Рецензии

Ох божечки, сколько копий уже сломано вокруг «Невидимого света», некуда ступить, чтобы не порезаться. Как видно по оценке, я на стороне тех, кто от книги если не в восторге, то близко к тому. Образный, красивый текст. Прекрасная история, сплетенная их нескольких судеб, тонких нитей, которые война скомкала в один клубок. Постоянное ощущение грядущей бури – читатель все время на шаг впереди сюжета, и это напряжение невыносимо. Сейчас грянет гром, сейчас грянет. Кинематографичность, модная сейчас, не без этого; но если бы сняли фильм по этой книге, он был бы, мне кажется, очень красивым, насколько может быть красивым опустошение. И образы-рефрены, красивые и умиротворяющие: книга, раковина, музыка, радио. Они помогают устоять на ногах в этой чудовищной, страшной войне, и не сойти с ума.

И вместе с красотой здесь важное подается честно, без излишней слезливости и драмы. Как есть. Каждый может оказаться победителем и побежденным, каждый может быть в роли жертвы или тирана, и необязательно любить убивать, хотеть убивать, чтобы убивать. Просто люди – маленькие, невесомые, война скомкает и выбросит, не спросив.

Не могу пройти мимо споров, разгоревшихся вокруг романа. Многие говорят, что роман совсем не такой, какие пишут повидавшие войну воочию, и вообще негоже какому-то американцу, рожденному в семидесятых, браться за эту тему. Ну разумеется, те, кто прошел войну и выжил, написали другие книги. Разумеется, никто не сможет написать так же; хочется добавить – и слава богу, что не сможет. Но Вторая мировая война – огромный шрам на лице человечества. Для переживших ее это до последнего вздоха будет шрам открытый, кровящий, бездонный, гниющий и зловонный, как сам ад. Для моего поколения это скорее рубец – но все равно уродливый, зудящий, никуда от него не деться. История – не человек, пройдет несколько столетий, и даже этот рубец затрется, поблекнет. Но еще долгие годы война останется в сознании человечества как одно из самых страшных его событий – если не самое страшное. Разумеется, она будоражит писателей (художников, режиссеров, музыкантов, и т.д.), и будет будоражить впредь. Разумеется, о ней будут писать (книги, музыку, картины, снимать фильмы). Имеет ли право на такую книгу сорокалетний американец? Да, имеет. Он человек, великая война – это и его история тоже.

Еще читатели увидели оскорбления в адрес русских солдат. Я не увидела.
Я увидела доведенных до исступления людей, которых война морально раздавила. Увидела чудовищную усталость сродни той, которая одолела Вернера в конце концов. Увидела, как солдат, насилуя первую попавшуюся девушку, повторял имена друзей, погибших на его глазах. Солдат оказался русским, а девушка – немкой. Парой сотен страниц ранее немецкие солдаты обливали водой бежавшего пленного, привязанного к столбу одной морозной зимней ночью. Расстреливали невинную женщину и ее маленькую дочь за то, что они спрятались в шкафу. В немецких школах для будущих солдат была пропаганда: русские – звери, никого не щадят. Во французских городах шли слухи, что немцы – звери, забирают юных девочек, особенно им нравятся слепые.
Еще я увидела восхищение русскими партизанами – как они доставляли столько хлопот немецкому наступлению, не имея практически ничего, ни техники, ни организованности. Кажется, этот эпизод увидела только я.

Когда война, очень тяжело разобраться, что на самом деле правильно, что хорошо, что плохо. Мало кто по-настоящему плохой; с обеих сторон стреляют люди, доведенные до отчаяния, запутавшиеся, потерявшиеся, раздавленные.

Я не могу назвать «Весь невидимый нам свет» безупречной книгой. Мне, например, показалась лишней мистическая линия с драгоценным камнем, а в целом роман несколько затянут: есть такой момент, когда предгрозовое ощущение все никак не перейдет в громовой удар, и от тянущейся ноты начинаешь уставать. Как будто автору хотелось сказать больше, чем того требовал роман; даже в конце, когда уже, кажется, история завершена, он говорит еще, еще, никак не может остановиться. Кому-то, конечно, не придется по вкусу и слог, и нелинейное строение, и персонажи, хотя мне все это было очень по душе. Но, пожалуйста, не нужно искать войны и злобы там, где их нет. Этого в мире и так через край, даже если совсем не искать.

"Когда-то нас привычно называли уличными индейцами. Мол, пообтесались в городе, ряженые, беженцы без культуры и корней. Но мы - поступки наших предков. Их способ выживания. Мы - воспоминания о том, чего мы не видели своими глазами, но эти воспоминания живут в нас, мы их чувствуем, и именно они заставляют нас петь, танцевать и молиться так, как мы это делаем сегодня".

Кто регулярно читает мои отзывы и рецензии на книги, тот, наверное, уже знает, как я не люблю в последнее время мрачные тяжелые книги, произведения, от которых веет безысходностью. Почему же в таком случае мой выбор в итоге пал на книгу Томми Ориндж - Там мы стали другими ? Все просто: любопытство пересилило. Аннотация, вынесенная на обложку, недвусмысленно обещала развенчать в сознании читателей "романтизированный образ индейцев". Подобного образа представителей индейского народа у меня, к слову, и не было. В моем случае вообще не было никакого более-менее четкого образа современных индейцев, живущих в городах. Чистый лист, а пробелы всегда так интересно заполнять)

Сразу скажу, что книга непростая. Ярлычок-ценз "16+" здесь далеко не случаен; более того, людям более старшего возраста, но крайне впечатлительным я бы также не рекомендовала ее к прочтению: за жестокими и кровавыми подробностями можно не понять, не оценить всей ее прелести и глубины.

"Мы творили искусство, рожали детей и создавали для наших людей возможность перемещаться между резервацией и городом. Мы не переезжали в города умирать. Тротуары и улицы, асфальт и бетон впитывали нашу тяжелую поступь. Стекло, металл, резина и провода, скорость, вечно спешащие массы людей - город принял нас. Тогда мы еще не были городскими индейцами. Мы остались, потому что для нас город созвучен войне, а с войны не дезертируют, ее можно лишь сдерживать, а это легче сделать, когда видишь и слышишь ее рядом. В тишине резерваций, городков на обочинах шоссе, сельских общин еще более отчетливо звучит пылающий в огне мозг".

Философски глубокое и очень красивое по звучанию повествование, которое чуть-чуть приоткрывает нам завесу тайны. Порадовало в данном и случае и то, что автор сам является представителем "коренных американцев" и явно знает, о чем пишет. Это не досужие вымыслы и попытки выжать слезу у наивных и доверчивых читателей, это беспристрастный рассказ, это горькая правда жизни. Впечатление. правда, складывается весьма тягостное от нарисованной им картинки. Индейцам ведь столько пришлось пережить в своей истории, столько угнетения и притеснений. Казалось бы, должна же когда-то все-таки восторжествовать справедливость. Но нет, справедливости в этот мир опять не завезли, кончилась где-то на полпути, потому что в этой книге собрано как на подбор все, чего есть отрицательного и ужасающего в действительности. Наркотики, алкоголь, прочие зависимости, насилие, жестокое обращение и оставление детей, суициды, разбои, стрельба. Потомкам тех индейцев живется - увы! - ничуть не лучше, чем их предкам. И чья в том вина - если бы знать...

