Юрий Бондарев. Сочинения (сборник)

Сегодня исполняется сто лет со дня рождения нашего замечательного классика, великого русского человека — Юрия Васильевича Бондарева. Уж казалось бы юбилей из юбилеев, но ни праздничных торжеств, ни вала просветительских и поминальных телепередач, ни иных государственных знаков внимания.

Вместо того, чтобы возводить очи горе, я лучше внесу скромный вклад в увековечивание памяти (Интернет помнит все!) и попробую показать ,почему она так важна для нас и сейчас, и — уверен — в будущем.

Роман «Берег», который я дочитал четыре дня назад, как раз в преддверии юбилея, настолько масштабное и великолепное произведение, что достойно отдельных монографий, или хотя бы сборников статей от наиболее опытных критиков. Но мы ведь «ленивы и не любопытны», как замечено еще двести лет назад, так что даже…

После чтения книги  Николай Никулин - Воспоминания о войне было сложно подобрать что-то для дальнейшего чтения. Уровень затрагиваемых проблем других романов казался уж очень мелок перед драмой войны. В «Тишине» подкупало, то, что автор сам воевал, написал книгу о вернувшихся фронтовиках, ищущих своё место в мирной жизни.

Дополнительным преимуществом было то, что в название книги вынесена «тишина» о которой я совсем недавно читала. Было интересно узнать, как автор осмыслил это явление. Если у Эрлинг Кагге - Тишина в эпоху шума. Маленькая книга для большого города акцент был сделан на гаджетах, чрезмерной информации, которая мешает услышать себя настоящего, то, что же скажет автор периода «оттепели», которого такие причины точно не отвлекали?

Я не сразу прониклась простотой языка, манерой…

...Знаешь, что он сказал? «Сергей — декабрист, а наше время не для декабристов». — Кто это сказал? — Уваров. Ты понимаешь, что это значит? — То, что сволочь, для меня не открытие. Но он забыл, что наше время не для таких подлецов, как он.

Продолжая знакомство с творчеством Ю.В. Бондарева, я выбрала данный роман, рассказывающий о первых послевоенных годах и о том, как фронтовики ищут себе место в мирной действительности. На примере двух друзей, представителей того немногочисленного молодого поколения, кому повезло пережить войну, сохранив не только жизнь, но и здоровье, писатель показывает разные жизненные ситуации, а также столь несхожие характеры. Сергей – главный герой романа, отличается уравновешенностью и серьёзностью, хотя после армии он тоже решил "погулять", вволю…

Помнится мне, герой другой истории- товарищ Шарапов сказал: "На войне всё было ясно: враг там за линией фронта...А здесь, с этой проклятой работой, я уже сам себе начинаю не верить..."

История о двух довоенных приятелях, ставших после войны друзьями, пытающимися найти себя в послевоенном мире, когда кажется: "Вот она мирная жизнь! Что еще желать? Все теперь будет хорошо, потому что война закончилась!" и хочется душе пустится во все приятно-полутяжкое (ведь коммунисты же, потому только "полутяжкое") сытое и женско-ласковое... Ведь сейчас все будет по другому, честно, справедливо и понятно... Увы, подлецы, остались подлецами, трусы - трусами. Как там говорится в Книге Екклесиаста?:

Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем...

И по…

Поездка двух писателей-фронтовиков в Западную Германию для участия в литературной дискуссии о современной цивилизации через 25 лет после окончания войны – завязка, которая могла бы стать основой удивительной книги о взаимоотношениях бывших врагов, о неудобном прошлом, о коллективной ответственности, о той ужасной силе, под воздействием которой самые обычные молодые люди превращаются в безжалостных убийц. Могла бы, но, к сожалению, не стала и была использована автором для того, чтобы далее с помощью не очень убедительного твиста с любовной линией (оказывается, что пригласившая его на семинар немка – девушка, с которой у него был роман на войне), предаться ностальгии по военному прошлому. Большая часть книги – воспоминания о последних днях войны, которые автор со своим взводом проводит в…

В заголовок я вынес цитату С. Моэма, которая не выходила у меня из головы на протяжении второй половины книги, главный герой которой, писатель со стажем. И вот глубина его размышлений и чувств делают из обычного романа путешествие вглубь себя и за пределы вселенной одновременно. 

А ты читаешь эту книгу и тебя не отпускает когнитивный диссонанс, противоречие, которое является ключём - атеистическое мировоззрение советского человека не может познать истины и мучительно, в страданиях, осознает, что чего-то ему не хватает. Нет опоры, и эти безбожные идеалы рушатся, молча, не дав ответа. 

Это психологическая беспомощная боль, неопределенная, опусташающая. Все эти лица людей вокруг, истории, воспоминания, сливаются в одну необъяснимую, невыразимую боль. Потому что ответа нет. 

Ближе всего герой…

Бондарев использует слово «разъятый» так часто, что поневоле начнешь ассоциировать его с романом. Из-за смыслового переполнения «Берег» тоже становится разъятым на отдельные масштабные сцены, которые хоть и объединяет фигура писателя Никитина, но своей претензией на глобальность его внутренние монологи затирают даже своего «думателя». Вот эпическая встреча русских и немцев после войны — пусть и собрались они с винишком у камина, а все одно никто не забыт и ничто не забыто; вот эпическая сцена боя взвода Никитина за несколько дней до Победы — уже тошно, не хочется, уже видели занятый Берлин, но надо, война еще идет; вот сцена ночного кутежа Гамбурга — захлебывающаяся, звенящая и бурлящая жизнь проституток, джазменов и вырвавшихся с работки интеллигентов. И все как одна эпические не только…

Автор избрал героем своей книги писателя, это проводит какую-то паутинку к нему самому, мы, вольно или невольно, начинаем смешивать его героя с самим автором, с молодым лейтенантом в военные годы и, конечно, с уже зрелым писателем. И в начале книги речь идет о литературных вопросах, о написании романов, о работе над словом, над предложением. Опять-таки, это заставляет нас концентрироваться и над тем, как именно написан данный роман, внимательнее относиться к словам. Может быть, поэтому, моя первая мысль была об ученической перенасыщенности текста определениями, сравнениями и эпитетами. Что бы он не описывал, природу, погоду, человека, он обязательно добавит описательные образы. Казалось бы, это правильно, а мне сразу вспоминались уроки. Мало написать: с деревьев облетают листья. Куда…

Еще в детстве смотрел одноименный фильм по этому роману с Белохвостиковой, понравилось, было необычно, но до первоисточника дошел только что. В целом, не пожалел. Начало 70-х, на читательскую конференцию в Гамбург прилетает популярный советский писатель с коллегой. Здесь он встречает свою первую любовь – немецкую девушку, с которой познакомился весной 45 года в пригороде Берлина. Для меня роман по «качеству» неожиданно, но вполне четко разделился на две части: главы о войне – твердая 5, о Западе загнивающем – только 3. Вот уж пугали в начале 70-х советских граждан.. Тут и публичные дома, описанные как дешевые притоны, где накачанные парни обдирают случайно забредших туда лохов (кстати, наши герои, отнюдь не сексуально озабоченные, скорее наоборот, какие то в этом отношении аморфные, но…