Голоса увечных студентов из Vita Nostra сливаются в нестройный хор: "Чему нас учат? Почему нас этому учат? Почему нас именно так этому учат? Нельзя ли нас как-то по-другому этому учить?" Ученики же десятого "И" класса точно знали, чему их учат, - истории. Они даже догадывались, почему их этому учат, - потому что любой уважающий себя человек в современном мире не может обойтись без знания истории, тем более, что этот предмет есть в программе... значит, так надо. Они знали, что их учат именно так - по 6 уроков подряд каждую среду, потому что буква "И" обозначает "историко-юридический класс", т.е. класс с углубленным изучением истории и права. Вопрос "Нельзя ли нас как-то по-другому этому учить?" неоднократно задавался директору лицея, на что директор, багровея и задыхаясь, отвечал: "Вы должны радоваться, что вам достался заслуженный преподаватель, потрясающий педагог с многолетним стажем, сотрудник наипрестижнейшего вуза - Татьяна Фёдоровна, которая тратит на вас своё свободное от основной работы время! А если вас или ваших родителей что-то не устраивает, то вы знаете, где находится выход из лицея!"
Татьяна Фёдоровна, действительно, была во всех смыслах заслуженным, потрясающим и, главное, многолетним... мастодонтом истории. Уже десятое поколение учеников звали её просто Баба Таня. Баба Таня говорила, что помнит Ленина. Мы верили. А чего удивительного, ведь она видела его живьём.
Главной чертой Бабы Тани была её абсолютная непредсказуемость. В конце занятия она давала задание подготовить на следующую среду материал о политике Петра I. Десятый "И" всю неделю готовил материал о политике Петра Первого. И неважно, что весь прошлый год мы изучали политику Петра Первого, свидетельство чего можно найти в тетради за девятый класс. Если вы пролистаете её, вы увидите следующие названия тем: "Правление Петра I", "Пётр Первый и время его правления", "Пётр I: внешняя и внутренняя политика", "Пётр Первый глазами современников", "Революция 1905-07 гг (правда что ли?!)" и "Вопросы на экзамен". И вот подготовленный к занятию 10 "И": у каждого на парте по 3-5 учебников/книг/мемуаров на тему. Баба Таня каравеллой вплывает в класс: "Ну что, 10 "И", готовы рассказать об Иване Грозном? Что за шум?! Повторяйте! Через пять минут приду и проверю." Через полчаса Баба Таня возвращается в класс: "Кто мне расскажет об отмене крепостного права на Руси?" Молчание. "Ладно, если никто из вас не знает никаких теорий о становлении российской государственности, то начнём новую тему... Пишите: "Революция 1905-07 годов".
Шёл пятый урок истории. Мы выживали, как могли. Дима ходил 4 раза в туалет. С сумкой. В туалете Дима пил водку. Алкоголь примирял Диму с действительностью. Дима часто поднимал руку, отвечал невпопад, но с энтузиазмом. Баба Таня хвалила Диму и ставила его в пример другим. Дэн и Стасик курили шмаль в соседнем дворе во время большой перемены. Шмаль примиряла Дэна и Стасика с действительностью. Они часто поднимали руки, но не отвечали, а тупо ржали. Баба Таня ругала Дэна и Стасика и не ставила им палочки, обозначавшие оценки по одной ей известной системе. Девчонки курили ментоловый More в курилке. Сигареты всех нас примиряли с действительностью. Баба Таня морщила нос, мы говорили, что в столовой было сильно накурено. Баба Таня советовала нам в следующий раз брать еду из дома и не ходить в столовую.
Однажды Баба Таня спросила: "Кто командовал Западным фронтом?" Моя соседка по парте подняла руку, встала из-за парты, сказала громко и чётко: "Фрунзе". Баба Таня неопределенно помотала головой. "Есть еще варианты?" Варианты были: Ленин, Сталин, Ремарк (ведь как-то же он написал о Западном фронте) и - на всякий случай - еще раз 15 Фрунзе. Разочарованная Баба Таня застыла у доски: "Как же вам не стыдно, десятый "И"?! Ведь Западным фронтом командовал... ФРУНЗЕ!"
Теперь я знаю, что Западным фронтом командовал Фрунзе. Впрочем, стоп! Минуточку! А чё за война-то была?..
На LiveLib я зарегистрировался очень давно, еще 24 декабря 2013 года, когда служил в армии, и ночами после отбоя читал книги на телефоне. Но после армии я стал очень мало читать, а заходить на LL перестал вообще.
Второе мое пришествие на сайт состоялось в феврале 2021 года. Я прочитал книгу Глуховского "Сумерки" и у меня как будто открылось второе дыхание. После нее я начал читать, читать и читаю до сих пор.
Сейчас прошло уже более двух лет с того момента, а я все еще читаю почти каждый день, пишу рецензии, играю в игры, ну и занимаюсь всякими прочими интересностями на LL.
Но та самая книга Глуховского, которая направила меня на этот читательский путь, навсегда останется в моей памяти.
Это конечно не истоки моей любви к чтению, но это именно то русло в котором я буду и дальше течь...
Взялась я за книгу 30-го августа. Пришлось мне в этот день ехать на маршрутке довольно долго, поэтому прихватила её с собой почитать. И вот дочитываю до слов: "время, замершее в половине второго тридцатого августа, в четверг". Тааак, думаю, стоп, сегодня какое число? Ага, 30-е. А день недели? Точняк, четверг. О_О Смотрю на часы: 13.20 - ну слава богу, думаю, хоть не половина. Испугалась, блин. А ведь это я ещё даже не знала о чём речь.
Обычно, когда меня затягивает книга, я читаю вот так: "Ну, посмотрим, что тут у нас... КАК - ПЯТЬ УТРА?!"
Но с этой книгой получилось что-то совершенно странное. о.О
Эта книга меня не затянула. Нет, она просто бесцеремонно влезла в моё сознание и по-хозяйски начала там обустраиваться, безжалостно выкидывая всё, по её мнению, лишнее, и меняя то, что оставалось. Ну, посмотрим, что тут у нас...
