Рецензии — стр. 5

Роман, жанр которого определить сложно. «Мультики», складывающиеся из романа взросления, романа воспитания, социального романа и полумистического хоррора. История, связавшая конец 80-ых, начало 90-ых и прошлые времена, пришедшие к герою романа в лице персонажей ранее прожитых ими страшных сценариев, из каждого из которых мог бы получиться самостоятельный психологический триллер. Реальная история крутого парня из подростковой банды перетекает в нечто мистическое и даже сюрреалистическое, где в итоге невозможно однозначно ответить на вопрос о том, что же с ним случилось на самом деле, что было, а чего не было, что является былью, а что – плодом травмы, больной фантазии, возникшей на фоне потрясения от психологического насилия, что перенесла личность подростка.

Есть спойлеры! Главный герой романа Михаила Елизарова «Мультики» Герман Рымбаев после окончания седьмого класса переезжает с родителями из тихого небольшого городка Краснославска в промышленный мегаполис. Он не понимает, зачем это нужно. Родители объясняют решение о переезде заботой о будущем сына, ведь большой город даёт больше возможностей. О, да-а! Намного больше. Только возможности разные бывают. И в заботах да хлопотах, в тревоге за будущее в меняющемся мире, можно не заметить, какие из них выпали родному чаду, что он в итоге выбрал и по какой дороге пошёл.

Эх, конец 80-ых, настоящая романтика перемен и дух свободы. Перестройка, в ходе которой появились новые музыкальные группы и стили, кооперативы, видеосалоны, первые электронные игры, иностранные жвачки и прочие прелести новой жизни. В те годы я была на пару лет помладше Германа Рымбаева, поэтому по достоинству оценила воссозданный Елизаровым дух той эпохи, те настроения, что царили в школьных коридорах, те соблазны, что стали доступными, то желание казаться взрослее и круче и простейшие способы, как тогда казалось, достижения этого – алкоголь и сигареты. Это как будто поднимало тебя над сверстниками, которые ещё не прикасались к выпивке и курению. Складывалась этакая кастовость, но пока мы играли во взрослость, с неописуемыми гримасами крутости на лицах выпуская в воздух сигаретный дым, некоторые ушли дальше. Два мира – детский мир обычных школьников и мир тех, кто вступал в подростковые банды, организуемые старшими «пацанами на районе», использующими молодняк для мелких краж, вымогательств карманных денег у младших и более слабых. Вот этот мир, который был от нас скрыт, ну, кроме слухов и рассказов тех, кому не повезло попасться в руки этим ребятам и расстаться с деньгами или ценной вещью, и показывает Елизаров. Его Герман Рымбаев выбрал «дворовое братство» и, получив гордую кличку Рэмбо, начал новую жизнь, полную «приключений», алкогольного угара и секса. Очень «взрослую» жизнь.

Эта часть романа, несмотря на то, что автор не делит свою книгу даже на главы, здесь явно прослеживаются три этапа жизни героя – три части повествования, рассказывает о лихих буднях Рэмбо и сотоварищей. Занятно наблюдать за тем, как опускаясь всё больше, Герман тем не менее чувствует себя чуть ли не элитой общества. Он посмеивается над одноклассниками, начинает стыдиться своих простых родителей, кажущихся ему нелепыми и жалкими, бросает бокс, а с ним и теряет перспективы стать спортсменом, ради призрачной крутости. А потом появляется прибыльное дельце – «мультики». Одна из общих девочек на голое тело надевала шубку и в компании парней шла «на прогулку». Встречая одиноких мужчин, она распахивала шубку, демонстрируя «мультики», за просмотр которых мальчики взимали плату со «зрителя». Золотая жила. Только всему наступает конец. Германа ловит милиция.

Ещё один мир. Детская комната милиции – кошмар, которым пугали всех подростков. Автор пишет, что они были упразднены в 1977 году, но среди народа название осталось в ходу. Германа отвозят в «Детскую комнату милиции №7», где инспектор Ольга Викторовна Данько после длинной вдохновенной речи в лучших традициях СССР, вызывает педагога, который творит чудеса – он исправляет всех.
Тут и вспомнился «Заводной апельсин» Бёрджесса, тоже тема насилия и исправления, которое является ничем иным как насилием иного рода. У Елизарова та же тема и то же развитие событий, но вот методы перевоспитания иные. Это старые «мультики» - диафильмы, где как в комиксах запечатлены истории других малолетних преступников. Первая – самого педагога, Алексея Аркадьевича Разумовского по кличке Разум, который в своё золотое отрочество совершил куда более страшное преступление. Он жертва, которая сделала жертвой других. Натуралистично описываемые автором картинки диафильма напоминают кровавые триллеры про маньяков. Тогда же начинаются странности, которые ставят под вопрос реальность происходящего. Тем временем диафильм идёт, и в нём появляется ещё один воспитатель, пришедший исправлять Алёшку Разума, и у него тоже диафильм, в котором снова история малолетнего преступника с воспитателем и новыми картинками…

Зеркальный коридор из историй, с одной стороны разных, а с другой похожих как две капли воды, уходящий всё больше в прошлое, но внезапно экскурс в прошлое заканчивается и начинается диафильм Германа. Разумовский показывает историю, которая в реальности не произошла и в которой Герман делает то, что никогда не совершил бы, и выдаёт сведения, которые никогда не знал. Как будто произошла подмена и вместо настоящего Германа, находящегося в месте, которого не существует, в реальный мир выпустили его правильный двойник. А воспитатель глумится, явно наслаждаясь бессилием мальчишки, который так презрительно на него посмотрел и так недооценил. Когда проносятся сцены диафильма сфабрикованной истории Германа, появляется много вопросов о том, что же мы наблюдали до этого. О правдивости и искренности раскаяния. Уж больно картинки были неправдоподобно правильными, а воспитанник моментально проникался историей воспитателя и тут же вставал на путь исправления. Да и то, как действует Разум, наводит на мысль, что никуда его наклонности не делись, что он так же мстит, но уже своим воспитанникам, тем, кто так сильно напоминает его обидчиков из прошлого – более сильным, более популярным, более уверенным в себе.

