Войны, природные катаклизмы, ураганы, наводнения, землетрясения... (((происходят от того, что человек не понимает Бога.
В книге так и сказано, что главное непонимание - человек не понимает Бога, что Он ему пытается внушить через всем известные тексты, через чудеса, откровения, через природные бедствия, которые время от времени обрушиваются на человечество.
Пепел Клааса бьется в мою грудь.
"Тиль Уленшпигель" Костер.
- Так это что, пираты?
- Хуже пиратов, миледи, похоже, что это бредуны
- Извините - кто?
- Бредуны. О, миледи, если вы о них не знаете, то лучше и не знать.
"Транквилиум" Лазарчук.
Тут позволю себе не согласиться. Знать всегда лучше. Даже несмотря на то что во многом знании многие печали. Я в курсе, что постмодернизм, как направление в литературе, предполагает цитируемость всего и вся, бывшего до него; допускает самые невообразимые миксы, эклектику и фьюжн. Что наша жизнь? Игра! И последние полсотни лет мировая культура усердно развлекается с новой игрушкой: минус сюжет, вера, причинно-следственные связи; плюс антинарратив, хаос и анархия. "Усердно развлекаться" тебе не кажется оксюмороном? Он самый и есть, игрушка оказалась неудачной, но пока другой не придумали, ничего не остается, кроме как с омерзением тискать дохлого щеночка, мучительно изображая радость.
Зато какой простор, сколько новых возможностей. В прежние-от, нецивилизованные времена позаимствовал Тургенев у Гончарова сюжет и характеры "Обрыва" для своего "Дворянского гнезда" - тотчас товарищеский суд критиков и обязательство изменить некоторые, совсем уж вопиющие, совпадения. Воспользовался Брехт стихами Вийона для "Трехгрошовой оперы" без указания авторства - скандал на премьере и необходимость заново написать несколько песен. В свою очередь, показался "Франк V" Дюрренматта публике подозрительно похожим на "Трехгрошовую" - снова нехорошие слухи. Там дальше них не пошло, но в другом случае с обвинением в плагиате против драматурга даже был инициирован судебный процесс.
То ли дело теперь! Бери что хочешь у кого угодно. Бумага все стерпит, а принципы постмодерна оправдают - цитируемость, что вы хотели? Н-ну, если честно, хотелось бы минимально обозначить границы допустимой цитируемости. Вот есть литературный сайт "Livelib" и на нем игра "Долгая прогулка", подробности опущу, желающие могут найти их, загуглив. Скажу основное: игра командная и включает необходимость ежемесячно на протяжении года прочитывать одну книгу по выбору судей, написав после отзыв. А также необязательную опцию "бонус", дающую дополнительные шансы на победу. В качестве бонуса (ирония не чужда судейству) предлагаются книги объемом около тысячи страниц и большей частью (сарказм не чужд также) постмодернистские.
"Калейдоскоп. Расходные материалы" Сергея Кузнецова был июньским бонусом и, против ожиданий, это оказалось замечательно интересным чтением. Вихрь, который подхватывает и закручивает в воронку десятки историй, сотни персонажей, без счета архетипических сюжетов. Язык хорош, Кузнецов отменный стилист, и все вместе дарит читательское наслаждение, какого давно не испытывала от чтения. Пока не понимаешь, что вот это самое кружение не претворится во что-то большее. Вообще ни во что не превратится, так и останется мотанием дерьма в проруби, бессмысленным и беспощадным. А что ты хотела, постмодерн, детка, и мы тут играем по его правилам.
Понимаю, оставь надежду, всяк сюда входящий. Роман Кузнецова так и остался бы для меня занятным казусом из серии: "что можно сделать минимальными усилиями (просто добавив фразу Ницше о смерти Бога в каждый из стапятисот фрагментов) с книгой, которая могла бы стать хорошей", когда бы не другая игра "Лайвлиба" - "Несказанные речи". В двух словах: все мы когда-то что-то читали, а впечатления от прочитанного суммировать не позаботились, растеряли. Неплохо бы вернуться и описать. Своего рода мини-"В поисках утраченного времени". И в ней мне досталось "Путешествие на край ночи" Луи-Фердинанда Селина, когда-то давно просмотренное по диагонали и нагло помеченное прочтенным.
Пришлось взяться по-настоящему. Как многие книжные черви, читаю две-три книги одновременно, в этот раз соседями оказались романы Кузнецова и Селина. В "Калейдоскопе" есть африканский фрагмент, отсылающий одновременно к "Острову доктора Моро", "Искателям бриллиантов" и "Хижине дяди Тома", а в нем такой эпизод:
вместо ответа он пнул негритянку, которая, сидя на корточках у стола, занималась своими ногами, ковыряя в них щепкой.
– Пошла отсюда, бочка, – прикрикнул он, – сбегай позови боя. И принеси льду!
Когда женщина ушла – не так уж, кстати, она была и толста, не сравнить с той уродиной в цирке, к которой ты меня приревновала! – директор буркнул:
– Вы бы потише об этом, при черномазых. Они и так уверены, что все белые доктора приехали сюда, чтобы навести на них порчу. Вот и мрут, как мухи. Мы должны быть ответственны, старина. Бремя белого человека, все такое. Раз ниггер пришел к врачу, а не к знахарю – пусть получит нормальное лечение, ну, без лишних трат, конечно, но и без издевательств. Верно я говорю?
Я не успел ответить, как явился бой. Похоже, директор решил, что слуга не слишком торопился, потому что вскочил, как подброшенный пружиной, и встретил боя парой пощечин и двумя ударами в низ живота.