Через некоторое время после того, как я начала читать вторую часть, со временем начало что-то происходить. Стоп, я ведь читала медленно. Пропуская через себя каждое слово. Когда я смотрела на часы в последний раз, было - я помню совершенно точно - 22:18. Сейчас на них - 22:24. Тогда почему я чувствую себя так, словно прошло уже как минимум полчаса?
Недоумённо пожав плечами, я снова принялась за чтение. Через несколько десятков страниц вновь посмотрела на часы. Аа... но как же это... 22:32?! Но я же столько... я же не могла успеть всё это прочитать за восемь минут...
Повторюсь, читала я эту книгу медленно. Вдумчиво. Каждую страницу от первой строки до последней.
Я решила себя успокоить и через каждые пять страниц отрываться и смотреть на часы. Но - ага, как же! Страниц через пятьдесят я всё же вспомнила об этом и взглянула на циферблат. И вот тут-то испугалась по-настоящему. На часах - 22:33...
Сегодня утром то и дело поглядывала на время. Часы идут абсолютно нормально, не спеша и не отставая. Значит, с ними всё в порядке? А вчера вечером... что это было?
И весь "прикол" вот в чём. В том отрывке, который я прочитала - если верить часам - за минуту (однако, полсотни страниц!), описывалось, как героиню книги поместили во временное кольцо. То есть для неё день за днём повторялся один и тот же день.
Простите, но я не знаю, что и думать...
Благодаря этому роману, всё то время, что читала, сидела и вспоминала своё студенчество. Прошло вот уже два года, как я отучилась. А до сих пор иногда просыпаюсь из-за снов, на которых я сдаю экзамен, либо вижу своих одногруппниц, часть которых уже особо и не помню. До сих пор я не могу нарадоваться тому, что уже второй год я спокойно отмечаю, простите за каламбур, Новый год, да и вообще любой праздник. Наконец, я не пропускаю День города, потому что раньше у нас обязательно на следующий день был экзамен, и, соответственно, отметить я его не могла, так как надо было готовиться, ложиться спать, чтобы встать бодрой. До сих пор удивляюсь, что вечером после работы я свободна - ну, относительно свободна, конечно - у меня нет домашних заданий, мне не надо ездить по два с половиной часа туда и обратно до университета и до дома, мне не нужно бесконечно готовиться к тяжёлым сессиям, которые длились почти всё лето и весь январь. Мне нужно больше видеть и общаться с одногруппницами - часть которых я вообще терпеть не могла и у нас были натянутые отношения. Все две группы состояли из одних девчонок, соответственно, я за пять лет прочувствовала на себе все "прелести" женского коллектива - всякие скандалы, сплетни, шушканья, зависть, делёжка внимания преподавателей - как в первом классе и ещё куча всяких мелких пакостей.
Сашке Самохиной преподаватели твердили избавиться от агрессии - о-о-о, знали бы они, какие мы все были агрессивные во время учёбы! У нас постоянно было по пять пар, мы проводили в университете с 8:30 и до 17:10, когда 18:30, а, бывало, как на первом курсе, могли уйти и в девять вечера. Некоторые преподаватели любили задерживать после окончания занятия, искренне удивляясь нашему недовольству - "А что ещё Вам делать, как не учиться?". Да, действительно, чем ещё заняться-то! Конечно, мы пришли получать знания, но было физически тяжело заставлять себя сидеть столько времени за партами, зная, что впереди предстоит ещё дорога до дома, стояние в пробках и так далее.
А уж сами пары! Как их вспомню. Под каждого преподавателя приходилось подстраиваться - некоторых невозможно было слушать совершенно - из-за особенностей голоса, самой личности, некоторые предметы просто выводили из себя - было непонятно, зачем на них мы тратили время, когда можно было уделить внимание тому, что могло потом пригодиться на практике.
У нас так же был свой "Портнов" - точнее, наш Портнов была женщиной. И вела она синтаксис - суровый и беспощадный. Этот предмет и манера преподавания "Портнова" доводила до слёз и юношей. На экзамен шли как на каторгу. Хотя, по-моему, на каторгу идти было бы приятнее всё же. До сих пор помню, как на пятом курсе, перед письменным экзаменом по синтаксису, я не могла спать две недели, я сидела в тетрадях, учебниках и пособиях, в прямом смысле рвя на голове волосы от досады. Не столько боялась самого предмета - сколько была у всех боязнь нашей преподавательницы. Её боялись даже коллеги - чего уж говорить о студентах. Она могла порвать зачётку, могла швырануть твои записи, послать по известному адресу, из-за плохого настроения половина группы могла уйти на пересдачу просто так, отчислялись люди даже с пятого курса - причём не такие уж глупые студенты. Страх пересдачи был ужасный настолько, что многие радовались и "тройке" - лишь бы уже отвязаться от этого предмета и больше не видеть "кошмар всей жизни". Я нисколько не преувеличиваю - моя подруга-одногруппница, которая пересдавала синтаксис на каждом курсе по три раза, до сих пор плачет, вспоминая, как мне приходилось заниматься с ней, сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы сдать хотя бы на "удовлетворительно"... Но таких Портновых было достаточно. Не говорю, что каждый преподаватель был сволочной - нет, были и те, которых я люблю до сих пор, чьи лекции готова слушать и сейчас, я им безмерно благодарна и вспоминаю самыми добрыми словами.
Но в целом, читая роман, на меня нахлынули негативные эмоции. Поэтому я понимала эмоции героев. Мы шли в университет осознанно - знали, примерно, что нас ждёт, понимали, зачем нам это нужно всё и жили мыслью о том, когда бы, наконец, всё закончилось. И то злились, ругались с преподавателями, проклинали их временами, кляли, на чём свет стоит, наше расписание, занятия, пары... Чего уж говорить про этих детей, которых заставляли делать непонятые ритуалы - как оказалось потом, для прохождения вступительных экзаменов. Которых мучили страхом, которых старались выгнать за рамки возможного и мыслимого, которых пытались переправить под новую функцию - ещё непонятную и неизведанную...
