Путешествие в темный мир кражи редких книг

Автор: Дваер Мёрфи

Темные тайны торговли антикварными книгами

Проблема с планированием кражи редкой книги, как мне кажется, заключается даже не в самой краже, которую может провернуть кто угодно, имея немного ловкости и сумку приличного объема, но больше в переводе своей трудной работы и преступной изобретательности в наличность. Круг торговли просто слишком ограничен. Почти все дилеры знают друг друга и хорошо знают о замыслах противников, особенно когда дело доходит до самых ценных объектов. Для тех, кто не закрепился прочно в этих кругах, существует база украденных книг Международной Лиги Торговцев Антиквариатом, которая сообщает дилерам по всему земному шару о последних кражах, чтобы никто из них не попал в плохую ситуацию из-за того, что претендует на товар коллеги. Это простая и надежная система, и в своих последних сообщениях с периферии кругов книжных антикваров я иногда задавался вопросом, не это ли удерживает меня от криминальной жизни. Я ведь понимаю желание. Книги зачастую красивы, их приятно держать в руках, а оцениваются они в такие непомерные суммы, что они заставляют меня думать обо всех остальных книгах, которые я мог бы достать, имея хоть монетку в кармане. Именно так они и ловят тебя на крючок, я полагаю.

В прошлом июле в списке украденных книг появилось два новых предмета: трактат по хиромантии Антиоха Тибериуса, напечатанный в 1528 году, и диалоги между Симфорьеном Шапье и Адрианом ван Барландом, которые были опубликованы в 1519 году и которые Якоб Клеркс де Жиль из Антверпена напечатал в переплете по методу бескрасочного тиснения. Общая их стоимость, по последним сведениям, находится в районе 20 тысяч долларов. Связываться по поводу обеих книг нужно было с господином Фабрицио Гови, владельцем магазинов в итальянском городе Модене и Нью-Йорке.

База данных, однако, не давала никакой действительно важной информации – кто, что, где, как и почему книги были украдены. Вероятнее всего, обстоятельства кражи так и остались бы неясными, если бы четыре фотографии не всплыли на поверхность в Нью-Йорке.

12 сентября в департаменте полиции 19 участка Нью-Йорка получили с камеры видеонаблюдения четыре фотографии, на которых неизвестный мужчина внимательно рассматривал PHPR Rare Books gallery на 64 улице недалеко от Центрального Парка. Он был одет в узкие красные слаксы и рубашку на пуговицах, а на груди болтались солнечные очки – обычная одежда для весны в Верхнем Ист-Сайде на Манхэттене. По сообщению департамента полиции Нью-Йорка, мужчина находился в розыске за кражу двух антикварных книг. Они призывали сообщить любую информацию об этом человеке.

Несколько недель и удивленных сообщений Нью-Йорк Пресс спустя, мужчина на фотографии был идентифицирован как Габриэль Хундиашвили, израильский модный фотограф, живущий в районе Квинс. Согласно Пост, Хундиашвили пытался продать книги в другой магазин редких книг, но нарвался на то, о чем я говорил раньше. Замкнутый книжный мир. Все дилеры знают, какие товары опасны. Загнанный в угол угрозой преследования, Хундиашвили (якобы) отправил книги обратно в PRPH, на место преступления. Однако, полиция все равно арестовала его в Октябре и предъявила ему обвинение в крупном ограблении.

В последние годы история преступлений, связанных с книгами, переполнена двойными агентами, хорошо информированными оппортунистами и аристократами. В 2004 году выяснили, что Андерс Буриус, бывший вор рукописей в Национальной библиотеке Швеции, украл и продал более 50 редких изданий из коллекции библиотеки. В 2005-м уважаемый коллекционер карт по имени Эдвард Форбс Смайли был обнаружен в Йельской библиотеке с лезвием. Выяснилось, что, злоупотребляя своей профессиональной репутацией (и очень щедрыми пожертвованиями), он вырезал страницы из самых ценных атласов страны. И, наверное, самый печально известный из них: Марино Максимо де Каро, самоучка, назначенный возглавить библиотеку Джироламини, который был пойман на расхищении самых ценных книг из своей и других библиотек. Он также признался в использовании доступа к редким изданиям для участия в прибыльной схеме, которая в итоге коснулась Ватиканской Апостолькой Библиотеки и нескольких антикваров мирового класса.

Есть много других примеров – смелых и даже лихих персонажей. Честолюбивых Томов Краунсов. Габриэль Гудиашвили, на первый взгляд, не производит такого впечатления.

