Папу похоронили в субботу.
Страшная статистика Ковида стала личным горем нашей семьи. Ужасным ударом.
⠀
Дни стали кошмаром: выбор гроба, венка, креста, встреча с агентом, поездка в морг за вещами (папа забыл взять с собой в больницу очки, но не забыл ридер и плеер для аудиокниг), встреча с копщиками. Всё то, что я думала не коснется меня еще много лет. Папе было всего 63 года.
⠀
За последние дни я узнала многое, чего не хотела бы знать: что от слез, когда рыдаешь 12 часов подряд, бывают на щеках синяки, что батюшки иногда отказываются отпевать даже закрытый гроб, что очереди из скорых в Вороновскую инфекционную нет, но есть очередь из Ритуалов, что ноги могут подкашиваться, даже когда лежишь.
⠀
Теперь я точно знаю, что у Елизарова в «Земле» написана чистая правда. Методичка о похоронах в России.
⠀
Были рядом хорошие люди, были порядочные. Были и те, кто выбрав самый уязвимый момент - когда закапывали могилу, и все стояли оглушенные - начинали торговаться “хорошо бы, этсамое... накинуть еще”. Ну да Бог им судья.
⠀
Самое страшное еще впереди: разбирать вещи у папы в квартире, где все осталось так, словно он вскоре вернется. Аккуратно лежат в коридоре ключи от машины, висят его куртки на вешалке. Такие родные. И я пока не представляю, как я буду это делать. Все силы сейчас уходят на то, чтобы просто дышать. И даже это больно, потому что каждый вдох отдается мыслью “больше никогда, никогда, никогда…”
⠀
Я думала о том, какие книги могут принести облегчение. С какими можно разделить скорбь утраты. Напишите мне, если знаете. Помню, смерть кота я прожила вместе с «Кладбищем домашних животных». Этот роман примирил меня с мыслью, что любовь - это и умение отпускать. А сейчас я нашла утешение в маленькой книге, которую подарил мне батюшка после отпевания. Несколько страниц из нее сейчас мое спасение, моя кислородная маска.
⠀
Папа был больше, чем отец. Он был настоящим другом. Соратником. Опорой. Верным помощником.
⠀
Царствие тебе Небесное, мой дорогой. И я верю, что там есть рыбалка. Зимняя, как ты любишь.
⠀
А я должна научиться жить без тебя.
Пока плохо получается.
⠀
Мне придется привыкать говорить о тебе в прошедшем времени.
Но о любви к тебе всегда в настоящем. Всегда.
В школе я любила писать сочинения. Не просто любила, прямо-таки балдела от этого дела :) А если задавали сочинение на интересующую меня тему или любимого автора, так счастью моему пределов не было. Но после одного случая я охладела к этому занятию.
Проходили мы "Преступление и наказание" Достоевского. Уже к тому времени Федор Михайлович был для меня все равно что Дитер Болен для моей мамы в восьмидесятые. Кумир, не иначе. И книга очень понравилась. Соответственно и сочинение я писала с жаром, страстью и всей любовью, на которую была способна. Вспомнила весь свой словарный запас, перерыла словари и справочники, лишь бы текст был максимально насыщенным и передавал всю глубину моего восприятия. Читала маме вслух, она чуть не прослезилась.
Сдала тетрадь со всеми своими заветными мыслями о судьбе Раскольникова, Сонечки и несчастной России учительнице. Через неделю получаю тетрадь, в которой после сочинения на добрых 10 страниц жирной красной ручкой корявым почерком было написано "Слишком литературно. Списала. Пока не скажешь, откуда, оценку не исправлю". И мерзкая безапелляционная двойка стоит.
Тетрадь ту я порвала в тот же день, утопив ее в слезах, соплях и прочих биоматериалах. Поклялась перед портретом Федора Михайловича в учебнике литературы никогда больше не писать искренних сочинений, а нести только откровенную ересь.
И вот дошли мы до Булгакова. Особых восторгов от «Мастера и Маргариты» я не испытала. Конечно, на фоне нашей унылой школьной программы мистическая нотка романа была словно глоток воздуха (мы ведь даже Гамлета с папой-призраком не изучали, да и Гоголь с его фантастическими мыслями в стороне оказался - странная у меня школа вообще была). И вот дошли до сочинения. Я, прекрасно помня свой принцип "ни слова правды", без зазрения совести пошла в библиотеку, набрала кучу изданий "Мастера и Маргариты" с разными вступительными статьями, прихватила еще парочку книжек о творчестве Булгакова, заперлась в своей комнате и под яростные вопли Фреда Дарста бессовестно переписала отрывки чужих мыслей в свою тетрадь. Там не было ни слова, ни одной запятой от меня, все чужое, все нагло списанное. Уж не знаю, что такое на меня нашло, побунтовать, видно, захотелось.
Предвкушала я прилюдный разгром и огромный кол в тетради. Хотелось скандала, хотелось сцепиться с училкой не на жизнь, а на смерть. Если она докажет, что сочинение списано, пусть докажет, что и о Достоевском я писала чужими словами. Словом, девочка крови захотела.
Пришла в школу, сдала тетрадь. Через несколько дней результат. Огромная пятерка и дрожащая подпись "Это великолепно! Таня, у тебя талант". Мое горе-"сочинение" было-таки прочитано перед всем классом, а потом и перед всей параллелью, а тетрадь отправлена в золотой фонд лучших работ школы.
Я опять плакала. От смеха. И мама рыдала, рассказывая всем своим знакомым. И подружка единственная надрывалась от хохота, когда я ей правду рассказала. С тех пор окончательно поняла, что моя школа мне ничего дать не может.
Говорить с моей свекровью о книгах - это особое удовольствие. Она от природы очень эмоциональный и артистичный рассказчик. Если она в электричке или автобусе по дороге с дачи включает режим “удивительная миссис Мейзел”, то выходит оттуда чуть ли не под аплодисменты. Стендап в её лице потерял великую актрису.
Так вот, она обожает читать. Я часто приношу ей свои книги, которые по моему мнение могут быть ей интересны. Какие-то нравятся больше, какие-то меньше, а кто-то становится любимчиком. О них сегодня и расскажу цитатами из её прямой речи.
Каштановый человечек.
«Мариша, это какой-то кошмар. Я забросила все дела, бегом в магазин, чтобы быстренько что-нибудь приготовить и снова за книгу. Можно мне ещё такой расчлененки?»
Тень за спиной.
«Ты знаешь, я с ней не расстаюсь. Вчера ездила к сестре и взяла книгу с собой. А она же толстая такая! Но я с ней неразлучна. Как там этой девчонке достается, а! Вот же сволочи какие! Украли у нее лист из протокола, паразиты!»
Пациент особой клиники.
«Это просто ужас какой-то. У тебя есть еще? У меня скоро огород, но какие могут быть грядки, когда у меня тут такие книги от тебя!»
Там где раки поют.
«У меня есть блокнот, в который я записываю названия прочитанных книг и пару слов и своих впечатлениях. Иногда пишу просто - хорошо, интересно, скучновато. А про эту написала - восторг! Мариша, боже мой, какая же книга! Когда читала про суд, у меня аж сахар подскочил! Я замеряла! 6,8! Дочитала и обцеловала её всю!»