Единственное, чего не понимала - как всё-таки Саша обходилась без друзей. По-моему, в одиночку очень тяжело выжить в нашем мире. Если бы во время учёбы со мной рядом не было бы моих любимых подруг, было бы тяжело вынести всё. Конечно, к концу романа понимаешь, что этим уже не совсем людям что одиночество, что семья - уже не важны, но сам факт... Саша сама как-то настраивала людей против себя, а потом страдала от этого...
В романе внимание отводится студенческому гимну - я не могла не вспомнить наш курс по латинскому языку, который вела преподавательница, полностью погружённая в тему. Было ей на тот момент 72, тётенька иногда забывалась во времени и пространстве, могла дать подряд три раза одну и ту же контрольную работу, а потом удивляться - "Девочки, какой прогресс! Вы так хорошо всё запоминаете! Ловите латинский на ходу!". Никогда мне не забыть, как она заставляла нас забираться на парты и, стоя на шатких столах, ПЕТЬ ГИМН. Она сама стояла, в воздухе водила руками и радостно кричала: "Девочки, какая в вас тяга к знаниям, вы так любите латинский язык, вы такие латиняночки!". До сих пор помню, как я с подругами в кровь искусали губы, чтобы не загоготать - просто надо было слышать, как мы читали на латинском - точнее, лучше этого, как раз, было НЕ СЛЫШАТЬ!
Из курса латинского языка я помню, конечно, уже мало - я и во время учёбы-то не больно приняла этот язык, чего уж говорить спустя столько лет - учили это мы всё в 2008 году. А вот читая роман, вспоминала всякие курьёзные случаи на занятиях по латинскому, вспоминала нашу преподавательницу, которая в 72 года не потеряла вкус к жизни, выглядела очень хорошо, ходила на каблуках, носила шляпки...
Эх, светлое время было, но как же я счастлива, что всё это уже прошло и больше не вернётся! Роман подарил два с половиной дня прекрасного чтения, два с половиной дня воспоминания, в которые уложились пять таких долгих, а, с другой стороны, коротких лет!..
Читать эту книгу страшно. Всегда. Каждый раз.
...Особенно - в сессию. В летнюю сессию первого, кажется, курса. Хотя, может быть, и второго. Перед очередным экзаменом по очередной математике - была это линейная алгебра, математический анализ или теория функций комплексного переменного - уже не помню.
Читать в четыре-пять утра, когда только-только начинает светать. Потому что спать не можешь - во сне тебе показывает примерно то же, что в книжке, потому что пытаешься в уме доказывать какую-то особо незапоминаемую и непонятную теорему. И постепенно осознаешь, что сам превращаешься в нечто странное, находящееся явно не в том пространстве, где привык, правда, скорее не в слово, а в формулу, и чтобы не превратиться - надо проделать те самые упражнения с геометрическими телами, которые описаны почти в книге, заодно и теорема тогда поймется...
...Понимать, что ты, почти также, как Сашка - можешь думать только о том, что есть, о том, что видишь и слышишь...
...А еще - рассуждать, кем бы были персонажи совсем других историй. Ну, то есть, какими частями речи. Впрочем, началось-то то рассуждение вполне мирно и банально - с того, что у некоторых персонажей фамилии так и просились на роль глаголов, - а вот кончилось - серьезным типологическим диспутом...
Эта книга стала воплощением всего, что я ценю и уважаю в хорошей книге. Она не только интересна по содержанию, но и совершенно великолепна по форме. Точнее, не так.
Знаете, бывают очень интересные, очень захватывающие книги. С классным сюжетом, с яркими персонажами, с неожиданными поворотами событий, с авторскими находками. Про такие книги очень легко и просто рассказать, поделиться, объяснить, почему понравились (может быть, и не понравились).
А бывают книги, которые затягивают, заглатывают, не отпускают потом очень долго, но РАССКАЗАТЬ про них невозможно. Или очень сложно. Особенно людям, которые не живут с тобой одними идеями, не дышат одним воздухом, так сказать. "Vita Nostra" Дяченко для меня стала такой книгой. Я не смогла отложить до утра даже последнюю главу. И я не смогла объяснить сегодня на работе, что же это за книга такая, из-за которой можно не ложиться до 5 перед рабочим днем. Получилось что-то вроде "ну, фантастика... городской жанр...фентези...ну, там про девочку.. про слова...." Очень странное для меня ощущение - не уметь высказать впечатления от прочитанного.
При этом то и дело мелькали для меня аллюзии, угадывающиеся ходы. То мел судьбы померещится, то понедельник, который с субботы, то Хогвартс (хотя вроде бы все в точности до наоборот), то Кафка, то стулья Клюева (это скорее с точки зрения текста)...
Про развязку я стала смутно догадывться после первой главы, к середине все уже более или менее сложилось в четкую картинку. Слова, грамматика жизни (это Хомский из подсознания всплыл - не зря, видать, теорию коммуникации зубрили), переходы-трансформации. Уж не знаю, образование на меня так повлияло, или это образование появилось из-за того, что я такая, но все эти вариации на тему "В начале было Слово" на меня всегда очень сильно действуют. И вызывают, наверное, самые яркие образы. Я внешность персонажей и пейзажи так не представляю, как глокую куздру и брандышмыга)))
Так что книга прочно заняла место в моей голове на полочке "Читать и перечитывать. И советовать единомышленникам"))
Хотела написать рецензию, а получилась самокопательная история на тему: Почему мне нравятся такие книги или Как не отбить у ребенка желание читать.
Дальнейший текст это смесь воспоминаний, нудного самоанализа, рассуждений на тему вечного и т.д. и т.п. Так что кому это не интересно можете не читать, ничего стоящего я уверенна вы не пропустите.