Но немного ранее этой осенью я пробился в Уголовный Суд Нью-Йорка на 100 центральной улице в Чайнатауне. Хундиашвили должен был появиться в секции F, зал суда предполагался для рассмотрения серьезных уголовных дел, требующих созыва большого жюри для обвинительного заключения. Это чистое и шумное место, куда не пускают с мобильными и детьми. За утро судья, помощник окружного прокурора, клерки и судебные приставы успевают рассмотреть две или три дюжины дел.

Невозможно сказать точное время слушания в секции F – ожидание может занять несколько минут или несколько часов – поэтому я принес с собой блокнот и принялся за список книг, которые восхитили меня за годы, начиная с редкой копии Записок Пиквикского клуба, которую недавно показал мне торговец в Нью-Джерси, до первого издания «Кролик, беги», найденного мною на полке Американской Библиотеки в Париже много лет назад, однажды зимой, когда я был в трудном денежном положении.

Наконец, после двух часов ожидания, я вышел из зала суда в лобби, где следует оставлять мобильные телефоны и детей, и заметил Хундиашвили сидящим в конце ряда деревянных стульев. Бритая голова и элегантная одежда выделялись, так же как и на записях с камер. Он сидел, скрестив ноги и немного опустив голову. Это, казалось, было худшее утро в его жизни. Я подумал, что я мог бы сказать ему, чтобы немного его успокоить, но прежде, чем я смог сделать что-то, к нему подошел адвокат и сказал ни с кем не разговаривать. Когда он говорил это, он смотрел на меня, и, должен признать, это меня немного задело. В любом случае, я остался, выпил еще кофе и попытался найти в Хундиашвили хоть что-то похожее на Эдварда Форбса Смайли или Массимо де Каро, этот отпечаток книжных преступлений, который мог бы сделать репортаж об этой истории, не знаю, как сказать лучше, занимательным. Я не нашел ничего, кроме стильных туфель и бритой головы.

Перед уходом я увидел, что еще один адвокат давал Хундиашвили визитку. Он был старше и старался держаться дружески со всеми в секции F: служащими, судьей, женщиной, доставляющей почту. У него был звучный голос, и я слышал отчетливо даже издалека, что он говорил Хундиашвили звонить в любое время дня и ночи и обещал положительный исход дела.

Мир редких книг полон информационного дисбаланса. Это, в некотором смысле, и движет торговлю. Дилеры вливают существенные суммы в исследование родословной книги, чтобы доказать ее уникальные и ценные свойства, и выдают ровно столько информации, чтобы зацепить любопытство и уничтожить скептицизм некоторых чрезмерно дотошных персонажей среди коллекционеров книг. Это требует путешествий по разным городам: Ним, Падуя, Париж, Рим, Лиссабон, где специалисты в данной отрасли изучают переплеты, бумажные источники, экслибрисы и водяные знаки. При этом требуется осмотрительность и поведение, которое кто-то назвал бы уклончивым, а кто-то скрытным.

Это не новость, конечно, что мне было очень трудно добраться до Умберто Прельяско и Филиппо Ротундо, владельцев PRPH, галереи редких книг, откуда были украдены Шампьер 1528 года и Тибериус 1519-ого. ( Между прочим, представители мистера Ротундо опровергли сообщения, что он был связан с Марино Массимо де Каро, самоучкой, который ограбил Библиотеку Джироламини и подделал много рукописей.) Не противоречило моим мыслям о том, как происходит дело в самых высоких кругах этого бизнеса, и то, что я, казалось бы неожиданно, получил звонок от итальянки по имени Франческа (Биффи, я узнал, вице-президент PRPH), которая сказала, что в галерее на следующей неделе будет вечеринка и приду ли я?

Это производило впечатление продуманного плана и ловушки. Я должен был напомнить себе: я ничего плохого не сделал.

Галерея PRPH занимает третий этаж роскошного особняка по Ист 64-й стрит. Декор в стиле модерн: белые стены и трек-освещение, несколько выставочных стеллажей, два сюрреалистичных манекена c вырезанными в груди полками и подносами на бедрах. Там было 30 или 40 человек в тот вечер, компания знатоков с Аппер Ист Сайд, одетых в твид академиков, итальянцев в хорошо сшитых черных костюмах. В комнате кипела жизнь, и все пили холодное белое вино.

Я надеялся задать владельцам PRPH несколько вопросов по проблеме книжных преступлений и мер безопасности, которые устроили со времени кражи, о мистере де Каро и о настоящей стоимости украденных книг, одна из которых, Шампье 1528 года, была оценена в 15, 509 долларов: те же цифры государство использовало в обвинении Хундиашвили в краже в особо крупных размерах третьей степени, не меньше. Я не эксперт, но мне казалось, что эта же (или просто похожая) книга была в списке на аукционе в прошлом году за 1000-1200 долларов. Больше всего я хотел посмотреть на книги – Шампье и Тибериуса. Я хотел подобраться к ним поближе и, может быть, подержать в руках, чтобы понять ситуацию немного лучше.