– Он меня в гроб вгонит, – простонал он и рухнул в кресло, покрытое желтым полотном, измятым и засаленным.
Спустя пару дней, дохожу до африканских мытарств Бардамю у Селина и ничего не понимаю - я уже читала этот отрывок дословно:
Его негритянка, сидевшая на корточках у стола, занималась своими ногами, ковыряя в них щепкой.
– Пошла отсюда, бочка! – крикнул ей хозяин. – Сбегай позови боя. И принеси льду.
Бой появился не слишком быстро. Раздраженный директор вскочил, как подброшенный пружиной, и встретил слугу парой оглушительных пощечин и двумя ударами в низ живота, от которых так и пошел гул.
– Они меня в гроб вгонят! – со вздохом предсказал директор и вновь упал в кресло, покрытое желтым полотном, измятым и засаленным.
В финале своего опуса Сергей Юрьевич благодарит книги и авторов, без которых "Калейдоскоп. Расходные материалы" был бы невозможен, не без изящества замечая:
"Одни служили для меня источником вдохновения, другие подарили моим героям отдельные фразы или наблюдения, персонажи третьих как бы случайно забрели в мой роман. ".
Мне отчего-то кажется, что яркая мизансцена из Селина, как-то чересчур массированно забрела к Кузнецову. Роман не из тех, что широко известны публике и разобраны на узнаваемые цитаты, да и не предполагает цитата дословного копирования эпизодов. Это отдает чем-то другим. Или постмодерн всё спишет?
Среди теоретиков постмодернизма не один Бодрийяр с философией бесконечного самокопирования, есть и Фуко с заботой о себе в проективном аспекте: посредством "техник себя" сотвори лучшее, что может из тебя выйти. И если смерть Бога непременное условие - учись жить так, чтобы стать, подобным Ему. Природа не терпит пустоты, коли не позаботишься заполнить опустевшее место, на свободное пространство придут те, имя кому легион.
Книга далась мне мягко сказать "нелегко", когда-то я начинала дважды ее читать, и оба раза бросала, пугавшись объема. Решив, что пришло то самое время, приступила к прочтению, и снова мой путь был не без "шероховатостей". Осилив добрую треть повествования, начала себя ловить на мысли, что теряю смысл из-за огромного количества персонажей, двух временных плоскостей, переставая постепенно вообще вникать во всё происходящее. И вот тут, занеся руку над кнопкой "не дочитала", решила рискнуть прочесть рецензии (к слову, для меня табу - читать рецензии до прочтения).
Начитавшись восторженных отзывов о многогранности и исключительности произведения, во мне открылось второе дыхание и..я вновь вернулась к самой первой странице, к Курильщику с его красными кроссовками. Мне захотелось настолько не пропускать ни малейшей детали, что пришлось воспользоваться заметками, где я стала фиксировать основные отправные точки произведения, краткое описание персонажей и вопросы, на одни из которых я нашла ответы далее, а другие - так и остались для меня загадками.
Знаю, что "записки сумасшедшего" вряд ли будут для кого-то в чем-то полезными, но теперь мне так жалко их стирать, что "я просто оставлю это здесь")))
Почему тут нет возможности выбрать "Перечитала"? Потому что да, я перечитала Дом, но вот в чём дело - я его начала перечитывать сразу же после прочтения. Хотя вру... я сидела на форумах и пыталась вместе с ребятами осознать и впитать эту чудесную историю. И я поняла, что не хочу довольствоваться воспоминаниями или выделенными цитатами, я хочу опять в Дом. Ну подумав минут 5 взяла книгу в руки и пошла на второй круг. И не пожалела ни разу! Вот закончила читать и пытаюсь отойти психологически и бью себя по рукам, что бы не открыть книгу на первой странице. При втором прочтении многие вещи стали более понятными! А читать было интереснее еще, чем первый раз, ибо ты уже знаешь кто есть кто и знаешь, что Изнанка существует (что это не бред обкурившихся подростков) и ловишь каждое слово, каждую надпись и каждый намёк. И это волшебно!!! Я рада, что познакомилась с этой книгой:) Хотя при первом прочтении на втором томе я споткнулась и мне казалось, что это муть какая-то. Утром проснулась и первая мысль: "А что ребята там делают то?" Перечитала второй том заново и тогда меня накрыло:) Т.е. изначально Дом меня вышвырнул, а потом как принял... ох как принял, что второй раз пришлось читать, что бы только не расставаться с ним) И буду читать ещё! Огромный минус книги - это то, что я смотрю на список шикарных и не очень книг в моем списке к прочтению, и не хочу ничего читать... Вот что делать то?
Интересно, если бы не книга Дины Рубиной - обратила бы я внимание на количество и цвет голубей в Кордове? Хотя их там действительно много.
Не все из них абсолютно белые, далеко не уверена, что все они - голубки. Но то, что они все из Кордовы - гарантирую:
Здесь был просто заповедник этой разновидности голубей, их рай, их вотчина...
Книга великолепна! По прочтении решил, что сразу же начну заново - настолько многослойное и густое получилось у автора произведение. За простотою языка и многократных повторов - бездна аналогий прошлого, настоящего и будущего. У меня возникли ассоциации с Кандидом от Стругацких. Но там просто ужасы, а тут жуть сердечная, серая, оплакивание современной цивилизации, всея ее филахсофеи и марали. Бенедикт иногда настолько примеривался на самого себя, что от печали подбивало затянуть - Степь, да степь кругом. И памятник черный самому A.С. с веревочкой бельевой на шее. Это мой мир и от этого еще жутче, хорошо что ржавь и пива во Владимир Владимирске предостаточно. Не пора ли в санитары податься?
