Цитаты — стр. 4

— Имя? Фамилия? Отчество?
— Кацман Иосиф Михайлович.
— Год рождения?
— Тридцать шестой.
— Национальность?
— Да, — сказал Кацман и хихикнул.

...противно от того, что вся огромная страна, где я живу, - это много-много таких маленьких заплеванных каморок, где воняет помойкой и только что кончили пить портвейн...

Свернуть 

Сталь ржавеет; древний Бог - создал древнего, т.е. способного ошибаться человека - и, следовательно, сам ошибся. Таблица умножения мудрее, абсолютнее древнего Бога: она никогда - понимаете: никогда - не ошибается. И нет счастливее цифр, живущих по стройным вечным законам таблицы умножения. Ни… Развернуть 

Свернуть 

Необходимость не может быть ни страшной, ни доброй. Необходимость необходима, а все остальное о ней придумываем мы и машинки в лабиринтах, если они могут придумывать. Просто, когда мы ошибаемся, необходимость берет нас за горло, и мы начинаем плакать и жаловаться, какая она жестокая да страшная, а… Развернуть 

В экспедиционном катере должны быть первобытные вещи — веревки, крючья. Обстоятельства бывают столь неожиданными, что вся технология космического века оказывается бессильной без куска троса.

Свернуть 

Это было странное, чудесное пиршество. Они вскрывали банки. Дик — ножом, а Олег догадался, что это можно сделать без ножа, если нажать на край банки; они пробовали то, что было в банках и тюбиках. И почти всегда это было вкусно и незнакомо. И банок было не жалко, потому что там были целые комнаты,… Развернуть 

Мы живы до тех пор, пока у нас есть надежда. А если ты её потерял, ни в коем случае не позволяй себе догадаться об этом.

— Водки выпьешь?
— Да, если будет информация.
— Ничего тебе не будет, кроме водки.
— Хорошо, давай водку без информации.

Салли смотрела на детей. Детей оказалось много, ей как-то и в голову не пришло, что люди здесь, в этой грязной пропасти, могут плодить детей. В этом было что-то животное, унизительное.

Тем двум в раю — был предоставлен выбор: или счастье без свободы — или свобода без счастья, третьего не дано. Они, олухи, выбрали свободу — и что же: понятно — потом века тосковали об оковах. Об оковах — понимаете, — вот о чем мировая скорбь.

Вы думаете, что если человек цитирует Зурзмансора или Гегеля, то это — о! А такой человек смотрит на Вас и видит кучу дерьма, ему Вас не жалко, потому что Вы и по Гегелю дерьмо, и по Зурзмансору тоже дерьмо. Дерьмо по определению.

Он по-прежнему злился, зная, что это несправедливо. Контора не имела никаких прав. Они американские граждане, жили во вроде бы свободном обществе, но жену убили, дочь похитили, а теперь за ними охотились, как за кроликами.

За идеалы обычно держатся только до тех пор, пока нет сильных аргументов для их ниспровержения. А если они есть, что тогда?