Третья часть – больница, врачи, родители. Герман ничего не понимает. Читатель тоже. Герман пытается вспомнить, что случилось с ним, задает вопросы, но ответов не получает. Галлюцинации? Последствия травмы? Шок? Или всё же реальность, где миры встретились и произошло это насильственное воспитание, сводящее с ума от бессилия и подлости метода? Или разум Германа, чтобы прекратить терзания подростка от совершенного им предательства, подменил настоящие воспоминания вымышленными, создав извращенный образ педагога, осуществившего подлый подлог? На эти вопросы однозначного ответа нет, но есть текст автора, в котором он оставляет читателю подсказки. Или наоборот путает, подкрепляя правдоподобность возникающих версий тем или иным элементом, той или иной сценой, какой-то деталью, делая каждую из них возможной. Думаю, что тут не существует однозначной трактовки, каждый должен сам вынести свой вердикт в зависимости от того, что он допускает – исключительно реализм, игры разума или даже вмешательство иных сил, нечто фантастическое. Но не забывайте про алюминиевый цилиндр с пленкой внутри, лежащий в самом дальнем углу в столе Германа.

Очень достойный и интересный детективный роман с достаточно необычным преступником. А ещё музыка, очень много музыки, ведь завязка сюжета происходит на радио.

Я прочла столько детективов, что уже и не знаю, чем можно меня удивить. Но эта книга увлекает с самого начала. Казалось бы, Монте-Карло — довольно спокойное и безопасное место, работа полиции на высшем уровне, и преступления здесь огромная редкость. Туристы со всего света съезжаются на этот элитный курорт, зная, что им ничего не угрожает и они спокойно могут наслаждаться отдыхом. И жестокое убийство оказывается в этих краях как гром среди ясного неба.

Преступления, описанные в романе, достаточно жуткие, но при этом без излишних подробностей. Акцент сделан на само расследование, и, читая, ты вместе с главным героем Фрэнком Оттобре пытаешься разгадывать различные логические задачи, подкинутые неуловимым убийцей. Да, было действительно увлекательно, хотя на последних 200-х страницах все ответы уже были найдены, поэтому читалось не с таким большим интересом.

Эта книга из тех, в которых даже самый жестокий преступник описан так, что невольно проникаешься к нему сочувствием. Вообще, психология маньяков и серийных убийц — тема интересная, и роман Джорджо Фалетти немного раскрывает причины, по которым человек может стать таким чудовищем. Поэтому рекомендую этот детектив любителям жанра.

Кто сдает продукт вторичный - тот сексуется отлично (с)

Как же я ржала=))) Войнович покорил меня, несмотря на то, что к нему крепко приклеилось клеймо "параноика-иммигранта"))) Слава-те-госпаде, я отнюдь не моралистка и еще в меньшей степени "кисейная барышня", от слова "жоп@" в обморок не падаю, поэтому удовольствие получила по полной катушке.

Писатель-иммигрант Витюша Карцев попадает в Москву 2042-го года. Там, как ни странно, царит коммунизм. Но девушки в коротких теннисных юбках не бегают по улицам, пальмы не растут, а красная икра не лежит на бесплатных прилавках. С каждой площади на вновь прибывшего таращатся памятники Гениалиссимуса (который на самом деле живет в космосе, но Москворепом умудряется править), во дворах стоят зловонные очереди желающих сдать "вторичный продукт" (ибо взамен на него дают талончики, по которым можно будет удовлетворить свои четко регламентированные Верховным Пятиугольником потребности), за всеми подозрительными личностями пристально наблюдают сотрудники ВНУБЕЗА (которые на самом деле очень даже не внубезовцы, а, скорее, црушники) - примерно в этом ключе до абсурда доведены все основные признаки коммунизма.

Приправить такой милый абсурдик легким слогом, ненапряжным сюжетом, мерзкими героями и парой весьма и весьма здравых мыслей о стадности российского народа и нежизнеспособности коммунистических постулатов - получите отличное легкое и смешное чтиво в жанре антиутопия:)

Скажите, люди знающие, а есть ли еще что-то в этом духе у Войновича?

Книжный вызов 2011

"Ей нравилось, что - кровоточит"
"ПАТОЛОГИИ"
Мужская проза. Роман о чеченской войне. Читалось сложно, может быть потому что я девочка. Сразу оговорюсь, о писателе Захаре Прилепине я знала мало. Частенько натыкалась на его книги, но все не решалась.
Дочитала "Патологии", решила посмотреть его биографию. Была крайне удивлена, что он сам являлся участником военных действий. Отчего прочитанное сразу переосмыслилось и соответственно моё отношение к роману поменялось. Ведь согласитесь, когда человек знает о чем он пишет, когда он это все прочувствовал на себе, ты ему веришь, ты проникаешься книгой.
Как я уже говорила, тут две сюжетные линии. Военные действия и прошлая жизнь главного героя. А жизнь была тяжёлая, с потерями близких. Он копается в прошлом, копается в своих мыслях, чувствах, воспоминаниях. Я просто обожаю в книгах такие душеизлияния. Цепляет за душу
И меня совсем не отвлекало, что повествование постоянно перескакивало из настоящего в прошлое. Наоборот, мне это понравилось, разбавляло так сказать перестрелки. И конечно меня пленил язык. Эти лаконичные предложения и точно подобранные фразы. Однозначно, я  буду читать его ещё.