Вчера, читая "Даниэль Штайн переводчик", узнала, что большинство арабов- христиане... православные христиане.
Вопросов к миру всё больше... ((
Очень интересно, но я читаю вторую книгу Дины Ильиничны и второй раз со мной такое.
В общем, час назад во время прогулки я слушала в аудио часть, в которой очень подробно описано творчество художника Эль Греко. И вот, я включаю телевизор, смотрю свою любимую телевикторину, и там звучит вопрос: "какой город изображал на своих картинах Эль Греко?"?? И я знаю ответ! Причём раньше ни за что бы не ответила на этот вопрос.
Дорогая моя сестричка О Хули, привет тебе из нашего монастыря.
В прошлом письме ты упоминала о книге из мейнстрима под названием, которое тебя заинтриговало. Я всегда уделяю пристальное внимание твоим деликатным намекам на то, что стоит изучить хотя бы мимолетно. Прекрасно понимаю теперь, как задел тебя этот текст, где наша милая сестра делает очень своеобразные заявления о своих жизненных принципах и якобы философски рассуждает обо всем, что видит.
Я ничуть не удивлена очередным экзерсисом со стороны нашей сестренки А, ей так свойственно позерствовать и провоцировать интерес публики, добиваясь своих целей. В этом она давно набила лапу, надо отдать должное.
Издание числится в библиографии некоего Виктора Пелевина, который наворотил немало аналогичных по концептуальности романов. Опусы его идут на ура, бьют рекорды по продажам, насколько можно судить по уровню популярности. Честно говоря, много лет теряюсь в догадках, что именно так восхищает народ в текстах Пелевина. И почему многие, да, многие уже называют СКО своей любимой книгой! Что еще раз подтверждает мое сложившееся мнение по поводу людских вкусов, точнее, их отсутствию.
Наша дражайшая А Хули, конечно, узнаваема в своей манере изложения своих якобы тонких чувств и переживаний. Однако, при всей ее утонченности и умения излагать подковерную суть явлений точно и емко, все же это утонченность обычной шлюхи, набивающей себе цену. Всему нашему семейству свойственна эта "утонченность" - мы умеем и любим любоваться луной или оттенками цветочных лепестков, вести беседу о музыке, лирике и философии. Но давай будем честны хотя бы между собой. Идущий по лунной дорожке не видит солнечный свет, а мы, поглощающие энергию своих жертв - являемся паразитарной формой жизни. Так что все эти псевдоутонченные потуги прикрыть суть потребительского отношения к представителям пищевой цепочки на уровень ниже нашего.
Еще, на мой скромный взгляд, текст сильно отдает ванильностью. Если сейчас этот термин поп-культуры ушел в прошлое, замещен другими симулякрами, все равно он остается смыслоразличительным для определенной категории псевдоутонченных девушек. Игра в тонкость чувств так символична для этой человеческой эпохи, что, собственно, и подчеркивается в книге. Ирония из обоймы потмодерна? Может быть, но уже так устарело, ведь потмодерн устаревает до секунду до претворения в реальность. Я не верю в чувства А Хули, говоря откровенно. Зачем изменять своей натуре и что-то изображать, какую-то сверхлюбовь, если ты - из другого среза реальности, из иной плоскости. И паталогически не способен на это?
Ее игры с волком были, прямо скажем, вариантом извращения, где каждый получил то, что хотел и каждый остался при своем. Не считая того факта, что сестра инициировала оборотня, как любая женщина деформирует и преобразует мужчину. От этого не уйти ни одной из нас, женщин, даже в лисьем воплощении. И только это нас объединяет с земными женщинами, кроме умения морочить и гипнотизировать. Претендовать на высокие материи не рекомендую, вот уровень Лолиты - да, это для нее, только стоит ли переоценивать свою значимость? Вся ее утонченность сводится к тому, что она, видите ли, не переваривает слово "минет". Только слово?
Вот что мне интересно, так это достижение духовных вершин. Именно это уже почти 500 лет назад привело меня к духовной работе и затворничеству в нашей обители. Постигая дзен (а этим можно заниматься бесконечно), ты посвящаешь себя более достойному занятию, чем соблазнение оборотней в погонах в перерывах между визитами в курятник.
Лисы в книге предстают как они есть - банальные потребители энергии человека. Как все остальные формы "надчеловеческих" существ - рептилоиды, великаны, эльфы, инопланетяне, как ни назови. Их деятельность - мишура на фоне вечности, в которой они обитают по воле судьбы. Что бессмертного в этом бессмертии, где ты только потребляешь силу, витальность соседей по реальности? Что здесь возвышенного и тонкого? Игры разума, в которые обожает пускаться А Хули, служат лишь цветной ширмой ее истинной сути (и нашей).
Мы не находимся над людьми, хотя имеем над ними очевидную власть (в силу атрофии у них органов прямого энергетического обмена и контроля). Мы где-то сбоку, в параллельной реальности, нам дано выпускать в их мир симуляции и наблюдать за реакцией, как за собакой Павлова (ох уж этот Павлов, везде он кстати). Соответственно, задачи у нас похожи на людские, но немного другие. Всю человеческую историю мы сопровождали людей, помогали им обрести мудрость и найти истинную ценность жизни. Спасали в страшные годы, одаривали магической силой и полезными волшебными предметами, несли знания. Получить эти дары могли только достойные, не всякий выдерживал проверки. В этом я вижу наше высшее предназначение - взаимодействие с соседями по реальности. Не с позиции "охотник-жертва", хотя охотиться нам на роду написано, но речь ведь не о курах. А с позиции равного с равным, если человек, конечно, достоин такого взаимодействия. И если мы сами этого достойны.