К сожалению, шанс так и не представился. Немного раньше в тот день, когда я позвонил, чтобы уточнить детали вечеринки, мисс Биффи сказала, что PRPH решили не обсуждать больше кражу. Это неприятный случай, и они предпочитают оставить его в прошлом. Я же могу это понять, правда? Конечно, могу. Об этой истории уже писали в Таймс и осветили довольно хорошо.

Итак, я посетил вечеринку уже исключительно чтобы осмотреться, а не задавать вопросы. К счастью, в PRPH было что посмотреть, даже не считая манекенов и итальянцев в черном. На дальней стене были выставлены пуританские 10 заповедей, напечатанные в 1617 году Уильямом Брюстером. Также там было издание «Пробирных дел мастера» 1623 года, книги, в которой Галилей впервые изложил понятие научного метода. В списке цен напротив обеих книг стояли шестизначные числа. Я смог найти только одну камеру видеонаблюдения, почти в центре комнаты, направленную на дверь. Уверен, что были еще.

Главным предметом вечера стало издание «Неистового Роланда» Ариосто, датированное 1516 годом, которое, по всей видимости, является тем самым «черным тюльпаном» коллекционера. Именно эта книга открывала неделю мероприятий в честь 500 лет с изобретения книгопечатания. Книга находилась под замком, в раскрытом состоянии, чтобы гости могли увидеть страницы. Эксперты сочли эту копию «Рыцарями» Орландо Фуриосо, которую давно считали утерянной. О цене никто ничего не сказал. Я могу только представлять себе длинную и сложную процедуру ее продажи.

Шампье и Тибериуса не было видно нигде.

После того, как я выпил свое вино и осмотрел все, что можно, я пробрался через занятую делом толпу и через бесценные артефакты к дверям лифта. Но перед уходом я остановился переговорить с профессором Нэйлом Наррисом из итальянского университета Удины, которого позвали оценить подлинность Орандо Фуриозо. Он был одет в оранжевого цвета спортивное пальто, и немного ранее, пока он рассказывал о своей профессии, он очень напомнил мне детектива, которого позвали в загородный особняк для расследование убийства. Я сказал ему все это, и ему, кажется, сравнение понравилось. «Тебе нужно быть немного Шерлоком Холмсом», – сказал он.

Я также упомянул термин «типографический факсимилист», который я услышал от него и который привлек моё внимание, потому что это было сказано, казалось, с большим восторгом. Он описывал работу ремесленников 19-ого века, которые создавали копии страниц, чтобы дополнить книги, в которых чего-то не хватает. Есть законные причины, по которым кому-то может потребоваться вставить в древние фолианты результат кропотливой работы копировщиков, но именно финансовая сторона вопроса приходит на ум сразу. Ну или это пришло в голову мне, и я спросил у профессора Харриса, если ли существенное отличие между типографическим факсимилистом и вором-мошенником.

«Конечно, – сказал профессор Харрис. – Специалист это только специалист. Если кто-то и является здесь мошенником, то это владелец книги».

Справедливое замечание. Незавершенное действие следует судить менее жестко, а умелая работа всегда заслуживает уважение. Настоящее мошенничество происходит только когда подделка выдается за оригинал, точно так же, как факт кражи происходит только когда покупатель в разгар дня или же алчный посетитель вечеринки пересекает порог cо своей добычей.

А что насчет тех владельцев копий? Не можем ли мы сразу счесть их обычными мошенниками, несмотря на то, пытались ли они обмануть своих коллег этой подделкой?

«Запомните, – сказал профессор Харрис. – Мораль меняется из века в век».

Еще одна тонкость. Мои мысли вернулись к мистеру Хундиашвили и книгам за 20 000 долларов, к международной лиге торговцев антикварными книгами и ее базе украденных книг, к части F Нью-Йоркского криминального суда в Чайнатауне, куда не пускают с детьми и мобильными телефонами.

Через сто лет это, наверное, покажется довольно странным.

Я вытер пот со лба и поблагодарил профессора Харриса за вдохновляющую беседу. Было несколько неотвеченных вопросов, но я решил, так они и должны оставаться без ответа, на тот момент, по крайней мере.

На улице поменялась погода за время моего нахождения в галерее. В городе подул прохладный ветерок. Я шел по 64-ой улице по темной стороне дороги, мимо роскошных зданий, спрятав руки почти полностью в карманах, ощущая себя преступником, избежавшим наказания.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