Итак, собственно начнем.
Родилась я в очень читающей семье. Мама, папа, бабушки, дедушки, дяди, тети да вообще все читали! Сами понимаете, что расти в обществе книголюбов и при этом самой не стать такой же весьма проблематично (хотя надо признать у моей младшей сестры получилось). Где то в пять лет, после того как мама сказала, что сейчас почитать мне не может так как занята другими делами, я твердо решила - так продолжаться больше не может! Пара глав, читаемых на ночь меня совершенно не устраивали, и я решила координально поменять свою жизнь, а именно – научиться читать самой. Ребенком я была упрямым, поэтому к шести годам без какой либо посторонней помощи освоила это нехитрое дело.
Первой книгой, которую я прочитала самостоятельно от корки до корки стали Хроники Нарнии Клайва Льюиса. Возможно, именно поэтому, жанр фэнтези для меня до сих пор остается самым любимым. Первый кирпичик литературных предпочтений был положен, а дальше Катю понесло по широким просторам семейной библиотеки.
Книге «Ястреб халифа» ставят в упрек, то, что в ней очень много жестокости, крови и убийства. Знаете, а мне нормально. Возможно потому что в десять лет я на несколько раз перечитала всего Лавкрафта (то, кто сейчас подумает «фигня, у него совсем не страшно», поверьте, на ребенка съеденный заживо крысами человек или кровавые ритуалы каких-то земноводных мутантов производят большое впечатление). Да и язык в ястребе своеобразный – витиеватый, образный, тягучий как восточные сладости. Любовь к такому повествованию для меня восходит видимо от того же Лавкрафта, стоит лишь ненадолго вспомнить его манеру письма. Еще один кирпичик.
Главный герой, который все решает с помощью меча и магии, при это испытывает периодические душевные терзания – в том же возрасте прочитала Хроники Хокмуна, и почти все книги про Конана-Варвара, а потом еще раз прочитала, и еще раз пятьсот.
В общем, я уверенна вы поняли мою мысль – ничего в этой жизни нам просто так не нравится, все идет от чего то, что нам приглянулось ранее. Если дальше расписывать все составляющий ястреба халифа и проводить параллели с прочитанными в детстве мною книгами, можно построить добротную стенку.
О ужас, возможно воскликните вы, как можно расти не таких книгах и остаться психически уравновешенным человеком?! Куда смотрели родители?!
Спешу вас успокоить – с моей психикой все нормально, садистских наклонностей нет, нервы как канаты, сплю ночами как убитая, и не просыпаюсь от каждого шороха. Кроме моря фантастики и ужасов я так же прочла гору добрых детских книжек, перечитала всю классику и даже в старшей школе осилила все четыре тома Война и мир. Поэтому, как ни странно, оставаясь ярым фанатом фантастики, я приветствую в книгах реалистичность и грамотное описание окружающего мира.
А если говорить про родителей, то тут мои мысли плавно переносятся ко второй части моих размышлений, а именно – как не отбить у ребенка желание читать.
У меня чудесные родители! В детстве мне запрещали многое, но вот читать то, что мне хочется никогда! Мне ни разу не было сказано «ты еще маленькая это читать», «ты все равно не поймешь», «читай то, что задавали, а не эту книгу». У меня не стояли над душой и не твердили «когда ты начнешь читать книги из школьного списка?», «что-то ты быстро прочитала, наверно пролистала все, давай-ка перескажи». Мне доверяли! И я изо всех сил старалась не обмануть это доверие. Поэтому школьная программа давалась мне легко, а чтение на лето превращалось в приятное времяпрепровождение, а не в вечную каторгу. Единственное, что моя мама раз и навсегда запретила мне читать (и за что я ей до сих пор благодарна) - это низкопробные, пошлые, любовные романы. Поэтому Джейн Эйр и Унесенные ветром – forever!
Нужно заканчивать этот нудный поток слов. Спасибо, что выслушали. Хороших книг вам друзья, и понимающих людей вокруг.
Продолжила чтение этой книги вчера часа в 2 ночи. Меня хватило ровно на час, а потом повсюду в квартире мне стала мерещиться "красная кофта", мне стало жутко, потом страшно, я испытала ужас. Для себя я решила, что "Убыр" буду читать исключительно в светлое время суток.
Я ещё не дочитала, но уже близка. Всё эта работа, будь она неладна, и недостающая мне наглость. А то бы раскинулась так вальяжненько в кресле; чая заварила бы погорячее; музыку на фон бы поставила поглуше, покислотнее; и закидывалась бы, наркоша, словами, да мистикой.
Ну да не о том я, не о том.
История случилась пару дней назад, по дороге домой с той самой работы, в славном московском "Метро-2016", на не менее славной Таганско-Краснопресненькой линии, этой гуманной, светлой, жизнеутверждающе шпротобаночной веточке.
Заскочила я в вагон, устроилась с горем пополам на жёрдочке в позе "Зависть Шивы", стою, читаю, раздражители становятся менее раздражительными, толчки - незаметными, в целом - внешний мир начинает меркнуть.
И всё бы ничего, но только привлекла моё внимание странная неподвижность тела слева, в не менее экстравагантной позе, притом принятой явно самовольно. Оказалось, молодой человек, облокотился на свою же руку, и его внешний, да, впрочем, и внутренний мир слились воедино в том священном Граале страниц, что в моих руках.
Дальше едем - освободилось место, не сажусь. Освободилось два - плюхнулась, подвинулась: мол, садись, мил человек, так точно удобнее будет спускаться всё ниже по той тёмной книжной лестнице, без фонарика, по сырым ступенькам.
К слову, не люблю, когда заглядывают в чужие источники информации, и сама стараюсь никогда так не делать, но, Боже, это было так мило. Даже читала помедленнее - чтобы успевал.
Так и ехали мы, как Шурик и хорошая девочка Лида.
