23 января 2019 г., 21:34
2K
Круче, чем «Пусть говорят»: Путеводитель по шорт-листу премии «НОС»
Автор: Евгения Лисицына
4 февраля в Москве будет назван победитель десятой по счету премии «НОС», созданной Фондом Михаила Прохорова. Специально для «Горького» про участников шорт-листа рассказывает лауреат другой литературной премии, «Литблог», Евгения Лисицына.
«Родина слоников» Денис Горелов
Название книги подводит нас к ее общей концепции от обратного. Фраза «Россия — родина слонов» кажется правдой только самым отъявленным конспирологам в шапочках из фольги, поэтому она и попала в анекдоты. А вот утверждение, что Советская Россия стала родиной прекрасного кинематографа, никаких сомнений не вызывает. Даже если вы советские фильмы не любите.
Денис Горелов советские фильмы обожает и умудряется передать нам часть своей любви через рецензии на них. С практической точки зрения — весьма полезно, потому что старое кино обозревают крайне редко. У Дениса прекрасный острый язык и пытливый ум, так что даже рецензии на виденные раньше фильмы читать интересно, можно найти что-то новое и посмотреть на картину с необычного угла, на который автор заботливо настроил оптику. Другое дело, достаточно ли у сборника рецензий новаторских мотивов, чтобы получить «НОС»?
Все рецензии в книге, которую вполне можно считать сборником, не просто хаотично раскиданы и даже не просто расположены по хронологии выхода. Они нанизаны на общий стержень авторского замысла — показать через темы и проблематику фильмов развитие страны, истории и советского общества. Денис Горелов даже смог выделить несколько крупных разделов с общим настроением, но все же для новой словесности этого маловато. Что угодно из этого периода можно расположить в хронологической последовательности, отрецензировать и провести параллели с историческим развитием. Например, спичечные коробки, марки, книги или даже одежду. Подход симпатичный и интересный для чтения, но явно не уникальный.
«Моабитские хроники» Юрий Лейдерман
«Моабитские хроники» представляют собой достаточно подробный дневник жизни художника, умеющего делать большое искусство. Всегда приятно подсмотреть в щелочку художественной мастерской и узнать, как же там все устроено и как работает. Другое дело, что «Хроники...» изначально пишутся не как личный дневник, а как записи для других. Значит, автор не просто знает, что мы в щелочку подглядываем, а уже успел убраться, вытереть пыль, надеть парадную одежду, втянуть живот и принять самую выигрышную позу.
Претензий к автору нет, потому что любые публичные дневники содержат в себе изрядную долю умалчиваний, пудры и смещенных акцентов. Тем более что записи Лейдермана действительно способны открыть глаза простым смертным на внутреннюю кухню высокого искусства. Бытовые перебивки про футбольные матчи и выпитые бутылки спиртного только оттеняют творческое пламя.
«Хроники...» читаются неспешно и вне времени, хотя неуказанные годы вычислить все равно проще простого. В них есть искомая новая социальность, но в очень малой пропорции, недостаточно густо для получения инновационной премии. Создается впечатление, что мужские фамилии вообще попали в короткий список «НОСа» только для гендерного и жанрового разнообразия, но без претензий на первые места.
Название условного романа Мещаниновой может сбить с толку, но вы не поддавайтесь на провокацию. «Рассказы» — это не жанр литературы, а именно автобиографические истории, которые рассказывает автор.
Рассказы Наталии Мещаниновой тяжеловато бы было слушать вживую даже за бутылкой водки, а в печатном переработанном виде они уже воспринимаются проще. Но «проще» не значит «с большей степенью эмоциональной легкости». Детство Наталии, известной сценаристки, было пропитано чем угодно, но только не любовью. Беды этого детства узнаваемы, хотя с проблемами таких масштабов сталкивался далеко не каждый. Но кто сам не сталкивался, тот слышал от других и ужасался. Будь у Наталии больше мелких обид, а не крупных, вышла бы версия «Похороните меня за плинтусом» для девочек. Будь у Наталии больше яда и меньше таланта, вышла бы что-то вроде получившей в свое время премию «Озона» книги «Апельсинки. Честная история одного взросления» Ольги Савельевой. Наталия Мещанинова не носится с собственными эмоциями, как с писаной торбой, не жалеет себя и не ноет. Она выплескивает все накопившееся честно и без показной трагичности, не нагнетая и не унижая собственную мать. Наталия как человек и автор не простила ее, но показывает, что сделала хотя бы попытку ее понять. Никаких фальшивых прощений и слезливых сцен, отборные эмоции.
Если бы эксперты «НОСа» судили именно по глубине и четкому фокусу исповеди, то «Рассказы» были бы в первых рядах. Но вот считать эту технику передовой не стоит. Пожалуй, это прекрасная книга для премии другого формата.