Вот такая она у нас удивительная миссис Флёрова. Пора для нее заводить отдельную рубрику.
Давным-давно, когда я училась в 11 классе, в школе вдруг решили устроить театральный конкурс. На тот момент я как раз находилась в упоении от книги «Мастер и Маргарита» и решила, что она как нельзя лучше подходит нашему классу для того, чтобы надрать зад всем остальным негодным актерам. И взялась за дело.
Для постановки я выбрала сцены перед балом и после него, где участвовала и вся свита Воланда, и Мастер с Маргаритой, и где звучит знаменитое «Помилуйте, королева, разве я позволил бы себе налить даме водки? Это чистый спирт!». Я написала сценарий, раздала всем «актерам» их роли, подобрала леденящую душу музыку и натаскала из дому целую кучу реквизита: свечи, подсвечники, шелковую ночную рубашку для Маргариты, роскошный дедушкин халат для Воланда, какие-то покрывала, бокалы, балахоны…
Репетировали мы целых два раза: старшеклассники люди занятые, их не так-то просто заставить собраться после уроков в столовой, чтобы что-то там опять делать. Таким образом, к началу конкурса, который проходил вечером, мы чисто теоретически знали, кто и что и в каком порядке должен делать и говорить, и от этого испытывали некоторое смятение.
Единственный парень в нашей «труппе», игравший Воланда, сказал «я щас!» и побежал в магазин. Через некоторое время и сам Воланд, и кот Бегемот, и Мастер, и Гелла, и Коровьев с Азазелло сунули одноразовые стаканчики поглубже в урну и двинулись на сцену.
Не знаю, что нам помогло, но наша постановка имела оглушающий по школьным меркам успех. В зале был выключен свет, по периметру сцены стояли темные фигуры с зажженными подсвечниками в руках, играла та самая леденящая музыка, актеры чувствовали себя вполне раскованно и никто даже не забыл текст. Разве что у кота Бегемота, которого играла я, в момент драки с Геллой отвалился хвост, сделанный из черной меховой опушки с чьего-то пальто. Но, по-моему, многие присутствующие в зале подумали, что так и было задумано.
Конечно же, мы получили первый приз. И мои амбиции режиссера-постановщика, сценариста, художника по костюмам и даже актера были удовлетворены))
До первого января я еле доползла. Все дни декабря я чувствовала себя мишенью для задач, которые летели в меня со всех сторон, как дротики и хоть бы один мимо. Праздники представлялись спасительным рехабом от многозадачности, но без книг. Пропустив через себя километры текста по работе, мне показалось, что я разучилась читать.
Я, как жар-птица оземь, хлопнулась на диван и забывалась в сериальном угаре и беспорядочном сне. Как при болезни меня хватало только, чтобы доползти до кухни, заварить себе чай и почистить мандарин, но это уже прямо на пределе возможностей.
Как-то утром я решила прочитать первое предложение нового романа Анны Матвеевой. Одно предложение. Только одно. Как микстуру, которую надо принимать по каплям, я решила возвращать себя в чтение по буквам.
Читаю: «Я некрасива и знаю это».
Пришла в себя за столом над блокнотом, в котором рисовала генеалогическое древо Ксенички Михайловны Лёвшиной, потому что незамедлительно запуталась в её бабушках и прочей родне. Разобраться в них вдруг стало очень важно. Потом я еще скажу себе за это спасибо, когда, разобравшись с родственными связями Лёвшиных, выйду на стрежень романа, охватившего почти столетие.
У Матвеевой исключительный слух к женским судьбам и характерам. Исключительный.
«Каждые сто лет» — восхитительно несовременный роман. Он выше всех повесток, тенденций и новой этики. Он другой. Он о, казалось бы, простом, но на самом деле о вечном. Он о двух женщинах, которых разделяет столетие, но это не мешает их судьбам проникнуть друг в друга. Он о юности, ошибки которой артритными узлами скручивают взрослую жизнь. Он о долге, который горбом давит на спину и мешает дышать. Он об одиночестве в родной семье. Он о маньяке и безумии, которое расплылось вокруг него черным пятном на несколько поколений.
Один раз я поймала себя с романом в постели в 4 часа утра. Я провалилась в него и потеряла счет времени. А потом он вдруг стал важнее всего: сериалов, соцсетей и телефона. Я отмахивалась от них страницами дневников Ксенички Лёвшиной и Ксаны Лесовой.
Как Новый год встретишь… Хорошо бы.
Я встретила его дивным романом с романом.
Уважаемый Фредрик Бакман! Знаете, я — не интроверт, но у нас много общего...
Например, вот это: я из тех, кому через текст раскрыться проще, чем через разговоры, иной раз я излагаю мысли с помощью букв, – чтобы осмыслить свои ощущения...
То, что определённые книги попадают к нам в руки не просто так, а именно в нужный момент, я уже поняла...
Это абсолютно точно!
И никак иначе...
Но, вот когда автор абсолютно тебе не известен, ты только пытаешься с ним познакомиться и составить какое-то впечатление о его творчестве, а он... берёт и абсолютно простыми словами и фразами подбирает ключ к твоему сердцу, открывает эту невидимую дверь, и поселяется там навсегда... Этот момент невозможно передать словами...
Когда малюсенькая книжка делает с тобой что-то невероятное, и после прочтения ты вся в мурашках....
Когда слова, предложения и фразы абсолютно простые без всяких стилистических изысков, наворотов и приёмов заставляют тебя проснуться ночью и... поднимают внутри тебя столько мыслей, эмоций, чувств, ощущений и воспоминаний... Это ЧУДЕСНО!
ВОЛШЕБНО!
Спасибо Вам за это, уважаемый Фредрик Бакман!
C удовольствием продолжу наше знакомство!
И всем советую!
Читаю я, значит, «Маленьких женщин» (и доложу я вам, не такие уж они маленькие). Прилежно читаю, как программную литературу. Страниц всё меньше, меньше остаётся, скоро уж хэппи-энд (кто бы сомневался). И вдруг в середине предпоследней главы натыкаюсь на странную фразу:
…а Эми, обычно исполненная достоинства Эми, споткнулась о табурет и, не тратя времени на то, чтобы подняться, обнимала отца за ноги и лила слезы над его сапогами самым тогда, но для меня она гораздо красивее теперь — ведь по этим меткам я читаю целую историю. Тщеславие сгорело в огне, вызвавшем этот ожог…
Не успели эти слова отзвучать, как Лори куда-то исчез, а на его месте появился высокий мужчина, укутанный до самых глаз и опирающийся на руку другого высокого мужчины, который пытался что-то произнести и не мог. Последовало всеобщее движение, и на несколько минут все, вероятно, лишились рассудка, ибо творились самые странные вещи и никто не говорил ни слова. Мистер Марч был скрыт из вида в объятиях четырех пар любящих рук; Джо осрамилась — она почти лишилась чувств, и Лори пришлось врачевать ее в буфетной; мистер Брук поцеловал Мег, исключительно по ошибке, как он объяснил довольно несвязно; а Эми, обычно исполненная достоинства Эми, споткнулась о табурет и, не тратя времени на то, чтобы подняться, обнимала отца за ноги и лила слезы над его сапогами самым…
…тогда, но для меня она гораздо красивее теперь — ведь по этим меткам я читаю целую историю. Тщеславие сгорело в огне, вызвавшем этот ожог, эта загрубевшая ладонь заработала для своей хозяйки нечто лучшее, чем волдыри; и я уверен, что всё, сшитое этими исколотыми пальцами, проносится долго — так много усердия вложено в стежки. Мег, дорогая, я ценю полезные женские умения, которые скорее сделают дом счастливым, чем белые ручки или модные рукоделия. Я горжусь тем, что пожимаю эту добрую, трудолюбивую руку, и надеюсь, что меня не скоро попросят отдать ее.
