soulvation.

- An off tolkien a boat…