Темная сторона детских писателей: Милн, Рэнсом, Флеминг

Автор: Олег Шишкин

Мало кому известно, что автор «Винни-Пуха» работал на разведку Великобритании MI7, а создатель Джеймса Бонда — как и Алан Милн — тоже написал для своего сына сказку. «Горький» рассказывает об отношениях авторов детских книг с британскими спецслужбами.

Несколько лет назад я присутствовал на встрече со скандальным и ярким итальянским режиссером Ромео Кастеллуччи. Неожиданно встал какой-то удрученный студент и с укором сказал итальянцу: «В детстве я любил смотреть советские мультфильмы: „Козленок, который умел считать до десяти”, „Паровозик из Ромашкова” и „Винни-Пух”. Эти мультфильмы учили добру. А вы не добро! Вы плохой! Вы зло!»

Кастеллуччи парировал: «Но ведь и у Винни-Пуха есть темная сторона». Тогда это вызвало смех в зале, а напрасно. Темная сторона есть у всего, и Винни-Пух не исключение.

Алан Милн, создатель забавного персонажа, был сотрудником MI7 — одной из секретных служб Великобритании. Он очутился в этом экзотическом учреждении при весьма драматических обстоятельствах. В 1915 году, откликнувшись на патриотический призыв лорда Китченера «Ты нужен своей стране», будущий писатель отправился на фронт в составе престижного Королевского Йоркширского полка. В качестве офицера связи Алан Милн участвовал в битве на Сомме. Об этом моменте своей службы он заявлял тогда: «Меня почти физически тошнит от этого кошмара умственной и моральной деградации». Почти весь батальон Милна погиб под огнем немецких пулеметов, а его друг был разорван во время прямого попадания снаряда. Самому же Милну повезло: в окопах Бельгии он заболел жестокой лихорадкой, попал в госпиталь, откуда вышел через несколько недель со справкой «пригоден только для сидячей работы».

Вернуться в строй он не мог, ему предложили перейти в MI7. Эта пропагандистская служба была создана в 1915 году, чтобы противостоять последствиям военных потерь, недовольству населения и движению пацифистов, которое охватило Британию после многочисленных потерь на фронте. Предполагалось, что продукция этого учреждения будет ответом немецкой пропаганде, которая посылала в сторону Англии воздушные шары с листовками.

Учреждение хоть и было военным, но основал его журналист и функционер Либеральной партии Чарльз Мастерман. Новая работенка Милна называлась «Бюро военной пропаганды», но часто звучало другое наименование — Веллингтон-хаус, по названию исторического особняка в Лондоне. Мастерман, используя свои довоенные литературные и художественные контакты, тайно спонсировал книги уважаемых ученых для отправки влиятельным американцам, чтобы втянуть США в европейскую войну. Но самое важное: 2 сентября 1915 года он пригласил в свой офис писателей — Артура Конан Дойла, Гилберта Кит Честертона, Томаса Гарди, Редьярда Киплинга, Джона Голсуорси, Герберта Уэллса и многих других, — которым предложил обсудить пути продвижения интересов Британии во время войны, соблюдая при этом полную секретность. Все звезды британской литературы под этим подписались и тем самым приравняли к штыку свое перо, а контакты сохранили в тайне.

Главным делом Веллингтон-хаус должен был стать обширный доклад о бесчинствах и злодеяниях немецкой военщины на оккупированных территориях Бельгии — как реальных, так и сфальсифицированных. В 1914 году по приказу немецкого генерал-губернатора Бельгии была расстреляна 50-летняя бельгийская медсестра Эдит Кавель, переправлявшая раненых французских и английских солдат в нейтральную Голландию. Сообщение об этом Веллингтон-хаус распространил в Америке. Тогда вспомнили слова кайзера Вильгельма, который во время подавления «Боксерского восстания» в Китае сравнил германские войска с «гуннами, имя которых и теперь звучит устрашающе». Расстрел медсестры был столь шокирующим, что теперь верили любым слухам о жестокости немцев. И хотя США вступили в войну только через полтора года, считается, что именно информация о казни медсестры вызвала сильную реакцию за океаном и стала одной из причин присоединения Америки к Антанте.

К пропагандистской работе был привлечен и инвалид Алан Милн. Подробности этого всплыли совершенно случайно в 2013 году. 150 документов о работе Милна в этом подразделении были сохранены Джеймсом Ллойдом — таким же инвалидом войны, привлеченным в MI7. Много лет спустя их обнаружил в кладовке племянник Ллойда. В архивчике имелись и автографы Милна, и его мрачноватые стихи о жизни Веллингтон-хаус. Себя писатель называл неохотным военным пропагандистом и часто писал вирши, напоминающие виннипуховские сарказмы, в так называемом шекспировском стиле. Собственно, Милн должен был выдавать четверостишия в духе Шекспира или Теннисона так, как если бы они были пропагандистами. Одна из пародий на эту поэтическую работенку Алана Милна сохранилась. Стих был подписан «капитаном Уильямом Шекспиром из батальона велосипедистов»:

Иди сюда, иди сюда.
Ты здесь увидишь нет врага
Но мы сидим здесь целый день
И сочиняем дребедень».

Писатель придумывал разные небылицы для листовок и распространителей слухов, сообщая, что якобы все тела погибших немецких солдат утилизируются специальными командами и перерабатываются на специальных фабриках (буквально «фабриках гуннских трупов») в дорогое удобрение. Милн был разочарован тем, что работал в Веллингтон-хаус и, как он говорил, «лгал о немецких зверствах».

