Рецензии — стр. 51

Этот роман сразу после выхода стал событием. Не сходил с первых строк всевозможных рейтингов и списков, получил превосходную критику и ряд престижных премий, удостоился экранизации и титула одного из самых значительных произведений десятилетия. Именно поэтому я и решил прочесть книгу — в конце концов, не может же быть, чтобы все эти восторги были совершенно необоснованны. И вот что в итоге вышло.

По выжженной пустыне постапокалиптической Америки бредут двое — отец и сын. Бредут сквозь холод и метель, падая с ног от усталости и голода, временами на ощупь, в кромешной темноте — привлекать к себе внимание непозволительная роскошь. Ведь вовсе не мороз и голод самое страшное, что ждёт героев на их пути. По дорогам рыщут банды отвратительных каннибалов, опустившихся и деградировавших до звериной жестокости, но сохранивших по-человечески опасный интеллект и изворотливость. Маккарти не пытается здесь играть метафорами и аллюзиями, демонстрируя подлинную бесчеловечность и ужас прямо, без прикрас. Временами градус натуралистичности просто зашкаливает, до отвращения. Но даже не это самое пугающее в романе. Сперва читателю кажется, что путь героев имеет конечную цель, дорога ведёт их на юг, к океану и новой жизни, где уцелел ещё огонь цивилизации и человечность, где сохранилась ещё хотя бы бледная тень, подобие прежней беззаботной жизни. Именно эта надежда поддерживает в читателе, да и героях тоже остатки веры в лучшее, не даёт сломаться под грузом давящей безнадёжности. Да, старый мир рухнул, вокруг царит мрак и ужас, но где-то ещё живы давнишние идеалы, огонь не погас, игра не проиграна, у человечества ещё есть шанс исправить ошибки. Затая дыхание, читатель следит за героями, верит, что они дойдут, дорога не подведёт. И вот он, заветный океан, сулящий новую жизнь и спасение. Но вокруг всё то же запустение, голод и мародёры. Отец понимает, что придуманная иллюзия цели развеялась, а дорога зашла в тупик. Он жил только ради сына, прошёл сквозь половину континента, пытаясь вытащить единственного дорогого человека из этого ада на земле — и всё зря. Принять такое выше сил человеческих, а ведь отец и без того слаб и истощён. Всё, что ему осталось — сдаться и умереть. Когда понимаешь это, внутри что-то ломается, тихонько, но вдребезги, навсегда. И даже неожиданно счастливый, насколько это вообще возможно, финал воспринимается на фоне драмы как-то тускло, без радости.

Невероятно депрессивная, мрачная книга. Бывает, когда весь мир рушится, авторитеты и ценности, казавшиеся незыблемыми, складываются, как карточные домики, жизнь, в которой есть место любви и счастью, песком утекает сквозь пальцы. Конечно, удержать гибнущий мир на краю падения превыше сил любого человека. Но я всегда верил, что можно спасти хотя бы самое дорогое. Когда агонизирующая вселенная сожмётся в твоём сердце до одного-единственного любимого человека, можно вцепиться в него и не отпустить за край, можно умереть, отдать взамен собственную жизнь, но спасти. Роман Маккарти — это одно большое нет тому, во что я так верил. Умереть можно, спасти — нельзя. Всё, что осталось, — показать дорогу и научить идти.

Если некоторые книги можно сравнить с откровением, то «Дорога» — это катарсис. Подлинный шедевр, пробирающий до самого сердца, неотвратимо и безжалостно. 10 из 10.

Иногда заносишь книгу в список Хотелок, ходишь вокруг, ходишь, ждешь, когда захочется прочесть именно ее. Выбираешь подходящее время и настроение, открываешь, читаешь первую треть и понимаешь — «фэйл». Дочитываешь до двух третей в надежде, что «вот-вот!». Вот-вот не наступает, и последнюю треть добиваешь из принципа, ибо статуса «недочитана» еще нет, и не бросать же на середине. Такая вот в чистом виде история произошла со мной при чтении «Загадочного убийства».

Во-первых, я не поверила.
Я могу поверить взрослым, пишущим от имени детей — в конце концов, все мы бывали в стране детства. Я могу поверить писателям фантастам — то, о чем они пишут, не существует и создается только их воображением. Я даже могу поверить мужчинам, пишущим от имени женщин, - мы, в конце концов, с одной планеты.
Но на протяжении всей этой книги, главным героем которой выбран Кристофер Бун, юноша «с особыми потребностями», меня не оставляло чувство надуманности: словно автор пытался влезть в чужую шкуру, уместиться в ней целиком и смотреть на мир чужими глазами. Но это все равно были глаза взрослого в шкуре особого подростка, и это испортило мне все впечатление.

Во-вторых, книга, на мой взгляд, вторична. Все это я уже читала — большей частью в «Цветах для Элджернона», частично в других книгах. Кстати, описания агрессии Кристофера очень напомнили мне описания агрессии со стороны наркоманов у того же Уэлша — тоже пробирающее до жути непонимание своих действий. А сюжет — столь любимые сейчас детские, остросоциальные книги.

Когда я читала первую часть, мне то и дело хотелось закрыть книгу и отнести обратно в библиотеку. Читать было тяжело, а местами даже противно. Тяжело, очень тяжело психологически — из-за бесконечных рассуждений, сосредоточенности, с которой Мердок пишет о каждом событии, каждом чувстве, разжевывая, обнажая каждое движение как души, так и тела — даже рвотного рефлекса! Противно — из-за того, как рассказывает Мердок о жизни Присциллы, как безжалостно подводит черту ее бесполезности и никчемности. «По-моему, Мердок именно так представляла жизнь — в образе пятидесятилетней Рейчел, рыдающей на кровати, раскинувшей рыхлые некрасивые ноги в пигментных пятнах, или в образе Присциллы, размазывающей желто-розовую дрянь по бесцветной дряблой коже», — так я писала о книге, когда читала первую часть, и все еще считаю, что старение по Мердок — процесс мерзкий и ужасный.

