Мост короля Людовика Святого. Мартовские иды. День восьмой (сборник)

В конце зимы не знаю почему, но пробило меня пересмотреть всю серию фильмов "Кошмары на улице Вязов". Не то, чтобы уж я такой любитель ужастиков, но иногда тянет на ностальгию. В общем, пересмотрел семь фильмов, потом и последний, 2010 года, уже с Джеки Эрлом Хейли в главной роли (вместо Роберта Энглунда). Насмотрелся я кино, понимаешь. А тут время подошло почитать "День восьмой" Торнтона Уайлдера. Начал я читать, и буквально странице на второй или третьей своего ридера натыкаюсь на фразочку: «Да я скорей умер бы, чем согласился жить на Дубовой!», «Кто ж не знает, что на Вязовой живут одни идиоты!» "Так, - думаю, - наваждение начинается.…

Порой в книжном магазине перекинешься парой слов с другим посетителем, да и забудешь этот мимолетный разговор, а со мной произошла такая история: Года 2 или 3 тому назад я долго и упорно рыскала по магазинам и интернет-ресурсам в поисках Торнтона Уайлдера, которого почему-то днем с огнем не достать. И вот очередной магазин, я ищу на полках заветного автора, рядом какой-то пожилой мужчина интеллигентного вида тоже что-то присматривает себе. К великой радости попался мне "День восьмой", я чуть ли не пищу от избытка чувств, с жадностью хватаю книгу и прижимаю к груди мертвой хваткой, чтобы никто не смог отобрать, и продолжаю высматривать…

Я эту книгу прочитала в 8 лет, всю, взахлеб, это была вторая моя самостоятельно прочитанная книга после муми-троллей. Я не читала потом ни рецензий, ни отзывов на нее. Понимаю только, что она не для восьмилетней девочки. Но так она тогда меня тронула, впечатлила, ничего не показалось сложным, нудным, непонятным. Я даже перечитывать сейчас не хочу - пусть останется в душе то детское впечатление.

Читаю главу "Чикаго 1902-1905 гг." и случайно ,в своей ленте в твиттере, вижу иллюстрацию описанного автором места и времени. Это немного символично и так наглядно,что захотелось поделиться. Час пик. Чикаго 1909г. "Роджер был ошеломлен многолюдьем Чикаго. Кишащая человеческая толпа действовала на него угнетающе. По дороге на службу он иной раз останавливался и наблюдал толчею на Ла Саль-стрит. (Первое время ему казалось, что перед ним снуют взад и вперед одни и те же люди). У каждого мужчины и каждой женщины было свое «я», своя душа. Каждый для себя значил не меньше, чем значил для себя он, Роджер. А через семьдесят лет никого из них,…