/…/ трогательным образом. Миссис Марч была первой, кто пришёл в себя; она подняла руку с предостерегающим:
— Тише! Помните: Бесс!
Но было слишком поздно; дверь кабинета распахнулась и на пороге появился маленький красный капот — радость вдохнула силы в слабые члены, — и Бесс бросилась в объятия отца. И неважно, что произошло сразу после этого, ибо радость переполнила сердца и лилась через край, унося горечь прошлого и оставляя лишь сладость настоящего.
Это совсем не было романтично, а сердечный смех снова привёл всех в чувство, когда за дверью была обнаружена Ханна, рыдающая над жирным индюком, которого она второпях забыла переставить в плите пониже, прежде чем выскочить из кухни. Когда смех утих, миссис Марч принялась благодарить мистера Брука за преданность и заботу о её муже, и тут мистер Брук вдруг вспомнил, что мистеру Марчу нужен отдых, и, захватив с собой Лори, поспешно удалился. Затем обоим больным было велено отдыхать, чем они и занялись, усевшись вдвоём в одно большое кресло и беседуя без умолку.
Мистер Марч рассказал, как он хотел сделать им сюрприз, и как доктор позволил ему воспользоваться установившейся хорошей погодой, и как заботлив был Брук, и какой он вообще достойный и честный молодой человек. О том, почему мистер Марч сделал паузу именно в этом месте и, взглянув на Мег, которая отчаянно тыкала кочергой в огонь, устремил на жену вопросительный взгляд, я предоставляю догадываться вам, так же как и о том, почему миссис Марч чуть заметно кивнула и спросила довольно неожиданно, не хочет ли он поесть. Джо видела и поняла этот взгляд и удалилась с мрачным видом, чтобы принести вино и крепкий бульон, хлопнув дверью и бормоча про себя:
— Терпеть не могу достойных молодых людей с карими глазами!
Никогда не было такого рождественского обеда, как в тот день. Жирный индюк являл собой великолепное зрелище, когда Ханна принесла его наверх, фаршированного, подрумяненного, разукрашенного, столь же великолепным был и плампудинг*, который просто таял во рту, а также и варенье, в котором Эми с наслаждением увязла, словно муха в горшочке с мёдом. Всё вышло замечательно, что было, по словам Ханны, прямо-таки счастьем: «Потому что я так разволновалась, мэм, что истинное чудо, как это я не зажарила пудинг и не начинила индюка изюмом, не говоря уж о том, что не поставила его вариться в салфетке».
Мистер Лоренс и его внук обедали вместе с ними, а также и мистер Брук, на которого Джо смотрела мрачно и сердито, чем невероятно забавляла Лори. Во главе стола в удобных креслах бок о бок сидели Бесс и отец, их пир был умеренным и ограничивался курицей и фруктами. Все пили за здоровье друг друга, рассказывали разные истории, пели песни, «пробуждали воспоминания», как говорят старые люди, и время шло чудесно. Предполагалось устроить катание на санях, но девочки не захотели расставаться с отцом, поэтому гости удалились рано, и, когда сгустились сумерки, счастливая семья уселась у огня.
— Ровно год назад мы сидели здесь и вздыхали из-за того, что нам предстояло ужасное Рождество. Помните? — спросила Джо, прерывая недолгое молчание, которое последовало за долгой беседой на самые разные темы.
— В целом год оказался совсем неплохим! — сказала Мег, с улыбкой глядя в огонь и мысленно поздравляя себя с тем, что в обществе мистера Брука держалась с достоинством.
— Я думаю, он был довольно тяжёлым, — заметила Эми, задумчиво глядя на отблески света на своём кольце.
— Я рада, что он позади, потому что теперь ты с нами, — шепнула Бесс, сидевшая на коленях у отца.
— Трудна была для вас эта дорога, мои маленькие пилигримы, особенно в конце пути. Но вы прошли по ней мужественно, и я думаю, что совсем скоро тяжёлые ноши упадут с ваших плеч, — сказал мистер Марч, глядя с отеческим удовлетворением на четыре юных лица.
— Откуда ты знаешь? Мама рассказала тебе? — спросила Джо.
— Кое-что. Но и соломинка показывает, куда ветер дует, и я сделал сегодня несколько открытий.
— Расскажи нам о них! — воскликнула сидевшая рядом с ним Мег.
— Вот одно из них. — И, приподняв её руку, которая лежала на ручке его кресла, он указал на загрубевший указательный палец, на ожог на тыльной стороне кисти и на два-три твёрдых пятнышка на ладони. — Я помню время, когда рука эта была белой и гладкой, а твоей главной заботой было сохранить её такой. Она была очень красивой /…/
(далее по тексту)
___________________
* Рождественский пудинг с изюмом или коринкой
Многие, кто пишет тексты - любые - будь-то школьное сочинение, обзор на фильм или пост для блога, знают, что вдохновение - это как волшебная пыльца, как энергетик для мозга, как джекпот идей. Это когда ты не выжимаешь из себя слова по буквам, а оказываешься в сверкающем водопаде безупречно согласованных между собой предложений.
Не знаю у кого как, а моё вдохновение очень обидчивое и своевольное. Я могу неделями приманивать его различными ритуалами (и иногда они даже срабатывают), но самые яркие наши встречи происходили спонтанно и заставали меня врасплох. Наученная горьким опытом, я приспособилась - нет, не ловить. Подчиняться. Если ее светлость решила ко мне заглянуть, я хватаю ручку и покорно записываю всё, что она милостиво принесла в этот раз независимо от того, сколько на часах времени. Мои домашние уже не удивляются, если я срываюсь с кровати в 4 утра или наоборот не сплю до рассвета, а потом через час сна снова подскакиваю ради нескольких новых слов в блокноте.
Был случай, когда я так не сделала и горько пожалела. Теперь я послушный солдат, который получив приказ действовать, не рассуждая хватает карандаш и пишет.
Дело было ночью. Я прочитала «И повсюду тлеют пожары», и книга жила во мне эхом своих слов. Довольно долго я была не готова говорить о ней, но однажды между сном и явью мне приснился первый абзац отзыва на нее и он был идеальным. Идеальным. Я успела подумать - да, это то, что надо, с этой ниточки можно раскрутить весь остальной текст. И уснула. Блин, я уснула! Стоит ли говорить, что утром из этого абзаца я не помнила ровным счетом ничего, осталась только горечь от потери чего-то важного и нужного мне. Потом я много недель не могла начать этот текст. Все попытки казались жалкими по сравнению с той упущенной идеей. В итоге отзыв всё-таки появился, но урок я усвоила хорошо: лови момент, а блокнот и карандаш держи рядом с кроватью.