Послесловия переворачивают книгу с ног на голову, разрушают построенные образы персонажей, и тем еще сильнее подчеркивают главную мысль романа, идею, которую Мердок воплотила в книге.

Последнее

Почему вы это сделали?

все еще гремит в ушах.

Кто такой Черный Принц, довлеющий над судьбой Брэдли? Он упоминается за книгу всего один раз. «В шахматной партии с Черным Принцем я, возможно, сделал неверный и роковой ход».

У Пратчетта тоже есть безглазый Рок. Он тоже играет в шахматы, но когда против него выступает Госпожа, неизменно проигрывает. Человек, больной Альцгеймером, пишет о надежде. Подумать только. У Мердок Рок изначально представлен победителем.

Удивительно, но каждый день мы читаем газеты про страшные убийства, катастрофы, несчастья, смотрим новости и продолжаем верить, что уж с нами-то все устроится по-человечески. И смерть будет тоже человеческой.

Прочитав книгу, я будто взглянула на мир глазами Брэдли — мужчины под шестьдесят, которому остается лишь грустно усмехаться, когда малышка Джулиан замечает, что ей, двадцатилетней девушке, нужно спешить, потому что в ее распоряжении осталось слишком мало времени...

Взглянула глазами никогда не покидавшей своей головы Присциллы, ощутила запах тлена изможденного, никогда не использовавшего силу тела, пота, свалявшихся колтуном блеклых волос и почувствовала сильнейшее отвращение.

Взглянула глазами Рейчел и ощутила тот самый огонь, о котором она говорила — беспощадный, сильный жар, пугающий своим безжалостным спокойствием и целеустремленностью.

Взглянула глазами Фрэнсиса — человека, которого пинали всю жизнь, с маленькими подобострастными слезящимися глазками и сложенными в молитве руками.

Взглянула глазами Джулиан — ах, малышка Джулиан, так позврослевшая в послесловии!.. — она вся в последнем письме.

Только в книгах и фильмах есть конец — определенный, логичный, последовательный. Не важно, хороший он или плохой, но до нас ясно доносят, что случилось, почему и какой урок из этого увиденного или прочитанного необходимо вынести. Жизнь этой восхитительной определенности лишена. Она нелепа, представляет собой путаницу и неразбериху в отношениях между людьми, которые сами запутались и не знают, чего хотят. Над жизнью властвуют случайность и рок. Но, даже осознавая это, люди все равно будут верить в Госпожу и в то, что «уж с ними-то все устроится по-человечески».

Иначе нельзя. Иначе можно сойти с ума.

Я в восторге от этого произведения!, хотя перечитывать вряд ли когда-нибудь буду. Вот казалось бы, ну что может быть такого особенного в этой книге, а когда начинаешь читать, то сюжет затягивает и не отпускает. Если я не ошибаюсь, автор получил Пулитцеровскую премию за эту книгу, и ведь есть за что). Евгенидис настолько точно передает атмосферу, что читатель не замечая, погружается в нее, наблюдает за героями и сопеереживает им.
Повествование ведется от имени Каллиоы Стафанидис, сначала она дочь, сестра, внучка, а в конце...сын, брат, внук. "История жизни гермафродита, искренне и откровенно рассказанная от первого лица."

Книгу долго откладывала по двум причинам: во-первых, смотрела экранизацию. И она довольно настаивалась в моей душе как виноградный сок, в темноте. Во-вторых, из-за жесткой морально-этической проблемы не решилась читать. Но выпал шанс послушать аудиокнигу и я провалилась в историю...

Вначале я узнала в героях обычных детей, которые учатся в закрытой школе: постепенно познакомилась с неразлучной троицей - Кэт, Рут и Томми. Они учатся, дружат, что-то мастерят, в общем, живут как другие обычные дети. Только у этих нет родителей. И где они, никто не спрашивает.
Автор постоянно словно нарочно выделяет тему какой-то взрослой обязанности для этих детей, чтобы они казались такими стойкими оловянными солдатиками. И когда одна из преподавателей открывает им страшную правду в подростковом возрасте, никто не голосит и не орет, все принимают свою судьбу как положено. Вскоре им предстоит быть разделанными, в буквальном смысле, на кусочки.
4 выемки, 4 операции и все...ты труп. А кто-то и после первой операции умирает. И только Кэт вот уже больше 12-ти лет все время уходит от своего единственного призвания - стать донором. Она ухаживает за другими, наблюдая как те уходят из жизни.

Страшно такое читать и слушать. И непонятно. Автор как чопорный англичанин вникает в каждую деталь интерьера, пейзажа за окном, но вот на своих героев как будто и не смотрит. Такое чувство, что ему, как и всем окружающим людям в книге, просто плевать на них. Или вообще противно.
Иногда, как солнце из-за туч, в тексте пробивались нотки какого-то сопереживания, но они тут же растушевывались чувством долга. У них один удел и нечего строить из себя жертву, намекал автор неспешным повествованием. Просто отпустить себя и поверить, что ты - просто выпавшая фишка, которой суждено прожить несколько лет так, как будто ты настоящий. Думать о том, что будет после выемки и не заморачиваться над самим будущим. Потому что его никто еще не пережил...
Но все же мне показалось, что герои книги - не просто доноры. Они так же хотят любви и ласки, мечтают о завтрашнем дне, пытаются понять людей, которые их создали. И если честно, мне они гораздо симпатичнее тех, кто их учил и выращивал (в буквальном смысле слова). Их отношения, разговоры и мысли, так похожи на обыденные, что иногда казалось, один из них не клон. Просто его доставили в среду. в которой нужно помочь клонам стать людьми. Да, я наивная, думаю до сих пор, что Кэти не умрет как другие. Хотя...

