Душераздирающее творение ошеломляющего гения

Боже, храни детей, которым за двадцать. Им умирать, а потом еще расставаться

Арчет (с)

Его мозг — моя лаборатория, мой депозитарий. Я складываю туда книги по своему выбору, телевизионные шоу, свое мнение об избранных политиках, исторических событиях, соседях, случайных прохожих. Он — моя школа, работающая круглые сутки, моя невольная аудитория, вынужденная переваривать все, что я сочту стоящим

Дэйву чуть за двадцать, а он уже лишился обоих родителей. Сначала от болезни сердца умер отец, а через несколько месяцев и мать, не сумев побороть рак. У Дэйва остаётся семилетний брат Тоф, опекунство которого он берёт на себя. Дэйв пытается справиться со свалившейся на него ответственностью, но в то же время не хочет терять уходящую молодость. Вместе с братом он уезжает из города и пытается начать…

Хотелось бы как-то пошутить, но не получается. Роман слишком уж серьезный, хоть и скатывается местами в какую-то ситуативную гиперболизированную комедию. Главный герой переживает смерть родителей, воспитывает младшего брата, вроде как даже взрослеет, но старше не становится, все продолжает подшучивать над братом, играть с ним, развлекает как может. И очень переживает, когда приходится оставлять его с нянькой или под чьим-то присмотром. Наверное, отношения с братом и есть главная линия романа. Присутствуют, конечно же, и другие линии - и журнал, который у всех уже в печенках сидит, и родители и их смерть, и родные старшие брат и сестра, и друзья какие-никакие, отношения с противоположным полом, например. Но это все как будто фон, это не имеет особого значения. Главное тут - младший брат,…

«А этот парень балду не пинает» – подумал я, когда прочитал название книги. Вариант с самовлюбленным бредом сразу отпал, жесткий сарказм тоже. А про иронию автор сам все сказал в предисловии. Когда книга была прочитана, я сказал себе ту же фразу, потому что название «Душераздирающее творение ошеломляющего гения» предельно точно отражает не то чтобы содержание книги, но её эстетические намерения. Эггерс формирует многомерный объект, сплетенный из множества техник и намерений. Случай не то чтобы парадоксальный, но значимый - или вы думаете очень много и понимаете куда автор хотел вас привести, или не думаете совсем, но попадете туда же, куда и первый читатель-зануда.

Все, кто хочет сбежать из ловушки постмодернизма, прежде всего стремятся ускользнуть от иронии. И первая Эггерса,…

Были интересные мысли и забавные моменты, от которых хотелось смеяться вслух, но в целом я была рада, когда книга закончилась. Несколько специфически и сумбурно она написана. Эта хаотичность суждений, постоянное перескакивания с одного на другое, попытка выдать что-то заурядное, как что-то великое и осмысленное. Да, возможно молодость и является чем-то в этом духе, но получать удовольствие от чтения было крайне трудно.

Складывалось такое впечатления, что впоследствии перевода книга растеряла большую часть своего шарма. А возможно она такая и есть. Ничего принципиально нового я для себя не выделила и на Пулитцеровскую премию бы не выдвигала, хотя как раз являюсь в том самом возрасте, что и персонаж(=автор?) мемуаров.

Никакого сходства с Сэлинджерем я не увидела, разве что тема похожая.…

Последнее время как-то сильно меня заинтересовала тема взросления. Что такое "повзрослеть"? Когда человек становится взрослым? Вот сейчас он ребенок... О, вот уже подросток (это хорошо заметно :), вот молодой человек... А потом? "Ты уже давно должен стать взрослым!" "Ты ведешь себя как ребенок" "Пора бы повзрослеть!"... ну и? Где она, эта заветная черта, этот новый этап, переход из количества в качество?

Как обычно, Книжный Бог подсунул мне по этому поводу книгу Зощенко "Возвращенная молодсть" - и наглядно показал, как жалок бывает человек в молодости, а еще ужаснее бывает старик, желающий возвратить свою молодость, отказывающийся от своего статуса уже взрослого, пожившего человека. От друзей и знакомых я часто слышу странное, казалось бы, признание: нет, они не хотели бы вернуть…

Взяла эту книгу на дачу. Кошмарная ошибка. Очень реалистично описано психологическое состояние родственников умирающей женщины. Но мне от этой «реалистичности» хотелось закрыть глаза руками и это не видеть. P.S Ну если закрыть ладонями лицо, реально буковок не видно. Коротко опишу то, что я смогла прочитать. Всю книгу не осилила. 1. Гной, кровь, вонь, рак, ужас, страх, смерть, похороны, усталость. 2. Старший брат, который пытается сделать жизнь младшего беззаботной. Он хочет уйти от шаблонных принципов устройства семейного быта, разбрасывая вещи вокруг и делая то, чего нельзя. Все советы он отрицает, так как думает, что ему никто не имеет права ничего указывать. Он знает сам всё о том , как им лучше жить . 3. Старший брат не бросает попыток гулять и вести образ жизни не только…

«Душераздирающее творение» — первая книга Эггерса, и это очень чувствуется. Всю вступительную и заключительную части я без сожаления исключил из чтения, т.к. там было полно «воды». А это около четверти книги. Угнетала удивительная многословность автора. Почти каждый факт из своей реальной жизни обрамляется в поток неудержимой фантазии. Рассматриваются многочисленные варианты, как бы это могло быть, прояви он незаурядные способности.

Книга никакого удовольствия не доставила. Возможно, молодёжной аудитории понравится, но вряд ли: при её клиповом сознании и восприятии жизни такого не произойдёт.

Одно из величайших произведений современной мировой литературы

Это совершенно не про эту книгу сказано. Не понимаю восторга и восхищения. Мне кажется, книга может быть интересной только американскому читателю. Простое повествование с размытым завершением. Ничего интерсесного, отличительного, запоминающегося.

Не понимаю восторгов. Человек просто описывает свою жизнь. Он и его братья-сёстры-друзья паразитируют на пособиях, пытаются выпускать журнал, хоронят больных раком родителей, переезжают, спят с кем-то, ходят на какие-то вечеринки. Ничего не происходит. Не заметил интересных мыслей, ни идей, ни ситуаций.

Тут дважды сравнили с "Над пропастью во ржи", но она мне тоже категорически не понравилась. Не мой жанр, видимо.