Христофор занимался врачеванием в средневековой Руси. Был он довольно известным, популярным, дающим людям чудо исцеления. Внук его Арсений пошел по стопам деда и стал учиться его делу. Немного позже Арсения началась и своя жизнь. Жизнь лекаря в древней Руси, избавляющего людей от разных хворей и увечий.

Книга психологически очень тяжелая. Тяжелая не в словесной форме, а в своём содержании. Тут будет и любовь, и много человеческих трагедий. Здесь много понятного нам людского горя и счастья. Поэтому, если вы ранимая душа, то может быть вам лучше не читать эту книгу.

Очень сильная книга, полная глубоких философских мыслей. Тут есть много поводов для того, чтобы подумать. Но много тут и психологически тяжелых моментов. Особенно здорово была написана первая часть книги. Она наполнена особенно сильными психологическими моментами.

Я думаю, что это самая психологически сильная книга, которую я прочитал вообще за всё время. Она потрясла меня, расшевелила мои нервы и разбередила сердце. Очень рекомендую всем, кто не стал чёрствым и может сопереживать людям, но способным не впадать в депрессию по любому поводу.

Почему: небольшой объём и куча премий и номинаций; жанр киберпанк-антиутопии; уважаю автора за работу в "Русском репортере"
В итоге: мне роман не показался сложным или запутанным, как сетуют многие рецензенты. Эксперименты с формой подачи, через отчёты, логи чатов и так далее, тоже не вызвали отторжения. Слог ровный, литературный.
Тот случай, когда автору комфортно в созданном им мире. А мир любопытный - экстрополяция страхов о засилье соцсетей в полный рост. Трехмиллиардный человейник, манипулируемый создателями это странного социума. Показывают разные, в основном негативные, аспекты существования в этом мире. Но показывают ненавязчиво, в рамках сюжета, а не проводят скучные отвлечённые экскурсии.
В романе замечены остросоциальные для 2011-го года отсылки к реальности - такие, допустим, как "операция Преемник", ЖЖ и так далее.
Размышления на извечную тему противопоставления уютного прозябания и неприятной, кровавой свободы.
В финале нам показывают, что всё циклично.
Из минусов - инертный, ведомый главный герой. Навязчивые заявления о превращении человечества в термитник/рой никак не подкреплены. Суть таинственного эксперимента Лео-Лота так впрямую и не проговаривается.
И да, у книги одна из самых отвратительных, абсолютно не подходящих по сюжету и эстетике, обложек. Видимо, из-за неё я столько лет откладывал прочтение данного томика.
8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

странные у меня отношения с автором. От его «Письмовника» хотелось летать, а вот «Записки Ларионова» хотелось не только бросить, но и выбросить в окно. С такими мыслями я и приступала к чтению этого романа.
По факту оказалось серединка на половинку. Местами очень интересно (особенно из дневника Беллы), но в целом как-то путано и непонятно. Прочитала, а дальше что?
Сама по себе книга многослойная:
1. жизнь толмача (переводчика) в Швейцарии и рассказы беженцев о себе и тех событиях, которые привели к необходимости попросить политическое убежище
2. жизнь толмача на родине, воспоминания об Изольде
3. дневник и письма певицы Беллы, по которым толмач должен был написать книгу (но не написал)
4. некий вселенский уровень, который должен объединить все сюжетные линии. То ли я плохо читала, то ли задумка не удалась.
В чем нельзя отказать Шишкину, это в красоте языка. Ему удается описать и тонкие переходы чувств, и начало любви, и её окончание.

Книгу Алессандро Барикко я получила в подарок, а дареным изданиям, как известно, переплет не щупают. Но все же хочу бегло пройтись по ощущениям от этого милого пони.

"Шелк" отталкивает ванильной обложкой в стиле бюджетной версии бульварного романа. Первое впечатление дополнилось открытой случайно страничкой со "сбрасыванием желтого платья на берегу озера".

Однако я взялась за чтение и не пожалела. Написано легко и кучеряво, с ненавязчивыми повторами, которые автор аккуратно заворачивает по краям небольших глав. И, опутанный словесным кружевом достойного качества, читатель залипает в книге до последней страницы. "Шелк" привлекает простотой метафор и диалогов в стиле "Книжного вора" , атмосферой густого Ориента и отсутвием бытовых деталей. Он - невесомый - похож на газовый шарф, летящий над лавандовым полем (действие происходит на юге Франции) или зацепившийся за верхушку сакуры (когда герой отправляется в Японию).

В сухой остаток выпадает твердая "семерка"
Мало самой Японии, много - европейских представлений о ней. Плюс едва различимый налет магического реализма, где не происходит ничего откровенно фантастичного, но читателя не покидает предчувствие нереального. Наверное, оценка могла быть выше, будь чуть детальнее выписана концовка: она слегка провисает по сравнению с самим повествованием. Шелковый платок соскальзывает с цветущей ветки.

*На фото Мэри Джейн Рассел в журнале "Vogue", 1953 год. И хотя изображение не подходит по времени, оно очень ярко передает атмосферу того Востока, который описывает автор книги, - Востока на экспорт.

У меня есть знакомый, которого в младенчестве крестили в католической церкви. Он не воцерковленный, но иногда - в трудные периоды жизни - его тянет в Церковь: поставить свечку, побыть возле икон, попросить о помощи. Проблема в том, что костел в нашем городе один и находится далеко от места, где живет мой знакомый, поэтому он ходит в православный храм. Объясняет это просто: "Так ведь Бог же один!". На вопрос: "А почему тогда не пойти в мечеть? Или в синагогу? Раз Бог один..." ответить не может.

