Bend sinister. Романы (сборник)

Умение быть разным, оставаясь собой - искусство, которым Набоков владел очень хорошо. Его "Пнин" не похож ни на что другое, да и сравнивать не возникает желания. Он тих, скромен, безобиден, смешон, и при всем этом жалок (это выросшее ниоткуда чувство жалости к нему не покидает ни на минуту). Ирония здесь лишь усиливает акцент на безнадежном, попросту "никаком" положении Тимофея Павловича. Пока читаешь, ждешь трагического исхода, проявления рока, но когда Пнин просто исчезает, не удивляешься, понимаешь, что с ним могло быть только так. Так уж сложилось, что страсти не по его части.

"Пнин" - роман не самый популярный, я бы даже сказала, малоизвестный. Это не самый удачный выбор для тех, кто только знакомится с автором, но только потому, что в нем меньше привычного глазу и сердцу Набокова.

1. Перевод. Я люблю Набокова, хотя сама до конца так и не поняла, за что, но это произведение оказалось первой переводной работой в моей копилке. Полагаю, "Лолиту" можно не считать, потому как переводил сам автор. А вот чести перевести "Пнин" удостоился господин Геннадий Барабтарло. Задним умом я понимаю, что насторожиться следовало,когда прочитала настойчивые восхваления переводчика на обложке. Возможно, я слишком проста, и уж точно я глупее господина Барабтарло, но чёрт, мне кажется, я не одинока в своем желании максимально приблизиться к оригинальному тексту, раз уж читаю в…

«Он появился на свет с обострённым чувством смешного и врождённым ощущением того, что мир безумен» Р.Сабатини «Скарамуш»

До поры до времени все в книге кажется каким-то фарсом, без особого смысла, с легким налетом безумия. Но в конце прилипчиво зудит мысль, что мир, в котором мы живем, является в значительной мере фарсом, а уж безумен он на все 100.

Карликовые политические игры, система террора и предательства как Кронос пожирающая порожденных ею. Странный мир, в котором реальными ценностями являются - сегодня и сейчас, а все остальное иллюзорно. Карнавал бесправия и анархии с уродливо выпяченными темными сторонами души человеческой… Такое знакомое безумие, не такого уж далекого прошлого.

Но пробираясь сквозь паутину мерзких эмоций, сочных штрихов отвращения – набросанных мастером,…

Для понимания сути этого романа в первую очередь нужно подробно рассмотреть его название. Исходное авторское англоязычное словосочетание "Bend Sinister", "перевязь влево" - геральдический знак, традиционно присутствующий на гербах незаконнорожденных потомков аристократов - истинно по-набоковски яркий и выразительный аллегорический образ левых политических режимов середины XX века.

«выбор этого названия был попыткой создать представление о силуэте, изломанном отражением, об искажении в зеркале бытия, о сбившейся с пути жизни, о зловеще левеющем мире»

Собственно, название это и отражает всю суть романа, всю злость и отвращение, питаемое автором к подобному государственному устройству. Усиливает эффект и выдуманный язык из смеси просторечного немецкого, русского, польского, "дворняжья…

Не знаю, или у меня такое настроение в последнее время, что к книгам цепляюсь, или книги под настроение не пoпадают, или просто не моё всё попадается... Так и эта книга. Прочитала, довольно легко читалось, но послевкусия никакого не осталось. Может, конечно, не доросла ещё... Хотя в принципе было довольно интересно как разказчик по крошке собирал жизнь своего сводного брата: из им написанных книг, из рассказов его друзей. Но всё равно мыслей книга никаких не вызвала.

Кощунственно читать Набокова в переводе Барабтарло. О рассеянном профессоре. Пусть и не блещет русскоязычным набоковским стилем, но и не оставляет без движения играющей жизнью души. Мечта автора - превратить читателя в зрителя. Когда сидишь на перроне, можешь увидеть, как проходит мимо замкнутый, увлечённый, много знающий, отдающий себя преподавательской работе и неверной, любимой жене, доверчивый к людям и живущий в своём мире профессор Пнин.

Развитие сюжета идет как бы в двух плоскостях, рассказывая о судьбе Адама Круга. Уважаемый человек, профессор университета, счастливый семьянин, для которого жизнь рушится в одночасье. Умирает жена, на руках остается восьмилетний сын. Все разбивается вдребезги. И он уже не в том возрасте, чтобы перестроить собственный мир, распавшийся, когда она умерла.

Рядом рушится другой мир. Он временами воспринимается не как реальность, а как безумие, таящееся в уголках сознания. Автор добавляет толику абсурда: эпизод с проверкой пропусков на мосту; полусапоги с приделанными к ним коньками как обувь для официального приема; подземный ход, по которому герой попадает из одного района города в другой. Как мне кажется, все для того, чтобы усилить эффект от происходящего, чтобы показать, насколько…

Становление античеловеческого полицейского режима и тяготы рано овдовевшего мужчины и его маленького сына — две балансирующие темы, каждая из которых в отдельности не склоняет книгу ни в оруэлловскую антиутопию, ни в грустномыслительное жизнеописание. Язык по-набоковски красив даже в неродном переводе, но книга читается нелегко из-за слишком уж большого количества всевозможных полунамеков, отсылок и аллюзий, разбавленных философскими отступлениями, понять и вплести в ткань книги которые трудно даже с поясняющими для моего сорта ума сносками. Количество это настолько неприличное, что сам Набоков вынужден был позднее объясниться (хотя и звучит это как не нравится — не читайте):

Могут спросить, достойно ли автора изобретать и рассовывать по книге эти тонкие вешки, самая природа которых…

Флэшмоб-2013 Герой романа Набокова Тимофей Павлович Пнин - профессор-эмигрант из России, преподающий в американском университете русский язык, но комическим образом не ладящий с английским, что вкупе с его забавной наружностью, рассеянностью и неловкостью в обращении с вещами превращает его в курьезную местную достопримечательность. Он постоянно попадает в самые нелепые положения: то садится не в той поезд, то теряет рукопись своей лекции, то принимает одних людей за других. Читая приключения незадачливого Пнина, нельзя удержаться от смеха. Но это вовсе не значит, что это только забавная книга - она очень глубокая книга, поднимающая и чисто философские вопросы и заставляющая читателя задуматься, что скрывается за фасадом забавности. Портрет, нарисованный автором, глубоко человечен. Когда…

История о скитающейся одинокой чистой душе. Душе, навсегда утратившей родину. Пнинская родина была раскромсана, пережевана и разбросана по свету, остатки которой были отданы времени на растерзание. Американизация Тимофея Павловича была настолько поверхностна, насколько были поверхностны и бесполезны его неуклюжие черты тела, при попытке проникнуть глубже. Это был некий костюм, перепутанный по нелепой случайности в химчистке, в котором приходится ходить за неимением другого. Но и, с обратной стороны, все это так гармонично и неповторимо, что образовывало ни с кем непохожий типаж. Разве, что с такими же, разбросанными на просторах нового пристанища, представителями Красной книги, постепенно растворящюихся в новой культуре. Как растворяется сахар в чашке с чаем.