Дольче агония

В жизни мы исправно играем все выбранные или выданные роли и почти никогда не бываем откровенны. Потому что не умеем, не можем высказать все свои мысли, их всегда слишком много даже для нас самих. Они захлестывают и переполняют каждое мгновение настоящего, цепляются друг за друга и катятся нескончаемой лавиной.

Мы живем прошлым, иногда - будущим, и совсем изредка - настоящим. Мы до дыр затираем мгновения боли и счастья, которые наши обостренные чувства выделили из серой массы будней. Мы снова и снова повторяем про себя наши планы, решения, желания, стремления. Мы пытаемся уговорить реальности измениться и любим предвкушать эти запланированные перемены или переживать о неподвластном и непредсказуемом. Мы часто ищем прямой путь к несуществующему финишу жизненной гонки. Иногда мы…

В очередной раз в очередной книге я увидела идею "ты всё равно один". Вроде бы и вечеринка, на которой встретились друзья, вроде и беседы общие, да только каждый думает о своем, цепляется за слова другого и строит по ним свою ассоциативную цепочку, задумывается, отвлекается и - в который раз - проваливается с головой в свою жизнь. У каждого свои проблемы. Своя история. А после рассказов от имени Бога о смерти каждого из участников вечеринки и вовсе ощущаешь, что вокруг мертвецы.

Когда же, спрашивает себя Шон, они успели пройти, настоящие испытания? Когда такие, как я, в самом деле проживают свою жизнь, вместо того, чтобы смотреть на нее как на источник возможных сочинений, видеть в ней их генеральную репитицию, слабое эхо, бледный черновик или пожухшие останки самой этой Штуковины?…

Эта книжка остается моей любимой уже четвертый год. Перечитывала три раза, и хочу еще! Двенадцать друзей собрались за праздничным столом в День благодарения. У каждого своя жизнь, свои заботы и радости. Но о них все знает еще один персонаж, незримо присутствующий в компании друзей, - Господь Бог. "Прекрасной пляской смерти" назвали этот роман критики, а по психологической насыщенности его сравнивают с фильмами Ингмара Бергмана.