22 декабря 2016 г., 14:57
9K
Сегодня я плакала. Я достаточно мужественна, чтобы признать это
Автор: Эрика Саутер (Erika Sauter)
Фото: Amberleigh Storms
О том, как Хемингуэй уменьшил физические проявления депрессии
На прошлой неделе меня накрыло. Меня всё утомляло, хотя я не могла назвать конкретную причину этого состояния. Сегодня утром я проснулась и заставила себя встать с кровати, чтобы поднять жалюзи и впустить солнечный свет. Вместо света я увидела, как падали пушистые, белые снежинки. В прогнозе погоды обещали снегопад, и синоптики не обманули. Я стояла и смотрела на то, как хлопья снега кружатся в воздухе.
Это было мирно, уютно, очаровательно. Снег, как и я, выглядел лишенным мотивации.
Я надела безразмерный синий халат из флиса. В этом халате я чувствую себя так, будто завернулась в мягкое и тёплое одеяло.
Я спустилась вниз, разделась и погрузилась в горячую ванну. Всё тело ныло. Это продолжалось уже несколько дней и было обычным делом для маниакальной фазы МДП [1]. Пульсирующая боль распространялась от середины спины. Я гуляю – боль не проходит. Я делаю растяжку – боль не проходит. Я принимаю Адвил – боль не проходит. Таблетки, которые выписал мне психотерапевт, тоже не помогают.
Мне было чуть лучше, когда я принимала горячую ванну. Я чувствовала себя так, будто бы меня избили, а ванная улучшала ситуацию. Правда, мне вновь становилось плохо, как только я завершала водные процедуры и одевалась. Я сварила кофе, налила себе чашку и снова пошла прилечь.
В конце концов, на улице снег, мне идти некуда, и нет причин для того, чтобы уходить. Я решила остаться в постели и читать.
В пятницу я пошла в библиотеку и взяла «Праздник, который всегда с тобой» Эрнеста Хемингуэя. Я начала читать в тот же день вечером, и от моего внимания не ускользало ни одно слово.
Дойдя до главы «Обманная весна» и прочитав первый же абзац, я расплакалась:
«Когда наступала весна, пусть даже обманная, не было других забот, кроме одной: найти место, где тебе будет лучше всего. Единственное, что могло испортить день, — это люди, но если удавалось избежать приглашений, день становился безграничным. Люди всегда ограничивали счастье – за исключением очень немногих, которые несли ту же радость, что и сама весна».
Я спросила себя, как вышло так, что Эрнест Хемингуэй описал в 1957 году именно то, что я чувствую сейчас, в 2016-м, спустя пятьдесят девять лет. Как это возможно?
Казалось бы, это нереально, но, тем не менее, мне казалось, что я смотрю на мир теми же глазами, испытываю такие же эмоции. Он знал, что я чувствую себя более счастливой, когда дистанцируюсь от людей. За исключением тех, кого я люблю достаточно для того, чтобы позволять им приблизиться.
Возможно, Хемингуэй имел в виду что-то другое, но я восприняла это именно так. Тем не менее, я восприняла мысли как созвучные своим, и это пробудило во мне надежду.
Я сидела на своей кровати, охваченная этими эмоциями. Я рыдала и не могла успокоиться. Вероятно, мне было нужно поплакать с единственной целью – освободиться. Наконец-то мне это удалось. Я почувствовала, что боль уменьшилась.
Удивительно, как слова могут объединить нас с другим человеком. Те из нас, кто решился описать этот опыт, время, место, эмоции, которые мы испытываем в худшие периоды жизни, создают нечто значительное, просто используя слова.
Я подумала о том, войдёт ли кто-то со мной в резонанс, прочитав то, что пишу я. О том, найдется ли тот, кто, прочитав мои слова, испытает то, что испытала я. О том, затронут ли они чью-то душу. Мне хотелось бы, чтобы такой человек существовал. По крайней мере, я надеюсь, что он существует. Когда я думала об этом, мои рыдания становились еще громче. Я вытерла слёзы и вернулась к чтению.
Примечания переводчика:
[1] – маниакально-депрессивный психоз.
Я понимаю, что женщине стало легче, когда она прочла слова человека, испытывавшего похожие чувства. Но я не понимаю, зачем продолжать читать текст, который вызывает такие чувства. Она рискует увязнуть в переживаниях.