Ты наверняка узнаешь мой категоричный подход в этом вопросе. Что поделать, годы берут свое, за 3000 лет мой нрав не стал легче. Изменилось отношение к мирским делам, появилось новое понимание лисьего рока. Я с каждым столетием все глубже постигаю пути преодоления себя, своих животных и потусторонних слабостей, зависимостей. Не могу скрывать свои успехи, но преувеличивать их тоже не хочу. Ведь суть нашего пути - вечный рост, какими бы рагнареками нам не угрожали. Все это - майя, иллюзия, тест на устойчивость. Устойчивое развитие, которое поминает наша сестра, совершенно не вдумываясь в смысл этого термина.
Наша сестра не достигает, судя по сюжету ее автобиографической рукописи, уровня Русалочки. Пропасть между этими типами сознания слишком велика. Героиня Андерсена предстала перед выбором: вечность или миг. И предпочла миг, обменяв его на бессмертие. Потерять шанс на реинкарнацию души лишь бы недолго находиться рядом с любимым человеком (не из своего вида, опять эти помеси), страдать от невыносимой физической боли. Но еще больше страдать от неразделенной любви, ведь принц даже не может говорить с ней, узнать правду о своем спасении из моря, узнать Русалочку как женщину и просто разделить с ней понимание. Уровень самопожертвования зашкаливает до небес, это крайность, свойственная очень экзальтированным девушкам любого вида, даже холоднокровным морским существам. Но такова магия любви, которая умеет преодолевать границы реальности. Она обрекает существ всех миров на буквально запредельные страдания, но и выводит их за пределы своих возможностей и существования.
Что преодолела наша сестра по итогам своих приключений? Вечность у нее есть, искать ее не требуется. И как она ею распоряжается? Кроме умствований и имитации человеческого? Что хочет бедная А Хули достичь, выпуская в свет свое творение? Это и манифест недозрелой нимфетки с тысячелетним стажем на панели, и крик о помощи. Или просто скулеж о несбывшейся любви? А была ли любовь? Когда власть (в лице Серого) соединяется с продажной дамой, о каких высотах осознанности может идти речь. Это стандартная схема земной паутины, которая засасывает людей и нелюдей, не сумевших преодолеть притяжение материального.
Момент, похожий на просветление, у нее промелькнул - где А рассказывает о своем знакомстве с Желтым гуру. Их диалог меня впечатлить не может в силу того факта, что мои повседневные беседы с настоятелем - и те содержательнее и глубже. Глупенькая А Хули пытается выудить у отлетевшего (да простит он меня) восточного учителя ответы на вечные вопросы, а он ее отшивает в духе коанов. Как тут не застыдишься наивности нашей лисы, за весь женский пол обидно - ведь любой, читающий об этом, увидит подтверждение той самой "женской" логике и наивной глупости. Либо стоило поддержать игру и озадачить господина в ответ, либо все-таки задуматься и прийти к каким-то инсайтам самостоятельно. Но сестра наша так заигралась в девочку-припевочку, что решила: сойдет и тут. Но это лишь вызвало улыбку знающего, большего заслужить не удалось.
Нет, я не утверждаю, что героиня этой истории должна быть обязательно из пансиона благородных девиц (знаем мы лицемерные порядки в этих пансионах). Мое недовольство связано с тупиковой ситуацией, бесплодными стремлениями лисы казаться чем-то, а не быть. По-моему, за всю историю земного мира основное правило прогресса остается неизменным. Все высшее достигается преодолением себя, своих низменных страстей, а не покатушками вниз, да в сопровождении плотоядного визга.
В конце концов, у нее лишь один хвост, а не девять, что было бы интереснее на порядок - хотя бы в отношении сюжета. И нигде нет ничего настоящего, как вдруг честно замечает сама А Хули. Тогда что нам всем, закованным на Земле, остается? Существовать рядом и помогать друг другу в совместном развитии, проживании своей кармы. Но я предпочитаю это делать на других ролях, сквозь призму альтруистического служения. А не заигрывая с властными структурами и другими видами грязи. Так учит меня мой наставник - древнейший дракон во вселенной. А ему ли не знать…
Но все же я люблю и прощаю чужие слабости, даже если нет ничего, кроме слабости. Только книги стараюсь выбирать с учетом развитого вкуса, не потакающие публичному запросу на остренькое и сиюминутное.
С уважением,
Я Хули
В каждой избушке свои погремушки, моя персональная ересь - хорошие книги пишутся не "по моему велению, по авторскому хотению", но История, которой приходит время воплотиться, находит достойного носителя и рождается, используя его ум, сердце и талант. С этого все начинается, с "расскажи мне сказку". Дальше рассказанное может продолжиться: книгой, фильмом, картиной или скульптурой. А может не продолжаться, но сильная история всегда в основе, даже если картина представляет собой сочетание цветных пятен.
Роман про Зулейху как специально просится для иллюстрации. Гузель Яхина (до сих пор, по крайней мере) написала лишь одну книгу, которая множественным залпом поразила все мыслимые цели литературного мира: лауреатство "Ясной Поляны", "Большой книги" и "Книги года", переводы на кучу языков, переговоры об экранизации. Как такое могло случиться? А именно так. Историям о жизни татарской женщины и о раскулачивании, и о возможности счастья в аду нужно было воплотиться, а выбрали они ее.