Однако мы-то знаем автора по главной книге его жизни «Винни-Пух и все-все-все». Возможно, диалоги Винни-Пуха и Совы содержат взгляд Милна на интеллектуальную борьбу классов и являются следствием его негативного опыта, полученного на бельгийском фронте и в Веллингтон-хаус:

— Здравствуй, Пух, — сказала она. — Какие новости?
— Грустные и ужасные, — сказал Пух, — потому что Иа-Иа, мой старый друг, потерял свой хвост, и он очень убивается о нем. Будь так добра, скажи мне, пожалуйста, как мне его найти?
— Ну, — сказала Сова, — обычная процедура в таких случаях нижеследующая...
— Что значит Бычья Цедура? — сказал Пух. — Ты не забывай, что у меня в голове опилки и длинные слова меня только огорчают.
— Ну, это означает то, что надо сделать.
— Пока она означает это, я не возражаю, — смиренно сказал Пух.
— А сделать нужно следующее: во-первых, сообщи в прессу.

Хотя службу в рядах MI7 сложно назвать для Милна призванием, в истории английской литературы XX века есть примеры совершенно иного отношения детского писателя к патриотическому бремени. Например, Артур Рэнсом, принадлежавшим к тому же поколению, что и Милн. Знаток русского языка, он переводил наши сказки на английский. А когда подвернулась оказия, Рэнсом поехал в Петроград как корреспондент The Daily News.

В Петрограде он выполнял работу агента MI-5, то есть британской разведки. Однако его ошеломление революцией было столь серьезным, что он сблизился с Лениным и Троцким, взял у них интервью, а затем женился на секретарше Льва Давидовича Евгении Шелепиной. Этот брак и весьма теплые контакты с большевиками вызвали подозрения в нелояльности Рэнсома — даже в том, что в России он стал двойным агентом. Брюс Локарт писал: «Рэнсом был сентиментальным Дон-Кихотом с моржовыми усами, на которого всегда можно было положиться, чтобы защитить проигравшего, и провидцем, воображение которого было уловлено революцией большевиков, и часто он приносил нам информацию, имеющую наибольшую ценность».

Подозрения в нелояльности Рэнсома укрепились в 1919 году, когда по предложению правительства Эстонии он передал большевикам предложение о мире, которое привело к разоружению армии белого генерала Юденича и стало базой для отношений с прибалтийской республикой. В самой MI5 говорили, что он «человек, который рисует Россию как рай на земле». Потерявший доверие агент нашел себя не в политике, а в книгах для детей — он написал серию «Ласточки и амазонки», удостоенную Премии Карнеги. Эти книги могут быть интересны и для взрослых своими неопасными приключениями, атмосферой семейного счастья и традиционных ценностей. Когда три года назад обсуждали экранизацию, издание The Independent писало, что такой сериал стал бы «гарантом культуры здоровья и безопасности для зомбированного поколения видеоигр».

Перед столетием начала Первой мировой войны были опубликованы документы, которые вроде бы сняли подозрения с Рэнсома. Но в советских документах того времени его имя тоже фигурирует. Так что шлейф недосказанности и темной стороны есть и в его литературной биографии.

Казалось бы, менее всего на этих писателей похож Ян Флеминг. Аристократ, журналист и биржевой брокер, он долго искал себя в жизни. В 1939 году, когда началась Вторая мировая, его призвали на службу в качестве капитан-лейтенанта в аппарат директора Морской разведки контр-адмирала Джона Годфри. Его боссом стал глава MI5 Максвелл Найт. Эта работа сделала Флеминга автором служебных интриг, а после и автором шпионских романов. Однако многие его сослуживцы, действительно рисковавшие жизнью, относились к Флемингу с раздражением — всю войну он провел в дорогих пабах и аристократических клубах Лондона.

Основным прототипом созданного Флемингом Джеймса Бонда стал македонец Душан Попов, двойной агент Абвера и MI6. Хотя утверждали, что он использовал также много разнообразных слухов, которые ходили в главке. Справедливости ради стоит сказать, что в первую очередь Бонд ассоциировался с самим Флемингом. Так как герой был слишком хорош и весьма занятен, в социалистическом лагере придумали ему достойный ответ: болгарский писатель Андрей Гуляшки создал анти-Бонда и назвал его Аввакумом Заховым. Он был протагонистом романа «Аввакум Захов против 07», в котором сражался непосредственно с Джеймсом Бондом.

Флеминг не стал нарушать добрую традицию английских писателей-агентов. В 1964 году он написал для своего сына Каспара детский роман «Читти-читти-бэнг-бэнг» (в нашем переводе «Пиф-паф-ой-ой-ой»). Герои романа, Джереми и Джемайма, увлечены автоспортом, а их эксцентричный отец — капитан королевского флота Карактакус Поттс. Папа — как и положено отцу из высшего света — благовоспитанный гений и авантюрист, борющийся со злыми силами. Что важнее, он изобретатель гоночного автомобиля-амфибии-самолета. Дети отправляются со своим отцом в путешествие по сказочной стране Вульгарии, до странности напоминающей Баварию.

Эта техно-сказка скорее напоминает комикс — все герои обладают обязательными по нынешним меркам сверхспособностями. И хотя эта детская книга не очень известна в России, она стала прообразом философии современных кинофраншиз, адресованных подросткам.