Ногти (сборник)

Очень противоречивый сборник получился у Елизарова... я начал не с "Ногтей", а где-то с середины, с каких-то маленьких рассказов. Это было что-то чернушное и абсурдное. Такое знаете... смесь спермы, говна и смерти. Даже складывалось впечатление, что первый блин комом, что нас кормят словоблудем, что всё это провокация и эпатаж, не более... Но затем втянулся... начал находить интересные сюжеты, приёмы... И автор, скажем так, заиграл новыми красками.

Возможно первоначально важную роль сыграло то, что я не особо был знаком с базисом, из которого вышел Елизаров... я не читал этих авторов, я не особо разбирался в специфике, да что тут говорить, я даже Сорокина изучал фрагментарно, не добрался ещё... и вот данной книге пришлось отчасти заполнить эту пустоту, в какой-то мере стать…

Проблема ужасов, происходящих в интернатах и психо-неврологических диспансерах, к сожалению, очень актуальна. В этой истории мы погружаемся в атмосферу безнадеги и ненужности вместе с двумя главными героями — Глостером и Бахатовым. Два мальчика-инвалида, чудом выживших и не попавших на кладбище интерната, как остальные дети.

В интернате они сталкиваются с халатным и жестоким обращением персонала, которые с издевкой подшучивают над их недугами. И Елизаров сумел тонко передать отношение Глостера к этому — его герой не до конца понимает, почему к нему так относятся, и потому смеется вместе с санитарками, дающими ему обидные прозвища и разглядывающими его половые органы. В тексте не видны агрессия или обида Глостера, только лишь искаженное представление о ситуации, которую он также…

О писателях

Писателей можно поделить на две группы (помимо всех остальных групп, на которые можно поделить писателей) — писатели, работающие с Эросом, и писатели, работающие с Танатосом. Все помнят изыскания Зигмунда Яковлевича на эту тему, про два основных стремления человека, и каждый писатель пытается оседлать тот либо иной базовый мотив читателя. Творчество Михаила Елизарова в рамках данного сборника мне было интересно ни сюжетами (в половине рассказов сюжета и нет), ни литературными приемами (с ними тоже все достаточно скромно), а именно какой-то зашкаливающей танатоцентричностью. Когда-то давным-давно писатели все-таки стеснялись признавать, что их интересует только секс/трупы. Ну понятно, что Пушкин писал про секс, а Горький писал про трупы, тут никто особо не спорит, но все-таки…

Про эту небольшую повесть мало что могу сказать. Очень странное чтение про особенных детей, которая чем-то очень отдалённо напоминает "Дом, в котором", только вот где вообще всё плохо и суровый реализм. С несчастными детьми плохо обращаются, и их ничего хорошего не ждёт, но они поддерживают друг друга и выживают (или нет) за счёт этого.

Всегда умирали по двое, с небольшим интервалом. Каждому находился братик или сестричка в смерти.

А помимо этого 90-ые, запустение, бандит-благодетель, в общем, мир, где возможно всё, и самое мерзкое, и самое чудесное. Короче, я не знаю, что хотел сказать автор. Читалось тяжело и неприятно. Такая неприглядная реальность, на которую не хочется смотреть. Но если не смотреть и не видеть, то кто-то так и продолжит жить, незамеченным и ненужным. Впечатление…

Это, конечно, магреализм, но совсем не такой, как "Дом, в котором" — с этой книгой часто сравнивают "Ногти". Причем, сравнивающие делают это то в пользу "Ногтей", то наоборот. Любопытно. Я просто вижу две разные истории с абсолютно разной стилистикой и разными авторскими задачами.

"Ногти" меня тронули, напугали (местами до физиологического отвращения) и опечалили. Это говорит, как минимум, о том, что авторский язык чрезвычайно хорош: я не растащила текст на цитаты только потому, что некоторые из них были страшными и мне не хотелось их фиксировать, при этом я не могла ими не восхититься.

История о дружбе (и странном мистическом слиянии, негласном договоре) двух сирот-уродов, выросших в детском доме. Один из них оказывается вундеркиндом-музыкантом (сцена нечаянного прослушивания на экзамене…

После успешного знакомства с  «Землей», решила прочитать остальные произведения Елизарова и начала с дебютной повести.
⠀
Главные герои - два друга, воспитанники интерната для умственно отсталых детей, первый Глостер, от него ведется повествование, он горбатый с рождения, второй Бахатов, у того деформация черепа, а еще, как бы странно это не звучало, он грыз ногти, закапывал их в землю, предсказывал по ним будущее и менял его. Глостер, уже будучи взрослым, как по волшебству стал виртуозным музыкантом, и без ногтевых ритуалов тут не обошлось.
⠀
Вообще, в тексте прямо не говорится, что за магия с ногтями тут творится, фокус в повести направлен на обычную жизнь ребят, которая местами очень мерзкая, несправедливая, депрессивная. Но поискав информацию по разным сайтам, нахожу следующее:

«…среди…

Абсолютно лишняя в моём читательском опыте книга. Но раз уж прочитала, надо что-то написать. Но вот тут у меня ступор.

История получилась мерзкая, хотя в какой-то мере правдивая. Если государству плевать на своих здоровых граждан, то что уж говорить о тех, кого принято называть уродами. А Александр и Сергей уроды явные, горбун и гидроцефал. И если физическое уродство видно сразу, то моральное раскрывается перед нами в процессе чтения. О обгрызание ногтей мёртвому другу - это самая невинная мерзость здесь. Не скажу, что меня сильно поразило. Если обладаешь достаточно смелой фантазией, то почему бы и не придумать подобную историю. Впрочем, не факт, что он её придумал всю.

Эта книга о ненужных людях. Страшная в своей безысходности. Их было двое — Глостер и Бахатов. Фамилии свои они получили в доме малютки, куда были подброшены своими нерадивыми мамашами. У одного — горб, у другого — неправильной формы голова. Всё это и позволило записать их совершенно бездумно в разряд слабоумных. При этом Глостер гениальный музыкант, умеющий сыграть любое произведение со слуха. А Бахатов каждый месяц проводит странный ритуал, обгрызая ногти на руках и читая вслух «Комсомольскую правду». Он то ли гадает, то ли проводит никому неизвестный обряд на удачу.

Книга не столько об этих двух друзьях, сколько о том, что творится в наших домах для умственно отсталых детей. Это — ад. Дети никому не нужны. Ими никто не занимается. Их просто ограждают от других, «нормальных» и ждут, пока…

Мне показалось, что это повесть вместила в себя мрачный макабр Мамлеева и циничную напористость Сорокина. Для любителей жанра. Мне было не очень интересно читать после указанных авторов. Чувствовалась какая-то вторичность, что ли. Язык понравился. Рассказы слушать не смог, не интересно, вторично, чувствуется Сорокин опять же. .