Гузель Шамилевна говорит во многих интервью о том, что начальный импульс рассказать историю раскулаченных пришел в детстве, когда она слушала рассказы бабушки о жизни на поселении - та прошла этим путем, будучи семилетней девочкой. И не потерялась в дальнейшей жизни, несмотря на такой незавидный старт: жила в Казани, преподавала, дом был полной чашей с хозяйственным укладом, умеющим обеспечить семье некоторую продовольственную независимость в жившей по карточкам столице Советской Татарии; но и со множеством книг. Внучка внимательно слушала рассказы, история уже тогда билась пеплом Клааса в ее грудь.
Однако татарским женщинам, кроме страстного покорного собственничества в любви (неоднократно воспетого русскими писателями), свойственна еще и глубинная рациональность - просто особенность менталитета. Прежде накорми и вырасти свою птицу (журавль или синица - время покажет), дай встать на крыло, а уж после и полетаешь с ней вместе, если будет на то воля Аллаха. И она носила в себе эту историю, закончив ИнЯз, работая в сфере маркетинга в немецкой фирме - девяносто девять из ста скажут: Чего еще хотеть? Девяносто девяти не бьется в грудь, а ей билось и она поступает в Московскую школу кино. В основе та же рациональность: хочешь, чтобы получилось хорошо - учись.
Написала сценарий, окончив. Который, разумеется, никто не принял. Тогда из сценария вырос роман. Который тоже, разумеется, нигде не принимали. Но удалось напечатать несколько глав в толстом журнале, Ура! А потом случилась встреча с Улицкой, которая порекомендовала издательству Елены Шубиной, много-много редакторской работы и книга вышла в свет. Видите. как получилось. Она честно служила своей истории и все удалось. Нет тут принижения роли творца, есть осененность и высшее соизволение; и сочетание таланта, интеллекта, огромной работоспособности - готовности служить Миссии. И что же, тонны макулатуры, которые в книжных магазинах, все по этому принципу? Нет-нет, как раз эти тонны прямиком из авторских голов.
Книгу посоветовала перед отпуском дальняя родственница . Почему то пришла и сказала - прочти ! Перед этим я ей посоветовала посмотреть сериал Аббатство Даунтон . Фильм меня потряс , семейная сага , как снято , сюжет...
Сразу же я купила и утонула в ,, Женщинах...,,. Теперь так же меня распирает и советую всем Ее прочесть .
Хороших впечатлений!
- Разве это не открытие? Для тех, кто был там/Для тех, кто живет там/Для тех, кто никогда там не был - это открытие для каждого. Открытие новой земли, новой стороны Света, нового Солнца скрывается за маленькой неприметной книжкой с таким солнечным названием.
Весна, 2013. "Новый книжный", раздел «Современная проза». Что бы такого почитать необычного? Хожу туда-сюда, разглядываю обложки. Собираюсь уходить, но вдруг вижу название – «На солнечной стороне улицы», автор – Рубина. А ведь я читала её незабываемый рассказ про снег и апельсины! Открываю книгу, разглядываю, верчу её, закрываю и смотрю на обложку с обеих сторон. Думаю о том, что мне очень понравился тот рассказ, решаю прочесть одну-две страницы. Открываю… и погружаюсь в воспоминания.
Каждое слово, каждое предложение и каждый абзац – чем больше букв, тем больше воспоминаний. Первым в глаза бросился эпиграф...
"…для любого сколько-нибудь тревожного человека родной город… - нечто очень неродное, место воспоминаний, печали, мелочности, стыда, соблазна, напрасной растраты сил." Франц Кафка.
- Как же так? Я увидела в описании название родного города, и подумала: мой город ассоциируется с детством, счастьем, друзьями, глупой валентинкой, полученной во втором классе, косичками и милыми сарафанами, летним солнцем и весенним теплым ветерком, желтой осенью и грязной зимой, с Чирчиком и горами, с мороженым и клубникой, шашлычной рядом с домом и старым филином, который там жил, с бешеной скоростью маршруток (мама говорила, они носятся, как угорелые, а мне было так весело в них кататься!). Я рано уехала, и не познала ничего перечисленного Кафкой, и остались у меня лишь воспоминания и ностальгия.
Не помню названия улиц. Впрочем, их все равно переименовали. И не люблю, никогда не любила глинобитных этих заборов, саманных переулков Старого города, ханского великолепия новых мраморных дворцов, имперского размаха проспектов. Моя юность проплутала этими переулками, просвистела этими проспектами и – сгинула.
Иногда во сне, оказавшись на смутно знакомом перекрестке и тоскливо догадываясь о местонахождении, я тщетно пытаюсь припомнить дорогу к рынку, где ждет меня спасение от позора.
После этих слов я стала листать книгу, пытаясь найти описания города, тщетно восстанавливая воспоминания из детства. У меня трещала голова и я сильно хотела вернуться в старую квартиру на Карасу-6. И в старости я буду помнить домашний адрес, номер школы, имя классной руководительницы и имена одноклассников.
Книгу я так и не купила (ни одну) и с чувствами, переполняющими меня, ушла домой.
Прошло девять лет с момента переезда. Или уже десять… А любовь к городу ушла, ностальгии нет, я скучаю только по детству. Ташкент (мне больно называть его… это стыд? За переезд ли, за детство, или за то, что не вернусь никогда?) остался в воспоминаниях, и если я когда-либо поеду туда – сказочный город рухнет и останется только разочарование. Это чувство как расставание с родным человеком. Много лет не виделись и не общались, и если он приедет, или ты к нему (мимолетное счастье!), при встрече поймешь, что вы совершенно разные люди, и надо заново узнавать друг друга. Я изменилась, изменились и улицы.