"Нас описывают все кому не лень, на нас по-прежнему льют ушатами клеветы, хотя в Интернете ничего не стоит найти факты из нашей истории и узнать о нынешнем состоянии индейского народа. К нам приклеился скорбный образ поверженного индейца; в нашем сознании засели головы, катящиеся по ступеням храма; нас спасает Кевин Костнер, расстреливает из револьвера Джон Уэйн; а итальянец, прозванный Железноглазым Коди, изображает нас в кино. Мы предстаем озабоченным охраной природы, плачущим индейцем в рекламе, или Безумным Вождем, чей голос рассказчика звучит в романе "Пролетая над гнездом кукушки" и кто пробивает умывальником стену. Наши лица нарисованы на логотипах и талисманах. Изображения индейцев можно найти в любом учебнике. Индейцев сначала вышвырнули вон, а затем уменьшили до пернатого изображения".

4/5, хотелось прочитать правдивую историю - я ее получила, из первых уст, от автора-индейца; желала увидеть - хотя бы в финале - что-нибудь светлое, обнадеживающее. А вот финал получился чуть смазанным. Не дождалась я морали и выводов. Их, видимо, придется делать самим...

"Весь невидимый нам свет" - это пафосная пустышка, литературный выкидыш от того, кто понятия не имеет о том, о чем пишет. А присуждение премий такой вот "литературе", на мой взгляд, просто плевок в сторону тех, кто на этой войне был и все видел своими глазами. И чего я, собственно, ожидала от американца, родившегося почти через тридцать лет после окончания войны? Меня, как любого русского человека, конечно, возмутило отношение Дорра к русским и их вкладу в Победу (да и не только русских, а всего Советского Союза, господин Дорр, судя по всему, о существовании такой страны не знает вообще). И я не пойму, что меня задело больше: то, как русские описаны ближе к концу или то, как он упорно игнорит их на протяжении всей книги. Но, даже если исключить возмущение, вызываемое национальной принадлежностью, книга все равно останется пустышкой. Скудный язык, скучное повествование, история никакая, герои неинтересны. Мистер Дорр писал с замахом на громкую экранизацию. На экране его потуги будут смотреться эффектно. Гораздо эффектнее, чем в книге. Очень многие современные американские авторы сейчас грешат этим - пишут на экранизацию. А в итоге мы, читатели, получаем весьма посредственный продукт и недоумение, мол, как это могло схватить столько премий?

Автор четко, даже навязчиво, дает нам понять, что мы должны чувствовать по отношению к тому или иному герою. Не люблю, когда вот так вот навязывают свое мнение. Автор ведь рассказчик, он должен давать волю своему читателю самому решать, что и о ком думать. Это, опять же, еще одна черта современной американской литературы. То ли они считают своих читателей не способными правильно оценить ситуацию, то ли считают людей слишком тупыми, но факт остается фактом - решать, как относиться к персонажам, автор не дает. А в итоге, отношение ко всем героям и вовсе никакое. Герои шаблонны, история предсказуема и... нельзя Вторую Мировую Войну делать фоном истории. Эта война была таких масштабов, что никогда не станет "фоном", книга может быть либо о ней, либо ни о чем, если попытаться сделать те страшные годы лишь декорацией к своим выдумкам. Я считаю, что автор просто не прочувствовал масштабы тех событий, что происходили в мире в те годы. И лучше бы он взял за основу какую-нибудь придуманную войну... Тогда все не выглядело бы таким пластиковым, искусственным... Его "оккупация" - это прям отдых в санатории какой-то, он пытался, выжимал из себя что-то... для американцев, возможно, даже эта "мягкая версия" оккупации станет ужасающей, но людям, выросшим на книгах тех, кто действительно был на войне и на рассказах бабушек и дедушек, такая оккупация отдает американским фильмом, нацеленным на снятие максимальной кассы, со стройными белозубыми актерами без единого изъяна во внешности. Ничего, похожего на документальность. А история с волшебным драгоценным камнем - вообще без комментариев. Видимо, война настолько скучная тема, что надо добавить к ней дополнительного экшена, иначе Пулитцеровскую премию не получить. А вообще, похоже, что Пулитцера может получить любой американский русофоб.

Я не ожидала многого от этой книги, просто хотела составить свое мнение о такой нашумевшей истории (в этом году о ней трындели из каждого утюга), тем не менее, даже я осталась разочарована. Я просто не понимаю тех, кто поставил 5 этой истории. Неужели они не читали ничего лучше? Тысячи книг написаны лучше: стилистически, сюжетно, исторически. Тысячи недооцененных авторов, пока мы тратим время на таких, как Дорр.

Хотел немного иначе начать рецензию, но стёр написанное.
Скажу лишь, что лично к моему огромному сожалению, и до книг добралось то, из-за чего я перестал смотреть. фильмы Надеюсь, что не перестану читать книги.
Мне книга понравилась и даже очень.
Сюжет. Бисексуальная девушка влюбляется в женатого мужчину.
Что мне понравилось. Практически всё!
Сам сюжет с первой до последней страницы ни разу не провисал и не становился скучным, не смотря на то, что никого не убили и не велось расследования, НЛО не нападали на нашу Планету.
История здесь стара, как Мир - отношения!
Взрослые и молодые, женатые и холостые, измены, верность и как к этому всему относиться. Уверен, что почти каждый выбирает для себя сам, но зачастую, кто звучит более убедительнее, те оправдания своих действий и выбирают.
Эмоции, которые книга вызвала и заставила мои серые клетки двигаться, тоже понравились.
Герои, их жизнь и поведение самые, что ни на есть настоящие.
Несколько взглядов на одно и то же событие, а не однобокое мнение самого автора, чем зачастую грешат другие авторы, наделяя всех своих персонажей схожими мировоззрениями.
Был юмор и переживания, была страсть и рассуждения, письма и интимные встречи.
Стиль автора мне оказался близок и я даже рад, что однажды не глядя купил Салли Руни - Нормальные люди которая стоит на полке и ждёт своей очереди.
Гармоничная книга и такую не стыдно на свой вкус советовать, если кто хочет оказаться в гуще любовных историй полных разборок, обид, сплетен, но достоинства книги это ни в коем случае не умаляет.
Спросите, почему тогда не 10 или (5 по пятибальной шкале?) Всё просто - мои эмоции.
Чувствую на себе, что окно Овертона работает на полную катушку.
Главное, пожалуйста, пусть они не трогают детей, а взрослые сами в себе и между собой разберутся, кем быть и с кем спать.
У меня всё. Спасибо за внимание!