Эта история имеет прямое отношение к Евгению Водолазкину и его книге "Лавр". Жил-был на свете филолог, да не простой, а с кандидатской и докторской диссертациями. В какой-то момент захотелось ему написать роман. Ну, и о чем может написать ученый, специализирующийся на древнерусской литературе? Какие тексты он по роду своей деятельности читал? Поиграем с автором в ассоциации: средневековье, княжества, православие, жития, святые. "Ну, и чего тут думать?" - мысленно воскликнул Евгений и взялся за перо клавиатуру.

Давайте заглянем в одно из интервью автора. Вот, что он говорит о вере:

Да, я верующий, православный. Другое дело, что я не могу назвать себя образцовым православным. Есть люди, которые считают, что православные должны как-то по-особенному одеваться, держаться. Я не такой. Я паршивая овца в этом стаде. Для меня вера — это больше внутреннее состояние.

Человек взялся выдумать житие святого не избавившись от подросткового бунтарства, не обретя реального опыта общения со старцами, жизни в монастыре, основываясь только на своих научных знаниях и чтении какой-то литературы по теме. А если бы Водолазкин учил в институте арабский, он бы взялся толковать Коран?

* * *

Бывают такие произведения, которые очень трудно критиковать. Ты точно знаешь, что прочитал какую-то гадость и у тебя даже есть аргументы, но любой из них легко оспаривается одним словом - "вкусовщина"! И прежде, чем я попробую высказать эти аргументы, придется набраться наглости и сказать: "Нет, мое мнение не вкусовщина! Я убеждена, что прочитала плохую книгу, замаскированную под хорошую".

И начну со "святая святых" произведения - времени. Водолазкин хочет показать, что время не существует, для чего ставит в одной книге много экспериментов. И первый из них языковой - автор смешивает языки разных эпох: средневековый монах у него произносит слово "тет-а-тет", неграмотная девчонка радуется "комплименту", а юродивый употребляет современный сленг и чуть ли не ботает по фене. Второй эксперимент называется "пластиковая бутылка": она обнаруживается под стаявшим снегом в средневековом весеннем лесу. Автора этим не попрекнул только ленивый, он же продолжает настаивать, что придумал эту бутылку специально, чтобы показать отсутствие времени. Третий эксперимент - многократная смена точки зрения: в ограниченном повествовании от третьего лица (в основном от лица главного героя) в любой момент может появится автор и дать читателю историческую справку по какому-либо вопросу. При том, что читатель ни о чем автора не спрашивал...

Каждый из этих экспериментов сам по себе - уже рисковая затея. Мало в мире авторов, которые, нарушив правила, выдавали в итоге гениальное произведение. Смешать же столько разных экспериментов в одном произведении, да еще и постоянно оправдываться в интервью и объяснять непонятливым смыслы, сверхсмыслы, недосмыслы всего вот этого... в общем, если твоя задумка никому не понятна и приходится ее объяснять, значит она плохая.

Отдельно хочу сказать о том, зачем все эти опыты над читателем и литературой ставились - об идее отсутствия времени. Для Бога времени действительно нет. Мы все для него живы, а события воспринимаются им так, как мы не можем себе даже вообразить. Мы не можем, а Водолазкин пытается, но все мимо, потому что не мимо быть не может. А если кто, начитавшись интервью автора, что-то такое почувствовал, то это говорит лишь о внушаемости и склонности к гордыне.

* * *

Автор, конечно, дитя своего времени, а современная литературы полна физиологии в ее самых мерзких проявлениях. Не могу вспомнить ни одной современной книги, в которой не упоминались бы, пусть даже и вскользь, разлагающиеся трупы, испражнения, совокупления, сиськи-письки или что-нибудь еще мерзкое. Ну, и в любой современной книге можно обнаружить сквернословие. Поэтому я стараюсь современную литературу не читать. В случае с "Лавром" я сделала исключение, поскольку книга позиционировалась, как православная, и я искренне не ожидала подвоха. Но подвох там был!

Вот то, что я написала в дневник сразу после прочтении первой части книги:
Понятия не имею, как объяснить нынешним узколобым писателям, что сочувствие к их персонажам не обязательно должно сопровождаться отвращением и рвотными позывами.

Хотя чего удивляться, когда положительная критика выглядит так:

Т. Морозова в рецензии для журнала «Знамя» отметила удачно выбранный Водолазкиным тон повествования, в котором нет «картонной архаики, „древнерусской тоски“, и тяжеловесного резонерства». По её мнению, «автору удается соединить редкую для серьезной литературы занимательность с интеллектуальным и духовным началом».

Эмоций, как видно, было много. Но я не вижу смысла что-то добавлять или как-то сглаживать это первое впечатление.

* * *

Ну, и подытоживая.

Автор, взявшийся писать книгу о православии, должен понимать меру своей ответственности перед Богом. За каждого, кого книга собьет с пути, через кого она прорастет сорными мыслями и гадкими чувствами, за всех, кого она прельстит, ему придется дать ответ перед Богом. По этому поводу отлично сказал протоиерей Андрей Ткачев:

Лучше разочароваться в своем призвании и ничего не выпустить в свет, чем наплодить незрелых или просто вредных произведений, за действие которых на людей потом придется отвечать Создателю.

Мне нечего к этому добавить.

Не помню, кто именно (по-моему, это был Андрей Макаревич) на вопрос «Как стать знаменитым?» ответил: «Напишите «Yesterday», и можно больше ничего не делать».
Алессандро Барикко может больше ничего не делать.
Он уже написал «Шёлк».