Но на выходе каждый пошёл в свою сторону, к своим сосискам, яблокам и расчёскам на полу.
Вот я люблю свой город! Свой Томск! Ну кто бы мог подумать, что в месте под названием "Чайная обитель" будет организована своя небольшая библиотека. А главное, каждый понедельник там проводится "Библиотечный день". Каждый желающий может придти, заплатить взнос 100 рублей и в хорошей компании поговорить о книгах, киноискусстве или о чём-то ещё, и тебя ещё чаем напоят. А раз уж это библиотека, можно взять книжку с собой! Что я с удовольствием и сделал. Давно хотел прочитать Станислава Буркина. Земляк всё-таки. Да и авансов ему выдано достаточно.
Саму книгу помню не очень хорошо, честно. Не врезался мне в память ни сюжет, ни герои. Неплохо написано, не более того. Может, и совсем бы она забылась, если бы не один момент.
Зима, вечер, темно. Сижу дома одна, под одеялком, читаю книжку при свете маленькой лампы. Читаю, пью чай, грызу печеньку, никому не мешаю. И длится эта идиллия ровно до того момента, как я начинаю читать фрагмент, в котором к ГГ приходит таинственный ночной гость. И стучит в его дверь. И хочет войти. И, конечно же, хочет сделать ГГ очень плохо.
Не большое лирическое отступление: я к этому времени прочитала почти всего вышедшего на русском Стивена Кинга, пересмотрела сотню фильмов ужасов, переиграла в десятки игр жанра хоррор и перечитала неисчислимое количество крипи-паст.
Так вот, никогда и ничто в жизни меня не пугало так, как этот отрывок. Никогда до этого я не кралась по квартире от выключателя к выключателю, чтобы зажечь свет в каждом уголке, никогда еще я держалась так от каждого шороха.
Это же надо так, в средней в общем-то книжке, в которой ничего подобного и не ожидаешь, нагнать страху на взрослого и вполне себе уравновешенного человека.
Только за этот фрагмент, собственно, и поставлена книге высокая оценка. Напугал, автор, так напугал!
Ну, благодаря этой книге у меня появилось новое слово. Не уборщица, но убырщица.
Вообще, я не большой любитель ночных прогулок: перспектива возвращаться домой поздно по слабо освещенной улице меня пугает, а путешествие по дачному поселку, протянувшемуся, как хребет, на два километра, вряд ли способно вызвать прилив бешенного энтузиазма. Поэтому, если бы не walnuss-grafin , я бы в жизни не пошла "гулять" по старым аллеям ближе к полуночи, когда, после теплого изнуряюще-солнечного дня поднялся сильный ветер и все небо затянуло мутными тучами.
Вот идем мы, встречая редкие машины, по небольшим аллеям, прошли закрытый железно-дорожный вагон, переделанный под трейлер (и я говорю: "Это напоминает мне, почему-то, Стивена Кинга и страшные цирки"), Графиня улыбается, стоит мне нервно оглянутся и я говорю: "Это все, как в "Убыре", что у меня по флэшмобу", с которым я знакома только по чужим рецензиям и сдержанной аннотации. "Не хватает только полной луны". Ни я, ни она с книгой не знакомы, но кажется, что я участник этого татарского хоррора.
Я говорю "Здесь по правую руку старое кладбище". Оно с полузаброшенными могилами, и когда-то было центром деревни, которую поглотили многочисленные дачи. Рядом с косой оградой ветер доносит смутный болотистый запах озерной стоячей воды. Темнеет, и мне становится страшно - это я Кинга по полуночи способна спокойно читать, а самой поучаствовать в его триллерах меня вовсе не тянет. А Графине - хоть бы что, тянет меня дальше и дальше, мимо погостов, мимо заброшенных дач, страшных и пустых, с выбитыми окнами и приоткрытыми ржавыми калитками, приглашающими зайти. Графиня говорит: "Посмотри на мое лицо, зря ты сказала про кладбище". Она говорит: "Я хочу забраться в заброшенный оставленный дом", а когда мы находим один из таких, отказывается: "У него атмосфера какая-то мрачная". Я смеюсь: "А какая должна быть атмосфера у мертвого дома?". Она молчит. Луны - ровно половинка, ветер усиливается, слышны только наши шаги и методичные крики какой-то птицы.
Я говорю, указывая на низкую избушку с темными окнами, низкой крышой, ушедшую под землю: "Здесь живет баба Яга". Графиня хмыкает и качает головой: "Просто заброшена". А я: "Если я хочу, то в этой избушке будет жить баба Яга".
Я говорю, когда мы доходим до темных аллей с сплетенными ветками над головой, ничего не видно, тревожно дует ветер: "Там страшно". Графиня говорит: "Замечательно!"
Графиня говорит: "Ну мы погуляем до двух. Ладно, до трех", я говорю, мысленно перебирая ассоциации по "Убыру" (стоги сена, заброшенные деревни, существа, одевающие человеческие шкурки): "Ты что, с ума сошла". Я ей: "Давай вернемся", а она мне: "А тут есть еще, где погулять?"
Графиня в лес, а Фандорина по дрова. А "Убыра" я на следующий день прочитала.
Какие чудесные!
Бичура
Бичура - то же, что у русских кикимора или “соседка”.
Это существо представляется в виде женщины - ростом от полутора до двух аршин. На голове у нее ирнак, старинный татарский головной убор. Бичура живет в жилых помещениях - на подволоке, в подполье и в банях, но не у всех, а только у некоторых хозяев. Иные отводят для бичуры особую комнату, где ее поят и кормят. На ночь оставляется тарелка с пищей и несколько ложек. Наутро тарелка пуста, Бичура ничего не оставляет. А если рассердится за что-нибудь на хозяина, то разобьет чашку, в которой ей подается пища, и раскидает все, что попадает ей под руку. Бичура нередко во сне давит человека, любит внезапно пугать его и вообще озорничает над людьми.