Порой начинает казаться, что в 21 веке жанр семейной саги немного устарел. У нас уже есть "Сага о Форсайтах", "Анна Каренина" и сотни других классических произведений, переплюнуть которые задача не из простых. Однако у каждой эпохи свои проблемы, свои взгляды на фундаментальные философские понятия и внутрисемейные отношения. Да, вы не ошибетесь, если скажете, что под слоями времени находятся одни и те же неразрешимые вопросы и противоречия, но, как всем нам известно, все зависит от контекста. Ни у кого же не возникнет сомнений в том, что семейная сага Толстого и, скажем, Маркеса друг от друга отличаются. А если предположить, что в этом жанре работал бы и Сартр, и, например, Камю. Можно вспомнить и Кафку, повести и рассказы которого, хоть и не тянут на сагу, но раскрывают проблемные отношения в семье совершенно иначе, чем у писателей 19 или 21 столетий. Вот и роман южноафриканского писателя Дэймона Гэлгута "Обещание" позволяет нам по новому взглянуть на вопрос внутрисемейных отношений, да еще и в непривычных для российского читателя декорациях ЮАР и апартеида. Местами жестокий, местами пошлый и вульгарный, а порой и просто-напросто страшный, но удивительно правдивый роман о недопонимании внутри семьи, болезненных и аморальных отношениях в, казалось бы, самой прочной ячейке общества, скрепленной одной кровью. Разные поколения, разные взгляды на общество и религию и одно роковое обещание, связывающее семью Свартов гораздо больше, чем днк.

Завязка романа происходит в те времена, когда в ЮАР еще существовал апартеид - политика, при которой процветает расовая дискриминация и сегрегация коренного населения страны. Чернокожие жители ЮАР, составляющие значительное большинство, находятся в рабском, по отношению к белым, положении и ничего не могут с этим поделать. Почти. Здесь вспоминаем Нельсона Манделу и все с ним связанное. Начало романа приходится на 1986 год, до гибели режима осталось совсем ничего (об этом знаем мы, но не герои романа) и мать семейства Свартов, зажиточная белая женщина, находясь на смертном одре берет с мужа обещание - переписать небольшой домик для прислуги, стоящий недалеко от основной фермы, на Саломею - чернокожую слугу, верой и правдой служившую семье долгие годы. Мать умирает, а отец благополучно забывает о своем обещании, несмотря на многочисленные бахвальства из разряда: христианин всегда держит свое слово. Но не все так просто, как хотелось бы лицемерному папаше. Младшая из дочерей Свартов Амор нечаянно подслушала разговор родителей и во всеуслышание заявила о нем на поминках матери. Вспоминаем, какой на календаре год, вспоминаем, какого цвета члены крупной семьи Свартов и дружно закрываем глаза на обещанное Саломее имущество.

Однако это только завязка. К счастью, события романа затрагивают не одно десятилетие и не два. После первой части проходит почти 10 лет, и мы встречаем всех героев вновь уже в совершенно другом временном контексте. Поменялось ли что-то с падением апартеида, изменились ли шовинистские и эгоистичные взгляды угнетателей или все осталось, как прежде? На эти и многие другие вопросы Гэлгут отвечает по ходу повествования. Но, если быть откровенным, то совсем не расизм и не политический строй являются главными темами романа. На первое место у Гэлгута выходят хорошо знакомые нам Эрос и Танатос. Да, как бы пошло это не звучало, но это роман о жизни и смерти, о взлетах и падениях, о разрушившихся о стену жизни надеждах и мечтах, о вере в бога, о вере в себя и вере в слово. Совершенно ничего нового. Различается, как я уже написал, только временной контекст. Благодаря Гэлгуту мы с вами можем понаблюдать за тем, каких людей взращивает режим, как семья по разному влияет на детей, как религия крадет у любящих доверие и веру в себя. Изюминка истории не в ее декорациях, а в героях и их характерах, их судьбах. По части портретов персонажей Гэлгута можно сравнить и с Чеховым, и с Франзеном, и с Вульф. Тончайшие штрихи, удивительно выверенные и честные мысли, совершенная правда о человеке и его бытие.

Больше всего в романе потрясает стиль. Никогда бы не подумал, что человек может писать, как Фолкнер и Кормак Маккарти одновременно. Местами поток мыслей, правда, с соблюдением пунктуации, местами гигиенические подробности и сальные детали из жизни священников. Полное отсутствие графического обозначения диалогов, открытость и непринужденность, отсутствие стены между писателем и читателем, - полный набор атрибутов современного модернового, с любой приставкой, прозаика. Текст, как вы уже поняли, не отличается своей красотой. Реализм любой ценой - вот, что движет стилем Гэлгута. Если среди читающих мою рецензию есть рьяные охотники за необычными, интересными стилями, то эта книга точно для вас. А если вы еще сможете прочитать роман в оригинале... зависть и только.

Подкупает в "Обещании" еще одна черта, которая была позаимствована автором у Фолкнера. Если читали и помните, то в "The Sound and the Fury" (на оригинале, чтобы не вызывать споров о переводе) все, что касается предубеждений и шовинизма подано столь тонко и аккуратно, что читателю с трудом приходится различать эти темы на фоне, так скажем, основных. Так и Гэлгут ни разу не кричит о расизме и прочих пороках, описываемого им общества. Едва заметными мазками, тут и там, он оставляет читателю фрагменты пазла, которые в уже собранном состоянии способны направить разум к свету. Помните "Жареные зеленые помидоры в кафе "Полустанок""? Писательница буквально на весь мир проорала, что расизм - зло. И в этом нет ничего плохого, но воспринимаются такие заявления иначе. Порой человеку не требуются сотни жалостливых слов и выражений, чтобы проявить свои чувства. Достаточно прошептать, чтобы вызвать слезы. И в этом, конечно, огромная заслуга автора, сумевшего поднять важную тему, не вычурно и пафосно ее раскрыть, и получить одну из важнейших литературных премий современности.

"Обещание" - тяжелый, но чрезвычайно важный роман. Читатель должен понимать, что света в истории практически нет. Вся книга построена вокруг смерти, все события так или иначе грязные и скабрезные. Совершенно не жизнеутверждающая и темная история. Стоит ли читать? Однозначно да. Пройти мимо могут только те, кто современной прозой совсем не увлекаются. В противном случае роман прочитать вы просто обязаны. Понравится ли он вам? Не уверен. Совсем не уверен. Но этой истории не нужны похвалы и миллионы фанатов. Это по-своему уникальная и скромная история, которая в глазах тысяч читателей будет этаким гадким утенком, но мы-то с вами знаем, что если приглядеться и дать этому утенку время, то он превратится в белоснежного молодого лебедя, которым будут восхищаться многие поколения наших потомков.

