Когда делаешь какую-то нудную и неинтересную работу, время течет медленно-медленно. Когда ты с другом отмечаешь радостное событие, время тут же преображается и несется совершенно сумасшедшим темпом, заставляющим тебя то и дело удивленно поглядывать на часы и не верить происходящему: «Неужели уже… Развернуть |
|
|
Подполковник быстро сообразил, что к нему применяют методы психологического воздействия, о которых так много и подробно рассказывали на спецкурсах в школе КГБ. Хитроумные американцы мастерили, например, якобы космический корабль, все отсеки которого были задраены так, что открыть их было… Развернуть |
|
|
«Denontie secrete contro chi occultera gratie et officil o colludera per nasconder la vera renditta d essi», – грозно гласила надпись под барельефом: «Тайные обвинения против любого, кто скрывает милости или услуги или тайно сговорился, чтобы утаить истинный доход от них». И люди поставляли сюда… Развернуть |
|
|
Если мир так несовершенен, что постоянно требует нашего вмешательства, может, несовершенны мы, а не он? |
|
|
Если неразумный младенец причиняет себе вред, то разве не права мать, которая силой отводит его от края высокого крыльца, с которого он может упасть? Или от пылающего очага, к которому он тянет ручки? Спасать иной раз приходится и против воли того, кого спасаешь. |
|
|
Никто из завоевателей не приходил на чужую землю, чтобы подарить ей мир и с миром из нее уйти! Все идут, дабы ту землю полонить, опустошить или себе навсегда забрать… |
|
|
Набранный шрифтом текст был каким-то чужим, официальным. Кроме того, в редакции от себя добавили несколько высокопарных предложений типа «Идя навстречу…», «Бригада взяла повышенные социалистические обязательства…», «Партия учит нас…». |
|
|
— Алма-Ата — такой город! Такой город! Я только с трапа сошел и сразу полюбил его. Все здесь чудно. Только одно меня напрягает — микрорайоны везде одинаковые. Вот скажи мне, Аман. Почему так? Поч-ч-ч-ему у нас в стране в-в-все одинаковое? Вот вокзал. Точно такой я видел где-то. А где — не помню… |
|
|
Предатели всегда чувствуют свою вину и от этого ненавидят тех, кого предали. |
|
|
Предатели всегда чувствуют свою вину и от этого ненавидят тех, кого предали. |
|
|
Землю свою и Отечество никому отдавать нельзя! |
|
|
Воистину, человек может сойти с ума и даже не заметить этого! |
|
|
Измену выжигать надобно каленым железом и давить, едва та ростки пустит. |
|
|
Везде, где власть, там продажных душонок — целое сонмище. |
|
|
Русские, — теперь Фриц отчетливо понял такую простую, казалось, вещь, — им хоть есть, за что умирать. Они защищают свой дом. |
|
|
Можно разгромить врага, но зачем его унижать? Униженный и оскорбленный противник опасен. Он затаит злобу и при первом же случае воткнет нож тебе в спину. Не тебе — так твоим детям. |
|
|
Скверна — она скверна и есть. Ее мягкой рукой не изничтожишь… |
|
|
Случай надежней правила. |
|
|
Развернуть |
|
|
А ежели здраво поразмыслить, то, где ж как ни на Волге-матушке, должны еще сбираться русские люди? Сбираться, чтоб сил набрать да врага проклятого изгнать? |
|
|
Утратил человек Рай, в мир попав сущим младенцем. А младенец, если его отец либо мать за ручонку не держат да по дорожке не ведут, много ли пройдет? Господь — наш Отец. Церковь — наша мать. Вот они нас и оберегают, и ведут среди буйного мира, помогая свою дорожку найти. Ну, а как бес искусит? А… Развернуть |
|
|
Раз предали своих, чужих предадут и подавно. |
|
|
Проклятый порох. С его изобретением убийство себе подобных стало делом необыкновенно легким. Оно теперь занимало одно мгновение. Его исполнение не требовало приближаться к жертве. Убивать теперь можно было при сохранении собственной безопасности. Убивать стало легко. И в людях пробудилось особое… Развернуть |
|
|
Зверя обмануть куда труднее, чем человека! |
|
|
Живой человек — не кусок тряпки, его за пазухой не утащишь… |
|
|