У этих созданий просто нет и не было никаких шансов на жизнь в самом начале: никто из них никогда не станет врачом, диктором. учителем, актером. Они, как стадо, которое перегоняют по Англии, заставляя потрошить себя. Молчаливые наблюдатели, которых не ограждают ни в передвижениях, ни в действиях. С самого начала у них ампутировали будущее. Хотя неужели те, настоящие Я, такие больные, что нужно потрошить клонов?? Но автору виднее, он явно не копался в медицинской литературе. а показал по-своему роль доноров и клонов.
Было странно что никто из них не устроил бойкот, революцию. Хотя...их все равно найдут и положат на операционный стол. Но никто не пытается, и автор четко это показывает. Смирение в каком-то сюрре, от которого не по себе.

Это очень тяжелая история для меня, хотя я все думаю, что описанное в книге - нереально, понарошку. Жестокость во благо других, короткая жизнь клонов, их трезвый взгляд на происходящее пугает.
До сих пор не знаю почему Кэт не стала донором и этот вопрос мучает меня - то ли из-за того, что она может сопереживать и ухаживать за другими, то ли из-за того, что с "оригиналом" все в порядке. Но не она понравилась мне больше всего. Хотя когда я смотрела фильм. именно эта героиня показалась мне самой интересной. Нет. В книге, Моя симпатия навечно отдана Томми, - такому себе жертвенному ягненку, на которого охотятся, а он только еще ниже наклоняет голову и подставляет свое большое и доброе сердце под нож...

Человек? Или запчасти из пробирки?
Тема важная, и похоже, не такая уж фантастическая((. Это будущее ближе, чем кажется, сколько бы не рассказывали сказки о черных трансплантологах народ пугается и отгораживается от этой темы. А если вы и есть такая жертва? И не черных преступников, а в законном порядке - рождены чтоб быть набором запчастей. И никто не признает в вас человека – никак нельзя признать наличие души у «супового набора», и уж тем более хоть каких-то прав и субъектности.
Но кроме важной темы, больше в книге ничего не понравилось, к сожалению(. Все подростковые «сложности» и манипуляции, любовный треугольник, зацикленность на сексе – получился довольно простенький и пошленький романчик. А важнейшая тема проникнута фатализмом и безысходностью, герои смирились и безропотно идут на заклание. Интереснее позиция мисс Люси – знать или не знать, вот в чем вопрос? Важный момент про эвфемизмы: когда кто-то подменяет понятия на что-то нейтрально-обезличенное, как например, "выемка" - он прекрасно понимает что творит мерзость и дичь, но как ни прикрывайся, наедине с собой прятаться бессмысленно.
Зы. На эту тему есть более цельные и определенные высказывания авторов, и не в пример лучше написанные.

Эталон исторического романа, прекрасная книга для любителей истории и ещё много описаний встретила для этого произведения. Как человек, имеющий проблемы с хорошим отношением к истории, могу признаться, что это был не самый увлекательный прослушанный в моей жизни текст, но в целом интересный. Причем более всего интересный для меня одним персонажем (даже не главным, хотя тут как посмотреть).

Ливия — бабуля Клавдия — это нечто. До нее в художественных произведениях существовала только одна женщина, способная довести меня своим появлением до нервного срыва, и женщина эта — мать Тони Сопрано из сериала Клан Сопрано, которую зовут... Ливия! Если кто-то не смотрел этот сериал, то для понимания ситуации напишу, что один известный журнал поставил Ливию Сопрано на 3 место в списке величайших телевизионных злодеев всех времен. Она настолько отвратительна, что иногда приходилось делать паузу и успокаиваться после ее чудачеств (5 лет назад смотрела и до сих пор помню!). И вот неладное я заподозрила во время прослушивания книги, когда словила волну негодования от Ливии из романа. Начала искать информацию и обнаружила, что создатель сериала высоко оценил роман «Я, Клавдий», называя его одним из своих любимых художественных произведений, и что сходства между двумя Ливиями существуют не только в моей голове. Помимо этого, он ещё упоминал, что списывал персонажа со своей матери, поэтому ему можно только посочувствовать. Но для меня Ливия — это просто открытие года.

Все остальные персонажи и действия поэтому не оставили особого впечатления, хотя не сказать, что слушать было скучно. Скандалы, интриги, расследования на минималках и в условиях Древнего Рима. Плюс вечно грустно было за Клавдия — сначала нелюбимого ребенка, затем нелюбимого взрослого. Но не жалею о прослушанном.
Эта книга точно не зря фигурирует в многочисленных списках лучшей англоязычной литературы.

Что ж… главный плюс, наверное, в том, что эта книга вызвала эмоции. А главный минус - эти эмоции оказались почти только негативными.. На чтение ушло около месяца, хотя такой объем обычно читается за 4-5 дней, и все потому что я себя не могла заставить читать дальше, все время откладывала, и даже самые решающие моменты с накалом страстей меня почти не трогали и не вызывали интерес. Как-то так..