Эта книга первая подарила столько эмоций от воспоминаний, и моя первая (надеюсь не единственная) история на ЛЛ будет напоминать мне об этом.
Я как-то настороженно отнеслась к этой книге и не сразу взялась за нее, когда мне ее посоветовали. Каким-то образом почувствовала, какой она будет. Уже от одного названия по телу пробегают мурашки, и ты знаешь, что если начнешь ее читать, то она будет менять тебя. И ты станешь видеть отголоски этой книги всюду в своем собственном мире.
Мне порекомендовал ее один друг незадолго до того, как мы перестали общаться. Мне очень хочется написать ему и сказать спасибо за эту книгу. Он сам кажется мне теперь сошедшим с ее страниц. Удивительно, да? Конечно, она ему понравилась - он идеально вписывается в тот мир. Я имею в виду по характеру, не по физическим признакам.
Мне даже хочется написать ему теперь, что я скучаю по нашему общению, но мне кажется, это так глупо, вдруг написать "привет, как дела?" столько месяцев спустя. Хотя, если подумать, у меня с очень многими друзьями такие отношения: когда вы просто забываете друг о друге на долгое время, а потом вдруг возобновляете общение, словно и не расставались. Чисто английская дружба.
Но сегодня все эти эмоции из-за одной-единственной Книги.
Однажды мы с подругой рылись на просторах книжных сайтов в поисках разностей и интересностей. Отправляли друг другу интересные рецензии и статьи о книгах, среди которых была и эта книга, но мне это вообще не запомнилось. Позднее, спустя пару месцев подруга начинает рассказывать мне про какую-то безумную книгу и утверждать что это я чуть-ли не заставила её начать её читать, а спустя неделю приходит ко мне с Домом в руках, распечатанным на принтере, швыряет передо мной эту тяжеленную кипу и говорит "ну и нуууу..... вот после того как ты меня заставила ЭТО прочитать, ты обязана тоже это сделать". И я перепуганная её странными эмоциями взялась за эту тонну страшных листов, и ни секунды не пожалела. Дом не отпускает далеко тех, кто в нем уже побывал, не покидает ощущение, что он не просто стоит на полке, а ждет.. и чем больше стираются из памяти детали - тем больше хочется перечитать.
В покетбук-издании "Empire V" 2013 года из романа вырезан эпизод с Вавиленом Татарским, главным героем «Generation П». Там про "Газом нас багаче" и "Никола. Один раз не пидарас". Это что-ж получается? Зацензурили нашего гиганта мысли?
Собственно, история.
Раннего Пелевина от «Синего фонаря» до «Generation П» я прочитал в школе в 10-11 классах (1999-2001 г.) Дал почитать одноклассник. Фамилия одноклассника была Вечер. Как и в случае с Сорокиным, это тоже явилось неким базисом, одним из символов юности, и теперь я даже с некоторой гордостью и с благодарностью мьсе Вечеру думаю, что нанизал эти тексты на своё совсем ещё девственное литературное сознание, а не будучи конъюнктурным офисным высиднем.
17 февраля 2001 года во Дворце культуры им. Горького давали гремевший спектакль по «Чапаеву и Пустоте» с Сидихиным, Куценко и Никоненко. Запомнились шутки про балтийский чай (водка с кокаином) и то, как Котовский наставлял на Петьку мазуер, а потом изящно занюхивал через отстёгнутое дуло. После этого я даже тщательно подошёл к выбору обложки покупаемого издания романа и выбрал вот эту, с пыльной бурей пустоты. Уже давно книжка эта канула где-то на конспиративных квартирах буйной юности. А 23 февраля 2001 года я впервые посетил концерт группы Ленинград. Ах, школьные годы чудесные. На память об обоих событиях у меня остались билет и календарик (см. ниже)
А дальше я Пелевина забросил на долгие десять лет, как и многие с недоумением следя за его новыми хентай-обложками и почитывая статьишки веб-критиков о том что «по фотографии видно, что ПВО исписался». Забросил до появления в 2011 году великой русской экранизации «Generation П» Гинзбургом, что сподвигло меня перечитать роман в моднявой чегеваровской обложке. Я обожаю русский кинематограф, потому что его неизменно интересно смотреть, это пока ещё бесформенная масса, и слепить и неё могут пока что что душе угодно. И такие картины как Юрьев день, 977, Дикое поле, Бумажный солдат, Эйфория, Исчезнувшая империя несомненно достойны внимания самой взыскательной публики.
Потом как-то невнятно проглотил «Бэтман-Аполло», и тут вдруг на этой неделе, жарким июньским днём, совершенно бессистемно заглянул в Дом книги, где проходил «день без НДС» - скидка на всё 18%. От такого откровенного дискурсА во мне взыграли все соки гламурА, и я скупил в дешёвых мягких обложках всего нечитанного Пелевина от «ДПП (НН)» до «Снаффа». Теперь мне предстоит всё это разгрести.
Читать ПВО легко, на мой взгляд обложки этих новых покетбуков выполнены идеально соответственно содержанию – яркий но немного бледный фон и один цепляющий символ, буддистски отражённый в двух ипостасях. Романы его – летнее пляжное отпускное чтиво, ненавязчивое, яркое и сладкое. Сурьёзной литературой это трудно назвать, но любому мозгу нужен отдых. И Пелевин даёт его ему вкупе с милыми обаятельными лекциями о том, о сём.
А режиссёр Гинзбург сейчас снимает фильм по «Empire V».