С чего всё началось?
Шел 1861 год.
Флобер сочинял «Саламбо», по ту сторону Океана Авраам Линкольн вел войну.
Достоевский написал «Униженные и оскорбленные», в России отменили крепостное право.
А на юге Франции неведомая болезнь напрочь загубила рассадники шелкопряда.
Под угрозой оказалось производство чудесной, тонкой, красивейшей ткани.
Легче воздуха. Невесомее пустоты.
Поэтому молодому бизнесмену Эрве Жонкуру пришлось отправиться за личинками шелковичных червей на другой конец света, в Японию.
Восемь тысяч верст. Полгода – туда и обратно.
Вернулся он с ценным контрабандным товаром – живыми яичными кладками.
И с навсегда запечатленном в сердце взглядом встреченной на краю света девочки–женщины с не-восточным разрезом глаз.

1862. 1863. 1864.
В Лондоне открыли метро, по ту сторону Океана продолжалась гражданская война.
Флобер дописал «Саламбо», Гюго – «Отверженных», Кэрролл – «Алису …».
Эрве Жонкур ездил в Японию ещё три раза.
Восемь тысяч верст. Полгода – туда и обратно.
Потом Япония официально разрешила вывоз яичек шелковичных червей, открылся Суэцкий канал, и путь в Японию стал намного короче и легче.
Но больше в Японии Эрве Жонкур не был.

Чем всё закончилось?
Он прожил ещё много лет в добром здравии, в душевном покое и в одиночестве.
Две женщины. Одна - с чарующим голосом - жена. Другая - та, голоса которой он так и не услышал.
Эрве Жонкур любил и потерял обеих.
Остался шелк.
Тонкий, неосязаемый, невесомый.
Легче воздуха.
Невесомее пустоты.

Надо бояться людей, а не монстров.

Читая аннотацию, перед прочтением книги, я не сильно понимала, чего ожидать от романа. Но сейчас знаю, что в ней как раз написано все самое главное. Книга о дружбе, жестокости, смелости, предательстве и о близких людях. Людях, в которых ты можешь быть уверен, которым ты можешь доверять. Людях, которые оказываются не такими, как ты думал.

Микеле, мальчик девяти лет, живет со своей семьей - сестрой и родителями. Обычно он гуляет со своими друзьями, такими же детьми. Много вещей они делают на спор. Вот так, однажды, Микеле попал в заброшенный дом, после чего он обнаружил страшную тайну, о которой долгое время никому не говорил. Жизнь продолжалась, мальчик жил с мыслями о том, что он там увидел. Вернулся папа, который долгое время отсутствовал, и Микеле решил поделиться этой тайной со своим отцом. Но что-то в последний момент помешало это сделать...

Спойлеры!

Мальчик, который лежал в яме - как же мне было его жаль. Я понимаю, что сюда не вписывается это слово - "жаль", но хотя бы так. Что это за чудовища такие? У всех этих мужчин были свои дети/братья/сестры, как можно сделать такой нечеловеческий поступок. Как люди становятся зверьми? А ведь все опять завязано на деньгах. Гадкий друг Микеле, который его предал, у меня вызвал отвращение. Конечно, помирились, но зачем делать такую подлость? Главный герой - очень храбрый и добрый ребенок. Он совершил героический поступок.

Книга читается очень легко, простой и понятный слог. Мало описаний, весь сюжет построен на диалогах.
Ты веришь всему, что происходит на ее страницах, потому что такое могло случиться на самом деле.
Роман, однозначно, попадает в мои любимые. Надеюсь, что когда-нибудь я снова погружусь в этот жестокий, но затягивающий мир.

Прочитала и выдохнула с облегчением.
Эта их категории тех книг, которые с первых оборотов сковывают ужасом предположений о реальности описанных событий.
Сюжет совершенно не правдоподобный, с моментами, так и оставшимися для меня загадкой.
И никто меня не убедит… я категорически не хочу верить и даже согласиться на предположение что такое когда-то где-то могло случиться.

Этот роман из тех, что держат не столько в страхе, сколько в волнении.
Главный герой мальчишка 9-ти лет. Микеле смелый и смышленый, находчивый и честный. Как правило, такие мальчишки часто находят приключения на свою попу.
Меня совсем не удивила его находка. Но я совсем не ожидала, что все окажется так ужасно.
Когда неприятности случаются с маленьким ребенком, невольно начинаешь нервничать.

Это из разряда тех книг, что читаются за один присест, потому что оставлять на потом просто не позволяет любопытство и дикое желание скорейшего благополучного исхода.

Все…больше ничего не скажу… особенно по сюжету! И даже не просите..
История жуткая…я не знаю как Микеле сможет это пережить..
Микеле, Микеле…а ведь папа говорил тебе…

Надо бояться людей, а не монстров», – сказал мне как-то папа, когда я спросил его, могут ли монстры дышать под водой.

Дальше...

Много вопросов возникло сразу и продолжало возникать на продолжении всего пути. Что за жанр? Я где? Житие? Сказ? Стилизация? Зачем игра в Средневековье? Потому что «Игры престолов» на волне популярности, а у нас своя мифология есть? Обложка предупреждает: НЕисторический роман, имитации Древней Руси с кокошниками и повойниками не будет. Переворачиваешь страницу, и начинается имитация.

Однако роль читателя обязывает пробираться к финишу в декорациях, заданных автором. А оказываешься даже не на исторической реконструкции, а на косплее. Кстати, если уж на то пошло, романтику средневековья лучше передают визуальные искусства: смотрю прохождение «Ведьмака» и не перестаю любоваться работой художников.

Но автор не красоты же единой ради играет со стариной — хотя, например, описания трав избыточны, искусство для искусства. А ради того, чтобы проследить духовный путь личности (горизонталь) и выстраивание связи человека с Богом (вертикаль). Это прямым текстом на задней обложке заявлено. В Средневековье просто удобнее для этого героя разместить — в условиях современности и персонажу, и писателю пришлось бы куда сложнее.