Когда я была маленькой девочкой, то производила ну очень хорошее впечатление. Особенно, на взрослых. Они вообще любят вежливых, не противоречащих им деток. Но жизнь, судьба или лабуда всегда предоставляют шанс первый раз сказать НЕТ и прослыть нахальным, бессовестным *зацензурено*. А вот воспользуетесь вы им или нет — дело ваше. Сугубо и исключительно.
Мое первое действительно серьезное НЕТ случилось лет в пятнадцать, когда некая учительница начальных классов, которую я видела в школе, но фактически не знала, решила, что я должна дать ей некий журнал с картинками. На почитать. Конечно, я сразу поняла, что больше не увижу свою драгоценную макулатуру. Поэтому внезапно даже для самой себя ответила: НЕТ.
Тетя неистово изумилась и попыталась задавить меня живым весом и педагогическим авторитетом. Но я выстояла под ударами тяжелых орудий и снова, и снова отвечала: НЕТ. Рядом со мной была подруга, которая уже опосля отбитой атаки рассказала, что я посмела отказать огого какой учительнице. Короче, воспоминания детей, учивших у нее, были совсем не радужные.
И вот опосля этой мерлехлюндии я как-то резко осознала и уложила в голове:
Нафиг, нафиг хорошее отношение всяких непонятных теть, дядь и вообще, если через этот сомнительный приз тебя пытаются поиметь во всех смыслах, манипулировать тобой или забрать твой журнал. Журнал, черт возьми!!! Ну, ты же такая милая девочка, а давай-ка мы тебя скушаем, то есть сожрем и не подавимся, и взамен будем иметь о тебе сильно-пресильно хорошее мнение.
Спасибо, но за такие цены мне никакой симпатии не надЪ. Короче, да здравствует волшебное слово НЕТ.
Только вчера я дочитала эту удивительно грустную, но прекрасную книгу. Я не плакала, хотя была на грани этого. Я думала... думала, думала, думала... О том, как же страшно умирать в 16-17 лет. О том, как родителям больно терять детей. О том, как умирающим страшно покидать этот привычный для них мир. А еще о том, кому же приходится тяжелее, тем, кто уходит или тем, кто остается?
Сегодняшний день начался для меня в 5:45 утра. С телефонного звонка, маминых рыданий и хриплого голоса-приговора: Дедушка умер! Знаете, я не заплакала, я окаменела. Заключенная в коконе этого одеревенения и тошноты я сидела не двигаясь, слыша как мама рыдает в соседней комнате. Я не могла ей помочь и не могла утешить.
Да, ему было вовсе не 17 лет. Да, он не болел раком. Но старость и болезни совершенно измучили его. Не знаю, каков был его диагноз, но в животе у него стояла трубка. Больше года назад он сломал ногу, кость так и не срослась. На костылях он ходить так и не научился, постоянно падал, в одно из таких падений очень сильно повредил себе руку. Он был весь - сплошная боль. не представляю, как он терпел все это. От того, что он постоянно лежал в легких начала скапливаться жидкость, последние месяцы он постоянно кашлял, дышать ему было тяжело. Наверное, он бы смог понять Хейзел.
На почве всевозможных болячек он очень изменился. Из самого хорошего, самого любимого дедушки превратился в озлобленного ворчуна, который постоянно ругался и сквернословил, его мучили галлюцинации. Видеть его таким было выше моих сил, так что навещать их я перестала. О чем сейчас очень жалею.
Сегодня же, сидя рядом с гробом, глядя на эту неподвижную, будто восковую куклу, фигуру я плакала. Я плакала по тому дедушке, который строил мне "колодец" из кубиков, который рассказывал мне забавные сказки и угощал конфетами. Я плакала по его узловатым рукам и бровям, которые вечно торчали во все стороны. Я не вспоминала о том, чужом деде, в которого он превратился. А еще мне было жаль живых. Жаль бабушку, которая осталась в доме одна. Жаль маму и тетку. Мои будущие дети никогда не узнают его и мне очень жаль.
Я хочу верить, что теперь ему хорошо. Его ничего не тревожит и ничего у него не болит. Но я хотела бы, чтобы он был жив. И он бы тоже этого хотел. мы все прекрасно знали, что ему остается совсем немного, но смерть никогда не приходит вовремя, она объявляется внезапно и каждый ее приход становится неожиданным.
24 марта ему бы исполнилось 90 лет...
Дедуля, я люблю тебя! Прости, что не смогла сказать тебе этого раньше...
Давайте поговорим о зачитанных книгах. Нет, не тех, которые много раз перечитывали. О тех, которые к нам не вернулись.
Давайте поговорим о книжных потерях.
Жизнь несколько раз доказывала мне, что книги можно давать только надежным, проверенным людям, да и тем только в обмен на паспорт под залог. Но нет, как только слышу, что кто-то хочет почитать что-то интересное, так волоку стопку. Последний такой случай (надеюсь, реально последний, потому что до сих пор обидно и больно) произошел чуть больше года назад. На карантине. Дети тогда сидели на удаленке по домам и общались по сети. Дочка договорилась с одноклассником встретиться на затянутом лентой дворе и обменяться интересными книгами, чтобы было что почитать во время локдауна. Я сдуру посоветовала дать почитать свою любимую Мастрюкову. И как только рука у меня поднялась отдать эти книги из дома?
Локдаун закончилася, начался новый учебный год, и я сказала, что пора бы уже книги как бы и вернуть, полгода почти прошло, вплоне достаточно, чтобы их прочитать. Каждый день нависала над ребенком, начала сердиться, потому что мальчик этот страдал провалами памяти и каждый раз забывал принести книги в школу. Так продолжалось еще месяца два. Потом он признался, что оставил эти книги у себя на даче. Ну забыл, мол, ну бывает, чотакова. А потом на уроке литературы в обсуждении зашла об этом речь, и он (со смехом!) поделился подробностями, что он их не просто забыл, а оставил лежать на окне. За осень и зиму они там отсыреют и выгорят, разумеется.
Для меня это были не просто слова, а натуральная пытка. Хочешь сделать больно книголюбу, скажи ему, что оставил его книги медленно умирать на окне в деревне. Одну книгу Мастрюковой я купила себе потом, вторую мне подарила дочка (третья появилась у меня уже позже, поэтому уцелела). Но память о тех, первых, постранично прочитанных, еще жива, еще отдается фантомной болью в сердце. И бесит, бесит циничность. Вместо извинений издевательский смех.
В общем, с любимыми не расставайтесь. Не отпускайте из дома дорогие сердцу книги, это опасно, они могут не вернуться и будут сниться потом в кошмарных снах, с укором глядя из заколоченного окна чужой дачи.
Прочитано в Книжном бункере.
Более ста лет назад мои предки по материнской линии, разорившиеся купцы, получили по столыпинской аграрной реформе землю в далекой Омской губернии. Из Подмосковья, густо и тесно заселенного, с высокими деревьями и густыми лесами, они ехали в далекую Сибирь, чтобы обосноваться в чистом поле, там, где скоро вырастет деревня Раздольное.
