Рецензии — стр. 3

Как оказалось, с Кутзее у меня сложные отношения. Нелегко было с «Жизнью и временем...», теперь вот промашка с «В ожидании варваров». А я многого ждала от этой книги. Более того, я заранее была уверена, что она мне очень понравится. Разочаровываться больно, но что с этим поделаешь?..

Ехала я как-то в автобусе с одним чрезмерно говорливым старичком. Пристал он к девушке, что сидела рядом с ним, начал увлеченно ей рассказывать о своей жизни, о том, как было при Союзе, потом заговорил о нынешних политиках, Америке и Евросоюзе, пенсиях и ценах в магазинах. Я слушала краем уха, восхищаясь самообладанием его невольной слушательницы. Пока остальные надевали наушники или доставали смартфоны, она делала вид, что ей интересно, даже поддакивала временами: «Да, да, я понимаю...» Я вспомнила об этом за чтением Кутзее. Его главный герой – почти копия с того человека (и возраст тот же), отличительная черта – многословность, помноженная на нудность. Любую, и самую захватывающую, историю можно рассказать уныло. Здесь именно этот случай – кажется, и сюжет интересный, путешествие есть, политика, военные и варвары, но все настолько безлико, словно самому писателю было на все наплевать, а писал он из одолжения: эх, вот вам, а теперь отстаньте от меня!

Книга написана в манере притчи, и по-своему это любопытно: у главного героя нет имени, лишь должность (местный судья), живет он в безымянном городе в безымянной же Империи (Великобритания? США? Россия, ты ли это?). Расположен город-крепость на границе с дикими, малоисследованными землями, живут на которых неграмотные племена, то бишь варвары. И живут они себе спокойно, сами по себе, даром варварам эта Империя не нужна. Но Империя пребывает в уверенности, что она, Империя, варварам как раз нужна. И вообще у варваров уже глобальный план наметился по захвату Вселенной. А лучшая защита – это нападение. Вот и пошло-поехало: поиски внешнего агрессора заканчиваются превращением тебя самого в агрессора. Этот конфликт книги можно описать одним диалогом:

– Что, лейтенант, кто нас хочет захватить?
– Кажется, никто, мой капитан.
– Плохо, лейтенант. Если на нас не хотят напасть, значит, у нас плохая страна. Хорошую страну все хотят захватить. Разве у нас плохая страна, лейтенант?
– Очень хорошая, мой капитан.
– Так кто нас хочет захватить?
– Может, англичане? Или американцы?
– Лучше пусть американцы. Это солиднее. И как они хотят нас захватить?
– Не знаю, мой капитан.
– Они живут недалеко от нас. Наверняка специально выбрали это место – готовятся к нападению. Иначе разместились бы подальше. Ты согласен, лейтенант?
– Конечно, мой капитан.
– Нельзя ждать, пока они на нас нападут. Нас не поймет население. Нужно напасть первыми. Нужно захватить пленных и узнать у них военные планы американцев.
– Мой капитан, но разве могут знать военные планы обыватели, скажем, официанты в кафе?
– Ты чем-то недоволен, лейтенант? Ты сомневаешься в величии Империи? Сомневаешься, что мы окружены врагами?
– Что вы, мой капитан, я полностью с вами согласен.

Чем старше Империя, чем сложнее конфликты внутри нее, тем больше она нуждается в оправдании своего существования. Часто таким оправданием служит защита от внешних врагов (в т.ч. вымышленных): вы что, хотите войны? стоит нам дать слабину, как нас тут же оккупируют! В этой вечной подготовке к войне, которая, скорее всего, и не начнется (или начнется лет через сто, и не без участия «жертвы»), – единственный смысл одряхлевшей власти. На самом деле, желая быть сильной перед лицом «врага», «сторона добра» оказывается хуже «стороны зла».

Казалось бы, пожилой Судья понимает, что происходящее в его городе – бессмысленная жесть во имя жести (плененные мирные варвары, пытки). Но он не сильно отличается от палачей, которых презирает. Он без угрызений совести берет в наложницы плененную девушку. Он ее лечит, ухаживает за ней, но все равно в этом есть элемент принуждения: ей некуда пойти, она больна, без родных, в чужом месте, он же пользуется ее беспомощностью. Но дальше прикосновений дело не заходит: не получается преодолеть вставшую между ними стену. Насиловать ее он не может, а ждать от нее взаимности бесполезно. И оказываются они в двойственном положении, чужие друг другу люди, которые никогда не забудут, что один из них – пособник палачей, а второй – жертва.