«Раунд: оптический роман» Анна Немзер
Модное в критических обзорах слово «оптика» играет в романе Анны Немзер «Раунд» новыми красками и не зря вынесено в подзаголовок. От оптики действительно зависит многое, и, чтобы разыгрывать с ней такую же сложную многоходовочку, как Анна, нужно практиковаться в работе со словом немалое количество лет.
Говорить в обозрении о сюжете романа будет неправильно, потому что Анна Немзер специально для читателей превратила его в рассыпавшийся пазл. Если складывать его чужими руками, то интерес пропадет, хотя неплохая картинка, конечно же, все равно никуда не денется. Необычность именно в оптике и многоголосице рассказчиков, постоянно меняются и угол зрения, и тот, кто сейчас говорит, и даже тот, кто сейчас в тексте подает основную мысль. Задача читателя — не листать по диагонали, а внимательно сложить все имена и факты по пунктирным линиям, чтобы получилась задуманная автором фигурка. Если этого не знать, то поначалу вообще будет казаться, что все происходит с совершенно разными людьми и по разным поводам, но начнешь читать роман как сборник новелл и в какой-то момент отдельные главы перестанут звучать. Придется перечитывать с самого начала, бдительно занося в память все имена, пароли и явки. Так и надо, нечего расслабляться.
Среди множества вечных споров о том, что было раньше: курица или яйцо; какие книги лучше: электронные или бумажные, для романа Анны Немзер важен вопрос про назначение литературы — должна ли она отражать злободневные социокультурные проблемы и политику или вращаться в вечных эмпиреях канона Гарольда Блума? Если делать ставку на вечность, то вряд ли «Раунд» будет читаться с легкостью через три-четыре десятка лет. Если же дать ему свободное место на полочке с историческими и отражающими реальность текстами, то роман как раз попадет в самую жилу упомянутой в начале острой и новой социальности. Остается только догадываться, как именно жюри будет настраивать свою оптику для оценки оптического романа и какой вес имеет в литературном сообществе смелость высказывания перед всем остальным.
«Памяти памяти. Романс» Мария Степанова
«Памяти памяти» — филигранный и новаторский текст, который так редко увидишь пробившимся к массовому читателю. Необычная форма трудно поддается уплотнению в жесткие рамки, проще описать ее по алхимическим формулам: в качестве основы будет автобиография, но вся соль все равно в скольких-то процентах эссеистики, скольких-то процентах философского романа и скольких-то процентах глубокого диалога с читателем. Для передовой прозы формата «НОСа» — это идеальный кандидат, но, будем честными, «Большая книга» уже перешла ему дорожку. Как бы ни была хороша книга Марии Степановой, две крупные премии за один год — это слишком много, надо бы дать возможности и другим менее отмеченным номинантам. А для Марии Степановой и так уже есть отличный подарок. Наконец-то обычный читатель перестал путать ее и Марину Степнову. Или нет?
Расхожее выражение про то, что каждый может написать одну неплохую книгу про собственную жизнь, на «Памяти памяти» начинает сбоить. Про своих родных действительно может написать каждый третий, даже далекий от писательских кулуаров. Но сплести личные элементы с общечеловеческими и вечными, не впадая при этом в наивную индукцию, может только мастер словесности. Обратите внимание на это произведение, оно достойно войти в списки неторопливого чтения. Тем более, что открывать и читать можно с любого места, как дзен-буддистский коан для осмысления.
«Открывается внутрь» Ксения Букша
Ксения Букша написала такую удачную и ловко подогнанную со всех сторон вещь, что редкий критик найдет для «Открывается внутрь» слова недовольства. Пожалуй, из всех кандидатов, которые могут получить «НОС», — это самый уверенно и крепко стоящий на ногах текст. Новая социальность, что бы это ни было, — есть; необычный язык, стиль и форма — есть; жанровая крепость и незаезженные темы — есть; даже цельность произведения при всем этом винегретном разнообразии легко обнаруживается уже через пару глав-остановок.
От упоминания маршрутки номер триста шесть и сопутствующих метафор никуда не деться, она задает тон всему повествованию, как ковер в «Большом Лебовски». Весь сборник рассказов и историй плотно переплетен общими героями и деталями, и по этой паутине хрупких, но прочных связей жирным пауком проползает депрессивная маршрутка. Впрочем, в общественном транспорте любая единица депрессивна сама по себе. От полуразвалившегося автобуса возникает название — «Открывается внутрь». Сравните его с дверями в супермаркете, которые должны открываться наружу. Все, что наружу, легко и быстро вас выпускает, а любое «Открывается внутрь» чинит препятствия, клинит в случае паники, да и вообще может приложить по голове или пяткам, если неудачно встанешь. Отсюда и общее настроение рассказов — мрачное, но никогда не уходящее в уныние до конца.
