Повесть о жизни. В 6 книгах. Книга 1-3. Далекие годы. Беспокойная юность. Начало неведомого века (сборник)

- А в рай меня пустят, - уверенно сказала Люсьена. - Даже очень свободно. Потому что я спою Петру такую шансонетку, что он будет рыдать от смеха и сморкаться и скажет: "Мадемуазель Люсьена, я прямо жалею, что встретил вас в этом нудном раю, а не на грешной земле. Мы бы с вами пожили так, что люди только бы крутили головами и говорили:" Вот это - да! "

Читаешь-читаешь книгу, переносишься мысленно в лихие годы гражданской, и вдруг автор щелкает пальцами у тебя перед глазами: "Эй, читатель, я здесь! Я сейчас в 50-х, пишу эти воспоминания. Ты понял, я описываю это с высоты прожитых лет!" Зачем ему это нужно было, иногда подчеркивать, что он повзрослел и поумнел, не знаю. Периодически это сбивает с толку, но чаще открывает какие-то новые неожиданные грани. Например, говоря о шуме города, доносящемся до слуха героя, автор уточняет: "В то время шум города - это был людской говор, трамваи ходили редко, а машин совсем не было." И внезапно знакомый вроде город и известные события оборачиваются…