Книга не моя. Супер неприятные герои, все по-разному, но все отталкивающие, зашкаливающая доза эгоизма в главном персонаже (а, да, кстати, знакомьтесь - Брэдли Пирсон, вышедший на пенсию сомнительный писатель, а точнее Писатель - он мнит себя именно с большой буквы), а самое главное - сама Айрис Мёрдок, которая, как мне показалось, и была главной героиней. Как бы она ни старалась себя спрятать в книге, то ее плечо, то макушка неизменно выглядывали из-за других персонажей. Мердок попыталась доказать, что женщины могут писать книги не хуже мужчин - вроде, ничего в этом плохого нет, но она зачем-то попыталась это сделать именно в нарочито мужской манере, что, мне кажется, испортило дело. Это вроде как, если бы женщина, смыв косметику и переодевшись в мужскую одежду, подошла бы к вам грубой походкой и низким голосом начала рассказывать какую-нибудь историю - такое вот ощущение меня не покидало при чтении. Да и ее характер, взгляды, мнения, тоже явно проглядывали на страницах «Принца», чему, например, помогали длинные и частые рассуждения (понимаю, хотелось выговориться, а где ещё это сделать, как не на страницах своего романа). Ладно, теперь о сюжете.

Брэдли Пирсон всегда мечтал укрепиться в звании писателя, но не такого, как его лучший друг Арнольд Баффин, который выпускает одну за другой сомнительного качества книжки не понять о чем, а Великого Писателя, творящего истинное искусство, каким он, впрочем, и был, несмотря на то, что в своем арсенале на момент 58 лет он имел лишь только три тоненькие, почти никому не известные книжечки. Великая идея для великого романа бродила в его голове всю жизнь, но что-то всегда мешало или чего-то в жизни не хватало, чтобы выразить ее на бумаге. Возможно, мешала работа, которую наконец-то он смог оставить в прошлом, а возможно и бездонный эгоизм его натуры, который не позволял ему в упор видеть людей в окружающих людях, таких, которые нуждаются в его помощи, сострадании или в каком-то другом участии. Вокруг Брэдли, тем не менее, крутятся люди и начинает закручиваться сюжет (тут не важны подробности), от которых и которого он все время пытается отделаться. И вот, чтобы пробить его себялюбие и нравственную бесчувственность, Вселенная (я все-таки склоняюсь к тому, что это был Бог), посылает ему самое действенное средство - настоящую любовь. Да, что ещё может перевести фокус нашего зрения с нас самих на кого-то другого так эффективно, как не любовь? Но любое чувство, входя в человека, как бы преломляется, искажается его личностью, и приобретает свои особенности. Брэдли любит, но любит опять-таки эгоистично, да к тому же с отчаянием стареющего человека, которому нестерпимо хочется глотнуть ещё раз молодости перед тем как его «сейчас» закончится.. К чему все это привело, читайте сами, спойлерить не буду. Надо отдать должное Мердок: она талантливо раскрыла персонажи и их переживания (тем единственным лучом света в книге, который удержал мое внимание, были именно прекрасные и искренние слова о любви). А концовка - отдельный разговор, оставляет в раздумьях, что тоже плюс.

В целом, впечатления, так и остались неоднозначными. Я бы прочитала ещё одну ее книгу, чтобы разобраться в своем отношении к писательнице. Здесь она, как мне кажется, попыталась превзойти себя, и все усилия и старания были хорошо видны. Все-таки талант, если он есть, виден и сам, его не скрыть, но его не нужно и назойливо выпихивать вперед: «Вот, вот посмотрите, как я умею, нет, ну правда, отличная книга получилась? Правда же??»

«Все было предопределено. Но это случилось не только что, а произошло целую вечность тому назад, когда создавались земля и небо. Бог сказал: «Да будет свет» — и тогда же была сотворена эта любовь. У нее нет истории.»

«Если я перестану тебя любить, снова начнется хаос.»

«— Ты не понимаешь… что такое страдания… Вот и не умеешь как следует писать… ты не видишь страданий.»

Вся книга похожа на огромное полотно абстрактного авангардиста и состоит из множества литературных жанров. Здесь и фантазии наяву, и компьютерные игры, и разборки якудза, и детские сказки, и дневниковые записи предка, и мечты, и сны, и тагедия, и жизнь - через все это струящейся лентой идет повествование о пацане, который приехал в Токио разыскать своего отца. Словно в кроличью нору нырнул, и в этих поисках его вертит с приключениями в разные стороны. Думалось мне, что это не парня роняли головой, а автора.... или трава была жутко забористая, или какой-то подвид шизы, но вот ведь, дочитала, не бросила, значит, чем то цепляет. И не могу сформулировать почему и на сколько понравилось или нет, скорее понравилось, но впечатления СТРАННЫЕ

Несмотря на всю мою любовь к японским авторам, «Не отпускай меня» шёл у меня невероятно тяжело. Книга на сильную дискуссионную тематику написана настолько скучно, что мне пришлось перейти на аудио и держать себя строго вертикально и с открытыми глазами, чтобы не заснуть в процессе. Игорь Князев читает замечательно – если будете искать хорошую озвучку, то рекомендую именно его. Но даже хорошая озвучка не помогала справиться с занудным темпом повествования. Какая-то динамика начинается в книге уже ближе к финалу, и к этому нужно сразу быть готовым. Самое трудное – дойти до середины книги.

В первой половине меланхолично и монотонно описывается жизнь детей (а потом подростков) в приюте. Вероятно, я уже подзабыла все прелести детских игр, и мне было банально неинтересно наблюдать за их повседневной жизнью, играми и фантазиями о защите воспитательницы от призраков из леса и прочем. К финалу все эти детали собираются воедино и становятся важными, но в процессе даются сложно. Кроме того, мне не нравится читать про буллинг, вредных сплетниц и прочих неприятных личностей. Также я считаю лишней тему подросткового секса – она не имеет никакой важности для раскрытия героев, и смотрелась в истории инородно.