История трогательная и очень грустная. Я лежал в больнице. Был женат. И она не была свободной. Вслух не говорили ЭТИХ слов. Она принесла книгу. И сама была тонкой и ранимой. Как любовь.
Когда мне говорят: "Смотри - счастье"
Я смотрю туда и вижу тюрьму
(c) БГ
Сегодня выхватила фразу из городского шума, и, наконец, смогла хоть немного объяснить себе, что же мне не так в этой книге. Почему она приводит меня в такой парализующий ужас. Почему мне нечем в ней дышать, как будто сам Дом обрушивается на меня всей своей тяжестью, не давая пошевелиться, не оставляя ни единого шанса на другие ощущения, кроме бесконечной этой тяжести.
А дело, оказывается, в том, что я прочитала книгу про тюрьму. Очень хорошую книгу. Тюрьма в ней описана так, как будто это необыкновенное, и даже немного волшебное место, сидят там интереснейшие люди, а жуткие тюремные порядки и разборки поданы так, что, вроде, и остаются жуткими, но это как-то не бросается в глаза на фоне общей необычности всего происходящего. Обитатели тюрьмы почти не видели всего остального мира, и видеть его не хотят, ведь вот она, родная тюрьма, такая понятная, такая странная, но при этом такая своя. А мир большой, стрёмный, фиг знает, как с ним разбираться, и никто их, таких уникальных, там не ждёт.
И всё это великолепно написано. Очень правдоподобно, очень понятно, очень берёт за душу. Книга массово очаровывает читателей. В книгу влюбляются, в неё играют, с её героями идентифицируются. Налёт тайны аккуратно подменяет собой всякие неприятные смыслы. Про тюрьму уже никто и не думает, потому что в книге столько ведь ещё всякого, драконы, ангелы, оборотни, волшебный лес, изнанка мира, сказки, сны...
А я при этом продолжаю видеть одну только тюрьму, и не могу развидеть. Вся фентезийная составляющая кажется мне мишурой, вместо которой в реальности был бы алкоголь, или другие какие-нибудь вещества. Подростковые игры в иерархию не вызывают ничего, кроме брезгливого отторжения, а героев отчаянно хочется выволочь на свет из затхлых камер, и показать им мир, которого они так боятся. Яркий, бесконечно многообразный, добрый, злой, волшебный, всякий.
И примерно то же хочется сделать с очарованными читателями. Схватить за грудки, трясти, расколдовывать. Кричать - ну как же, как же вы не видите? Действительно не видите? Или видите, но вам нормально?
Но я, конечно, никого не выдёргиваю и не трясу, признаю за каждым право на своё мнение и любимые формы эскапизма, и даже выразить словами не могу своё отчаяние и бессилие. Я просто записываю свои впечатления от книги, и даже не уверенна, что хочу об этом поговорить.
UPD. Чем больше я думаю об этой книге, тем больше понимаю, что дело не столько в ней самой, сколько в её массовом восприятии. В конце концов, мало ли было книг, проехавшихся по мне чугуниевым катком, со всеми вытекающими последствиями? Та же Страна приливов в этом смысле ни чуть не слабее. Но что-то я не наблюдала коллективного восхищения картиной мира Джелизы-Розы, и желания в ней пожить. Страшные книги случаются, как и страшные вещи в жизни, осознаются как таковые, переживаются и дальше начинается что-нибудь другое.
Но в случае с "Домом" всё происходит совсем иначе. Вот это вот - концентрированная любовь? Вот в этом "хочется жить"? Вот такую модель мира хочется на себя примерить и поселить в голове? Серьёзно? Извините, люди, но мне с вами страшно.
В книжке Матвеевой "Завидное чувство Веры Стениной" героиня обладает редким свойством - картины для нее оживают - правда, только подлинные - розы пахнут, пение слышно, портреты говорят - примерно как на тизере выставки Серова в Третьяковке, где Верочка Мамонтова оживает на картине "Девочка с персиками", рассказывает о том. как позировала.
А я в детстве была уверена, что все мои рисунки оживают в какой-то параллельной реальности, поэтому я всегда старалась нарисовать человечков с полным комплектом рук, ног, глаз - ни в коем случае нельзя было бросить их недорисованными, чтобы им не пришлось мыкаться калеками.
А потом я про это забыла.
Книгу эту мне посоветовал знакомый с литературного портала, сказав, что она, ни много ни мало, "изменила его жизнь". Заинтригованная, я скачала себе электронную версию и пообещала себе в ближайшее время начать. Через пару недель дома отключили Интернет, на несколько дней. Решив провести время хоть с какой-то пользой, я начала читать "Дом...". И уже через полчаса начисто забыла про Интернет, посвятив ей абсолютно все свободное время. Да и не свободное - тоже. Ради чтения я на неделю не задумываясь пожертвовала всем - прогулками, конспектированием лекций, домашними заданиями... Объемную книгу проглотила невероятно быстро, и как только перевернула последнюю страницу. захотелось немедленно вернуться к началу и начать читать заново.
Читать что-то другое я смогла, кажется, только через две недели - Дом никак не хотел меня отпускать.