Меньше чем сто лет назад, мои предки по отцовской линии были раскулачены и насильно переселены из Украины в Омскую область, туда, где скоро появится деревня Славгородка.
Одесский район Омской области это бескрайние степи на самой границе с Казахстаном, там не было леса, деревьев, из которых можно было бы срубить дом, не было реки или озера, откуда можно было бы брать питьевую воду. Не было железной дороги, которая бы гарантировала торговлю и стабильную связь с внешним миром. Там была только земля. Палящее солнце летом, трескучие сибирские морозы зимой, сухой пронизывающий западный ветер круглый год и покуда хватает глаз – целина. Добровольно ли, принудительно, те и другие возделывали эту землю, обустраивались, вставали на ноги, жили.
Сегодня нет уже деревни Раздольное. На том месте можно найти только старый тополь, который служит ориентиром моему дедушке. Когда-то рядом с этим тополем стоял его дом. А я помню, когда была совсем маленькой, были еще печные трубы… Сейчас уже нет. Славгородка официально значится в документах «селом», а на деле представляет собой три улочки да десяток-другой домов, которые никак не могут продать. А автобусы ходят туда только четыре раза в неделю. Полупустые. Одесское АТП уже который раз поднимает вопрос о закрытии маршрута. Не окупается…
Это мои корни, моя память, моя история, которую, если говорить откровенно, я знаю не так хорошо, как следовало бы. Я с детства знала, что немцы, живущие в Одесском, Побочино, Белостоке (других деревнях района) появились здесь из-за депортации в годы войны. Что украинцы и белорусы были раскулачены, а русские – кто приехал поднимать целину, а кто появился еще раньше… Когда я училась на историческом факультете, то с особым интересом изучала материалы по раскулачиванию в областной библиотеке. Выписывала в длинные столбики цифры – сколько тысяч семей были направлены в Одесский район, сколько в соседний Полтавский, Щербакульский, в Русскую поляну, Павлоградку, Тавричанку и т.д. Год за годом эти цифры росли, социалистическое соревнование было в самом разгаре, и появлялись новые категории – подкулачные. И я помню, как меня поражали эти цифры, не столько количеством нулей, а тем фактом, что это были тысячи семей. Понимаете, не людей считали, а семьи! И я могла только представить эти караваны изможденных людей, потерявших все, женщин, детей, мужчин, стариков. Единица подсчета по месту прибытия была очень удобна – семья. Мало ли кто не осилит дорогу…
Эта история долгое время была обезличена для меня. Я не знала других обстоятельств, кроме тех, что нашла в библиотеке, а потом в интернете. В семье об этом не говорилось, книг тогда об этом не писалось. А потом в нашей одесской газете «Пламя» стали появляться первые статьи с воспоминаниями депортированных и раскулаченных, о том, как тяжело пришлось первые годы, о том, как кто-то помогал чем мог, а кто-то был недоволен тем, что «понаехали», о том, как поднимали целину, как строили деревни, как были благодарны земле, и называли новую деревню «Благодаровкой», как начинали любить этот суровый край всем сердцем. Милая Одесса, ни воды, ни леса. Эту присказку, известную мне с раннего детства, я слышала так часто… И произносится она одновременно ласково, обреченно и любя. И, кстати, у нас говорят ОдЭсское, ОдЭсса, так, как на Украине. И мне вот уже 32, я отлично знаю, что по всем правилам русского языка нужно говорить ОдЕсское и ОдЕсса, но не могу совершенно! И слух режет, если слышу этот «правильный» вариант. Так и хочется поправить! Иногда поправляю…
Да… Хотела написать обо всем этом только первый абзац рецензии, хотела рассказать, чем именно меня зацепила Гузель Яхина, где. Книга ведь понравилась. Очень. Но вот не получилось коротко. Тема раскулачивания, которая в книге является центральной, оказалась слишком личной, не смотря на мое семейное невежество, не смотря на то, что я знаю только чужие истории. Не смотря на то, что сегодня уже есть сотни статей и десятки книг о раскулачивании, и стоит только захотеть. И есть целые общества, фонды которые занимаются сбором и публикацией сведений, издают книги и снимают фильмы. И это только у нас, в Омской области… Да, все это есть. А я со своим пристрастием к художественной литературе, только так – через роман «Зулейха открывает глаза», вышла на эту тему. Стыдно ли? Конечно. Ведь мы должны знать нашу историю. В конечном счете, это главное, что есть у нас – память.
В один прекрасный момент, когда количество книг в моей домашней библиотеке дошло до магической цифры 555, а количество прочитанных из них было всего 220, мне стало отчетливо ясно – надо остановиться и перестать покупать книги. Это нечто, превратившееся в манию, уже больше походило на коллекционирование, с регулярными наездами в букинистику, постоянным мониторингом скидок в интернет-магазине, и совершенно самозабвенным поиском чего-нибудь необычного и интересного. Так что я взяла себя в руки и сделала это. Прекратила скупать книги в промышленных объемах, а точнее – прекратила их покупать в принципе. Собственно, я молодец. Последний раз я купила себе подарок на день рождения в сентябре, в виде одной единственной книги (но, о боже, какой!!! до сих пор получаю настоящее наслаждение даже от одного названия – История немецкой литературы времен Третьего рейха (1933-1945): монография). И не планировала нарушать свой зарок. Но. Случился переезд. При всем моем большом желании, мне пришлось оставить мою прелесть мою библиотеку в Омске, и взять с собой ничтожно мало – Гинзбург, Ницще, Памук. Но ведь, у меня тысячи книг в электронном варианте, успокаивала я себя. И все доступные в сети номера «Иностранной литературы». Да, мне есть, что читать. Но вот однажды…
Однажды, накануне нового года, я шла мимо маленького магазинчика канцтоваров и вспомнила, что мне нужно купить пару тетрадей и карандаш. Я зашла, и оказалась в настоящем сочинском «супермаркете». Это такое место, где при минимальной торговой площади, представлен максимально обширный ассортимент. И ни один дюйм пространства не будет потрачен впустую. Не буду утруждать вас описанием всего, что там было, проще сказать, что там было всё, кроме продуктов питания и стройматериалов. Я как зачарованная ходила между полок с тетрадями, ежедневниками и блокнотиками (все это мое слабое место, как, наверное, у любого, кто любит писать), и неожиданно оказалась в маленьком книжном отделе. Он представлял собой большой стеллаж с вполне себе привычным набором – классика, фэнтези, детективы, романы, современная проза, отечественная… Мой взгляд невольно задержался на полке с современной литературой (хм, вполне хорошая подборка, подумала я) и… понеслась, родная. Нет, я не скупила полмагазина, и нет, я не ограбила его. Во-первых, у меня было с собой не так много денег, во-вторых, я законопослушный гражданин. Но … о, боже. Какое же удовольствие я получила от процесса выбора книги. Причем одной единственной, как в старые добрые времена. Я уже забыла, что это. В букинистике такие смешные цены, что меньше чем 4, я уже давно не покупала. В интернете, даже при покупке одной, это совершенно не то. Ведь, ты не видишь книгу, не чувствуешь, здесь просто пиксели картинки, просто аннотация. И потом, я всегда брала еще несколько сборников ЕГЭ для работы. Так что здесь особая тема. Я получила фантастическое удовольствие от покупки. И может быть, мой выбор был не самым удачным. Мне все равно. Это мне мой подарок на Новый год, решила я)))
Писать о детективах рецензии я, к сожалению, не умею. Так что о самой книге мало, что могу сказать предметно. С одной стороны, как только ее прочла, оценила средне. Меня смутило слишком большое количество рвоты, и несколько сумбурная главная героиня. Осталось впечатление непродуманности именно героев Хокинс. С другой стороны, она меня увлекла. Я читала до поздней ночи, и никак не могла оторваться. И ура – далеко не сразу поняла кто убийца. Это прям искренне порадовало, ибо сей бич упорно преследует меня. И через какое-то время, стало ясно, что негативные воспоминания почти стерлись, и общее впечатление именно положительное. Это хорошая книга. На четверку. Не супертриллер, как обещает обложка и назойливая реклама, но и не макулатура, которую не в силах дочитать.
