Тайны «Золотого ключика»

В 1936 году вышло в свет первое издание «Золотого ключика» Алексея Толстого, книги, которая уже 80 лет популярна и любима.

А знаете ли вы, что практически у всех героев сказки были реальные прототипы? Да, и у Буратино тоже!

История создания сказки о деревянном мальчишке Буратино известна. Восстанавливаясь после инфаркта, Алексей Николаевич решил «переосмыслить» сказку про Пиноккио Карла Лоренцини, известного миру под фамилией Коллоди (псевдоним был взят по названию местечка, где автор провел детские годы). Но вот вопрос: почему сказку, посвященную будущей жене, Людмиле Крестинской, писатель назвал «новым романом для взрослых и детей»? Человек невероятно образованный, с тонким чувством юмора, Толстой всегда оставлял в своих произведениях намек на второй план — по принципу «кто хочет — поймет».

И давным-давно исследователи его творчества пришли к выводу, что чудесная сказка также имеет подтекст, а именно — что ее персонажи списаны автором со вполне реальных прототипов, исторических личностей. Плюс ко всему, писатель несколько мистифицировал историю ее создания. В предисловии он пишет, что сказку Коллоди он прочел «давным-давно, когда был совсем маленьким». Но этого быть не могло: итальянского он не знал, а первые переводы сказки появились в 1906 году, когда писателю было уже за двадцать.

Зачем же Алексей Николаевич, с позволения сказать, приврал? Судя по всему, для того, чтобы усыпить бдительность внимательных читателей. Но кого же мог иметь в виду писатель?

Буратино

Но кем же был Буратино? Опять-таки, мнения исследователей разделились.
Одни считают, что это был… Максим Горький. Даже в том, что Буратино пытался спастись на сосне, ценители юмора Толстого угадывают аллюзии — так Горький сбежал от всех проблем на Капри.

Другая версия гласит, что Буратино — это Михаил Чехов, племянник Антона Павловича, личность яркая и для своего времени знаковая. Чехов был изумительным актером, ярким, воспламеняющим публику.
Он увлекался философией, затем религией, в центре его творчества был всегда человек — как единица, стоящая «перед лицом Вечности, Смерти, Вселенной, Бога», а главным его божеством был театр.

В 1939 году Театр Чехова обосновался под Нью-Йорком, метод Чехова (существующий в измененном виде и сегодня) изучали Мэрилин Монро, Грегори Пек и Юл Бриннер. Похоронен Чехов в Голливуде.
И его новый театр, светлый и яркий — в отличие от предшественников, — и был прообразом нового театра Буратино.

Папа Карло и Джузеппе Сизый Нос

В 1930-х годах, времени театральных новаций, деятели культуры были на виду, и все события вокруг театра становились достоянием общества. Для взрослых читателей сказки закадычные друзья папа Карло и Джузеппе Сизый Нос однозначно ассоциировались с театральными режиссерами, педагогами, известными театральными деятелями Константином Сергеевичем Станиславским и Владимиром Ивановичем Немировичем-Данченко. Ну а намек на то, что догадка верна, также был скрыт в сказке: золотая молния на занавесе театра папы Карло очень напоминала абрис чайки на занавесе МХАТа.

Кот Базилио и лиса Алиса

Неразлучная парочка — приземистый кот в очках и жеманная лисица — современникам напоминали Дмитрия Мережковского и Зинаиду Гиппиус. О них много сплетничали, Гиппиус обвиняли чуть ли не в ворожбе, невероятной жеманности, а Мережковского — в полной и парадоксальной зависимости от нее. В литературных кругах к паре относились по-разному, но факт остается фактом — они не расставались 52 года. Гиппиус пережила мужа на несколько лет, и все последние годы писала книгу о великом человеке, что так долго был рядом с ней. Похоронены супруги в Париже, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Мудрая черепаха Тортилла и говорящий сверчок

Вариантов прототипа Тортиллы у исследователей мы не нашли. Но у «Вечерки» есть свое предположение. Связанная с детьми, знающая истину, дама в годах напоминает... Надежду Крупскую. Ну а обычный сверчок, что регулярно выползал на стол на даче Толстого под Тарусой, стал для него символом спокойствия. Под его «музыку» хорошо работалось. Так что главный учитель Буратино и правда был сверчком.

