Последний мир

Есть единственная на свете империя, которая пребудет до Страшного суда. Именно так в средние века судили о Вечном Риме, и именно таков Рим в романе Кристофа Рансмайра. Вечный. Торжествующий над самой историей. Преспокойно себе уживающийся с автобусами и фотоаппаратами. Да и в самом деле, что-то поменялось в Риме за две тысячи лет? Те же скандалы, политические интриги, сенсации. А уж в таких забытых всеми местах, как Томы, и вовсе можно заснуть и проснуться через пару тысячелетий - и услышать те же сплетни о жене мясника. Между вечным городом Римом и железным городом Томы разыгрывается вневременная драма поэта, оказавшегося в конфликте с властью.

Царем когда-то сослан был Полудня житель к нам в изгнанье. Я прежде знал, да позабыл Его мудреное прозванье...

Прозванье его, видимо, и впрямь…

Первый опыт знакомства с автором. Долго не могла привыкнуть к ритму повествования. Оно то уж слишком плавное, словно в тумане висит, то начинает резко ускорятся. И так без конца. Но книга оказалась стоящая! Заря нашей эры, римлянин Котта покидает стольный город, чтобы в изгнании посетить поэта Овидия, - вот завязка романа и основное событие. Остальное - это соединение античного мира и мира конца 20 века (кино, телефоны, самолеты), ощущения от тех мест, где жил Овидий (он к тому времени уже почил), от людей, населяющих Томы (ныне это город Констанца в Румынии). Соединение исторических и фантастических элементов делает повествование не только более ярким, но и запоминающимся.

Для меня эта книга оказалась любопытным упражнением по совмещению миров. И надо сказать, что получилось это, мне кажется, достаточно удачно и гармонично. В остальном это все-таки не моя книга. Я не смогла проникнуться ее идеями, она так и осталась мрачноватой картинкой, калейдоскопом тягучих историй. Только некоторые имена, знакомые по мифам, давали определенные якоря. Хотя несколько эпизодов оказались очень узнаваемыми (и совсем не в смысле бытовых реалий нашего времени).

История, похожая на сон, приснившийся после прочтения знаменитых "Метаморфоз" Овидия. И при этом неважно, читали ли вы эти самые волшебные "Метаморфозы" совсем недавно, очень давно или вообще еще не читали (зато теперь обязательно захотите прочесть).

Метаморфозы могут быть разными - вчерашний кумир становится политическим изгнанником, почитатели превращаются в хулителей, друзья - во врагов, родной город - в полузабытое воспоминание, события двухтысячелетней давности в новейшую историю. А место ссылки постепенно трансформируется в новую реальность, связанную с прежней, привычной, обычной только фантазией одного человека - Автора с большой исторической буквы.

"Последний мир" - это очень удачная попытка вписать в быт людей, живших на пороге между "до нашей эры" и "нашей эры, технологичные…

Уж не знаю, правильным или, наоборот, наглым было читать книгу о римлянине Овидии в Афинах. Но хотелось чего-то связанного с древней историей и мифологией. Правда, тут и от собственно Овидия осталось немного. Но величие древней культуры, которую сейчас пытаются понемногу реставрировать и восстанавливать, поражает. Как и то, что она, спустя столетия, продолжает так влиять на умы писателей, что они создают что-то своё на ее базе.

Не скажу, что я в восторге от книги. Все же слишком тягуче, слишком многослойно, без лёгкости, без напевности гекзаметра. Книга кажется не чередой живых картин, а обломками тяжёлых каменных статуй.

Да и отсутствие оригинального сюжета, а вообще даже безсюжетность, пересказ, трансформация историй, - не то, что цепляет. Разве что того, кому интересно искать связи с…

Для этой книги надо, чтобы рецензии писали люди интеллигентные, интеллектуальные. Просто читавшие Овидия, на худой конец. А я так и не стал ни интеллигентом, ни интеллектуалом. И никогда в сознательном состоянии не думал об Овидии иначе, как... да ладно, вообще никак не думал. Эта книга похожа на полупрозрачное матовое стекло, из-под которого неяркими акварельными мазками проступают бледно-голубые и зеленые тени. Она оторвана от реальности, любой реальности. Она и не должна ей принадлежать. Она - живая идея, переплетенная с несуществующим Причерноморьем нитями гобеленов глухонемой ткачихи Арахны. А вот идея чего? Я не знаю. Это глубже оживших мифов и поисков исчезнувшего Овидия. Это атмосфера. Тлена, обветшалости и серой бесконечности череды дней. Когда происходящее снаружи отражает то,…

Если вкратце охарактеризовать "Последний мир", можно сказать, что Рансмайр добавил (или попытался добавить) к поэме Овидия еще одну историю, еще одну, бесконечную метаморфозу, саму суть метаморфозы. И сделал ее центром самого Овидия. И в этом плане неважно, сколько правды в истории изгнания Овидия из Рима, насколько мир, описанный в романе, соответствует реальному Риму. Нет, мало что соответствует, и это совершенно неважно, потому что суть романа заключается в мифе, а не в истории. Поэтому ничего удивительного в том, как причудливо и при этом гармонично античность и современность вплетаются друг в друга, расплавляясь при этом в мифе. Этот последний мир существует нигде и никогда и при этом везде и всегда. Поэтому римский принципат и современность, Рим и Томы одновременно существуют и не…

Мне всегда казалось, что черноморское побережье, Крым, западный Кавказ - это рай земной. Там соленое море, там кипарисы, там никогда не бывает -20 С, там люди живут в шатких фанерных домиках и ловят креветок и мидий.

А вот для граждан Рима это был край географии, дикие, холодные земли, последняя точка империи, а дальше - только "варвары с дубинами". Признаюсь, при упоминании "варваров" мой славянофильский патриотизм и гордость за суровых северных предков скукожился до размеров грецкого орешка.

Вот и выслал имеператор Август поэта Овидия (уж непонятно за какие грехи) на далёкий скалистый берег городка Томы. Что находится, к стати, в современной Румынии и расположен гораааздо южнее того же Крыма. Но не стоит забывать, что в те времена подобные захолустные поселения были в прямом смысле…

нечто совершенно потрясающее. настолько здорово переплетать Древний Рим и современность мало кто может. было даже жаль дочитывать ее. в меру психологично, в меру жестко, в меру про любовь, в меру мерзко. я в полном восторге.