Я очень соскучилась по покупке бумажных книг, по походам в настоящие книжные магазины, и этот детектив, напомнил мне – как это бывает здорово. Хочу еще)).
Приближаясь к финалу этой истории, я ловлю себя на мысли, что впервые не нахожу нужных слов для рецензии...пока. В голове хаос и сумбур. Вместо этого я вдохновилась стилистикой Кристины Старк - в каждой своей книге она использует один великолепный художественный приём, названий у которого очень много. Во время учёбы мы называли его весьма просто - приём, меняющий эмоциональный настрой. И я решила немного испробовать и себя, и сочинить небольшой рассказик:
Мне тридцать пять. И я очень счастливая женщина. Никогда не думала, что именно так повернётся моя жизнь. Рядом любимый человек, если и существует судьба – то он, это моя. У моего мужа замечательный сын, который считает меня своей родной матерью. Раньше... и у меня был сын. Ему не исполнилось и шести, когда его не стало. Винить некого –обстоятельства смерти неизвестны. В одночасье я потеряла всё. Но за то, что приобрела сейчас, буду ежеминутно благодарить Бога. Сын моего мужа сумел приоткрыть дверцу в моё скупое сердце, а его отец распахнуть её настежь. В душе больше нет той испепеляющей боли и жгучей ненависти. Казалось бы – вот оно, счастье, совсем рядом. Бери и наслаждайся. Но жизнь – жестокая штука. Спустя пять лет после происшествия прокуратура решила возобновить дело в силу наличия новых улик. .....Мой бедный мальчик лежал в ту темную дождливую ночь на мокром холодном асфальте, истекая кровью, пока его сердце останавливалось, а я.....кормила сына своего убийцы три раза в день. До конца своей жизни не смогу простить своего мужа, и назло проживу на день больше, чтобы и тогда проклинать его.
У меня есть любимый анекдот, который я так и эдак применяю к разным ситуациям в жизни, и, знаете, всегда подходит. Простите, при пересказе не обойтись без мата, но я запикаю, а вы сами догадаетесь.
Маленький мальчик спрашивает у папы, глядя на то, как кобель кроет сучку:
- Папа, а что собачки делают?
Отец, смущенный необходимостью так рано рассказывать сынишке про пестики и тычинки, пытается выкрутиться:
- Ну знаешь, одна собачка поранила лапку, и не может идти, и другая собачка такая хорошая, что решила ей помочь. Вот она дала ей залезть себе на спинку и несет ее домой...
Мальчик еще больше задумался.
- Сынок, тебе что-то еще непонятно?
- Да, папа... не могу понять, почему хороших всегда е***ут?
Так вот, непостижимо, но факт - хороших всегда е***ут. Если ты пытаешься действовать по правилам, по-честному, по неписанному закону положительных взаимоотношений - ты всегда окажешься в проигрыше. Если ты лжешь, хитришь и предаешь - ты будешь в выигрыше. Если ты рос на книжках о пионерах и честных и хороших детях, находящих волшебные страны за шкафом - ты в лучшем случае можешь поселиться в мире своих мечтаний, потому что ничего вне волшебного шкафа ты не добьешься. Если ты готов идти к своей цели по головам и не считаться ни с чем, чтобы добиться своего - поздравляю, у тебя есть все шансы на успех.
Это все вранье про карму, про воздаяние, и про то что правда всегда выйдет наружу. Ну - или все эти удивительные события случатся в необозримом будущем или в посмертии. Реальный мир прост, и ты или собачка, которая сверху, или та добренькая, которая "тащит на своей спине раненого (нет!) дружочка).
И это невероятно бесит.
Потому что какого черта мы росли в атмосфере этих "нужных книг", какого дьявола мы узнавали и впитывали все эти правила, уверяющие, что через хорошо вымытое стекло мир покажется ярче, что если ты честен с людьми, то и они будут честны с тобой, что тебя не предадут те, кого не предаешь ты, и что хорошие люди всегда могут договориться между собой лучшим образом, когда в то же время наши будущие соперники учились - как? где? - совсем другим приемам?
Хочется верить, что однажды жизнь волшебным образом повернется, словно в нелепом американском воодушевляющем фильме, на который так похожа книга о Бритт-Мари, и всем воздастся по заслугам, но...
Бесит, что чуда не случится, и что, для того, чтобы получить свое, придется просто стать собакой сверху. Не важно, какой ценой.
С годами я стал перечитывать роман в урезанном варианте. Критическая комиссия, сидящая во мне, безжалостно вычекрнула сначала всю историю, написанную Мастером. Потом отпало желание читать любовную линию главных героев. Остальное с блеском прошло испытание временем. Предъявляя где-нибудь пропуск, бывает трудно преодолеть соблазн назваться Скабичевским или, на худой конец, Панаевым. Когда шеф трубит очередной сбор, так и подмывает спросить, скоро ли организуют кружки хорового пения и гребли на пресных водах, а невинность взгляда хочется подкрепить фразой «Не шалю, никого не трогаю, починяю примус». Любимым осталось и начало романа. Я часто представлял себя на месте тех двоих, сидящих в пустынной аллее на скамейке во время встречи с Ним и пытался понять, что бы почувствовал и сделал я…
… Был жаркий и душный июльский день. Мы с сыном уладили все формальности, связанные с его поступлением в университет, и спускались по минскому проспекту Независимости в направлении цирка с забытым мною чувством постэкзаменационной эйфории. Все абитуриентские волнения позади, я неосмотрительно делился с ним своими студенческими безобразиями, он грозился достойно принять эстафету. Так шли мы среди людей, весело болтая. Впереди лежал участок без какой-либо растительности и я предложил перейти на противоположную от цирка сторону, где простирался маняще тенистый сквер. Мы пересекли проспект, спустились по ступенькам.
Не пройдя и нескольких шагов, я насторожился. Во-первых, нас окутала странная тишина, сотканная из звуков – шёпота листвы, треска кузнечиков и городского шума, гулким прибоем тщетно бьющимся о пределы сквера. Во-вторых, танец света и тени, создаваемый солнечными лучами и колышащимися кронами деревьев, превратил привычное пространство в иллюзорное. В-третьих, я не заметил, как прервалась наша беседа. Мы молча шли по длинной аллее, справа через определённые промежутки располагались скамейки. И, наконец, вокруг не было ни души. Переглянувшись, мы сели на одну из скамеек. Откинувшись на спинку, мы оглядывали абсолютно пустой сквер. Никто не сидел на скамейках, никто не прогуливался по пересекающимся асфальтовым дорожкам. Никто не направлялся к находящемуся в глубине Оперному Театру. Идентичность была полнейшая.