Албасты
Именем Албасты у татар называется сила или злое существо, живущее и являющееся людям преимущественно в нежилых домах, на пустырях, полях и в лугах. Является людям Албасты в обличье человека, а больше всего в виде большого воза, копны, стога, скирды, елки и т. д. Опасен Албасты тем, что может задавить человека насмерть, причем еще пьет иногда у него кровь. Когда Албасты давит человека, тот чувствует сильное сердцебиение и удушье.
Это моя любимая книга у Марины и Сергея Дяченко. Настолько, что на фестивале фантастики "Роскон" я специально подошла к Марине, чтобы поблагодарить за эту книгу. Хотя обычно не склонна приставать к авторам.
Но вспомнилось сейчас о другом. Благодаря этой книге поняла, что как-то никогда не задумывалась о смысле гимна «Gaudeamus». А ведь там есть очень интересные оттенки, которые кому-то могут показаться и депрессивными. Хотя я всегда воспринимала этот гимн, как воплощение молодой бодрости и жизнелюбия.
Итак, будем веселиться
Пока мы молоды!
После приятной юности,
После тягостной старости
Нас возьмёт земля.
Где те, которые раньше нас
Жили в мире?
Подите на небо,
Перейдите в ад,
Где они уже были.
Жизнь наша коротка,
Скоро она кончится.
Смерть приходит быстро,
Уносит нас безжалостно,
Никому пощады не будет.
Да здравствует университет,
Да здравствуют профессора!
Да здравствует каждый член его,
Да здравствуют все члены,
Да вечно они процветают!
Да здравствуют все девушки,
Ласковые, красивые!
Да здравствуют и женщины,
Нежные, достойные любви,
Добрые, трудолюбивые!
Да здравствует и государство,
И тот, кто им правит!
Да здравствует наш город,
Милость меценатов,
Которая нам здесь покровительствует.
Да исчезнет печаль,
Да погибнут ненавистники наши,
Да погибнет дьявол,
Все враги студентов
И смеющиеся над ними!
(с) С.И. Соболевский
Полностью гимн исполняется довольно редко, что не удивительно, хотя и напрасно.
http://prostopleer.com/tracks/21826161JPA - по ссылке можно прослушать оригинальную версию гимна.
Потому что самая жуткая жуть, как упоминали рецензенты, в том, что твои родители больше вроде как не твои. Наверное это один из естественных этапов развития. Сейчас моя 9-летняя дочь его проходит: она всего боится, каждый день чего-то нового - войны, утечки газа, маньяков, СПИДа, чумы, делать манту, намочить манту, плохого результата манту=туберкулез и так далее. Один из недавних страхов был "вдруг ты не мама, а кто-то, кто ей притворяется".
И у меня в далеком-предалеком детстве была такая иллюзия, что мои родители на самом деле - просто пустые оболочки, которые скрывают каких-то чужих существ, может, инопланетян. Я в моменты таких наплывов старательно отвлекалась, просто "Карл у Клары украл кораллы" десятки раз, а потом вроде бы отпускает.
А Наиля не отпускало, потому что этот страх "не твоих родителей" в этой книге отказывается реальным. И у меня от воспоминаний только мурашки расползаются, притом, что книгу я читала дважды: в прошлом году и вот недавно.
Я вообще однажды в детстве так себя напугала, что до сих пор мне это со смехом припоминают. Проснувшись, подумала вдруг, что за стеной по кухне ходят не родители и брат, а грабители-разбойники. Так накрутила, что вылезла в окно, хорошо, что в частном доме на первом этаже жили. Бегала босая по двору, не знала, что же делать. Потом постучала все-таки в дверь - брат очень был удивлен. Богатая моя фантазия...
Это у меня грустная какая-то история. Об одиночестве. Потому что дочь моя ко мне со всеми своими страхами приходит и мы их обсуждаем. А я ни к кому не приходила. И когда у меня зуб шатался и я думала, что умираю. И когда решила, что СПИД передается воздушно-капельным путем, потому что по телевизору сказали, что чума ХХ века, значит, осталось нам совсем немного. И когда думала, что мама моя на самом деле не мама.
И мои ровесники, те, у кого я спрашивала, - никто с подобными проблемами взрослых не тревожил. Сидели себе тихо и не отсвечивали, так было принято. Маленькие, напуганные, каждый один на один со своим убыром.
Я не рискну писать рецензию на эту книгу.
Никак не рискну.
Но промолчать и не сказать, что читаю ее уже в пятый примерно раз - а все равно нахожу новое, и что, кажется, - я тормоз - только в этот раз осознал ее финал - не могу.
Да, только с пятого раза понял - какой именно Пароль.
ЗЫ. Осторожно, в комментах спойлер.
____ "Медный король, медный король,
____ возьми, что мне дорого, подай, что мне нужно"
______________ М. и С. Дяченко
Каждый из нас кормит своего дракона,
крошит помельче или кидает кусками
память, жёсткую, лоснящуюся беконом,
чувства - прозрачные или тяжёлые камни,
нежность, ободранную с самых кончиков пальцев,
время, так и не потраченное на самых близких;
смотрит, как чешуйчатый толстеет и крепчает панцирь,
как наливается взгляд бескомпромиссностью,
как исчезает всё, что так дорого, в пасти
клыкастой, зубастой, прожорливой - и с концами,
снова берёт в руки нож и отрезает от плоти красное,
снова кидает в пасть, опять созерцает
мерное движение челюсти, и так бесконечно,
безнадёжно, беспомощно, бестрепетно и бездумно,
а дракон урчит, пускает из носа дыма колечки,
и глядит уже злобно, нацеленно и разумно;
и мы спускаем его с цепи, стравливая всё более,
чтобы он защитил нас от хамов, чиновников, соседей, бессилия,
избавил от страха перед неведомым или грядущим, от боли,
и даже не чувствуем, как так - ам! - и перекусили нас
те самые челюсти, и как самозвано на наше место
приходит дракон с глазами химеры и василиска,
ведомый то голодом гнева, то жаждой мести,
с медной чешуёй, до крови обдирающей самых близких.