Неужели я была такой же идиоткой в 20 лет? Даже не сомневаюсь, что да. Это такой потешный (нет) возраст, когда твой путь ежедневно усеян граблями, на которые ты, будь уверен, наступишь, не пропустив ни одни. Такая уж суперспособность у двадцатилетних.

Две подруги-студентки Фрэнсис и Бобби, которые знают друг друга со школы и даже успели побыть парой, знакомятся на поэтическом вечере с блестящей Мелиссой - журналисткой, эссеисткой, писательницей, фотографом и просто красавицей. Знакомство перетекает в приятный вечер у Мелиссы дома, где их встретил радостный рыжий спаниель и не очень радостный, но очень красивый муж-киноактер. Его звали Ник. У Бобби с Мелиссой быстро завязывается дружеский флирт, а тихоня Фрэнсис, выбирает своей мишенью Ника и начинает планомерный обстрел глазками.

Что-то было в «Разговорах с друзьями» до стыдного знакомо и близко, от чего-то просто Бог уберег. По этой книге можно писать дипломы о созависимых отношениях, семейной психотерапии, о женщинах, которые стали мастерами спорта в перетягивании мужчины на себя, и еще десятке тем, которые Руни вшила в текст. Но самое главное - с «Разговорами...» можно выпить вина, потому что это тот самый идеальный собеседник с уровнем откровенности примерно на середине третьего бокала красного полусладкого: уже максимально искренний, но еще кристально внятный.

Разговоры эти о том, что легко любить человека, с которым у тебя время от времени тайный секс. Когда романтика отдельно, а грязные носки отдельно. Когда его депрессии остаются жене, а с тобой у него жаркие интеллектуальные беседы и кофе на смятых простынях. Так легко поверить, что ты для него что-то значишь. Что ты больше, чем просто… средство от скуки, острая специя для пресного быта. Комфортного, устоявшегося, но с душком надоевшей привычки. Тут главное суметь вовремя остановиться и не выгореть в бессмысленных отношениях до окурочка.

Руни хороша. Легко спутать авторский голос с голосом героини, но достаточно прочитать письмо Мелиссы, эту короткую, но эффектную порку заигравшейся юной задницы, и становится очевидно, что талант Салли полифоничен. Она может создать и растоптать персонажа парой предложений.

Пиши, Салли. Пиши.

Прочитано в Книжном бункере.

Первая книга в карьере писательницы. Последняя в моём изучении её работ. Единственная, что мне очень понравилась. Такой вот бермудский треугольник восприятия.

Совсем немного я знаю о жизни в Ирландии, менталитете граждан и нормах их поведения. Раз за разом герои Салли Руни вызывают волну недоумения. Автор показывает чувство любви с непритязательной, даже уродливой стороны. При этом все персонажи вполне адекватные личности (в пределах разумного, у каждого из нас свои "прелести" в голове). Но такую дичь творят из своих жизней.

В каждом своём романе писательница обязательно вводит женщину-би. Вот уже второй роман крутится у ног четырёх героев, и "благодаря" вышеупомянутому факту, смешиваются все и всё. Смешиваются - ровно в том смысле, о котором можно подумать. Это идиотизм. Но не будем, шаткая тема для обсуждения в нынешних реалиях.

О более насущном. Измены и изменщики. Не буду говорить об этической стороне вопроса. Очевидно и крайне предвзято. Салли хочет, чтобы мы поняли каждого из вовлечённых в четырёхугольник. У меня получилось. В романе встречаются очень правильные высказывания, пусть и наперекор поступкам. Разумом каждый понимает абсурдность происходящего, но разве сердцу прикажешь...Вот и я не берусь кого-либо обвинять. Если уж и говорить о "виновных", то для меня это Мелисса, непонятная жёнушка в начале, со своей правдой в конце. Что до Ника, о таких говорят "ни пришей ни пристегни", амёба и флегма. Фу-фи-брр.

По окончании я наполнилась неким просветлением, осознала всю прискорбность и бессмысленность бытия. Шучу-шучу. Осадок после финала очень приятный, в голове роилось тысячу мыслей, но я почти засыпала и вы уже не узнаете, чем же так хороша эта история. А она серьёзно такая!

Потрясающе! Так и должны быть написаны романы лауреатов престижных книжных премий - претенциозно, масштабно, глубоко, НЕ ДЛЯ ВСЕХ, явно, но искренне и с изрядной долей экстравагантного юмора.

Весь текст - это поток сознания 18-летней героини, живущей на стыке 70-80 гг прошлого века в Северной Ирландии. В общественных местах рядом с ней появляется Молочник - отнюдь не веселый и добродушный, вдвое старше ее, от которого девушку бросает в дрожь и экзистенциальные размышления. Теперь ей предстоит ощутить себя в центре внимания сообщества, соседей и спецслужб.

Главная героиня - удивительная личность! В ее мыслях не вязнешь, саркастично и уморительно она подмечает своеобразие местного быта и образа действий. Дабы отрешится от окружающих странностей, ирландка на ходу ныряет в романы 16-18 веков, чем привлекает еще больше непрошенного внимания.

Мы никогда не узнаем, как ее зовут, весь круг своего общения она характеризует, как «первая сестра», «третья сестра», «НАВЕРный бойфренд» (в оригинале «maybe boyfriend»), «Молочник» и т.п. Это не мешает живо представить героев, ощутить их рядом с героиней, почувствовать отношения между ними.

Что больше всего понравилось - Бёрнс не бросает агрессивно в лицо читателю обязательные для премиальной западной литературы темы: притеснение меньшинств, высмеиваний депрессий и суицидальных состояний, феминизм, сталкерство и т.п. Очень логично и к месту по тексту, на примерах, она показывает однобокость выводов на животрепещущие темы окружения героини.

Местами текст читается тяжеловато, особенно когда девушка пытается объяснить, каково жить в обществе, разделённом незримой ментальной границей, где дозволено потреблять и смотреть только «нашенское», но никак не «заморское». Несколько десятилетий подряд родина героини живет сепаратистскими настроениями.
Она не использует никаких чётких определений, поэтому незнакомым с ситуацией разобраться будет сложно. К середине все обретает свои места и от абсурда и того, как автором это преподносится, ты пребываешь в ужасе и одновременно местами хохочешь.

Удивительная книга! Мне не хотелось расставаться с героиней, события показаны ей сквозь большую завесу из размышлений по поводу происходящего, увлекательно, своеобразно и блестяще. НО - повторюсь, не все поладят с оригинальной подачей сюжета сквозь длинные полотна текста, порой не поделенного на абзацы и не знающего о существовании диалогов. Если рискнете - равнодушными точно не останетесь!

Решилась на то, что обычно стараюсь не делать – бросила книгу. Если книга выиграла какую-то награду, меня прямо тянет узнать, в чем был сыр бор. Сегодня утром в очередной раз приступила к чтению, словила себя на мысли, что совершенно неинтересно. Смогла осилить 70% романа. Никакой заинтересованности в концовке истории. А какой смысл продолжать, если оно так. Совершенно не жалко, положив руку на сердце, могу сказать. Несмотря на премию, отложила и забыла.

