Где я была

05:21

Не читаю Петрушевскую по этой самой причине. Я была ребенком, когда услышала "Красную Пашечку" и фамилии писательницы, ставшей объектом ивановской пародии, не запомнила. Но когда выросла, когда поняла,что кроме писателей мужеска пола есть в современной русской литературе и женщины. И женщины, которые пишут хорошо, а в чем-то их произведения интереснее мне, чем творчество писателей мужчин. Уж точно ближе (не по гендерному ли признаку?), стала читать все подряд. Токаревой началось, Платова самая большая любовь; Улицкая - восторженное благоговение; Рубина - благодарная нежность. Петрушевскую не смогла.

До физического отторжения. Полная идиосинкразия. Почему они такие неловкие, нелепые, неуклюжие, ее персонажи? Зачем они в убожестве своего существования и неумения комфортно…

Не знаю, о чем думала Людмила Петрушевская, когда писала в 2000 году рассказ «Где я была», но в послесловии Анна Саммерз проводит параллели со сказкой об Иване-Царевиче. А когда начинаешь об этом задумываться, то правда: и в Царевне-Лягушке и в Марье Моревне, и в ряде других сказок Иван-Царевич встречается с Бабой Ягой, живущей в избушке. А здесь Юля – затюканная женщина за сорок, пытается сбежать от семейных неурядиц и проблем в особенное место, где царит покой, где всегда выслушают и чаем угостят. Героиня находит бабу Аню (старушку-соседку, с которой связаны самые теплые воспоминания) в полном одиночестве, причем та утверждает, что умерла две недели назад и настойчиво просит Юлю уйти и забрать с собой все подарки. Юля понимает, что не приезжала сюда уже пять лет, что она уже здесь…