Можно сказать, что книга подошла бы сразу под несколько категорий, которые я выбирала в игре ТТТ2015, потому что это не только "книга о переводчике", но и "интеллектуальный триллер", и "сборник"фантастики", и "очень мрачная готика".
Но впечатлила хоррорная составляющая: давненько ужастики так не щекотали мои нервишки. Книга читалась после заката (хоть и раннего осеннего), в пустой квартире. На моментах со звонками и стуками в дверь хотелось вжаться в кресло, а когда в моей прихожей упала вешалка...
Сегодня, 10 января 2012 года я получила "Ангелов Монмартра" по почте. Из раздачи ЛивЛиба!!
Спасибо дорогому Ливлибу и издательству!
Я же живу в Херсоне - даже когда выиграла раздачу, не думала, что мне пришлют. Уррря!
И сейчас - предвкушаю.... :)))
Это старый текст, добавляю его для того, чтобы проиллюстрировать свой отзыв на книгу Вячеслава Михайловича.
Вспоминали сорок пятую годовщину вторжения в Чехию, которое для меня всегда было безоговорочным злом. Им и осталось, хотя довелось услышать и принять во внимание точку зрения, согласно которой свободолюбивые чехи не совсем те белые и пушистые котята, которых танковые гусеницы размазали о пражскую мостовую. В свете, например, геноцида, который они устроили немцам, проживавшим на чешской территории, после освобождения. Или травли своих женщин, сотрудничавших с оккупантами в годы войны.
Я не о том сейчас, реалии не сопоставимы и оперировать аргументами такого плана - все равно, что обвинять евреев в распятии Христа. Но желание освежить в памяти события, предшествовавшие началу Второй Мировой, возникло. Разумеется, в википедию. Оп-па, а годовщина-то подписания Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом как раз сегодня. Дата не круглая, оттого большого резонанса нет. Странно, никаких упоминаний о разделе Европы, который большинство современников (я не об историках) воспринимает как априори существующий и чуть ли не составляющий содержание. То есть, о секретном дополнительном протоколе все время говорили, но за прошедшие годы он так и не был найден. Ну, действовали государства-участники таким образом, что ни у кого и сомнений не возникло - договорились, как именно поделят, но официальный протокол это не отражает.
Только, знаете, я астрологией серьезно занимаюсь. Нет-нет, не мунданной, то высший пилотаж и с такими знаниями-талантами глав государств консультировать. А в голову все же настойчиво постучало, посмотреть карты того дня, когда Пакт подписывался, и того, когда вторжение в Прагу было, двадцать девять лет спустя (цикл Сатурна - около двадцати девяти с половиной лет). И того периода в девяносто восьмом, когда рубль обвалился. Ну да, снова тридцать лет и снова конец августа, пусть началось все семнадцатого, но к двадцать третьему уже и остановить нельзя было.
Да, везде Солнце в соединении с королевской звездой Регул. В тридцать девятом образует роскошный трин к Сатурну в Скорпионе (тайные связи, тайные договоренности). В шестьдесят восьмом звездный стеллиум выстраивается в Деве. А это, господа, апофеоз бюрократии, "не пущать" в квадрате или даже кубе, буквоедство и придирки не по существу, которые любой свежий ветер погасят. И в девяносто восьмом соединение с узлом (что бы ни пришло, его, пришедшего, будет много), трин к Сатурну в Тельце, на сей раз - Телец с деньгами неразрывно связан. Трин - чрезвычайно благоприятный аспект, что ж, свезло кому-то не по детски тогда. И квадратура к Плутону (Плутон ведает масштабным движением как человеческих, так и денежных ресурсов и действие его практически всегда негативно).
Я к тому, что не зря мы интуитивно конца августа побаиваемся. Но ближайшие лет четырнадцать-пятнадцать цикличность еще даст отдышаться. Расслабляемся.
Читать эту книгу было одновременно легко и сложно. Страница за страницей ты перерождаешься в месте с Сашкой, становишься чем-то совершенно иным. Словно сама попадаешь в книгу, в Торпу, в институт. Проживаешь лекцию за лекцией, пропускаешь через себя все переживания, влюбляешься и разочаровываешься. Приходит сессия и ты боишься, боишься провалиться (со студенчества не испытывала этого чувства). В какие-то моменты я чувствовала что эта книга выжимает из меня все соки, как учебники выжимали из Сашки. Но потом ты поднимаешься на новую ступень и вновь можешь дышать полной грудью, ты понял, ты осилил. К концу книги ты начинаешь задумываться, а человек ли ты и все ли так как ты видишь. Ты закрываешь глаза и пытаешься увидеть внутренним зрением тот черный город и монстра в ратуши. Пытаешься ощутить прикосновение ветра к разгоряченной полетом кожи и вдохнуть аромат цветущих лип.
В момент измены Кости у меня сжималось сердце, я не смогла бы спокойно уйти и оставить все как есть. У меня сжималось сердце когда Костя делал Саше предложение и обрывалось все когда она отказывала.
Я понимала почему ей нужен Егор и видела что у них нет будущего.
Я чувствовала тот момент когда у меня, нет у Саши прорезались крылья.
В какой-то момент мне стало сложно отделять Сашу от меня. Я стремилась поглотить ее сделать частью себя, а в какие-то моменты мне казалось что это уже произошло.
С этой книгой и историей у меня вышло очень особенное единение, мы проникли друг в друга. Книга изменила меня и изменила мои мысли. Во мне что-то сломалось или трансформировалось и я чувствую что это правильно.
Первая книга закончена, на старте вторая, а я продолжаю меняться.
Это захватывающе и одновременно страшно, но так волнующей.