Читала в электронке, а ее физическая версия занимает порядка 380 страниц. Небольшая такая работа, но читала ее практически месяц. Долго и муторно тянулась моя эпопея с романом, я уже думала в нечитай меня закинет ненароком.

Действия происходят в Южной Африке, сюжет начинается с того момента в истории, когда в стране не было расового равноправия. Автор решил опустить описания уклада и жизни людей в этой части мира, борьбу за права и прочее, что можно было бы ожидать, все это могло знатно выделить книгу из прочих, ибо еще не встречала сюжета связанного с Южной Африкой, о колорите вообще молчу, его не было.

В центре романа семья белых. Отец и трое детей. В начале повествования умирает мать семейства, которая берет обещание с мужа о том, что домик на территории их земли достанется чернокожей служанке. В последствии муж не сдерживает свое обещание. Хочется обратить внимание, что смысловой нагрузки данное действо не играет. Оно просто есть, как данность, может это бы было обыграно дальше, мне теперь не узнать, но и Бог с ним.

А семья Свартов – обычные нытики. В их жизни не происходит ничего сверхъестественного, чтобы такие страдания были оправданы. Смерть матери наносит удар на членов семьи, но автор через чур гиперболизирует трагедию. Если бы население планеты после каждой смерти впадало в такие страдания, то некому было жить и радоваться жизни.

Когда умирает мать семейства Амор еще совсем маленькая, лет 12 ей было, если память не подводит. Ее опыт прохождения горя в одиночестве, поднятие проблемы смерти родителя в детстве – было самым важным во всем романе. Ибо мало таких историй на повестках дня, а о них действительно стоит говорить, стоит обсуждать помощь, которую можно оказывать детям.

Кроме того, автор рассматривает вопрос религии, когда муж и жена исповедуют не одну, а разные. Когда религия превращается не во что-то светлое и доброе, а в какие-то пляски с бубном. Отвратительный поп, который сам купается во грехе, при этом пытается наставлять других.

Как такого сюжета в книге нет, описывается жизнь семьи, не самой приятной. Старший сын – человек грезящий о большем, но при этом не делающий ничего. Старшая дочь – с пулей в голове, страдает от прелюбодеяния. Взаимная любовь в семье так же напрочь отсутствует, чужие люди, связанные какими-то вынужденными обязательствами.

И все бы ничего, если бы череда всех этих событий вела к какому-то исходу. Полагаю, рок преследовал их, как раз по причине бесхребетности, но читать чьи-то ничем не подкрепленные страдания нет сил.

Задумка и оформление романа мне очень понравились: это именно тот формат, который лично у меня вызывает самые сильные чувства. А именно, это воспоминания уже пожилого человека о трагической, неудавшейся любовной истории его молодости. "Эйфория" написана не в виде воспоминаний - здесь переплетаются разные форматы, есть и дневниковые заметки, и прямое повествование, и эпистолярная форма, и воспоминания, конечно. В этом, кстати, кроется один из минусов романа: используя различные форматы изложения, причём от лица разных персонажей, Лили Кинг временами перескакивает с темы на тему, обрывает на полуслове сюжетные линии, а порой совершенно непонятно, какой именно из персонажей в данный момент излагает события.
Главных героев здесь трое: семейная пара антропологов Нэлл и Фен, работающих в районе Австралии, а также их коллега Эндрю, который в какой-то момент повествования к ним присоединяется, и закручивается что-то вроде обещанного в аннотации любовного треугольника. Такового я тут, впрочем, не увидела. Здесь скорее не любовный треугольник, а попытки абсолютно всех ключевых персонажей угодить любвеобильный Нэлл, которая неспроста так рьяно выступает за свободную любовь. О её прообразе - антропологе, которая вдохновила автора на создание этого персонажа - можно также узнать из аннотации.
О прошлом персонажей, причине выбора ими такой необычной для начала ХХ века профессии, мало что известно. Но характеры выписаны хорошо, поэтому определённые выводы можно сделать. "Эйфория" - это во многом история о том, как личность учёного влияет на его научные исследования, на то, что им в этих исследованиях движет. И здесь все три героя представляют собой три различных типа исследователя: один - это такой академический учёный, который даже свои личные заметки оформляет строго по шаблону. Им движет только необходимость исследовать, даже не страсть к исследованию, а просто "потому что так сложилось". Другой - это напротив страстный исследователь-философ, со всей возможной ответственностью и включённостью подходящий к предмету своих научных изысканий и более того - ищущий в них ответы не только на личные, но и на общечеловеческие вопросы. Наконец, третий - это учёный-самозванец, преследующий исключительно корыстные цели и готовый в угоду своим интересам пойти и на подлог и на откровенную подлость. Всё это очень интересно получилось - неожиданно глубокое погружение в антропологию как профессию, как своего рода производственный роман. А романтическая линия лишь добавляет повествованию небольшой остроты. Впрочем, у талантливого писателя производственный роман - а от этого жанра заведомо не ждёшь ничего особенно увлекательного - способен увлечь и без любовных треугольников. Так, например, у Хейли. Здесь же нельзя сказать, могло ли бы быть интересно читать исключительно про будни антропологов.
Аннотация также характеризует роман как эротический. Не сказала бы, что это так, есть пара моментов, которые можно считать чуть более пикантными, чем это обычно принято. В целом из аннотации, на мой взгляд, следует убрать упоминание любовного треугольника и эротики - там этого нет. "Эйфория" - это скорее роман о профессии, об исследованиях, о трагическом стечении обстоятельств. Он грустный и меланхоличный, что подчёркивается и местом действия - туземными племенами, населёнными такими непонятными и в то же время такими человечными людьми, на которых всё сильнее надвигается западная культура.

Ли Июнь - американская писательница китайского происхождения по настоянию родителей - физика ядерщика и школьной учительницы - закончила биологический факультет, получила степень бакалавра, переехала в США, где специализировалась на иммунологии и получила магистерские степени по литературному мастерству. Теперь ее книги переведены более чем на двадцать языков, а The New Yorker в 2010 году назвал ее в числе 20 лучших писателей в возрасте до 40 лет. Ее научное образование чувствуется с первых страниц книги. Она, как биолог-исследователь, помещает своих персонажей в агрессивную среду и наблюдает за их конвульсиями и попытками развития. Герои «Добрее одиночества» разлагаются на атомы из букв в чашке Петри в сильно концентрированном растворе вины. Состав участников эксперимента: одна отравленная девушка и три отравленные жизни.