В книге сложно выделить приятных персонажей. Есть Кэти, от имени которой идёт рассказ (девочка без эмоций и яркой индивидуальности), есть её противная подружка Рут и недалёкий парень Томми. Все события книги происходят вокруг этой троицы, и нам пытаются показать то дружбу, то любовь, но они какие-то ненастоящие получились, словно люди строили взаимоотношения по принципу «кто рядом, тот и друг/любимый». И думаю, тут проблема не в том, кем были эти дети, а в том, какими чертами их решил наделить автор.

Дети растут в специальном закрытом интернате, где они обучаются, рисуют, лепят и занимаются другими видами творчества. Выйти за пределы интерната они не могут, вся коммуникация осуществляется только внутри заведения. Во всём этом есть определённый смысл, который будет раскрываться очень постепенно. Когда дети вырастают, они начинают обучаться на помощников доноров, а спустя время и сами становятся донорами органов. Почему это вообще происходит, станет понятно не сразу. Поскольку им внушают, что это смысл их жизни, никто не пытается отстоять своё право на иную жизнь. Антиутопия как она есть.

В книге поднимается тема ценности человеческой жизни, допустимости донорства ради спасения других, права на выбор и свои потребности. Автор хорошо показал, что несмотря на то, кем являлись эти дети, они по сути ничем не отличались от других людей. И потому то, как другие выстраивали их судьбы, вызывает острое негодование. Последнюю треть книги я читала с интересом, желая понять всё, что было непонятно до этого, и узнать судьбу каждого из главных героев. Книга грустная и меланхоличная, но её стоит прочитать, несмотря на то, как она написана. У романа есть экранизация с хорошими рейтингами, в отзывах пишут, что от книги сценаристы отходили не сильно. Так что если книга не пойдёт, рекомендую ознакомиться хотя бы с фильмом.

Глубоко философская книга ни о чем. Отец и сын идут сквозь страну, уничтоженную чем-то. Идут ни один год, но так и не встретили на своем пути людей, которым бы смогли доверять. Еда валится на них при необходимости. Как только они поголодали пару-тройку дней, они обязательно найдут, что поесть. Очень странно видеть описания сгоревшей и испорченной растительности, а потом они едят яблоки, которых собрали очень много. Да и консервы не портятся очень долго, на мой взгляд. Как только ребенок нуждается во внешней защите, его сразу находят добрые люди, к которым он может присоединиться. Хорошо, что произведение маленькое, да и написано зарисовками, которые читаются быстро.

Чарльз Прси Сноу - известный английский писатель, физик, химик и государственный деятель. Был дружен с математиком Г. Х. Харди и роман "Наставники" посвящен ему. Действие книги происходит в 1937 году в вымышленном колледже в реальном месте. Автор специально не давал название, так как ему не нравятся гибриды вроде названия Оксбриджа. Ректор данного заведения очень болен и начинается борьба за его место между двумя абсолютно разными людьми. Как такового сюжета нет, каких-то действий тоже, все выражено в виде бесконечных диалогов. Мне было скучно читать, хотелось, действительно, какого-то движения.

Кратко для понимания:
Относительно небольшая книга, рассказывающая об Отце и Сыне, которые пытаются выжить в разрушенном неизвестной катастрофой мире. Большиство людей погибло, были сожжены заживо, а выживших больше не сдерживают моральные принципы и законы.

Особенности книги:
1) Написано очень простым языком, отрывистыми фразами. Нет имен. Считаю такой подход авторской задумкой. Однако это не дает погрузится в историю, точнее даже некуда погружаться. Чистые факты, а что с ними делать, читатель думай сам. Не люблю такое.

2) Персонажи ненастоящие, хотя даже такие они вызывают волнение, переживания, но глубина не та... Отец железный мужчина, который изо всех сил держится ради сына, а Сын ребенок погибшего мира, поэтому сносит все неприятности почти без проблем.Думаю, что настоящий ребенок уже бы умер от истощения, испуга или отсутствия надежды. Даже когда происходит ужасающая ситуация и автор пишет нам, что Сын испуган или плачет, это не ощущается. Одна фраза и погнали дальше по сюжету. А... сюжет... отдельный пункт обсуждения...

3) Сюжет книги пустой. История-путь в никуда. Как начали, тем и закончили. Почти. Всю книгу у меня был один вопрос: Зачем это написано? Какой смысл? Всю книгу герои идут куда-то. Надежды почти нет, смысла жизни тоже. Оба и Отец и Сын истощены до предела. Отец кормит сына сказками, но оба по сути хотят смерти. Зачем им жить, если улыбаться они разучились и не знают куда идут? Это мука для обоих. Нет светлого будущего. А если есть, то они не знают как искать и почти об этом не говорят. Автор не раскрывает эту тему. Она не главная для него. А что главное? Думаю, что тема жить или умереть. Но опять-таки ТАК мало об этом сказано.

4) Жестокость ради жестокости. Сцены морального упадка показываются ради того, чтобы быть. Героев они не сильно меняют, те итак уже запуганы и изменены этим миром. Каждая такая сцена индивидуальна. Тогда зачем нужно показывать каннибализм, убийства, голод и т. д. А просто так. Иначе книга будет совсем скучной. Идем, нашли припасы, идем, поели, поспали, поболтали, снова идем, бац... западня, оторвались, приболели, идем, идем, идем... в никуда. а и библейские мотивы для пущей интересности. куда ни добавь, любое произведение сделают лучше (нет)

Мои впечатления и мысли:
1) Экранизацию не смотрела и не планирую, но предполагаю, что лучше посмотреть. Почему? Стиль автора и его подача даст меньше эмоций, чем то, что зритель увидит на экране, потому что в фильме придется! показать больше деталей, придется уделить время трагедиям, которые в книге автор описывает мельком.
2) Книга для тех, кому хочется пожалеть кого-то, посмотреть на безысходность, выдуманный мир кукол, где все страдают и все плохо. Зато потом как же круто будет в повседневности. юху.... такой эффект есть, но обычно он идет побочным в такого рода книгах. В данном же случае смысла в этой истории нет! Поплакались над выдуманными героями и хватит. Чего вам еще?