Рассказы Букши достаточно лаконичны. Автор умудряется менять не только тему и проблематику от текста к тексту, но даже голоса и речь рассказчиков. Чтобы сложить все воедино, необязательно пристально следить за маршруткой и старыми знакомыми, это несложное задание. Зато полезно приподняться над ситуацией, перестать сопереживать рассказчику на уровне только эмоций и посмотреть на все более широким взглядом. Рассказчики видят далеко не все, зато автор заботливо и деликатно указывает на более масштабную картину: мы все связаны, даже если кажется, что совершенно далеки друг от друга и совсем разные. Мы связаны, даже если не знакомы и никогда не познакомимся, живем далеко и не пересекаемся в интересах и быте. Любое наше действие по эффекту бабочки отражается на всем мироздании, поэтому было бы неплохо творить хорошие дела, а не всякую ерунду. Когда-нибудь волна от взмаха нашего собственного крылышка все равно вернется обратно, и в наших же интересах, чтобы она была со знаком плюс, а не минус. Дайте Букше «НОС», и карма это запомнит.
«Калечина-Малечина» Евгения Некрасова
Разница между романом и повестью иногда тоньше игольного ушка, но в случае с «Калечиной-Малечиной» все-таки можно утверждать, что до романа текст не успел разрастись. Путаница с терминологией все равно будет, но как повесть текст Евгении Некрасовой полновесен и хорош, а как роман недобирает очков и глубины.
С другой стороны, для премии «НОС» нет никакой разницы, что это перед нами, — роман или повесть. Можно было бы посчитать, что для понимания произведения нужно хотя бы частично пережить что-то из детства главной героини и вступить с ней в резонанс, но на самом деле это работает совсем не на примитивных аналогиях. В небольшой повести Некрасовой девочка Катя погружается в океан непонимания, а что самое страшное — нежелания понимать. Нельзя сказать, что изначально ее не любят родители, они просто изношены и замордованы реальностью, поэтому не любят вообще ничего: ни жизнь, ни друг друга, ни тем более странноватое собственное чадо. Если бы их линия была показана не только глазами главной героини, то как раз и получился бы роман, а не повесть, но тогда ушла бы острота одиночества Кати.
Повесть показывает, что внутри каждого человека скрыты целые миры, даже если на поверхности эта личность не кажется особенно глубокой или уникальной. К некоторым таким мирам нужно подбирать ключик, и это непростая задача, если окружающие зациклены только на себе. Иначе, без ключика, ларец не откроется, свежий воздух не ворвется, внутренний мир зарастет плесенью и ряской, и останется от такой личности только вечно напуганная и взбалмошная то ли недотыкомка, то ли калечина-малечина, то ли кикимора, то ли ваша сумасшедшая одинокая соседка сверху с тысячей кошек и неприятным запахом.
Мы видим реальность глазами главной героини, и это взгляд необычный для читателя, но не настолько инновационный, чтобы претендовать на премию Новой словесности. Сами же границы литературности внутри произведения достаточно прочны и даже близки к классическим. И это не минус, а очень даже плюс, но для читательской аудитории, а не для жюри.
«Нас украли. История преступлений» Людмила Петрушевская
«НОС» — это премия, которая работает с необычными текстами и неформатом, но даже в ней Людмила Петрушевская выделяется собственным виденьем литературы. «Нас украли» — смешной, грустный и очень плотный текст, который при этом читается крайне быстро и легко. За основу взят детективный сюжет, но это ярлык ради ярлыка. Если промаркировать произведение как «детектив+», то этот самый плюс будет куда более увесистый, чем «детектив».
История преступлений, краж и невероятно запутанных родственных связей напоминает по сюжету гремучую смесь лучших шедевров НТВ и почти забытого ток-шоу «Окна». Даже у «Пусть говорят» градус накала страстей недостаточно высок, да и акценты обычно стоят не на безумном экшене. Возникает ощущение, что Петрушевская для романа собрала экспертное мнение самых среднестатистических обывателей, которые только могут существовать в палате мер и весов. И они уже после каждой главы спрашивали: «А эта-то чо? А он чо? А она ему чо?» — и на этом повествование и ехало вперед на космической скорости и на привычном босяцком разговорном языке. При этом через массовую скандальность и обывательщину проглядывает жесткая и колючая сатира, но найти стыки и швы этих двух жанров совершенно невозможно. Петрушевская даже немного поколдовала и создала для всего богатого шумного действия собственный параллельный мир, чтобы несовпадающие мелочи иногда охлаждали чересчур разогнавшегося читателя. Она-то, конечно, глянь, чо делает, но надо помнить, что это все не по-настоящему, не жизнь и даже не лубок, а художественная литература.