Однако Он так и не возник из причудливых бликов. Уходя, я снял аллею на мобильник. И потерял его спустя два дня.
Вот прошло уже больше недели, как я прочла Зимнее серебро. Но иногда замечаю в голове мысли, по поводу значимости имени. А именно, что, конкретно, мы передаем вместе с знанием о нем - другому существу.
Пример из жизни, который сподвиг поразмышлять:
Каждый раз, когда мне нужно пойти в магазин, я срезаю путь и иду через частный сектор. Проходя мимо одного дома, меня всегда пугала собака, которая кидалась на забор и лаяла на каждого прохожего. Каждый раз пыталась себе напоминать, чтобы не пугаться громкого лая, но было, что во время разговора, я аж чуть язык не прикусила. И так длилось 4 месяца. Пока не произошло одно интересное совпадение.
В очередной раз, проходя мимо дома со злой пёсей, я услышала, как хозяин кормит её и называет по имени. Люся.
ЛЮСЯ! Думаю я про себя, вот оно. Вот он ключ к моей спокойной жизни.
Проходит пару дней, я прохожу мимо, всё по обычному сценарию, собака кидается на забор и заливается громким лаем. Но только мне стоит сказать: Люся, фу, иди на место! Пёся сразу меняется в лице, замолкает и смотрит очень пристально.
В полной тишине, я ухожу в закат.
И так теперь всегда, из раза в раз, только Люся уже не лает на меня. Каждый раз здороваясь с ней по имени, получилось установить контакт и заполучить тот спокойный маршрут о котором я мечтала.
Разве это не власть имени? Элементарно над собакой. Теперь, когда мне звонят с банков или неизвестных номеров, мне не хочется называть своё имя. Мне кажется, как будто я нехорошим людям отдаю себя по кусочкам, как будто они берут власть над этим кусочком. Над чем-то моим сокровенным. Не перегибаю, конечно, но вот всяким мошенникам, точно, моё имя знать не нужно.
В психологии тоже есть уйма приёмов, как захватить внимание человека. Чаще называя его по имени, акцентируясь на нёс, даже, если беседа ведется уже 1 на 1 и больше никого нет. Хотя казалось бы глупо в такой ситуации раз в 2-3 минуты называть снова и снова человека по имени, но это реально работает.
Поэтому автор молодец, что решила вплести в свою сказочную косичку, прядь о значении и силы имени. Это здорово.
Бросить все и читать Иванова меня останавливает только то - что у меня там Стейнбек и Моэм нечитанные. А еще, что - блин, он такой огромный! Да, это здорово и для книги, и для читателя - получаются такие всеобъемлющие полнокровные истории. Но - чем больше слушаешь, тем больше она становится. И уже не помнишь, когда (и чем) она начиналась...
Посоветовала книгу коллеге-историку, который интересуется периодом, избранным автором. И по горячим следам автор был обвинен в обелении царского режима. Я спорить не стала - только сказала, что он оценивает книгу, как историк, а я - как читатель. Да и вообще - читатель имеет право в книге вычитать то, что ему вычиталось. И знаю, что Алексей Иванов автор очень обидчивый...
Я как-то вообще не принимаю претензии в стиле "вы не поняли, что хотел сказать автор". А еще мое любимое - "неправильно прочитали книгу". Мы не в школе, синие занавески не ищем. И чтение - хобби, в котором нельзя облажаться. На чтение влияет все - возраст, жизненный опыт, настрой, антураж. Нет книг, которые нравятся всем. Я кайфую в "Бронепароходах" от нескольких вещей - великолепного авторского стиля, когда так описан конец мира - что это просто... Интересные персонажи - бесящая "царица" Лялька, наивная Катя, милый Федя, Сеня... Понимаю, что могут быть претензии к "историческим" лицам - князю Михаилу, Троцкому. Я бы тоже исплевалась, читая книги навроде Бонни Гармус - Уроки химии , цикл о Флавии де Люс или Стефани Майер - Химик . Ибо химия - цариц наук, и при мне ее не трожь! Но как-то здесь исторический период для меня послужил фоном для судеб простых людей - и про них я с замиранием слушала...
Я это к чему? Читайте, господа. Книжные советы - дело такое, и книга может не зайти - просто потому что не пришло ее время, или она издает такую частоту, с которой надо совпасть. А может - как зайти!
И - благослови Господи того святого человека, который порекомендовал начитку Сергея Бурунова. Ну это же прелесть, что такое! Просто целый оркестр весь этот аудио-спектакль озвучил - а это один человек! Я бы все у него переслушала - если когда-нибудь это дослушаю! А то месяц прошел - и только за середину перевалила... Это ж надо так писать!
Увидела рекламу книги на главной странице. Красивая обложка, любопытная аннотация, но...
Обещают, что "роман перевернет вашу душу".
И как мне потом жить? С перевернутой-то душой?
На майские праздники «уезжала» в глухую деревню Анцыбаловку, в старый дом на краю леса. Во дворе дома стоит бездонный колодец, из которого веет древним ужасом, а из местного болота по ночам на охоту за людьми выползает Нечто.
Пока читала «Болотницу», вспомнила все свои детские фобии (благодаря буйному воображению, поверьте, я была тем еще параноиком).
Первый приступ больной фантазии я испытала в 5 лет. Как сейчас помню, что лежала в своей кровати, пыталась уснуть (как же я ненавидела «Спокойной ночи, малыши», это означало, что скоро опять надо будет страдать в темной комнате среди толпы монстров), мама с папой тихо разговаривали на кухне, а я думала: «А что если это не мама с папой? А что если это уже… фашисты (в тот период для меня ничего не было страшнее, что по своей сути верно, конечно), а что если сейчас папа пойдет по коридору и он будет выглядеть как папа, но его тень будет в каске и с автоматом в руках?
Потом, примерно в возрасте главной героини (ну может на пару лет помладше) мы с троюродной сестрой ночью закошмарили друг друга так, что были абсолютно уверены, что в ее шкафу сидит вор, который как-то пробрался туда через открытый на ночь балкон (7 этаж так-то). Не поверите, пришлось ночью будит ее маму, чтобы она немедленно провела осмотр шкафа. Тетя Надя - мама сестры - человек закаленный детскими заскоками (у нее их четверо) невозмутимо обыскала шкаф и молча ушла спать. Нас не ругала.
И третий случай, который вспомнился благодаря книге, это как я поздним вечером, когда дневной комендантский час для подкроватных чудовищ закончился, и они могли безнаказанно затаскивать детей за щиколотки в свои пыльные пыточные, сидела прижавшись спиной к стене посередине кровати, ждала родителей, которые где-то задержались по своим взрослым делам, и прикидывала, смогу ли я, в случае надобности, допрыгнуть с кровати до коридора, чтобы когтистая тварь до меня не успела дотянуться и схватить. Были сомнения, потому что неизвестно же какой длины у нее руки. При этом всю дорогу у меня громко работал телевизор, где на кассете было два фильма - «Командо» и «Рембо. Первая кровь». Считалось, пока они идут, тварь выползать побоится.