Поясню. В идеале книга пишется, чтобы что-то рассказать, какую-то идею. Тем более в мире постапокалиптиса. Если выдуман такой мир, значит мы либо показываем изменения мира, либо рассказывает историю персонажей. Персонажи всегда приходят к какой-то точке, где читателю дают вывод из того, что происходило с героем на протяжении всей книги. В Дороге такого вывода нет. Страдания ради страданий не имеют смысла.

Итог:
Пустой мир + два путника + много страдашек + жестокость + отсутствие главной идеи = Дорога

Представьте, что Диккенс и Шарлотта Бронте написали эротический роман. Представили? Именно такая книга получилась у Фейбера.

И это тот редкий случай, когда ценз 18+ абсолютно оправдан. В "Лепестках" приличное количество грязи, липкой и вонючей - с оговоркой: все, как нельзя, к месту.

Проститутки, публичные дома конца 19-го века, секс, антисанитария, пьяные клиенты, поломанные жизни, и снова секс. И еще немного секса. А потом много секса.

Такое не всем понравится: особо чувствительные, тургеневские девушки будут крайне возмущены и недовольны.

Да, надо сразу сказать, книга женская, но обозвать ее "женским романом" язык не поворачивается.

В ней нет неожиданных поворотов, динамики, зато есть викторианский Лондон, запоминающиеся персонажи, завораживающие стиль повествования и история с претензией на классику. Роман настолько затягивает, что объем кажется маловат, хотя в этом пухляше за 900 бумажных страниц и в какой-то момент он может вызвать усталость, желание на несколько дней его отложить.
__

1875 год. Главная героиня - проститутка по имени Конфетка. Девушка мечтает о том, чтобы вырваться из порочного круга, в который много лет назад ее толкнула рука предприимчивой мамаши. И вот тут-то в публичный дом мадам Кастауэй (собссна, мамаша) попадает Уильям Рэкхэм, неоправдавший надежд отца наследник парфюмерной империи, женатый на психически нездоровой женщине, отрицающей существование собственной дочери и не испытывающей теплых чувств по отношению к супругу. С этой ночи жизнь Конфетки меняется в корне.
__

Я боялась, что прочитаю романтизированную историю очаровательной девушки легкого поведения, однако автор с самого начала дал понять: ванили не будет, это социально-психологическая драма.

Несчастными людей делают не только порочность и интриги, недоразумения и неправильное понимание, прежде всего таковыми их делает неспособность понять простую истину: другие люди так же реальны.

К роману Макьюэна «Искупление», мой интерес рос с каждой новой главой, особое тепло вызывали главы, в которых я была мысленно, то с Робби, то с Сесилией, а была и третья главная героиня и звали ту Брайони, и была она младшей сестрою Сесилии; а ещё Брайони мечтала стать великой писательницей.

На начало событий Брайони было 11 лет, и она уже успела отличиться в написании пьес и рассказиков.

Будут и другие герои, которые так или иначе, а наследят, кто-то мимоходом, а кто-то так, что… кара бы им небесная, прилетела, или, плита какая на голову, уже хорошо.

Робби был сыном служанки служившей верой и правдой семейству Толлис.
Сесилия была дочерью хозяина поместья Толлис, дочерью политика, который участвовал в обучении Робби; отец Сесилии оплачивал тому обучение.

Роман «Искупление» - это в первую очередь драма, во вторую, он о любви:

Она прошептала его имя, старательно выговаривая каждый звук, – как ребенок, который только учится говорить. Когда он в ответ прошептал ее имя, оно прозвучало как новое, незнакомое слово – те же слоги, но совсем другое значение.

И состоит сей роман из четырёх частей, включая эпилог, затрагивает же он целых три временных слоя.

В романе присутствует и описание военных действий, точнее, описание бегства англичан из Франции, описание их «гордого» отступления.

А так же и описание быта медсестёр ухаживающих за ранеными солдатами; помню того солдатика с мозгом наружу…

Многогранная книга.

А началось всё с того, что маленькая леди, юная Брайони, будучи наивной, будучи глупой и тщеславной сверх меры девицей, решила, что сестрица её, у которой только-только наступило полное понимание, полное единение с Робби…

Брайони решила, что замыслил, что сделал тот, страшное… а с кем и как, не скажу.
И, что, она, Брайони, должна и обязана спасти ту, что и о помощи-то её не просила, а скорее наоборот, была зла на неё.

Большей глупости, большего зазнайства… ох, юность-юность, как же ты глупа бываешь, какою же невежей можешь быть.

Так походя, имея сомнения, а… враз разрушены, а не одна жизнь.

Это сильный роман и он о подлых, и, о лживых, о, повторюсь опять же, глупых и тщеславных людях… к слову, не все эти эпитеты обращены к Брайони.

Искупление… как много в этом слове и как мало людей, если брать роман Макьюэна, его достойны; а может и верно, что жить таким, а до бесконечности, со всеми болячками, страхами, с совестью, наконец.

Что бы кто ни говорил, а никто не знает, что у человека, а внутри.

Для романиста, как для Бога, нет искупления, даже если он атеист. Задача всегда была невыполнимой, но именно к ней неизменно стремится писатель. Весь смысл заключен в попытке.