Роман многоликий, обманчивый и притягательный, но сложно сказать, насколько сам текст подходит премии «НОС». Ведь Петрушевская в новой словесности как рыба в воде, сама ее творит каждым движением рукава, так что если и давать премию, то за существование автора в целом, а не за конкретный роман, один из прочих. А такое явно за пределами компетенции жюри.
Слово «ущи» в названии так смутило литературные умы, что даже на официальном объявлении шорт-листа «НОСа» появилась опечатка, и ущи стали ушами. Автор сразу объясняет, что это такое за новояз. Ущи — это те же вещи, только вещи делаются из материи, а ущи — из ума.
Уже по одному только названию проницательный ущный ум может догадаться, что перед нами поэт. Вот только «Вещи и ущи» — это не сборник поэтических экспериментов, а прозаические миниатюры. Когда поэт пытается делать прозу по лекалам и заветам образного стихосложения, всегда выходит немного неуклюже, но обязательно найдутся читатели, которым эта образность понравится. Так вышло и с «Вещами и ущами». Миниатюры приятны, хотя зачастую и бесцельны, средство выбрано хорошо, но вот цель рождения такого сборника весьма туманна. Если бы удалось не просто перепеть поэтические зарисовки прозой, но и перевести образы в более понятное чтение для нелюбителя поэзии, то это был бы прорыв. Пока же — нечто среднее между абсурдными миниатюрами Хармса и неловким пересказом из младшей школы «что ты видишь на картинке». Красиво и бесцельно, строго один образ, мысль или кульбит на крохотку текста, дозировка как в больнице.
Попытки писать прозу стихами и стихи прозой делали еще древние китайцы, так что вряд ли можно назвать этот сборник авангардным и уникальным, подходящим под стандарты «НОСа». Китайцам удалось в итоге создать симбиоз поэзии и прозы, у нас же пока не все так удачно, но если вы цените мимолетность рисунка и стихотворной миниатюры, то сборник Аллы Горбуновой вполне может вам понравиться.
Виктор Олегович Пелевин был бы первейшим кандидатом на премию «НОС», если бы ее выдавали в конце девяностых годов или даже в начале нулевых. Сейчас же каждый роман Пелевина (впрочем, и Сорокина тоже) именуют не «новым романом», а «очередным романом».
Произведение Пелевина iPhuck 10 качественно отличается от многих предыдущих его работ и даже от последующей, хотя так считают, разумеется, не все. К роману есть два подхода, но ни один из них не может оправдать появление текста в шорт-листе «НОСа».
Первый подход: Пелевин пишет каждый год «очередной роман», не успевает за паровозом современности, утратил очарование свежести и не оправдывает нежных чаяний тех, кто любил его 20–25 лет назад. За что же тут давать премию? За старательность и трудолюбие?
Второй подход: наконец-то Пелевин удовлетворил старых фанатов и написал сильную вещь, похожую на лучшие его тексты. Виктор Олегович — молодец и смог вписаться в современный контекст, вот только самые сильные его вещи опять же были 20–25 лет назад. И за что же тут давать премию? За то, что допрыгнул до собственноручно задранной планки?
Роман iPhuck 10 стоит прочитать хотя бы для того, чтобы примкнуть к лагерю первого или второго подхода. В отличие от более новых «Тайных видов на гору Фудзи», он не настолько однозначно «очередной» и может понравиться многим. А вот в качестве номинанта на Новую словесность он смотрится чужеродно и снова подтверждает теорию о том, что в этом году в «НОС» набирали мужчин по квотам, для галочки и за красивые глаза. Как бы этот заговор не стал сюжетом очередного романа.
Комментарии 5
Показать все
Степанова и Пелевин. "Памяти памяти" хорошо необычайно, но мне тоже кажется, что вслед за Большой книгой отметить еще и НОСом - значило бы поставить над всем массивом отличной литературы, вышедшей в 2018. А между тем у нас есть "Остров Сахалин" Веркина, уж по-любому более осмысленный, серьезный, сложный и новаторский, чем iPhuck 10 Пелевина (то есть, в примерно том же формате НОвой Словесности), но в шорте премии его нет отчего-то (не знаю, есть ли в лонге).
«Открывается внутрь» Ксения Букша - обложка от «Памяти памяти. Романс» Мария Степанова.
Одни и те же книги по всем премиям)
Мещанинову так и не достать.
Читала только Калечину и Пелевина и к обеим претензии.
Kseniya_Ustinova,
Исправила. Спасибо!