Сестра печали. Счастливый неудачник. Рассказы

Прочитала я книгу В. Шефнера "Сестра печали". В рецензиях на лайвлибе вс е писали, что это книга про войну, написана очевидцем событий. Я решила читать, но год издания - девяносто-какой-то навёл на нехорошие подозрения И они оправдались. Повествование начинается с урока в неком учебном заведении. Я была уверена, что дело происходит в школе, в классе седьмом. Потому что поведение учащихся соответствующее. Но потом мальчик шлёпает девушку по заднице, и она плачет. И семиклассница, да ещё в то время, вполне могла заплакать от такого обращения, но автор описывает её вдруг "двадцатилетняя девица". Читаю дальше, и понимаю, что всем героям за двадцать, главному - двадцать два. И сидят они в какой-то путяге, видимо. хотя люди в это время уже вузы почти заканчивают На защиту шлёпнутой…

Как можно понять из названия, речь пойдёт здесь о сотрудников одного учреждения. Это государственный исторический архив. Действие развивается в начале 1980-ых.

Казалось бы, тихое и мирное место, далёкое от бурь суетного мира. Но эта тишина обманчива. Она кажущаяся. И архив порою могут сотрясать страсти, пороки, интриги.

Книга производит невероятно положительное впечатление. В ней есть что-то неуловимо Булгаковское. Если вам нравится творчество Михаила Афанасьевича, думаю, понравится и "Архив".

Невероятно, что кульминация случилась в середине книги и держала меня на коротком поводке до самого конца. А это 500 страниц (в моём формате). Согласитесь, так долго удерживать внимание читателя сложно. Я вертелась, словно уж на раскалённой сковороде. И меня не отпустило даже после окончания чтения. Я…

Это вам не пыльные бумажки перебирать-в архиве работать! Бывает,попадаются раритеты-письма Льва Толстого,например,но пока подтвердится их подлинность-жизнь может пройти. А рабочий день короток... Но брать домой РЕЛИКВИЮ(даже будущую)-уже нарушение трудовых,моральных, и каких-нибудь обязательно еще норм. Вот так и пострадал из-за Льва Толстого научный сотрудник Гальперин.Фронтовик,между прочим,два ордена Славы заслужил. Впрочем, и фронтовики дают слабину: из-за нехватки денег писал Илья Борисович диссертации "по заказу"-и кандидатские ,и докторские.Особенно соискателям с жаркого юга. Жить и кушать хочется всегда... А липовые кандидаты и доктора нам такую "историю"представляют теперь, что твои сегодня УКРЫ,которые есть"древнейшая нация в мире"... Но и другие "левачат"понемножку-каждый на…

Читалось немного не так бодро, как "Поезд", но оно и понятно, железная дорога мне по профессии несколько ближе. Сюжет, персонажи, общая атмосфера - все гораздо мрачнее, больше жизненной неустроенности, склочности и прочих неприятностей. Впрочем, и временной промежуток тут более мрачный, чем в "Поезде". Как говорил один из персонажей, "Ну и отрезочек истории нам достался!" Зато, как водится в штемлеровских книгах, отличное погружение в работу учреждения - в данном случае архива. Внезапно узнал много нового о принципах работы с документами и их хранении.

Книга решительно не понравилась :(. Начал читать только потому, что автора позиционировали как "русского Артура Хейли". А тексты Хейли я люблю и уважаю!

Главное впечатление от книги: "перестроечная чернуха". Мне это напомнило безжалостный и бестолковый кинематограф 90-х. Когда стало "можно", и экраны заполонили уроды всех мастей, которые активно старались нарушить и все библейские заповеди и все пункты "Морального кодекса строителя коммунизма" одновременно. Причём, у кого лучше получалось нарушить - тот и главный герой :(.

Искусствоведы говорят, что, мол, это такая социальная психотерапия. Дескать, "гнойник прорвался" - то, что скрывалось за лакированной официальной действительностью, просто проявило себя в концентрированном (это же искусство!!!) виде.

Но с гнойником тут всё не просто:…

...часто, когда дочитываешь грустную книгу, успокаиваешь себя тем, что это ведь книга, этого ведь не было на самом деле. Но в книгах о войне этот фокус не проходит... Это было! И было еще даже хуже!... И от этого еще больнее, и слезы еще горячее, и к горлу подступает такой комок, что перехватывает дыхание. Но эта книга все равно уже в любимых, потому что ее свет, искренность, доброта настолько трогают душу, что вспоминая эпизод с первым поцелуем, кажется, что это было со мной. И любовь в ней перечеркивает все - и ссоры, и боль, и горькие потери. И с этой любовью война заканчивается, а это значит, что мы выиграли эту войну, даже когда она еще не началась...

Вот я попала с этой книгой. Штемлера давно собиралась почитать, так как видела отзывы, что это, мол, наш советский Хейли, в подробностях описывающий быт людей разных профессий. Это всё правда, вот только, видимо, я начала знакомство с писателем не с той книги - Архив был закончен в 1989 году, и вместо мирного бытописания жизни советских тружеников пришлось погрузиться в махровую антисоветчину.

Очень тяжёлое и правдивое описание эпохи застоя. Нищенское существование архивистов (в романе часто упоминаются цены, называются зарплаты). Война в Афганистане. Отсутствие положительных героев (кроме одного невротического молодого человека, но его слишком жалко). Штемлеру отлично удалось передать ощущение давящей безысходности, и что самое ужасное, понимаешь, что этот совок никуда не делся, он с…

Сестра печали - очень искренняя, трогательная, светлая и грустная книга. Действие в Ленинграде 40-го года. Четыре детдомовца учатся в техникуме, живут в коммунальной комнате с четырьмя койками и питаются каждый день киселем и сардельками, чтобы не готовить) Приходит первая, настоящая, искренняя любовь к прекрасной девушке. А потом война, блокада, голод... Хорошая книга.

История любви в предвоенном Ленинграде - знаешь, что будет блокада, и ничего хорошего не ждёшь. Да и начинается всё не очень радужно, со смерти одного из друзей главного героя от ранения, полученного в финскую кампанию. Все, без исключения, персонажи этой книги - люди неприкаянные, без семьи, как будто выброшенные в жизнь. Толя-Чухна, от лица которого ведётся повествование,живёт в одной комнате с тремя друзьями по детдому. Быт беден настолько, что просто страшно - зимой чётверка детдомовцев даже не топит печь в своей комнате, так как проедает полученные от техникума дровяные деньги подчистую. Символами роскоши становятся плодовоягодное вино, папиросы "Герцеговина Флор" и пошитые прямо перед войной брюки "Оксфорд". Язык их под стать быту, временами они разговаривают, как герои Зощенко,…