Считаю что данный роман на порядок выше того романа, который я уже читала у автора, его роман «На берегу» хорош, но этот, этот будет хорош вдвойне.

А всё потому что в романе «Искупление» есть герои, которые мне мало того что понятны, мне они очень даже - симпатичны.

Книга, написанная от лица мальчика-аутиста оказалось неожиданно легкой в чтении. Ясный простой язык, четкость анализа себя и мира (это оказалось неожиданным). Даже страхам и непонятным вещам находится свое объяснение и принятие. Много списков, схем, уточнений. То, каким герой воспринимает мир пугает даже не только его, но и меня как читателя. Настолько подробно в деталях, без приоритета на главное - а воспринимая все подряд с разной степенью интенсивности - а это реально шок от обилия информации. Непривычно но интересно читать как воспринимает и логически все расставляет по полочкам герой (пусть не всегда понятно, но логично со своей позиции). И то насколько по-иному воспринимают его действия как совершенно случайные люди так и даже близкие. Удивительно простые объяснения сложным вещам (спасибо куратору) и удивительно сложное восприятие вещей, которые кажутся нам простыми. Ритуалы, которые помогают обрести стабильность, распорядок дня м многое другое.
Вначале я думала, что книга - это детектив с необычным главным героем. Но здесь оказалось намного больше: социальные моменты, жизнь со всей ее сложностью, взрослые решения и поступки, которые отражаются на окружающих порой весьма нестандартно. А еще очень много терпения и любви от близких, которые все-же живые люди со своими особенностями.
Откровенно слабым показалась мне линия путешествия в Лондон - как-то слишком все легко сложилось и в плане обстоятельств и ГГ сумел так вот запросто своими страхами управлять ради цели (и возвращение к тем же привычкам в безопасном месте после этого уже становится странным).
Но в целом несмотря на легкость, чтение вышло сильным - в плане передачи необычного восприятия мира, своеобразных правил существования. Того, с чем сталкиваются люди близкие и посторонние, которым нужно очень много принятия и любви. Непривычного взгляда на привычные вещи, от которого начинаешь думать, что может мы в своих действиях еще более нелогичны, чем нам кажется.

В конце книги переводчик сказала что Томаса Кромвеля сложно любить , да возможно но он достоин уважения в моих глазах. Вспоминая его кем был в юнном возрасте и чего смог он добиться я скажу так как личность он мне симпатичен. Он жил при самом дурном короле Англии. При Генрихе Восьмом который менял баб как плащи , выгонял кардинала из дома. Вот если меня спросить какой эпизод заставил вас негодовать я скажу так мне сложно понять безнравственность этого монарха , мне тяжело сочувствовать тому кто мог надругаться так на Вулси. И дело не в том что он кардинал , что лицо приближеное к Папе , нет дело в том когда ты со смирением служишь королю верой и правдой а этот король выгоняет тебя из дома в одних портках этот монарх достоин лишь презрения.
Но вернёмся к Томасу , которого сложно казалось бы полюбить , внешность , поступки и то какой он был должно было вызывать отторжение. Но все равно я видела в нем хорошего по своему человека , казалось он не любил свою Лиз , но мужчина потерявший жену не будет ждать что на День всех святых она найдёт его и ляжет рядом . В его мыслях была тоска , потом он потерял и дочерей. Вот этот момент видимо был мельком и я провронила. Человек который любит своих детей.
Да я по детски обиделась что он предал кардинала , но это скорее моя любовь к кардиналу.
Был ли персонаж который вызвал у меня неприятие , да Томас Мор , Кромвель очень точно назвал его хорьком. Неприятный тип был для меня.
Сам Томас Кромвель на прочтение первой книги из трёх вызывает у меня симпатию и уважение . Что будет дальше покажут Введите обвиниямых и Свет и зеркало.

И третья для меня книга Митчелла ожиданий не оправдала. В голове возник такой диалог между автором и издателем:
ДМ: Я жил в Японии, у меня жена японка, давайте я напишу книгу на ..ьсот страниц про Японию и голландскую факторию - это будет шедевр!
Издатель: Шэ дэ в р, так и запишем!
После чего ДМ начинает писать, всё время держа в голове требуемый объем. Неспешное начало, отступления и рассказы второстепенных персонажей (например, про поющий череп, богиню в скале или про изменницу Глорию) услужливо заполняют страницы. ДМ заканчивает уже третью главу, щедро пересыпая повествование в том же стиле и тут...
Издатель: Дэвид, ты хоть и умудрился попасть в сотню влиятельных людей, и засветиться в шорт-лонг листах Букеровской, но аванс взят 4 года назад, мы сделали анонс, а где твой обещанный потрясающий роман?
ДМ: да-да, дописываю!
И через два дня с готовой четвертой частью несет рукопись в издательство.
Финал скомкан, герои трансформированы в нечто неузнаваемое, но все довольны - шедевр выдан. Отступая на шаг, я понимаю, что местами всё выглядит весьма увлекательно и тема интересная, но вот именно сама логика романа, его построение мне категорически не нравятся.
Другой момент, который не позволил оценить книгу не то, что на отлично, но даже на "хорошо", это фекальные акценты, да простят меня читающие. Я не ханжа и принимаю в виде исключений и натуралистичные подробности, и мат, но искренне не понимаю описания эпизодов, где главный герой съехал с лестницы на пятой точке, поскользнувшись на "человеческой говняшке". И такое рассыпано по всему тексту. Ну зачем? Рассказать о санитарии того места в то время ведь можно и по-другому, нет?
Главная героиня ломает стены и преодолевает непреодолимые преграды - не верю. Происходит нагнетание, навязывание настроения бесконечным кружением вокруг одной картины - избиение раба или ожидание выстрела - прием раздражает.
Всё это вызывает ощущение неряшливости, неуважения к героям и читателям, и, скорее всего, к Митчеллу я больше не вернусь. Последнее его - "Голодный дом" - совершенно проходная вещь, каких тысячи.