Однажды ночью в китайской провинции на крыльцо двух престарелых сестер подложили младенца. Это было маленькая девочка, которую назвали Жуюй. Сестры решили оставить ребенка у себя и воспитать из нее воображаемый идеал своей дочки. Когда-то в Китае девочкам бинтовали ноги, чтобы ступня не росла и оставалась маленькой, это варварство оправдывалось надуманными идеалами красоты. Жуюй ноги не калечили, но из ее личности сделали настоящую мумию. Система воспитания сестер - двух на свой изощренный манер набожных женщин с искалеченной революцией судьбой и психикой - заключалась в полном отказе от эмоций и постоянных молитвах. Самые страшные сюжеты после скандинавских психопатов рождаются в книгах, где есть религиозные фанатики. На долю Жуюй досталось целых два. К шестнадцати годам девочку с атрофированными чувствами и полном непониманием, как жить среди обыкновенных людей отправили к дальней родственнице в Пекин, чтобы она там продолжила учебу и посвятила себя Церкви. За нее всё уже решили и судьба ее была распланирована: аккордеон, школа, служение Богу.

На вокзале Жуюй встретили Шаоай - дочка родственницы - и двое соседских подростков Можань и Боян, которые в скором будущем должны были стать еще и одноклассниками Жуюй. Выросшие в одном дворе, они были друг другу как брат и сестра. Дети взяли над своей новой соседкой шефство по адаптации к Пекину и школе. Вот только с Шаоай, с которой Жуюй предстояло делить одну комнату и кровать, общение не заладилось. Эмоциональная анемичность Жуюй бесила Шаоай. Напряжение переросло в не скрываемую неприязнь.

Это лето осталось в далеком прошлом, как и событие, которое разделило жизни всех этих детей на «до» и «после». Кто-то отравил Шаоай. В результате яд почти полностью разрушил ее мозг, она больше двадцати лет была узницей в собственной теле. Как такое могло произойти, почему кто-то решился на такую страшную месть? Этот яд отравил не только тело Шаоай, но и жизни Жуюнь, Можань и Бояна. Они разлетелись осколками своей прошлой дружбы по свету в попытках начать новые жизни, но память стала им тюрьмой.

Джулиан Барнс в «Одной истории» провел виртуозное исследование любви, можно сказать хирургическое вскрытие ее как явления. Ли Июнь в своем романе препарирует природу одиночества, как добровольного заточения в криокамере, как желанного отстранения от людей и их вмешательства в свою жизнь на уровне не просто интроверта, а уже бывалого социофоба. И корни этого поведения, разумеется, надо искать в детстве.

Читаешь книгу, а голове вопросы: зачем, что это и когда закончится?
Продолжаю знакомится с автором. Зачем не понимаю.
Первой книгой была Чайна Мьевиль - Кракен
Не буду писать много слов.
По мне , так это бессмысленная история без начала и конца.
Сюжет: дом, убийство, но не точно, мальчик, яма, две козы, а на последних двух страницах появляется некий переписчик.
Эмоций: пустота и непонимание.
Единственные хорошие эмоции были связаны с тем, что книгу я купил в уютном книжном магазине, во время поездки, в городе Рыбинск за сущие копейки.
Не тратьте своё время, посмотрите лучше на дождь.))
У меня всё. Спасибо за внимание!

Совершенно иначе здесь для меня открылась Лили Кинг. Если Писатели & Любовники больше психологический роман, то «Эйфория» - исследование культуры и народности, изучение оправданности вторжения в быт других людей и о жадности, застилающей все человеческое, чем может гордиться человек.

Читатель наблюдает за антропологической работой трех молодых людей: молодожены и одинокий мужчина. Находясь в отдалении от цивилизованного мира, они объединяют свои усилия, работая в команде.

Бессознательно начинала задумываться о ничтожности вторжений цивилизованного мира в такие небольшие поселения. Такие люди считают себя выше малообразованного племени только потому, что перед ними открыто больше возможностей и знаний, но забывшие о таком простом явление, как другая картина мира.

И здесь возникает логичный вопрос — действительно подобный человек так умен, либо мыслит настолько узко? Недоступность человеческому разуму принять иную форму существования и восприятия, приводит в ужас. Замыкает какой-то выключатель в голове, режим убеждения остальных в своей правоте включается, вместо того, чтобы попытаться понять.

Мы не отдаем себе отчёта, насколько язык препятствует коммуникации, пока не лишаемся его, насколько он мешает, перекрывая собой все остальное. То остальное, на которое вы вынуждены обращать больше внимания, если не понимаете слов. Когда приходит понимание языка, многое утрачивается. Отныне вы полагаетесь на слова, а слова далеко не всегда надежная основа.

Герои романа имели разные мнения о том, как должна выглядеть настоящая работа антрополога. Но объединив их представления и познания вместе, вырисовывается что-то похожее на правду. То, как действительно имеет смысл изучать другие культуры. Вовлеченность, скрупулёзное описание увиденного, изучения эмоций и мироощущения, постоянный поиск правильного угла исследования. Их работа в тандеме была похожа на прекрасный союз.

Возможно, любая наука — это всего лишь исследования себя.

Нелл была заядлым трудоголиком, совершенно иначе смотрела на работу ученого, копала и изучала. Трудилась и шла к целям. Желание завести ребенка свело Нелл с Феном, который был единственным человеком, понявшим ее в тот период времени. Если так задуматься, то вырисовываются желания убежать от одиночества и быть понятой.

Фен же не смог справиться с звездной карьерой супруги. Он всеми правдами и неправдами пытался выскользнуть из тени, стать вожаком стаи.

Бэнксон, в свою очередь, боролся с депрессией, искал место в мире, после вмешательства отца в момент выбора деятельности. Был мужской версией Нелл, на мой взгляд.

Читатель вместе с героями изучает быт и культуру разных австралийский общин. Погружается в их необычный мир – жертвоприношения, странные обряды, знакомится с иной общинной жизнью и устройством общества.

Правильно заметил один из персонажей – если бы это был один из наших, то нас бы всех поубивали, а белому все сошло с рук. И на такой простой истине зиждется весь наш мир. Посмотреть на отдельные периоды в истории, на отдельные судьбы и группы людей, всегда одно и то же.

Избитый ход был прописывать любовный треугольник. Но скорей всего через этот треугольник автор старалась показать, что не должно быть строгих очертаний: муж и жена, мужчина или женщина, а может вообще муж, жена и их духовно близкий приятель, который был недостающем звеном. Она размыла границы общепринятой нормы. И привела читатель к иному пути, отбросив рамки, которые вынуждали женщин выходить замуж, дабы соответствовать нормам общества.

В книге не было четко белого и черного, все герои были со своими плюсами и минусами, кто-то из них привлекал больше, кто-то меньше. Но жизнь сама по себе грязная штука, она предоставляет людям разные уроки, чтобы они не задирали носы и знали свое место.

А еще у меня было такое вот интересное чувство дежавю. Задаюсь теперь вопросом, а читала ли я что-то похоже или даже саму «Эйфорию» до этого.

В своей голове буду рисовать картину того, что несмотря на трагичный конец истории, Нелли нашла для себя «хлеб», который согрел душу и показал, как все могло сложиться, сделай она иной выбор.

