Александрийский квартет. Маунтолив

Третья книга, третья рецензия (игры на ЛайвЛибе требуют) и в третий раз одно и то же. Первая половина вызывала раздражение и неоднократное желание бросить квартет (но, надо сказать, в меньшей мере, чем при чтении первых двух книг - привыкла, наверное). Избыточность. Это слово билось у меня в голове, пока читались первые 50%. Слишком много текста, слишком загруженный слог и малое продвижение по сюжету.

Зато вторая половина взрывает мозг. Все динамично, все переворачивается с ног на голову, раскрывают мотивы героев, все так закручено, что невозможно оторваться. И после завершения хочется сразу же перейти к "Клеа".

Цикл определенно мне нравится, но эта замкнутая система "раздражение в начале-восхищение в конце" не позволяет насладиться чтением в полной мере и поставить наивысшую оценку.

Ты твердишь: "Я уеду в другую страну, за другие моря. После этой дыры что угодно покажется раем... ...Не видать тебе новых земель – это бредни и ложь. За тобой этот город повсюду последует в шлепанцах старых. Кавафис

Он мой. Третья часть "Александрийского квартета" покорила сердце. Первые два тома читала сдержанно уважительно и большей частью для общего развития, в четвертый уже вросла, но то был явный откат. С "Маунтоливом" случился прорыв. Тот сорт конвертации, какой человек с librum addict поймет без дополнительных объяснений, а прочим и объяснять бессмысленно. Редчайший сорт слияния и поглощения, когда перестаешь быть сторонним наблюдателем, превращаясь одновременно во всех действующих лиц какой-то из сцен и во все слова, какими она написана.

Когда текст становится источником…

Отзыв на первый том можно почитать здесь. Отзыв на второй том можно почитать здесь.

«Роман с раздвижными панелями» наконец задвигался, хотя автору пришлось отказаться от части своего творческого замысла. Впрочем, надо было это сделать раньше — ибо его же творческий замысел и губит его произведение (но об этом позже).

О данных Очень дискуссионный вопрос — влияние объема данных на выявление закономерностей. В большом тексте человеку легче выявить закономерности, характер, замысел — именно поэтому крупная форма во многом понятна (иногда даже чересчур), а короткая форма гения часто бывает недопонята современниками и исследователями (пример: Толстой и Чехов. Второй вкладывал в произведения больше смысла, чем первый — но первый из-за объема дает время «на разгон», и его литературное полотно…

Автор назвал эту книгу родной сестрой первых двух, и с ней случилось то, что случается в семьях с совершенно непохожими детьми - при общем родителе (авторе) она другая. Во-первых, у неё отсутствует рассказчик от первого лица. Вместе с ним исчезла излишняя витиеватость слога, многочисленные цитаты, наивность сюжета... Во-вторых, третья часть тетралогии слишком политизирована. Даже любовь Жюстин, тянувшаяся красной узловатой и путаной нитью через первые две книги, вдруг оказалась составляющей шпионского заговора, страстью к подпольной деятельности, а не той любовью, которую мы имеем в виду, говоря об отношениях между мужчиной и женщиной. В-третьих, "Маунтолив" отличается тем, что его название больше других соответствует содержанию. Именно Маунтолив выходит в этой истории на первый план:…

Как это часто бывает, пишу рецензии, а их намечается ещё две, эта и следующая, когда уже пора отчёт сдавать, и после бессонной ночи, всю ночь эту книгу читал. Поэтому не обессудьте, что получится, то получится.

Массау аль кхаир, дорогие экскурсанты! Это уже третья наша экскурсия и эмпирическим путём я пришёл к выводу, что вам необходима чашечка крепкого кофе, каждому. Поэтому запасся несколькими термосами этого напитка. В этот раз мы не будем никуда ходить, а поговорим о коптах. Собственно, "Копт" и переводится как "Египтянин", восходя к древнегреческому "айгюптос", сами копты утверждают, что их предками были древние египтяне. В разные века Египтом владели и греки, и римляне, и византийцы, и персы, и османцы, позже французы, а в начале прошлого века Египет был под началом британцев. И,…

И в третий раз я убеждаюсь, что этот цикл совсем не для меня. Я по-прежнему плаваю в героях, событиях, хотя, казалось бы, уж после третьей-то книги после описания одних и тех же событий можно было бы разобраться. Эта книга более политичная. Копты пытаются отвоевать свое заслуженное, но утерянное место. Религиозные разборки. И Маунтолив, вернувшийся в столь желанный Египет, ведь там живет его любовь молодости - состарившаяся, изменившаяся Лейла. Пожалуй, это та единственная сюжетная линия, которая меня чем-то зацепила. Буду читать четвертую, завершающую часть, но уже без особой надежды понять происходящее.

Поощрять сторонников арабского единства, теряя в то же время возможность использовать старые добрые рычаги, вроде чаши с ядом, кажется мне, мягко говоря, недальновидным.

Слова Персуордена. Теперь я разобралась, что это британский подданный, даже служащий в посольстве. Как это знакомо - устранять неугодных и развязывать войны чужими руками. **** Во второй части тетралогии Даррелл обещал читателям всесторонне исследовать любовь. Внимание: две первых книги смело можно было не читать. Это была вовсе не любовь, и даже не одурачивание наивного Дарли, точнее, одурачивание не только его одного. Это был... голый, прагматичный политический расчет. Причём автор не разъяснил нам, зачем Нессиму была нужна сложная комбинация. Что бы выиграли копты после укрепления бандитствующих или партизанящих,…

Начатая в предыдущих книгах история еще раз поворачивается, перевалившись на другую ось. На этот раз изменения получились более существенными. Из мелодрамы вырос настоящая шпионская история. Повествование теряет субъективность, присущую первым дум частям и теперь уже рассказ ведется от третьего лица. Спасибо автору, наконец то классическое развитие сюжета, а не хаотичный внутренний монолог первых двух. На первый план выходят совсем другие герои. И в первую очередь – политика. Можно сказать, что история даже шокирует. Все, что было сказано ранее оказалось слишком сложным, правда более простая, нет трагедий, нет тайн, нет неизлечимых болезней, есть большая политика, которая влияет на жизни людей. От малого к большому, от переживания детской травмы Жюстин в первой части до революционных…

Вот это да! Помните, я лепетала в первых двух отзывах к "Александрийскому квартету" что-то о философском поиске смысла жизни, о любви, о страсти?.. Да ни черта подобного! Ни черта подобного там не было! Но я не виновата. Автор намеренно вёл читателя по ложным тропам, он говорил устами двух лиц - непосредственных участников событий. Теперь же мы внемлем самому автору, рассказчику, не доверять которому нет никакого смысла, рассказчику, знающему всё в совершенстве, ибо кто, как не он способен узреть картину целиком, не поддаваясь пороку субъективизма? Наверное... Там, где один видел необъяснимую, но такую желанную, такую трепетную любовь, а другой - непреодолимую и всемогущую страсть, на самом деле имел место холодный расчёт, крепкий договор, политический заговор! Называйте, как хотите.…