Карабас-Барабас

Все, кто был погружен в бурную жизнь 1920– 1930-х годов, с легкостью видели сходство могущественного Карабаса-Барабаса и Всеволода Мейерхольда. Современники Толстого полагали, что театральный реформатор относился к своим актерам, как к марионеткам. С определенного момента Мейерхольд не расставался с маузером, клал его перед собой на репетициях, точно так же, как Карабас — плетку. Ну а длинная борода Карабаса — это, конечно же, прямой намек на длиннющий шарф, который всегда был на Мейерхольде. Он запихивал в карман куртки его конец, чтобы не мешался, — и точно так же пихал бороду в карман Барабас.
Мейерхольд открыл свой театр в 1919 году, а закрылся он в 1938-м. Создатель биомеханики вошел в историю и как гений-реформатор, и как деспот. Куклы-актеры бежали от него, не выдерживая прессинга.

Но Толстой иронизировал не над подлинной личностью мастера, а скорее над слухами и сплетнями о нем. «Кукольный владыка, вот кто я, поди-ка...» — распевает бородач в сказке, руководя театром имени себя — так же, как и Мейерхольд. Карабас в «Золотом ключике» имеет звание доктора кукольных наук.
Псевдоним Мейерхольда «Доктор Даперутто» был также известен всем.

Дуремар

По предположению одних исследователей, прототипом Дуремара был врач Жан Булемард, практиковавший в Москве в начале XX века. Популярных в ту пору пиявок он собирал сам, чем, собственно, и напоминает Дуремара. По другому предположению, более логичному, под образом Дуремара был выведен Владимир Соловьев — правая рука Мейерхольда. Кстати, Соловьев принимал участие в журнале «Любовь к трем апельсинам», отдел поэзии в котором вел Блок, и имел псевдоним Вольдемар Люсциниус. Чем не Дуремар? Мемуаристы описывали Соловьева как «высокого худого человека с бородой, в длинном черном пальто».
Не правда ли, он напоминает героя сказки Толстого.

Пудель Артемон

Храбрый, смелый, преданный... Возможно, единственный герой, про которого можно сказать — однозначно положительный.
Прототипом Артемона, по мнению многих, был Антон Павлович Чехов. Ничего оскорбительного в этом образе нет: собака — вернейшее существо. А вот его хозяева, в том числе дамы, могут быть разными…

Пьеро

Печальный, даже скорее тоскливый поэт без улыбки на лице, страдающий по Мальвине, своей «прекрасной даме», это, конечно, Александр Блок. Толстой приступил к написанию сказки, приходя в себя после инфаркта, отложив на время работу над романом «Хождение по мукам».

В «Хождении» Блоку досталось куда сильнее — он наделил его чертами поэта Алексея Бессонова, сознательно их «шаржируя». Никакой личной нелюбви в этом не было, но было — полное неприятие символистов. Толстой высмеивал не столько Блока, сколько его гипервозвышенную поэзию, служение ускользающему образу. Ритмика виршей Пьеро напомнит тонкому уху ритмику Блока, а то и Брюсова, стоит вспомнить «Мальвина бежала в чужие края, Мальвина пропала, невеста моя…» Не исключено, что Алексей Николаевич также посмеивался над чувствами поэта к Любови Менделеевой — отношения их были непросты, она несколько раз покидала поэта, отчего он сильно и иногда немного «на публику» страдал. Александр Блок посвятил одному из ее уходов трагические строки: «Ты в синий плащ печально завернулась, В сырую ночь ты из дому ушла…» Ну разве не похоже?! Да и «пляшут тени на стене» — строка, явно относящая нас к популярнейшему образу символистов, который встречается как у Блока, так и у Брюсова.

Но в сказке, заметим, происходит трансформация образа: Пьеро, которого Буратино вовлек в борьбу против Карабаса, начинает произносить пламенные речи, а затем создает и революционную песню в стихах — чем не знаменитая поэма «Двенадцать» Блока?

Мальвина

Вот тут исследователи расходятся во мнении. Одни убеждены, что в образе Мальвины выведена актриса Ольга Книппер-Чехова, жена писателя Чехова.
Другие уверяют, что она — не менее знаменитая Мария Андреева, сначала — любимая женщина Саввы Морозова, затем — любовница, гражданская жена Максима Горького.

Существует предание, что когда-то во время популярной в ту пору игры в фанты Ольга Книппер вытянула бумажку с именем Чехова, а Андреева — Горького. Некоторые предполагают, что сцена обучения Мальвиной Буратино грамоте намекает на не слишком качественное образование Максима Горького.

Судьбы Андреевой и Книппер в чем-то схожи. Обе претендовали на звание ведущей актрисы МХАТа, а потом Андрееву обвиняли в причастности к смерти Горького, а Книппер корили за недостаток внимания к умиравшему от чахотки Чехову. Андреева прожила 85 лет, Книппер —89 лет.
Подробнее: http://vm.ru/news/2016/07/27/tajni-zolotogo-klyuchika-328125.html?utm_source=rnews