В общем, «Болотница» это такое атмосферное чтение для подростков про наши деревенские места с дурной славой, которое пробирает и взрослых, помнящих, как это было - вырасти и не рехнуться.
А вы чего-нибудь боялись?
Я, конечно, уже привыкла к ляпам студентов относительно сюжета и нерусских имен. Но не могу пройти мимо очередного шедевра.
Студентка уверенно говорит на опросе:
- Блендер - главный герой романа.
Переспрашиваю:
- Блендер?
- Да, Остап Блендер.
А какую еще кухонную технику вы встречали в литературе?))
Как к куратору Пермского книжного клуба ко мне время от времени приходят журналисты. Сначала к нам на встречу-обсуждение пришли из "Аргументы и Факты Пермь", результатом чего стала статья Где и с кем в Перми обсудить прочитанное?. Затем у клуба взяли интервью из Букмейт - Как работают книжные клубы от Улан-Удэ до Мурманска. Логично было ожидать, что третьим должно быть местное телевидение. Так и произошло, но не много не в той форме о которой я изначально подумала.
На телеканале РБК-Пермь ввели рубрику Бизнес-чтиво, в связи с чем им понадобились спикеры, которые могут рассказать о книгах по бизнес тематике. В клубе все категорически отказались. Я подумала, что это отличная возможность популизировать чтение и странно было бы ее упустить. В итоге мы с ведущим выбрали семь книг, я их прочитала/перечитала подготовила тексты и мы записали семь видео:
1) Сила воли. Как развить и укрепить
2) Marvel vs DC. Великое противостояние двух вселенных
3) Одураченные случайностью. Скрытая роль Шанса на Рынках и в Жизни
4) 45 татуировок продавана. Правила для тех кто продаёт и управляет продажами
5) Продавец обуви. История компании Nike, рассказанная ее основателем
6) Открывая организации будущего. Иллюстрированное путешествие в мир организаций нового типа
7) Руководство астронавта по жизни на Земле. Чему научили меня 4000 часов на орбите
Когда-то давно я подумывала о том, чтобы завести буктьюб канал. Но сейчас имея опыт видео окончательно поняла, что это не мое. Я человек текста, возможно человек звука, но картинка совершенно мне не дается. Не так давно я удалила инстаграм, потому что "чувства прекрасного" у меня нет, моими фото я всегда недовольна, а смотреть за другими зачастую иррациональная трата времени, которое можно провести за чтением.
Вот такая вышла история с ТВ.
Теперь интересно, с какой целью придет к нам в клуб следующий журналист.
Издание "Голодного дома" поразило меня в самое сердце своими бессмысленными и бесполезными отзывами в начале. Их 32 и растянулись они почти на 6 страниц (это в трехсотстраничном романе), но такое ощущение, что их писала либо специальная программа для хвалебных рецензий, которую настраивал лично Остап Бендер, либо специально обученный стрессоустойчивый и высокоэффективный копирайтер, который книгу в глаза не видел. Я подумала — а что, авось лайвлибовским рецензентам тоже пригодится. Я даже не стала ничего придумывать, а просто взяла слова из этих самых 32 отзывов. В основном, конечно, эпитеты (глаголы и наречия с одинаковыми корнями я тоже посчитала в прилагательные, чтобы было более наглядно).
Цифра после слова — это сколько раз за 32 отзыва слово повторилось. Соответственно, мотайте на ус, как часто можно это слово вставлять повсюду в свои отзывы на мистическую литературу и книги ужасов. (Могу слегка ошибаться в цифрах, потому что считать не очень удобно, но главное — понять принцип.)
Увлекательный - 10,
жуткий - 7,
захватывающий - 6,
великолепный - 5,
замысловатый - 4,
пугающий - 4,
страшный - 4,
изощренный - 3,
ужасающий - 3,
завораживающий - 3,
головокружительный - 3,
мастерский - 3,
свежий/новый в значении "свежий" - 3,
сверхъестественный - 2,
интересный - 2,
напряженный - 2,
изобретательный - 2,
неподражаемый - 2,
интеллектуальный - 2,
восхитительный - 2,
невероятный - 2,
кроме того этот роман по одному разу:
необузданный,
живой,
яркий,
незабываемый,
обезумевший,
лихорадочный,
неуёмный,
околдовывающий,
утончённый,
элегантный,
непостижимый,
незаурядный,
впечатляющий,
загадочный,
прелестный,
неожиданный,
превосходный.
И мощных существительных для завершения образа:
энергия,
размах,
фантазия,
живость,
дрожь,
восторг,
жемчужина,
открытие,
воображение.
Рецепт применения: слепите их кое-как вместе, пересыпьте восклицательными знаками, не забудьте всунуть название романа и подавайте, пока не остыло, иначе эту гадость никто есть не будет.
Писала я себе спокойно рецензию, ничего не предвещало беды. Но потом меня ударило током, пришлось сесть и задуматься.
Что должно содержаться в рецензии, чтобы не было поэтапного описания книги, как не уходить от топика и не рассуждать отстранённо на поднятые автором темы, а желательно кратко и по делу.
Такая тонкая грань, но мне интересно, что вы стараетесь отразить в своих рецензиях, на что обращаете внимание в других.
Поделитесь, плиз, своим ведением. Мне очень интересно, да и познавательно будет.
В книге есть пару страниц, которые называются "Потрясающие книги..."
Сделал список этих книг со ссылочками, может кому понадобится:
Кадзуо Исигуро - Остаток дня
Дж. Д. Сэлинджер - Над пропастью во ржи
Вирджиния Вулф - Своя комната
Луиза Мэй Олкотт - Маленькие женщины
Арундати Рой - Бог Мелочей
Маржан Сатрапи - Персеполис
Агата Кристи - Убийство в Восточном экспрессе
Маркус Зусак - Книжный вор
Янн Мартел - Жизнь Пи
Wally Lamb - I Know This Much Is True
Харпер Ли - Убить пересмешника...
Элизабет Гилберт - Есть, молиться, любить
Эрнест Хемингуэй - Старик и море
Анна Франк - Убежище. Дневник в письмах
Эми Тан - Клуб радости и удачи
Марк Хэддон - Загадочное ночное убийство собаки
Виктор Гюго - Отверженные
Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Философский камень
Харуки Мураками - Норвежский лес
Габриэль Гарсиа Маркес - Любовь во время чумы
Маргарет Этвуд - Рассказ Служанки
Роальд Даль - Матильда
Майя Анджелу - Поэтому птица в неволе поёт
Митч Элбом - Вторники с Морри, или Величайший урок жизни
Джейн Остин - Гордость и предубеждение
Фрэнсис Скотт Фицджеральд - Великий Гэтсби
Джоди Пиколт - Цвет жизни
Стивен Кинг - Как писать книги
Пауло Коэльо - Алхимик
Халед Хоссейни - Тысяча сияющих солнц
Томас Харди - Вдали от обезумевшей толпы
Арт Шпигельман - Маус