А вот это уже другой разговор. Ради этого стоит потерпеть стилизацию. Я давно уже читаю не затем, чтобы открыть имя или отметиться в списке «все читают». Единственный критерий — тема, и если она интересует, у книжки есть шанс. В «Лавр» заглянуть стоило. Прежде всего, понравилась игра со временем: сны, отражения, просвечивание современности сквозь архаику и наоборот, когда автор попытался изобразить вечность не столько метафорически, сколько лингвистически. И получилось!

Еще видны старания сделать сюжет увлекательным, чтобы не только самому интересно было играть. На это работают и композиция из четырех частей, где ГГ проживает очередной этап своей жизни под новым именем, и использование таких безотказных «кнопок», как история любви и путешествие в дальние страны. Но у меня книга не нашла эмоционального отклика, для меня это скорее роман идей.
Разве что старый Христофор вызвал симпатию — эдакий славянский Гэндальф-Мерлин, волшебник-чародей.

Ну и раздумья: а обязательно, описывая духовные поиски, пересказывать кусками Библию? Причем в ее наиболее общеизвестной части? А диалоги персонажей насыщать раскавыченными (оттуда же) цитатами? Ведь одни читатели знакомы с первоисточником, а те, что незнакомы, чего доброго, подумают, что это автор сам сочинил. Можно о пути к Богу своими словами? И в настоящем времени? А что, если попытаться?

НЕМНОГО О ЦИТАТАХ
Пространная раскавыченная цитата из Книги Бытия, гл. 1, обескуражила:

В начале сотвори Господь небо и землю. Того ради сотвори, дабы не мнели человеци, яко без начала суть небо и земля. И разлучи Бог межи светом и тьмою. И нарече Бог свет день, а тьму нарече нощь.

Дальше ещё много, про светила, зверей. А зачем? Не в том печаль, что нельзя цитировать или использовать цитирование как прием — а в чувстве меры. Чересчур густо. Может, просветительства ради?

Ещё несколько примеров, когда цитаты могут быть приняты — и принимаются — за авторский текст. Самая популярная:

Много раз я сожалел о словах, которые произносили уста мои, но о молчании я не жалел никогда.

Это преподобный Арсений Великий (жил в Риме в 1 веке н.э.), а Арсений-персонаж лишь на него ссылается.

«Токмо не гордитеся паче меры. Гордыня бо есть корень всем грехам».

А это «Гордость — корень греха», Паисий Святогорец.

Подобные цитаты рассыпаны в особенности по диалогам. Сложно, конечно, реконструировать разговорную речь людей Средневековья. Но это всё равно что наши современники, пусть даже филологи, обменивались бы исключительно цитатами из прочитанных книг.

Переклички сюжетов. Реальный святой, отшельник, которого обвинили в том, что он обесчестил девушку, и который потом заботился о ней и её ребёнке — Макарий Великий (Египетский). Конечно, сюжеты заимствовать не запрещается. Важно видеть эти связки. Но сомнения берут, что каждый первый читатель их увидит. Я просмотрела много читательских отзывов.

В общем, постмодернистские приемы играют печальную роль. Так теперь задним числом и кажется, что весь текст — большое лоскутное одеяло, где я наверняка много чего не отследила, поскольку, во-первых, не богослов, а во-вторых, такая цель не ставилась — это навскидку, несколько по ходу чтения выловленных «блох».

Что-то не складывается у меня с Барикко.

И вроде бы все в этой истории есть чтобы не оставить читателя равнодушным: французский предприниматель совершает поездки за яйцами шелковичного червя в Японию. Там он встречает девушку европейской наружности, скорее всего полукровку, и с тех пор все его мысли занимает она. И как оказалось это взаимно. Но у него во Франции есть жена, расставаться с которой он не собирается. Японская девушка, какой бы желанной не была недоступна для героя, в этом он в полной мере убедился совершив поездку в Японию во время войны. Жизнь его идёт своим чередом, но любовная тоска не отпускает его. Супруга все это время остаётся рядом с ним, и как оказалось была она более чем осведомлена о переживаниях своего мужа. И вот однажды герой получает письмо на японском языке, как оказалось довольно откровенного содержания. И это ещё больше подстёгивает его тоску.
Развязка истории должна была показать герою то, что он не ценил своего счастья.

Мне вся эта история показалась поверхностной. Из разряда "я вас любил, я был дебил". В чем тут красота я не увидела. В том, что мужчина будучи женатым возжелал другую? Или в том что даже ни разу не подумал о том, что не стоит искушать себя? В пошлом откровенном письме, которое выбивается из общего контекста? Или в страданиях супруги, которая приняла ситуацию и хотела быть той, о которой грезил её муж?

И вообще мне не понятно откуда узнали жена о том, что ее супруг о ком-то там мечтает? В тексте фигурировала лишь одна записка от девушки, а внезапная страсть мужа по возвращении домой...ну он же долгие месяцы отсутствовал, разве это не нормально?

Красота бесплодных страданий, иллюзорных чувств, и душевных терзаний на ровном месте признак того, что у героя была довольно праздная, не отягощенная ничем, жизнь. Супругу его жалко немного было. Всегда трудно соперничать с иллюзорными образами, живущими лишь в голове влюбленных в них дураков.
В общем - вторая книга автора, и снова мимо.

Ну… это… Основной сюжет книги - выдуманный автором постапокалиптический социо мир, где человечество - это единый постоянно воспроизводящий себя организм - Живущий (частично списано из аннотации). В общем это… эээ … Живущий всеблаг. Живущий бессмертен... Ты тоже бессмертен. Живущий создал для тебя новый мир. В этом мире не важно, кто твой биологический предок - важно, кем ты был в прошлой жизни, до Паузы. В этом мире нет стран, городов и границ, религий и наций, войн и террора. Это дивный, стабильный мир, в котором у тебя всегда есть подключение к Социо (полностью списано из аннотации).
Примерно так бы я отвечала у доски перед учителем, если бы эту книгу проходили в школе (без слов в скобках, разумеется).