Думаю, что более всего прочего я ищу в своей работе свободу, в этих отдаленных местах, хочу найти народ, людей, которые позволяют друг другу быть такими, какими им необходимо быть. И возможно, я никогда не найду такого полностью в одной культуре, но, может, части этого рассыпаны по разным культурам, может, я смогу собрать их, как мозаику, и открыть миру.

Книга "Milkman" стала лауреатом Букеровской премии за 2018 год - впервые за всю историю эту награду получил автор из Северной Ирландии ( впрочем, шорт-лист премии был довольно разнообразным, в полном соответствии с правилами политкорректности ).

Чтобы в полной мере отдать должное этому произведению, надо хотя бы в некоторой степени ориентироваться в истории конфликта в Северной Ирландии в 1960-90-е годы: действие книги происходит как раз в это время, в 1970-е. ( в разгар конфликта между центральными британскими властями и местными национальными организациями, представлявшими местное католическое население, касательно статуса региона). Даже невинное название книги и прозвище главного героя Milkman ( молочник ) несёт в себе скрытый смысл: боевики ИРА ставили под двери домов молочные ящики, только в них вместо бутылок с молоком были бутылки с коктейлями Молотова.

Хотя название города в книге и не упоминается, это вполне может быть Белфаст, в котором отдельные городские зоны контролировались националистами и сочувствующими им гражданами.

В книге "Milkman" вообще не упоминается никаких географических названий, никаких имён - читателю приходится самому догадываться, что действие разворачивается в Северной Ирландии во времена Смуты, что главная героиня ( тоже без имени ) живёт как раз в таком националистическом анклаве, где сочувствуют повстанцам и ИРА, и где практически в каждой семье кто-то из молодёжи погиб в этом конфликте; где принято выходить замуж/ жениться только на "своих", быть "правильных" взглядов и религии, и вообще, ничем не выделяться.

Главная героиня, 18-летняя девушка, средняя сестра в многодетной семье ( в ирландских католических семьях в то время было по 10-12 детей ) - становится объектом внимания 41-летнего мужчины, как в последствии выясняется, женатого, да ещё и из ИРА ( предположительно ). Хотя девушка никаких поводов для этого не даёт, она сразу становится объектом всеобщего внимания и слухов: её видели с этим мужчиной, значит, она его любовница. Ей сразу же припоминают её "неправильность": не стремится замуж в свои престарелые 18 лет за "правильного" парня из местных, ходит повсюду со своими книжками вместо того, чтобы выходить замуж, посещает уроки французского, сторонится людей и не отвечает на вопросы о личной жизни по первому требованию местных кумушек - одним словом, неправильная!

Книга поднимает о вопрос о женской доле в таких сообществах, где нужно подчиняться большинству, соответствовать общепринятым понятиям правильного и неправильного ( собственно, даже в наши дни эта тема остается актуальной ). Впрочем, "неправильным" мужчинам приходится не слаще, будь ты гей, представитель других религиозных или политических взглядов, или вообще политикой не интересуешься ( все интересуются, а ты нет - что-то с тобой не так, ну и т.д.).

Книгу отличает довольно специфичная манера повествования с предлинными предложениями, со сплошным текстом без прямой речи и редким разделением на абзацы, где у героев нет имён, и приходится продираться через сплошные "первая сестра", "третий брат", "муж второй сестры", "умерший бывший парень первой сестры"и т.д. Я осилила эту книгу со второго раза - настолько трудно мне было к ней приспособиться. Впрочем, когда привыкаешь, читать уже легче. Возможно, такая своеобразность книги и повлияла на мнение жюри Букеровской премии. Тем не менее, несмотря на всю необычность, всё же это очень "правильная" с точки зрения политкорректности книга. В этом её плюс... и минус.

Ну... в общем... как это... того. Самого. Не понравилось мне.
Не знаю уж, что там автор вынашивал более 10 лет, как сказано в аннотации, но мне оно не подошло.
Как-то странно говорить про книгу, что ее единственным достоинством является определение "легкое чтиво". Про войну же как никак. А мне не страшно, не горько, не больно и вообще никак. Обидно, быть может. За персики.

Да, перед чтением мне было жутко представлять слепую девочку Мари-Лору во время войны, но оказалось, что у девочки и не было особо никакой войны. У нее был чудный папа, который сотворил для нее макет парижского района, а затем и макет Сен-Мало, куда они переехали, спасаясь от немцев, чтобы она помнила все улицы, все пешеходные переходы, все уличные колонки, все ливневые решетки, папа молодец. Дочь тоже. Но... это могло быть куда как волнительнее.
Да, перед чтением мне было довольно любопытно, как автор расскажет о члене Гитлерюгенда, натуральном арийце-сироте, техническом гении Вернере. И в книге было довольно любопытно читать про его способ ремонта радиотехники - воображением. И даже про школу (тот самый Гитлерюгенд) тоже. Любопытно. Вернер - молодец. Но... это могло быть куда как волнительнее.

Мне не хватило в книге драмы. Эмоций. Слез. Надрыва. Ну вот Мари-Лора читает(слушает) письма отца из концлагеря, где он пишет, что их кормят перепелами и рябчиками, и сидит... и надеется, что его так и кормят. Ну да, ежу понятно, что хорошо, если вообще кормят, но Мари-Лора таки надеется. Или вот день рождения у Этьена, дяди Мари, а их экономка неведомо откуда достала консервированные персики со словами "ну нигде не достать нынче". Что? Персики? Во время войны? И жалуются? Вот сравнительно недавно читала про баланду... не? Ее достать легко было? Что-то меня переклинило на этом "правильном военном питании", но я помню рассказы моей бабушки, как они во время голода жрали (не ели, жрали!) лебеду и крапиву, жевали кожаные подошвы от ботинок, грызли дубовую кору. И как-то меня эти персики уже не радовали.

Я признаю за странами вроде Франции, Англии, Испании право на собственные истории, у них была такая вот война, ну ладно. Но не надо ждать от меня умиления от 4х-этажного замка с мягкими кроватями и горячей водой. И персиками. Твою мать, да эту горячую воду мне до сих пор отключают веерно, а ведь не война вроде. И мне должно быть их жаль? И тем более не надо ждать от меня радости от книги, где советские солдаты представлены монстрами, жаждущими изнасиловать всех немок на свете, да на кой им эти пейзанские телеса.

Печальный, может быть, даже горький финал меня не так уж и огорчил. Умерли те то и те то. У меня прабабка шестерых детей, включая приемных, подняла без мужа, который погиб на той самой войне, которая у них оказывается с персиками произошла, без всяких там пособий, "пропал без вести, не умер же". В общем, не смогла я прочитать эту книгу без какого-то даже генетического возмущения, слишком уж книжные горести кажутся ненастоящими. Не о Второй Мировой.

Каждый кто наслышан о Дэвиде Митчелле, пусть и не знаком лично с его творчеством, знает, что на страницах его романов целая вселенная, с ее множественными мирами, о существовании которых в обычной жизни редко задумаешься. Тонкими нитями все книги связаны между собой, герои кочуют из одной истории в другую, материализуются в самых неожиданных местах, пускают корни, чтобы спонтанно, со скоростью света, исчезнуть.