Ни на одном книжном сайте не встречала я полноценного, положительного отзыва о бумажной версии «Ангелофрении». Но давайте отбросим такие ожидаемые восторги-недовольства и поговорим о книге, которая многое изменила в моей жизни.
Не солгу, если скажу, что узнала о выходе литературной версии альбома несколько раньше тиражирования этой новости среди фанатов «Мельницы». Гордилась ли я этим? Нет. Надо сказать, тогда я вовсе не считала себя крутой журналисткой, ухватившей сенсацию, даже не придала этому особого значения – просто была очень рада видеть Наталью Андреевну. Именно в тот день, 15 мая 2013, я поняла, что то, что я делаю правильно, мне стоит и дальше бороться за выпуск своих книг (хотя об этом мы с Натальей Андреевной не сказали друг другу ни слова). Это потом потянулось мучительное ожидание октября и жгучее желание попасть в те первые 2100 покупателей, потому что кто знает, будет ли еще тираж. Это потом я с волнением несла еще нечитанную «Ангелофрению» на концерт, чтобы получить те самые две «незажившие руны», что горят теперь под кожей переплета. Это потом вплетенные в текст каждой главы строки из песен помогали мне вживаться в историю героев.
И если сегодня вдруг вера в свои силы покидает меня, я открываю «Ангелофрению» на любой странице, ищу глазами строчку из любимой песни и вспоминаю тот день, когда мне без слов было сказано, что все мои старания не напрасны. «Ну что, поборемся еще? – спрашиваю я, глядя на обложку. – У нас с тобой всего полставки, но мы же ангелы».
Люблю коньки, всегда предпочитала прочим видам физической активности. Бег трусцой не для меня. Несколько давних попыток оставили ощущение дискомфорта на всех уровнях. Есть же такие люди, и много, которые получают удовольствие от пробежки. Я точно не из их числа. Может потому еще оказалась так близка героиня "Vita Nostra" Дяченок - если что и сподвигнет бегать, то это должна быть непосредственная и весомая угроза.
На велосипед с одиннадцати лет не садилась. Года два гоняли на них по району с перерывом на еду, сон и школу, а потом в одночасье прекратили. Как бабушка отшептала. Фитнес-пилатес и прочие вещи, которыми занимаются в группе, требуют необходимости встраиваться в дополнительный график обязанностей и обязательств, которых в моей жизни всегда было в избытке, чтобы еще по доброй воле добавлять.
Бассейн лучше, хотя сложносочиненный ритуал: переодевание-душ-плавание-душ-переодевание-высушивание волос-макияж, крадет много радости. Для поддержания формы остановилась на ежедневном комплексе: немного йоги, немного цигун, силовые упражнения с косметической маской на лице (приятное с полезным) под аккомпанемент аудиокнижки или урока иностранного. И абонемент в бассейн.
А для удовольствия хожу на каток. Нечасто и без фанатизма, раз в неделю. Вообще, это тоже можно расценивать, как физическую нагрузку, но скользить на серебристых лезвиях, прибавив в росте сантиметров семь, такая радость, что и сравнить нельзя со скучной рутиной обязательных упражнений. До тех пор, пока не приходит время круга спиной вперед. Этому научила меня дочь, она фигуристка и как-то спросила: А не хочешь попробовать что-нибудь новое на льду? - Например? - Ну, хоть назад ехать.
Хотела, но и предположить не могла, что это дастся так трудно. Не знаю, что со мной не так, как в анекдоте про слово "назад" в казахском языке."Знаешь, как по-казахски "вперед"? - Алга.- А как "назад"? - Повернуться и алга". Делаю это жутко медленно и с такой мучительной неуверенной скованностью. Ничего не остается от женщины, несколько секунд назад не без изящества катившей по глади. Ползу, как надихлофошенный таракан, несу себя вазой эпохи мин. И кажется все, ну просто все смотрят на меня и думают: Вот убогая!
На самом деле никто не смотрит. Родители, пришедшие научить малышей кататься, заняты ими. Молодежь демонстрацией удали и знакомствами. Юные фигуристы отрабатывают на массовом катании какой-нибудь особо заковыристый элемент программы, который не успели довести до совершенства на тренировке. Бывшие хоккеисты гоняют на высоких скоростях, со скрежетом тормозя, в вихре ледяных брызг. Обязательны люди, снимающие друг друга на телефон. Все чаще встречаются девушки с палкой-селфи - сети рулят.
Но мне все равно не айс. И все равно кажется, что весь каток смотрит, насмехаясь. Чего бы проще, брось это, детка, и наслаждайся тем, за чем пришла. Но я упертая. И еще, почти ничего в жизни, не давалось легко. И еще - так интереснее жить, а путь в тысячу ли начинается с первого шага. Делаю. Непременно в какой-то момент рядом пристраивается мужчина, который пытается объяснить, как нужно (Совсем не так произносится слово "The table", согласно последней инструкции бюро райкома).
От этого унижение переживается еще острее и единственное, что хочется ответить доброхоту: "А пошел ты!" Но человек же к тебе с добром. Киваешь, улыбаешься, говоришь: вот именно теперь ты все поняла, спасибо. И продолжаешь свой крестный путь. С каждым разом двигаясь чуть быстрее, свободнее, увереннее. Падая, поднимаясь, продолжая.
Все никак не могла уловить внутреннего ритма. Чувствовала, что это где-то рядом, а нащупать не могла. Пока не пригляделась вчера к парню, который катил спиной вперед с естественной грацией леопарда, пробирающегося по джунглям. Один, не смешиваясь с толпой, как масло с водой. Ни малейшей рисовки, ни толики озабоченности производимым впечатлением. И вот он особым образом держал руки, вообще-то, имел заложенными в карманы, но что-то в плечах, какое-то неуловимое движение, которое и оказалось искомым алгоритмом.
И попробовала так же. Йесс! Получилось. Нашла. Я еще много буду валяться и так, как он, вряд ли когда смогу. Но я это сделала. Научилась. Теперь умею. Что и требовалось доказать.
