Белый пудель, Соленый пес и другие... (сборник)

— Да ты просто не знаешь! Они там все в кино наврали! А он жив, жив — мне мама сказала! Такая книжка есть, и он там жив! — А мне мама сказала, что он там тоже умер! Ну покажи, покажи, где он живой? Две мои подружки, растрепанные, красные, в расстегнутых шубках, несмотря на мороз, спорят, еле сдерживаясь, чтоб не перейти на драку. Я стою в стороне и просто реву! Мне хочется встать на сторону той, которая уверяет, что Бим живой, но я не знаю правды! Фильм добрая половина класса посмотрела еще вчера, в первый день проката, и сегодня в школу почти все пришли опухшие от слез. На переменке мы уже бегали в школьную библиотеку за книгой, но нам не…

Мне было лет семь, я думаю. Утром по телевизору показывают фильм. Про собаку. Про спаниеля. Про Бима. -Мама, - говорю я, - он умрет? -Нет, не умрет, не смотри, - ответила мама, засыпая. Но сердце не обманешь. Через год-полтора среди книг я обнаружила ее, зачем я ее прочитала? Наш Бим был старше меня на один год. Бим, любимый Бим, красавец-спаниель, который ради того, чтобы защитить меня, однажды покусал за задницу какого-то мужика. Бим, который катал меня на санках, на мини-лыжах. Бим, чьих пузатых маленьких щенят я держала на руках. Бим, из чьей шерсти мне вязались теплые носки. Бим был бесконечно предан деду, который всегда возил Бима с…

Во второй раз замечаю у себя проблемы с предвзятым отношением к литературным произведениям, экранизации которых я увидел значительно раньше, чем прочитал сами тексты. Долго не хотел знакомиться с «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи. Почему-то считал, что давным давно виденная замечательная экранизация Милоша Формана(1975г.) с гениальным Джеком Николсоном позволяет мне думать, что этого достаточно. Прочитав не так давно книгу, я понял, что очень серьёзно ошибался. Для меня произведение Кена Кизи оказалось значительно более сильным по сравнению с оскароносным фильмом Формана. И вот «Белый Бим Черное ухо» Троепольского. Опять та же…

В классе седьмом нам задали по литературе для внеклассного чтения эту книгу. Почему-то в программе этого произведения у нас не было, но учительница, конечно, хотела чтобы мы ее прочли. И я как прилежный ученик начала ее читать. Добралась почти до середины и тут мне на глаза попались две магнитофонные кассеты с фильмом. И я как глупый ребенок посмотрела их. Хорошо помню, что была одна в квартире, когда смотрела и как у очень впечатлительного человека в конце болело сердце. Сначала плакала, задыхаясь, потом просто чуть ли не выла. Но я как прилежный ученик должна ПРОЧИТАТЬ книгу, а не посмотреть фильм. Но когда я открывала ее, начинала…

Его звали Билл, но мы звали его Билли, Биличка, Билька. Он был наш дворовый пес, желто-серого окраса, с грубой толстой шерстью, с коричневым носом и карими глазами. Он не знал никаких команд и не был благородных кровей, но, уж поверьте, нас мало тогда волновали его родословные. Он спал в подъезде у моих дверей, на брошенной кем-то старой шубе, когда еще не было кодовых замков, а соседи еще умели сострадать. Его не гнали, а даже ставили миску с водой, и еще одну, в которую мы всем двором тащили котлеты и сосиски, которые не съедали за обедом, хранили для него. Он прожил с нами все это длинное, солнечное, заполненное событиями лето. Был…

Я сама из семьи собачников, считаю собак лучшими друзьями, в целом очень даже разделяю и понимаю любовь Ивана Ивановича к Биму, потому что не представляю своей жизни (как теперешней, так и дальнейшей) без собак. Я повесть еще не дочитала, но конец помню с детства, благодаря фильму. Один момент меня расстроил в отношении хозяина к Биму, а именно: «Конечно, Бим не понимал вины своего рождения, поскольку и щенкам не дано природой до появления на свет выбирать родителей. Биму просто не дано и думать об этом. Он жил себе и пока радовался. Но хозяин-то беспокоился: дадут ли на Бима родословное свидетельство, которое закрепило бы его положение…

История не моя, ее рассказала мне моя бабушка. Моя мама училась в старших классах, и уж не знаю, может тогда в школьной программе был Белый Бим, мама его прочитала. Как большинство старшеклассниц того времени, мама ходила на танцы, а воспитанные молодые люди всегда заходили за понравившимися девушками,чтобы сопровождать их на "Бал". Так вот, Белый Бим был прочитан перед балом... Женишок явился в назначенный час с цветами, а мама даже не встретила его, она рыдала в комнате безутешными горючими слезами, не желая быть утешенной. Бабушка так и объяснила парнишке "Она не может выйти, только что Белого Бима прочитала". Жених видимо не был знаком…

День прищурился. Вечереют его голубые глаза. Робеет и словно бы хочет кого-то поцеловать. На всякий случай, щурюсь и я. Мне очень одиноко. Было бы славно, если бы меня поцеловал, хоть кто-то. Интересно, как целуется день? Может, он меня уже поцеловал? А чем мне его отблагодарить? Обнять бы его… в лужице отражается заходящая синева дня. Становлюсь на колени и.. робко улыбаюсь. В голове у меня это выглядело более романтично. Люди идут, странно смотрят на меня, ростом с ребёнка, словно во сне. Девушка грустно улыбнулась. Быть может думает, я пьяный. Старушка перекрестилась.. Впрочем, рядом церковь, и она возможно перекрестилась на неё. Такая…

Каштанка? Кем она была, куда ушла, откуда пришла? Тайна... Однажды я увидела маленькую собачку. Она мне напомнила бультерьера Квудла из книги Честертона. Оказалось, песика звали Седрик, и у него был хозяин. Томный юноша по имени Саша каждый вечер выгуливал Каштанку в сквере. Он слушал в наушниках музыку в стиле транс и совершал под нее странные колебательные движения. Я принесла в сквер мольберт и принялась рисовать его силуэт с собакой - на черном фоне, конечно. Он получился как пламя свечи. Я подумала: как выглядит пламя свечи, когда она потухнет? Но даже эта мысль была неоригинальной, так как до меня подобным вопросом уже задавалась…

Я закончила читать "Белый Бим Черное ухо" глубокой ночью, когда всем домашним наверняка снились чудесные и светлые сны. В то время как я рыдала в подушку, пытаясь хоть чуть-чуть сдержать рвущуюся изнутри истерику и не перебудить весь дом. Грудь сжимало тисками, дыхание не восстанавливалось, глаза уже просто болели от непрерывного пятичасового потока слёз. Масло в огонь подливала недавняя смерть моей собаки - чёрного английского спаниеля. Иногда папа называл его Чёрным Ухом и сразу отворачивался, скрывая от меня наворачивающиеся слёзы (папа у меня очень впечатлительный). И в таком состоянии полнейшего анабиоза мне пришлось идти в школу,…