Книгу озвучил Игорь Князев. И его огромная заслуга в том, что я дослушала этот почти суточный кирпич. Мастер слова, который потрясающе передает непередаваемое (можно вспомнить тот же эпизод с ожиданием выстрела: "сейчас, сейчас, сейчас" - высший пилотаж озвучки) и заслуживает максимальной оценки!

Увы, но после замечательной и очень интересной для меня книги Чимаманда Нгози Адичи - Манифест. От женщины к женщине , , которая мне помогла понять место (эк сказанула, но, право же, не знаю, как сказать по-человечески) женщины в современном мире, на многое открыла глаза и помогла понять многие вещи.

Вот и от продолжения знакомства с автором я ожидала чего-то подобного. Но оказалось, что публицистика это одно, а художественная литература совсем другое - как будто бы разные люди писали. Контраст очень ощутимый.

И как же мне было тяжело... Кто бы знал. Я грызла эту книгу и всё сильнее понимала, насколько она бесконечно занудна, растянута, переполнена лишними деталями, диалоги какие-то кривые и косые, мысли и поступки героев тоже. В общем крайне неинтересное чтение.

Какая война, какой раздел мира? Когда у меня тут герои страдают то ерундой, то тупят, то ведут себя как болваны (извините за выражение), то спят с кем попало и во всём этом (и не только этом) я должна найти войну, проникнуться ею, понять, что война это страшно. Так вот - не желаю проникаться чем бы то ни было в этой книге.

Не знаю, как относится к этой книге, даже оценку какую поставить не знаю, полный разброд и шатание. Еще одна сторона все той же большой войны и, несмотря на огромное количество прочитанных ранее книг о войне, эта сторона была для меня новой и... странной. История о том, как в 1941 году мальчик, оставшийся один в Шанхае, после нескольких месяцев мытарств попадает в контрационный лагерь и живет в этом лагере 4 года. Читая книгу я была уверена, что в начале мальчику лет 6 и была удивлена узнав, что ему 10, потому что суждения и поведение больше соответствуют дошколенку, для 10-летнего ребенка как то всё уж очень по-детски. Тема жуткая, ребенок, живший в практически идеальном мире, на протяжении 4-х лет видит такое количество смерти, боли, грязи, что большинство взрослых не выдержит, выживает в этом мире. Выживает за счет приспособленчества и моральной деформации, потому что выжить можно только перестав относится к смерти, как к чему то страшному, только сделав её привычной, обычной и практически нормальной. Жестокость окружающих какая-то просто аномальная, я понимаю, что в тяжелой ситуации каждый сам за себя, но здесь всё это настолько гипертрофировано, что несколько удивляет. Мальчик, которого в любой ситуации отшвыривают все взрослые, не то что не сочувствуют, но просто уничтожают. Ох, я знаю, что жестокости в мире много, но здесь всё настолько через край и так страшно, что какая-то часть меня активно не хочет верить, что такое возможно.
Все говорят, что книга автобиографична, но я посмотрела биографию Балларда, он действительно был в японском лагере, но он был там с родителями, то есть история потерянного мальчика не может быть историей самого Джеймса Балларда, а если она всё-таки вымысел, то не слишком ли это? Или я просто уговариваю себя, что этого не было?
Эту книгу нельзя читать людям трепетным, те, кого тошнит от описания физических ужасов, испражнений, болезней и т.д., проходите мимо, здесь этого столько, что "Террор" Симмонса - легкое чтиво по сравнению с "Империей солнца".

Ребят, тут такое дело, я книжку прочитала, в которой без литра не разобраться. Похлеще "Улисса", хотя вот "Улисса" я не читала, но все щас сделаем вид, что просто понимаем о чём речь, да?

Аннотации конечно же нещадно врут, обещая вам (нам, мне) Диккенса и детектив, хотя давайте будем честными, кто-нибудь видел Диккенса, который не Диккенс? Вот и я - нет. Если я захочу Диккенса, я почитаю Диккенса, будто бы в викторианстве никого другого не было, чо вы как эти.

Дело в том, что от Диккенса как такового там... эм... ну как бы и ничего. Нет там ни полёта, ни мысли, ни дна ни покрышки. Одиноким пенопластом в проруби болтается идея написать чота великое, но увы. Нет в пенопласте ни глубины интертекстуальности, ни возвышенности слога. На то он и пенопласт.

Как и детектива, собственно.

Вот в "50 оттенков серого" была такая сцена, помните: к героине приходит подруга и "сис, у меня чума и холера, сходи за меня на интервью к миллионеру", а та берёт и идёт. Ну это же так и происходит, да? Вот и тут у нас значит, приходит чувак в один дом, а его берут в соседний лакеем, потому что он ростом подходит. это так всегда и происходит, надо же с чего-то начинать, ну. И вот прям отсюда на вас вываливают ушат героев, чтобы вы в них запутались и разгреблись только к концу и то не со всеми.

Зачем нужен неовикторианский роман? Чтобы показать какой там был беспросветный писос, серьёзно. Я играла в писосное бинго и выиграла, ребят. И пусть там всё (спойлер) заканчивается вполне розовосопливо (конец спойлера) что вообще-то довольно внезапно и вопрос как они все в таких условиях смогли до этого финала добраться, а следующий вопрос: на кой ляд так жить и уж лучше бы в самом начале утопились.

В общем это. Хотите Диккенса - читайте Диккенса. Языка - большой оксфордский словарь. Страдаш и чернухи - новости или вот это вот.