История "Костяных часов" знакомит нас с Холли Сайкс. Это обычная, ничем не примечательная девчонка, в сентябре ей исполнится шестнадцать. Она слушает пластинки и думает только о шоколадных глазах своего бойфренда. У нее есть родители, которые содержат бар и чудаковатый братишка Джеко, рисующий замысловатые лабиринты на коробках из под сыра и молока. Один из таких рисунков он вручает сестре с напутствием выучить его наизусть. Потому что, когда идешь по этому лабиринту, Мрак неотступно следует за тобой. Если он тебя коснется, ты перестанешь существовать. Неверный поворот, ведущий в тупик, – и тебе конец, - говорит он. Жутковато, - думает Холли и о выходке брата забывает, но рисунок сохраняет.
И в тот момент, когда не справившись с эмоциями после ссоры с матерью, Холли сбегает из дома, ей предстоит вспомнить слова Джеко, ведь она запуская череду фантастических событий, среди которых заговоры, убийства, похищения и прочая сверхъестественная хрень.

Привязки к определенному жанру в книге нет, тоже самое с локациями и главными героями. В романе шесть глав, шесть рассказчиков и у каждого своя личная история. Вы побываете в Англии нашего времени, на Ближнем Востоке, Латинской Америке, не обойдете стороной царскую Россию XIX века, что уж там, вам посчастливиться одним глазком взглянуть на средневековье. На смену суровому реализму придет потустороннее, дикое, мистическое, имеющее сверхъявственную силу, уничтожающую все на своем пути.
Одно из центральных событий - война между добром и злом. И если в моих любимых "Благих знамениях" противостояние идет в комичных тонах и довольно дружественной атмосфере, где Кроули и Азирафель, скорее развлекаются и наслаждаются обществом друг друга, чем предотвращают Армагеддон, то в "Часах" перед нами эпичная битва, в которую вовлечены даже мешки с кровью костями - простые смертные.

Мне понравилось и очень сыграло на руку, что до этого я не была знакома с более монументальными романами автора. Часто "Часы" сравнивают с "Облачным атласом" и явно не в пользу первого. Кто-то называет роман худшим из библиографии Митчелла. Назвать книгу плохой у меня язык не повернётся. Каждый читатель несомненно найдет то, что зацепит его душевные струны. Это будет прекрасное и увлекательное путешествие, где чудеса реальны и даже обыденны.

Что вы знаете про коренных индейцев? Гонения? Историческая жестокость? А что если собрать 12 разных индейцев из различных племен и рассказать их историю. Живую, настоящую. Без прикрас. Мощное зарождение идеи, не правда ли? А вот в итоге получилось скучная намешенная книга.

Что внутри?

Сюжетная линия крутится вокруг ежегодного собрания индейцев пау-вау. Мероприятие призвано создать точку объединения общей культуры, истории, налаживания контактов и укрепления межплеменных связей. Есть 12 персонажей, которые проявляются в книге с разными мотивами для посещения пау-вау. Есть один прекрасный человек, задумавший записать на видео настоящий Голос жителей, записать их исповедь, записать их историю.

Почему ничего не получилось?

Завязка истории цепляет, не правда ли? Так и хочется погрузиться в новую историю, неизвестный мир, почитать книгу про этническую группу о которой ничего не знаешь. На страницах постепенно выстраиваются разрозненные идеи и описания жизни 12 героев. Картинка в единое целое не выстраивается. Просто куски разных имен, ситуаций, упоминания пау-вау. Потом правда сюжет принимает телевизионную мелодраму, когда выясняется, что люди неожиданно являются безбрачными детьми, братьями, коллегами... Автор так намешал, что читатель совершенно не чувствует катарсис. Нет симпатии к героям, нет эмпатии к их чувствам и переживаниям. Даже интересные колоритные имена не цепляют... Единственной связующей нитью остается индейский сбор.

Я разочарована книгой, мне не понравился скудный однобокий язык, сюжетная линия близка к самому лучшему лекарству от бессонницы. Книгу советовать не буду никому. Более того, на сайте рецензий не много, но часть из них так вдохновенно писали о прочитанном, что я первое время прикладывала усилия, чтобы увидеть, почувствовать и проникнуться. Увы и ах. Первая книга в номинации "Главное разочарование года".

Прочитал. Понравилось. Но ничего не понял. Узнал, что есть ещё и экранизация. Посмотрел. Ничего не понял [2]. И что мы имеем? Ничегонепонимание в квадрате. Ну и ещё в этом уравнении замешкалась шикарная атмосфера.

Что в себя включает эта атмосфера? Для начала погружение в абсолютную туманность, в которой витает куча вопросов. Где, что, почему, как? Благо, постепенно часть изначальных вопросов рассеивается. И следом за туманностью появляется предчувствие нехорошего, какое-то зудящее ощущение подвоха. Что-то здесь явно не так! И накаляется, накаляется, превращаясь в полноценное чувство жути. Такой загадочной жути, неведомой. А затем она накрывается пеленой таинственности. И вот пробираешься ты через эту всю атмосферу, натыкаешься уже — бац! — на сюрреалистичность, бредешь дальше, пытаешься спуститься по этой лесенке вглубь, прочитать плесневелые надписи на стене, да вот склизко как-то... Ноги в стороны разъезжаются, голова кругом, но мы всё-таки доползаем. И к чему в итоге приходим? Правильно, к ничегонепониманию.

Хочется процитировать саму же главную героиню:

Рассказ получился сбивчивый и невнятный.

Но чертовски увлекательный и атмосферный. Книга получилась краткой, насыщенной, динамичной, но при этом какой-то безликой. Это отражается даже на самих героях — почти все характеры раскрываются посредственно, да и сам сюжет большой роли не играет... Вот и получается как-то размыто, склизко, зато очень атмосферно.

Как и многим, мне эта книга тоже напомнила Сталкер (с блэкджеком и шлюхами). Многие также отсылаются к некоей глубокой философии в книге, однако, как ни странно, вот именно её я мало заметил. Мне больше кажется, что людям банально от непонимания какой-то вещи свойственно искать в ней глубинные подтексты, даже когда они не подразумеваются. Зато вот никто не отметил, как надуманно и глупо выглядел гипноз в сей повести; да, это фантастика, но её установки не подразумевают, что человека вдруг можно запросто подчинить одной фразочкой. Ну да ладно, можно не прикапываться к одному допущению, когда в книге и так множество необъяснимых дыр...

Ещё раз всё обдумал. Всё равно ничего не понял. Съел сосиску с хлебом (а это тут причём?). И вдруг узнал, что это, оказывается, трилогия. Что ж, выходит, ещё не доскользили. А что касается этой книги... Да понравилось, чё.

Склизкая 4 из 5.