Поезд на третьем пути

Имя автора, смутно помнится, упоминалось в рамках курса то ли Русской литературы 20 века, то ли Литературы русского зарубежья. Но именно - упоминалось, с его творчеством мы не знакомились. Нельзя ставить знак полного равенства между автором и повествователем в романе. Да, они имеют много общего: родились в Малороссии, учились в Одессе, потом Москва, вынужденная эмиграция, Стамбул, Париж. Но тут надо понимать, что писатель сознательно мог исказить факты, что-то прибавить, что-то убавить, о чем-то умолчать. Если этот знак равенства не ставить, то перед нами яркое описание Одессы 1900-х годов и ещё более яркое - Москвы конца 1900-х и и до революции 1917 г. , а также Парижа времен русской эмиграции. Столько судеб удалось показать писателю всего в одной книге! Сколько самых разных…

Не так опасно знамя, как его древко.

Сколько раз в ответ на: "Как жизнь?", каждый из нас произнес: "Бьет ключом. И все по голове". Не задумываясь о том, откуда фраза взялась, какой-то юморист сочинил: Жванецкий или Задорнов, не? Не, это Дон Аминадо, русский поэт, прозаик, драматург, сатирик, публицист. почему такое странное имя? Это псевдоним, имеющий к имени самое непосредственное отношение. Аминад Петрович Шполянский родился в 1888 в Херсонской губернии, учился юриспруденции в Одессе, адвокатствовать приехал в Москву. в Первой Мировой воевал солдатом.был ранен комиссован по ранению, февральскую революцию принял, октябрьской нет; эмигрировал с первой волной; не зачах, оторвавшись от ветки родимой, а вполне себе преуспел, публикуясь в эмигрантской прессе, вступил в парижскую масонскую…

Несмотря на интерес к дневникам и мемуарам, серию «Мой 20 век» забраковал. Не слишком интересные или вовсе отвратные персонажи, неважно написано – редко попадается что-то достойное. «Поезд» все же открыл. Автор – поэт, хоть и не первого ряда, но талант у него имелся. Главки как длинные стихотворения, хоть и без рифм. Экономит слова и стремится к выразительности. Счастливое дореволюционное время – и куда все подевалось! О предках думаешь плохо – как они могли променять эту жизнь на какие-то химеры и ужасы. Впрочем, им за это досталось полной мерой. Одесса под пером Дона Аминадо выглядит симпатично, а еще лучше Москва в пору культурного расцвета. Но постоянно возникают воспоминания о знакомых, убитых немцами во Франции (в том числе, и по приказу генерала – кумира Э.Юнгера). В общем,…

Как рассказать минувшую весну, Забытую, далекую, иную, Твое лицо, прильнувшее к окну, И жизни свою, и молодость былую?...

Открываем книгу и закрываем глаза. Да-да, по другому никак, волшебство рождается в темноте. Закрываем глава и слышим голос. Полновесный, сильный, уверенный голос. Он повествует о потерянной для нас эпохе, его тембр то замедляется, то рвется ввысь, то взлетает с такой силой, что бьются стекла, то падает до шепота. Иногда он полон грусти, горечи (эх,было времечко- театры, знакомство с литературной мыслью), иногда саркастичен (мы не ТАМ, а они все равно не пропали? и даже стишки пописывают? поэтов нашли "от сохи"?). И много драматичен (вот хороший человек-умер от туберкулеза, вот человек - сошел с ума, вот -расстрелян, вот-нищета, умер, умер, умер, умер...). Голос…

Здесь есть мысли и чувства. Рассказчик Аминадо хороший.

Передает атмосферу России накануне революции - избыток жизни, излишек всего - мнений, блюд, течений, премьер. Потом все это перешло в "пир во время чумы", бегство. Русская эмиграция в Париже - атмосфера местечковости, варения в своем соку, тоски по родине. Удивило пристальное слежение за событиями в Советской России, чтение советских писателей. "Причем вопреки логике и по силе и течению событий, Советы становятся стражем национальной независимости".

Открыл новые имена - журналист Влас Дорошевич, поэт Анатолий Штейгер, певица начала века Анастасия Вяльцева. Захотелось почитать Илью Эренбурга, Алексея Толстого, Марка Алданова. Опять задумался о неизвестных мне Зощенко и Мандельштаме.

Смешной была история знакомства Ивана Сытина с…

Эту книгу стоит читать, даже если вы абсолютно не интересуетесь - бытом и нравами маленьких южнорусских дореволюционных городов; - студенческими заморочками; - московскими дореволюционными же адвокатами; - публицистическими интригами; - театральным закулисьем; - бытом и нравами русского зарубежья, и в частности города Парижска; - мемуарами; - мнением одного представителя эпохи о других, более известных. Просто потому ее стоит читать, что автор - совершенно потрясающе умеет рассказывать и видит других людей. Поэтому он не выпячивает себя (даже иногда хотелось бы и побольше о нем самом, но нет - он лучше о Алексее Толстом или Милюкове, и правда хорошо выходит). Он остается в языке своего повествования - емком, лиричном, ироничном, иногда с добрым юмором, иногда с насмешкой, немного злой,…

Несмотря на твердо укоренившееся мнение, что дубовый листок, оторвавшийся от ветки родимой, должен непременно засохнуть и превратиться в пыль, равно как обречён на гибель и разложение каждый покинувший родную почву и подпочвенные пласты честный писатель, - кстати сказать, о Тургеневе, написавшем большинство своих произведений в Буживале под Парижем, почему-то забывали, - несмотря на все эти мрачные предпосылки и предсказания, литература в эмиграции расцвела пышным цветом.

О том, как, собственно, происходило это цветение в переломную для России эпоху сперва в родных пенатах, а после в эмиграции, Аминадо и повествует. В значительнейшей степени книга эта, конечно, посвящена журналистике; многочисленные литераторы, обозначенные автором, появляются большей частью опять же в контексте их…