Ну серьёзно, я мало что поняла из этого странного романа, кроме того, что автор придерживается принципа один в поле не воин.
А именно таким есть Зеро, человек, без прошлого, лишний в идеально устроенном мире. Число Живущего неизменно, но Зеро своим рождением сумел его изменить.

Я думала, меня ожидает увлекательная и захватывающая борьба человека против системы. Планы, ловушки, головокружительные погони и приключения. Ожидала, что будет противостояние и может мне хоть чуть-чуть станет понятно, что же на самом деле имела ввиду Старобинец. Да, я много чего насочиняла перед чтением. Поэтому и получила «зеро».

Зеро во всём: сюжете, героях, смысле, языке, подаче. Да, видимо, киберпанк - это не моё. Даже сказать больше нечего. Одно радует - таки дочитала.

P. S. Представляете, какую оценку я бы получила, пытаясь проанализировать эту книгу у доски? Явно не зеро.

KillWish
8/10

Всегда с какой-то опаской относилась к современной русской литературе, но в последнее время «отпустило» это чувство, т.к. нередко стали попадаться прекрасные авторы.
Совсем не представляла о чём книга. Слишком часто обложка и название мелькало перед глазами, что добавила себе чуть больше года назад в список «ближайших» прочтений. Благодаря ФМ в группе «Мир аудиокниг» - Премиальные чтения, я и добралась до неё. Сказать, что удивлена – ничего не сказать. Это было непредсказуемо, невероятно и абсолютно неожиданно.
Больше половины книги я слушала практически, не отрываясь, просто наслаждалась языком, который, подобно водопаду, заливал меня своей красотой. Для аудиовосприятия книга великолепна. Возникало ощущение, что смотрю фильм, перед глазами мелькали картинки происходящего.
Как заявлено, это не историческая книга, однако, она погружает нас в некое историческое пространство со всеми нюансами и деталями. Легко может возникнуть тот или иной образ героя, будь то женщина, монахи, дети или юродивый. Это нереальная сказка для взрослых. Понимаешь, что всё это нереально, но и в то же время, хочется верить, что так и было. Хоть я и не любитель философствования в литературе, но здесь всё уместно и не тяготит.
Начав слушать, и почти до конца не отпускает вопрос: «Почему ЛАВР?» Ответ будет дан, главное уметь ждать.
Не буду пересказывать содержание книги, рецензий написано достаточно, более 200, думаю, где-то, наверняка, есть и подробное краткое изложение.
Описывается жизнь Арсения с детства до… Кто он? Прирождённый врач? Травник? Чудотворец-предсказатель? Или же всё в одном лице? За свою жизнь, кем только он ни был, но всё началось именно с Арсения. Как бы его не называли, его сущность оставалась неизменной. Покорила честность, доброта и искренность героя.
Знакомство с творчеством автора прошло успешно. С нетерпением буду ждать новых «встреч».

Как говорится, после таких книг начинаешь ценить жизнь. И бояться смерти. Ещё больше.
Не знаю.
У меня точно такого не случилось. И я даже поспорила немного, сама с собой, украв, ну или сплагиатив, диалог у Мягкова и Фрейндлих:

— Вы утверждали, что я чёрствая!
— Почему? Мягкая!
— Бесчеловечная!
— Человечная!
— Бессердечная!
— Сердечная!
— Сухая!
— Мокрая!

Ну как-то так…. В общем мысль то ясна, не правда ли? Меня не проняло.
Написано с упором на философию. Жизнь - не предсказуемая штука. Ты думал, она вся впереди, но вдруг взяла и вышла, как есть, вся. Ну не обидно ли?

Честно скажу, реальные трагедии - вот стимул ценить жизнь. Вот повод бояться смерти. А эти открытки - ну что же, драматично, красиво, где-то даже и кольнёт, но всё это только претензия на трагизм. Для меня не больше.
Простите, не в настроении.

В последнее время жутко не везло с литературой. Не было ни одной книги, которая бы схватила за сердце и не отпускала, а ослабила бы хватку только после пару капель чего-нибудь успокаивающего. Я сознательно откладывала «Лавра» в уголок своего «чердака», чтоб как-нибудь найти сокровище и перевести дух, отдаваясь волнам той литературы, которая приносит спокойствие – не все так плохо. Уверена на миллион процентов, что это книга то, что надо. Лекарство для измотанной и ищущей пристанище души.
Машина времени в буквах, в словах, в образах. Не линейно, не по прямой, а виляя хвостом жизней, перевязанных одной тесьмой, линей судьбы одного человека. Что гадать, дорога жизни у каждого своя. Никто не сможет ответить на закономерный вопрос - а что будет за поворотом и правильный ли выбор пути, стоящего на перекрестке.

Я был Арсением, Устином, Амвросием, а теперь вот стал Лавром. Жизнь моя прожита четырьмя непохожими друг на друга людьми, имеющими разные тела и разные имена. Что общего между мною и светловолосым мальчиком из Рукиной слободки? Память? Но чем дольше я живу, тем больше мои воспоминания кажутся мне выдумкой. Я перестаю им верить, и оттого они не в силах связать меня с теми, кто в разное время был мной. Жизнь напоминает мозаику и рассыпается на части.

Помните себя ребенком? Немного… Всплывают совсем обрывочные воспоминания, когда задумываешься и отгоняешь беспричинность хаотичных мыслей в настоящем. Память похожа на фильм о прошлом, где главный герой твоя собственная персона, на которую приходится смотреть со стороны. А ты ли это? Время логично зацикливает события, но сознание шепчет – все было, но в прошлой жизни. Разве нет, Арсений? Память вырывает куски детства. Волк греется у очага. Защита и вера в незыблемость мира. Детские глаза, зависящие от взрослого, воспитывают в нем стойкость и жизненную силу в борьбе с несправедливостью.

