Книга о Бланш и Мари

"Это рассказ о любви, непревзойденной как по ее силе, так и по причиняемой боли" - лучше не сказать.⠀ Это было больно...⠀ В романе переплелись судьбы двух женщин: Мари Кюри (о ней знают все) и Бланш Витман (Уитман).⠀ Бланш - "Королева истерики", любимая пациентка, возлюбленная знаменитого доктора Шарко, секретарь, лаборант Мари Кюри. К сожалению, о ней мало осталось информации. После смерти Шарко Бланш работала в рентгеновском кабинете больницы Сальпетриер, а затем - в лаборатории Кюри. Первые же опыты, проводимые Бланш, были с урановой смолкой. В результате опытов был обнаружен радий, который по степени излучения был сильнее урана. Никакой защиты, никакого оборудования, опыты проводились в сарае на обычных столах.⠀ Бланш медленно умирала от рака, ей постепенно ампутировали руку и ноги,…

Бланш – пациентка клиники доктора Шарко, который на её примере изучал способы лечения истерии. Кюри – дважды лауреат Нобелевской премии, принимающая непосредственное участие в создании основ современной химии и физики. Две такие непохожие женщины, которые тем не менее воплощают в себе суть отражение двадцатого века.

У этой истории нет цельного начала и конца. Их судьбы отличались настолько, насколько отличаются друг от друга анатомический театр и радиоактивные элементы. Точкой схода, пусть и на время, стала лаборатория, где Бланш несколько лет отработала помощницей: так долго, как могла. Потом радий (чудесный голубой свет) потребовал оплаты по счетам и начались генетические изменения, гангрена, ампутации. Но все эти мучения тела не значили ничего в сравнении с мучениями мыслящего…

От любви могут исходить свет или тьма. Любящие могут делиться друг с другом своим светом или своей темнотой; отсюда - жизнь и смерть. Понять этого нельзя.

Вот и я не понял. Однако...

Не стоит пытаться объяснить любовь. Но кем бы мы были, если бы не пытались?

И эта цитата лучше всего, на мой взгляд, описывает содержание романа. На этот раз попытка Энквиста (были и другие) тонко вписана в истории Нобелевского лауреата Мари Кюри и "королевы истеричек" Бланш Витман, которые вызывают интерес уже и сами по себе. Конечно, реальная история здесь очень тесно переплетена с вымыслом автора, и "Книгу о Бланш и Мари" считать биографической ни в коем случае нельзя, но нельзя и отрицать того, что Энквис проделал внушительную работу с источниками, чтобы рассказать нам эту историю. Чтобы рассказать свою…

«Нервы болят в доминанте…» (Интонация, «Громко. Очень»)

Пронзительная история, хотя если меня спросить, что именно в ней так пронзает сердце, я, пожалуй, и ответить толком не смогу: ампутация до состояния торса Бланш и её деревянный ящик? публичное французское поругание Мари (кому лауреат двух Нобелевских премий, а кому «польская шлюха»)? изломы жизни, в которой лечат полуварварскими способами истерию, которой, может, и вовсе нет? странная, какая-то вывернутая наизнанку и почти совсем непонятная, близкая к смерти природа любви, хотя вовсе и не выжженое тавро, как убеждает нас автор? Драматическую личную историю Мари Склодовской-Кюри я знала и раньше, имя Бланш Витман попадалось мне в контексте истории психоанализа, поскольку у Ж. Шарко в Сальпетриере стажировался молодой З. Фрейд, но,…

Если вы хотите больше узнать о жизни и трудах Мари Склодовской-Кюри, эта книга не для вас. Я вообще не знаю, для кого она. Есть много нехудожественных биографий этой замечательной женщины-ученого, но мне захотелось познакомиться с единственным художественным произведением о ней. Вот только художественным его назвать язык не поворачивается.

Бывает, что автор книги даже после того, как перелистнута последняя страница, остается странным, непонятным, раздражающим чужаком, который нудно бормочет о чём-то своём. Я так и не поняла, о чём и зачем была написана эта книга: уж точно она не о науке и не о служении ей, и уж точно не о любви - в ней больше грязи, боли, похоти, жестокости и мучений, липкого любопытства и вражды. Реальные истории жизни автор превращает в какие-то бессмысленные…

мне привиделась противоположность – Бланш и Мари, пусть она и не достаточно очевидна. Мари, живущая якобы (!) ради науки, внутренне дурнеет тогда, когда у неё в жизни появляется абсолютно лишнее желание любви, а точнее жажда. Бланш же до последнего готова отказаться от любой любви, мало того, она готова в ней разбираться и анализировать, что по сложности сопоставимо с анализом радия. Любая ампутация для Бланш - поверхностна, она не лишает её и не доставляет глубинной боли, только лишь тоску, ей более значима "ампутация любви", и трагедия заключается только в ней. у Мари есть своя ампутация, но она "внутренняя" - никакой внешней она бы и не смогла бы пережить. не только Мари, но и Шарко и Поля ведет эта жажда любви. однако, Мари позволяет себе утолить жажду Поля, Шарко же до самого…

Купила книгу по случаю, потом листала в недоумении - "Зачем?". Но начала читать и - утонула. При просмотре книга показалась мне набором бессвязных отрывков, она действительно состоит из отрывков, повествование то стремится вперед, то откатывается назад, линейности нет. Рассказ о жизни и любви двух женщин - всемирной известной Мари Кюри и менее известной Бланш Витман. Я никогда особенно не интересовалась женщинами науки, поэтому с интересом прочитала, в каких условиях недоброжелательности делала свои открытия Мария Кюри. Гениальную женщину побаивались, слишком она выбивалась из общего ряда, поэтому когда она оступилась, с радостью забросали камнями. Гениальный ученый стала жертвой любви к женатому человеку, благовоспитанное общество не могло простить ей этой любви. В это время рядом с…

Предыдущий роман Энквиста "Визит лейб-медика" понравился. Этот привлёк меньше. Но это лично моё мнение. Очень похоже на Цвейга, у которого есть много биографической прозы. Вполне мог бы написать и про Марию Кюри. Хотя у Цвейга нет бросков в разные года жизни описываемых исторических личностей. У Энквиста есть и изложение более рваное что ли. Но, повторюсь, на Цвейга очень похоже.

И второй момент, кажется, что много в этой книге домыслено того, чего не было. Утверждение голословное, т.к. доказательств тому нет. Но я же читатель, имею право на impression: верю/не верю. Хотя читать можно.