Рыбья кровь

Это было совершенно новое знакомство с Ф. Саган. После «Здравствуй, грусть» я зареклась читать что-либо из её творчества и рада, что поддалась любопытствующей надежде открыть автора заново.

Никакого ожидаемого дождливо-плаксивого, скользкого и сонливого отпечатка книга не оставила. Меня поразил слог автора с едкой реалистичностью и едва уловимой сентиментальностью подмечающий черты характеров персонажей. Только объективное созерцание, порой исполненное иронических отступлений, порой режущей глаз реальности; это был завораживающий симбиоз.

На протяжении всего чтения складывалось чувство сгущения красок, гонения чёрных грозовых туч, будто смотришь на поляну, покрываемую сумерками, и понимаешь, что вдыхаешь последние, уже приглушенные перед грозой ароматы налившихся краской и юностью…

... совершенно не похоже на типичную Саган. Впрочем, концовка очень даже в ее стиле.

Сюжет, собственно, о том, как в оккупированной Франции голливудский режиссер русско-немецкого происхождения снимает какой-то дурацкий фильмец, работая на Германию. И в свое время весь Голливуд охренел, когда он сбежал в эту геенну огненную. И я тащемта офигеваю, понимая, что, похоже, Саган описывает ту самую загадочную славянскую душу в этом режиссере. Потому что Костя фон Мекк срет на идеологические предписания германской машины, прячет от охранки юного любовника-цыгана по совместительству проститута и подпольщика, самолично подкрашивая ему корни волос до состояния блонд, бьет морду высоким чинам из гестапо, спит с девочками, с мальчиками, ПЬЕТ, обижается на отказ бывшей жены заняться сексом и…

На обложке - Ф. Саган. Значит, будет любовь. На обложке - Ф. Саган. Значит, будет больно. Но такой любви и такой боли знающие Саган по романам "Здравствуй, грусть", "Смутная улыбка", "Немного солнца в холодной воде" и многому другому, что на слуху, точно не могут ожидать. Другие обстоятельства. Война, Франция, оккупация. Фашисты, которые любят кино, посещают светские рауты, беседуют о высоком с людьми искусства. И между делом отправляющие на смерть людей, повинных в том, что родились евреями или цыганами. И главный герой -мужчина, здесь Саган копается в ЕГО, а не в ЕЁ ( как мы привыкли) саморефлексии. Главный герой - харизматичный, яркий, талантливый режиссер Константин, штампующий для нацистов кино в обмен на право творить, мечтать о настоящей картине, которую ему дадут снять в обмен…

Ещё одна история о неоправданных ожиданиях. Вот бывает же так! Хочешь получить драму с большой буквы "Д", а получаешь очередное ничем не цепляющие чтиво, тройку которому я поставила лишь за несколько забавных моментов. Эту книгу я хотела прочитать давно, а как же - драма, где "тонко чувствующий человек сталкивается с машиной нечеловеческого бытия в оккупированной Франции" - тема, достаточно интересная и немного личная для меня. Но что я получила? Водевиль про старого развратника. Не знаю что он там тонко чувствовал, но, откровенно, живя несколько лет при фашистском режиме не знать о его зверствах? Это же кем надо быть? Или тонкое чувство заключается в том что герой пытался спасти евреев, которые нужны были ему в работе? Или в спасении цыгана, с которым он спал? Герой не сталкивался ни с…

Я давно не ожидаю от Саган чего-то душераздирающего. Все ее книги, читанные мной, нагоняют депрессию. Не более. Но этот роман - это что-то другое, что-то совсем не похожее на предыдущие книги. Тут нет грусти - есть только решительность, отчаянная самоотверженность, странная любовь и быстрая смерть. Повествование и стиль французской писательницы только в этом романе, как мне кажется, подчеркивает сюжет, придает ему некую долю ненаписанного трагизма. Читая скомканные фразы и отрывистые сюжетные линии все глубже погружаешься в эту атмосферу обмана, мишуры, наигранного веселья на фоне жестокой войны. Долгая завязка, шутливое начало, множество описаний и возвращений в прошлое - все это прелюдия к стремительному, быстрому, неожиданному концу.

Одно из нелюбимых у Саган, во многом из-за темы - времена нацизма и клешированности сюжета - что будет в финале, уже понятно по настроению повествования. Язык и слог, так же не типичны для нее, есть только легкий акцент. Во многом хочется сравнить с Ремарком - ужасы режима, евреи/цыгане, которых надо спасать, зло - это плохо, а добро - хорошо. Не знаю, я эту новеллу перечитывать не буду, несмотря на всю любовь к автору, и советовать тоже не стала бы. Разве что вы фанат и все остальное уже перечитали, но только не начинайте знакомство с Француазой именно с нее.

Такая сильная книга! Читаешь как бы просто историю и вдруг она оказывается о такой любви! Вдруг! Такой финал, у меня дыхание перехватило просто, когда я читала. Мир просто померк. Бывают такие книги, которые когда читаешь - забываешь, что читаешь книгу: звуки исчезают, их просто не воспринимаешь, и если радио или телек фоном бубнит, не вспомнишь, что там бубнелось. Это книга с таким финалом, для меня мир исчез, осталась только эта книга.

Нет, Саган – ни в коем случае не «Здравствуй, грусть». Саган – это «Поводок». Или «Рыбья кровь». Противоречивая, метущаяся, непонятная и непонятая, чувственная и холодная, отстраненная и отдающая себя полностью, без остатка, раздевающаяся до крови, до костей, снимающая слой за слоем приевшиеся маски, чтобы обнажить… что обнажить? Трусость? Храбрость? Нелепость фантиков, которые изнутри полны кровоточащими язвами? В этой книге так тесно переплетен обман кинематографа и война, так сильно храбрецы похожи на трусов, а трусы оказываются смельчаками, отчаянными и обреченными на скорую смерть, что сложно становится ориентироваться в захламленном пороками и страхом пространстве. А еще здесь есть один большой самообман. И одна большая любовь, даже целых две. А сколько здесь смертей! И чувства,…

Вот уж не знаю, зачем и почему эта книга оказалась в моем покете. Повести подобного плана не люблю и не читаю обычно. В первую очередь - крайне редко мне нравятся вещи, написанные об этом периоде времени. Во вторую - несимпатичные персонажи (и особенно главный герой). Поэтому мнение мое необъективно. Вот название - да, очень удачное. Рыбья кровь, иначе о главном герое и не скажешь. Дайте мне вот эту игрушку, а еще вот эту и эту, а эти ужасы и кошмары не показывайте, я в них не верю! Ну а я вслед за этим мало верю в финальное прозрение. Не мое.

Франсуаза Саган не входит в число моих любимых авторов, но ей стоило заняться литературной деятельностью хотя бы для того, чтобы среди массы лёгких романчиков, сюжет которых не запоминается даже, создать один, по-настоящему стоящий роман, не просто оставляющий чёткий след в памяти, но и выворачивающий душу наизнанку. Я прочла его ещё в школе, пребывая после прочтения в шоке. Перечитывая недавно, поразилась, насколько хорошо запомнила сюжет и даже некоторые моменты почти слово в слово. Один из самых жутких романов о войне, пускай и нет в нём кровопролитных боёв на фронтах. Но только одна сцена в деревне оставляет жуткое впечатление. Кто читал, поймёт о чём речь. А ведь это не единственный эпизод, описывающий зверства фашистов. Отличный роман и о любви, в любом её проявлении,…