Таджикский историк 12-13 вв Мухаммед Ауфи Бухари так пишет о музыкальном таланте Рудаки: «… господь одарил его прекрасным голосом и способностью пением очаровывать сердца. Благодаря своему голосу, он сделался певцом и научился играть на Борбате (по другому его называли Руд или Уд, струнный щипковый инструмент, распространенный по всему Востоку и Северной Африке, существовали версии от 4 до 9 струн. Считается предшественником лютни) у Абулабака Бахтияра, который был выдающимся музыкантом.Рудаки стал мастером игры, и слух о нем прошел по всему миру»
Эта книга вызвала все эмоции, которые только могла. Я не добавляла цитаты, потому что их слишком много (пачка стикеров ушла на весь томик). Именно в этой книге ты можешь читать одну главу, а через 300 страниц осознавать, что смысл был другой и перечитывать, всё еще поражаясь тем, КАК всё это удалось написать Автору (не побоюсь написать с большой буквы). Юлия Волкодав была права, когда говорила, что именно наличием в 'прочитанном' этой книги можно выбирать себе книжное общество. Спасибо за чудесный мир и кучу мыслей, Мариам Петросян.
Пока я болею гриппом решил устроить себе такой эксперимент. Почитать первые страницы каждого популярного, нашумевшего произведения и составить первое мнение о стиле автора и потом уже вернуться к подробному изучению, учитывая первое впечатление. Я прочитал первые 10 электронных страниц и пришел к выводу, что писать Петросян умеет. Языком и своим стилем повествования она убедила меня в том, что исполнение ее авторской идеи будет выполнено на высоком уровне. Так из отдельных слухов о книге и первых страниц я примерно понимаю куда будет вести меня автор . Довольно избитая на сегодняшний день тема ущербного умственно от талого человека против которого вся система общества. Очередная пропаганда индивидуализма. Но, как и в случае Сафона например автор еще накрутит мистики и прочие запутывающие читателя приемы, чтобы на фоне всего мистицизма аккуратно и безболезненно незаметно вложить в читателя эту главную мысль. В любом случае, уверен, исполнение будет отличным!
Оказывается, велись многолетние споры, был ли Рудаки слепым от рождения или его ослепили в старости. И даже Садриддин Айни, человек, который очень много сил вложил в то, что могилу поэта все-таки нашли, считал именно так. Но Айни умер в 1954, а могилу нашли в 1956. И знаменитый Герасимов, восстановив по черепу облик, бесспорно доказал, что Рудаки был ослеплен в возрасте 60 лет или около того.
****
Моё детство и юность прошли на Дальнем Востоке. Мы жили рядом с лесом и железной дорогой, туалет был на улице, вода в колодце на общей улице. Это было непростое время, а зимы длинные, темные и холодные. Я тогда очень увлекалась чтением, сметала с полок буквально всё в библиотеке, шарила по домашним книгам, когда читать опять было нечего. Тогда, будучи подростком я обратила внимание некоторых дальневосточных авторов. Я не помню названия этих книг, авторов было несколько и я их тоже не помню, читала выборочно, некоторые рассказы перечитывала по несколько раз. Но помню одно: описание тех событий живо напомнило мне "Зулейху". В тех книгах была обычная жизнь чукчей, нанайцев, каких-то других народов, великолепное описание их быта, отношения с мужчинами, замужество, рождение детей, смерть и , конечно, красногвардейцы. Русские, революционеры, смена устоев народа, их жизней. Время было примерно года 20-30, до войны. Я зачитывала отдельные истории до дыр, многие, где история и политика более плотно выступали на произведение - попросту пропускала.
Несколько лет назад"Зулейху" было сложно не заметить. Помню, как у входа в магазин, книжки лежали стройными и аккуратными столбиками, привлекали приятным дизайном. Казалось, что она повсюду, но я как-то мало интересовалась в то время современной литературой и все время проходила мимо. Потом про нее заговорили, много всего и много разного и я опять обратила внимание. Помню, как опять пришла в книжный и увидела знакомую синеву. Взяла в руки одну из книжек и начала читать: "Зулейха открывает глаза. Темно, как в погребе.Сонно вздыхают за тонкой занавеской гуси. Месячный жеребенок шлепает губами, ища материнское вымя." Незаметно пролетели двадцать страниц, я все также стояла у стеллажа и читала, читала читала. Но книгу я в тот раз почему так и не взяла и благополучно забыла про неё на несколько лет. Периодически она мелькала в чартах, списках, была постоянная непоколебимая очередь на неё в библиотеке. Но в конце концов, совсем недавно, я заметила её в Лабиринте и решила её взять.
Книгу я прочитала за день. Жадно вгрызалась в страницы,пугалась Упырихи, шла по глубокому снегу,грустила по дочерям, страдала, голодала, умирала и возрождалась, готовила похлебку, охотилась, любила Игнатова и ненавидела, строила Семрук и просто жила вместе с этой книгой.
Гузель мне так живо напомнила отчий дом.Тайга рядом - мой лес. Опасная Ангара - Амур. Комары, дикие звери,лютые зимы, холод. И пусть сравнение натянутое, зыбкое, я всё равно вижу себя в детстве. И пусть из моей семьи никто не переживал такого, я словно прочувствовала все тяготы через эту книгу. И признала, к своему величайшему стыду, что плохо, слишком плохо знаю эту часть нашей истории. Буду исправляться. Спасибо автору огромное.
P.S. Где-то на середине книги я представила как выглядела бы в моей голове Зулейха и мне почему-то живо представился образ Чулпан Хаматовой. Тогда я ничего не знала про экранизацию. После прочтения, я залезла посмотреть, будет ли экранизация и узнала, что именно Чулпан выбрали на роль Зулейхи и фильм выйдет довольно скоро. Жду.
В Португалии Жозе Сарамаго.
В Испании Арутро Перес-Реверте.
Во Франции Мишель Уэльбек.
В Италии Умберто Эко.
А в Российской Федерации - Вова Сорокин!