Помните первый страшный поворот? Жизненное землетрясение, разрушение всего привычного. Кто я? Кем я стал? Кем я буду? Все, время играет свою игру, разбрасывая угольки привычной жизни. Правильность выбора неоспоримо временем. Выбор всегда правильный, потому что это твой выбор. Что ты умеешь делать? Устин вот помогал, лечил тело и душу. Исцелял людей, тем самым спасая свою. Он знает, где был не прав. Но ошибки помогают найти путь в темноте, они как фонарики, освещающие ту дорогу, по которой надо идти. Или хотя бы попробовать пройти.

Я не уверен в своем пути, и оттого мне все труднее двигаться дальше. По неизвестной дороге можно идти долго, очень долго, но нельзя идти по ней бесконечно.

Какая твоя дорога? Лесная тропинка, асфальтовое шоссе или дорога из желтого кирпича? Любая, с множеством поворотов и неожиданностей. Ямы, разбойники и усталость. Лучше идти не одному, вместе легче не свернуть в темный лес. Да и фонарь держать удобней, который освещает цель твоего путешествия. Опять Арсений в дороге, к новому себе, к Амвросию. Вера в людей, вера в свой путь к Иерусалиму, да и просто Вера – все помогает принять себя. А к какому итогу придем все мы. Потери неизбежны, они как шрамы – отметины боли, остающиеся с нами до конца дней, напоминание о внезапности конца. Амброджио нашел конец света. Выключайте свет, уходя из дома.

Время циклично. Повторы, как дежавю. Пришли откуда-то, туда же и уйдем. Одни. Зима жизни подводит итоги, исправляя ошибки на ходу. Да и судьба всегда дает усвоить урок, помещая нас в петлю времени. Гибель ребенка в прошлом, помогает появиться ребенку в будущем. Не это ли цель – появление новой жизни.

То, что человеку дается по силе его, и есть наилучшее. А что сверх силы его, то, любовь моя, не полезно.

Водолазкин знает, что делает. Филолог жонглирует языком, как отдельным героем, совмещая средневековые тексты с пластиковыми бутылками. Язык вне времени, сторонний наблюдатель, который утрирует нелинейность происходящего. Игрушка автора или тайный знак?

Поставив точку в конце, подведя итог существования в этом сюжете, смело закроем страницу. Переведу дыхание. Непростой путь, да и простого быть не может. Лавр сделал свое дело, Лавр может уходить.

Очень хороший, многоплановый роман.
Прекрасный русский язык, серьезная тема — тут и христианские заповеди, и библейская мудрость, самопожертвование, смирение и практически житие почти святого старца.
Жизненный путь Арсения (Устина, Амвросия, Лавра — да-да. это всё о нем!) через века, в каком-то безвременье, среди боли и потерь. Трудный путь.
Признаюсь, читать было сложно и порой не совсем понятно.
О пресловутые пластиковые бутылки и я споткнулась, но очень уж велика у меня вера в Евгения Водолазкина, в халтуру и невнимательность я не поверила ни на миг.
У этого автора всё не просто так. Была права — почитала о создании романа. Впрочем, об этом уже во многих рецензиях написали, повторять не буду.
"Авиатор" и "Брисбен" мне понравились гораздо больше, они как-то попроще, хотя не менее прекрасны.
Буду и дальше знакомиться с творчеством Водолазкина. Он стоит того.

Не совсем то, что ожидалось! И если в целом взять, то книга неплохая - даёт очень много возможности поразмышлять. Но, мне она показалась очень скучной в середине, хотя такого же не могу сказать о начале произведения и о концовке. Смешение со старославянским сначала удивило, но не разочаровало - это было необычно и интересно, а вчитавшись вообще перестаёшь замечать, и эти вставки уже кажутся логичными и на своём месте, хотя и были некоторые нестыковки, приводящие в недоразумение. Главный герой Арсений - интересный персонаж, но местами, трудно было понять логику его поступков. Всю свою жизнь он посвятил поиску прощения и для себя, и для совей возлюбленной, которую потерял по своей вине. В результате получилась книга - философия, книга - осмысление, книга - поиск пути и смысла. Нужно было читать и постоянно думать прокручивать в голове прочитанное, размышлять над вечными сложными вопросами, пытаясь понять, как правильно жить и во что верить, что порой просто немного утомляло. Эта книга не оставила равнодушной, но и восторга от неё я тоже не получила.

Как-то у меня эта трилогия из вида выпала, а тут недавно нечаянно на "Лёд" в своих запасниках наткнулась, естественно, решила, что обязательно нужно приобщиться. Тем более, что господина Сорокина я нежно люблю и уважаю за неординарность.
"Лёд" - такое его типичное произведение, с обязательными эпизодами насилия, матами, фекалиями и пр. радостями, но, тем не менее, это просто виртуозное исполнение местами абсурдного сюжета.
Проснувшиеся от удара ледяным молотом в грудь Люди Льда способны говорить сердцем, это новая раса, точнее даже как бы изначальная, связанная со льдом Тунгусского метеорита. В отличие от "мясных машин" (всех остальных людей) эти знают сердечные слова и вообще избранные для особой жизни Света. А вот Храм как-то меня подразочаровала, наверное, не нужно читать о двух супергероинях подряд, а то что Лисбет Саландер вызывала желание трахнуть ей по башке кочергой, чтоб не выпендривалась, что Храм в своём холодильнике меня нервировала. Местами хотелось бросить всё к едрене фене и пойти спать, но жутко интересно, чем же всё там кончилось.
Теперь в плане "Путь Бро" и "23000", хотя, кажется, порядок я уже нарушила.