Не окажись главный герой (и Кутзее) таким занудой, «В ожидании варваров» могла бы мне понравиться. Но интересные мысли мне приходилось вытаскивать через зевоту, в основном же я захлебывалась в густом невкусном киселе. Угнетало и то, что никто из персонажей не вызвал у меня сочувствия. Судья, с его вялыми размышлениями, скучен, остальные – статисты, у которых нет характеров, а мотивы прописаны пунктиром. По-настоящему Кутзее оживлялся лишь за описаниями тюрьм, пыток и их результатов, а мне хотелось больше человеческих конфликтов, интересных портретов и психологизма. Никто не запомнился. Ничто не произвело впечатления. Увы и ах, но книга эта скорее для любителей философских работ, коим не важны истории и герои. Если вы желаете человеческого (как я), то тут Кутзее вас скорее расстроит. Книга неплоха, не спорю, но лучше уж почитать ту же «Татарскую пустыню», в которой нашлось место и человеческому, и глубоким смыслам. Dixi.

ФМ-2012.

Еще одна исповедь.

Хочется сжаться в комок, схватить себя за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, бессильно мычать...
Или зажмуриться изо всех сил, зажать руками уши, замотать головой и закричать во весь голос: "Нет! Нет!!! Люди не способны на такое!!!"...
Но потом ты вспоминаешь, что нечто подобное испытывал при чтении и других книг. Например, при чтении романа Гроссмана "Жизнь и судьба". Или при чтении "Повелителя мух" Голдинга.
Вы скажете, насколько же различны эти примеры?
Не-а. Не различны.
Они, на мой взгляд, об одном. Они - о Звере, который, как выясняется, скрыт в Человеке. Наверное, в каждом.

Сколько глубочайших тем поднято в романе! У меня голова просто раскалывается от бесконечных вопросов и от невозможности дать хоть один правильный и однозначный ответ.

Варвары. Пугающие, неизвестные, блокирующие все человеческие чувства и стопорящие любое развитие... Кто они? О, как же всё в мире относительно! Сколько истин могут сосуществовать рядом! И как определить, чья истина истиннее, а правда правдивее?!. И как определить (читай: как понять), что главный враг может находиться с другой стороны, а главное - что он может находиться в тебе самом?! И что главный варвар - ты сам?!

Толпа. Бр-р-р. Боже, как жутко, как явственно, как честно Кутзее рисует нам это чудище - ТОЛПУ, СТАДО. Читаешь - и понимаешь, что так и есть. Толпа сожрет, толпа получит удовольствие если сожрут при ней, толпа ни шагу не сделает против бесчеловечности, толпа с готовностью бросит камень в жертву, толпа...
Вопрос только: как же так? ведь толпа состоит из каждого из нас - таких добрых, таких понимающих, таких сострадательных... Что же происходит с нами, когда мы становимся частицей страшного молоха?

Один против всех. Что ты можешь сделать? Остановить маховик агрессии, бесчинства, злобы? Став при этом очередной жертвой? Или того хуже - став посмешищем? Так нужно ли пытаться идти против толпы, против беспредела? Толку-то...
Или здесь речь не столько о том, чтобы остановить, изменить, что-то объяснить - сколько о невозможности жить дальше, если ты не предпринял хоть малейшей попытки остаться Человеком?! Хотя бы в своих собственных глазах...

Сумбур, сумбур в голове и в душе... Не потому,что книга сумбурна. А потому, что слишком страшные в своей правде вопросы затронуты. Слишком понятные - во все времена, для всех наций...

Книга стала одной из любимых. Однозначно.

Флэшмоб 2012.
Для меня Иэн Макьюэн всегда был неоднозначным писателем. Мало того, что он английский писатель, а с авторами из туманного Альбиона у меня, грубо говоря, "не совсем нелюбовь", к этому еще и прилагалось субъективное мнение после двух его прочитанных ранее книг. "Амстердам" абсолютно не понравился, а вот "Цементный сад" с его грубым напором на психику впечатлил. Бралась читать "Субботу" с неохотой ,но...
Представьте себе, сели вы под музыку дождя или шепот снега за окном почитать ну, скажем, Набокова. Вы наслаждаетесь не самим сюжетом ,вы наслаждаетесь слогом, наслаждаетесь атмосферой, которую создает книга. Вдруг порыв ветра перелистнул страницы и вы уже читаете триллер или книгу из серии "Альтернатива". Где Набоков? Набоков стонет и пытается вернуться. Вернулся, но уже не такой, он уже современный, он анализирует сюжет и печально скрипит пером по сердцу читателя.
Вот такая у меня получилась ассоциация к "Субботе" Макьюэна. Один день из жизни человека, обычный день с мелкой неприятностью - краткое содержание книги. Биография одного дня с зарисовками из прошлого. Мысли вслух врача с элементами медицинских терминов, поэзии. Враждебность и месть уступают место долгу и добродетели. Анализ политических действий XXI века в монологах и диалогах героев. Узнавание основных современных исторических событий. Шикарно ,нет, правда, шикарно.
Мистер Макьюэн, снимаю перед Вами шляпу (а также варежки, шарфик и приседаю в реверансе). Этой книгой я прощаю Вам все то, что мне не понравилось в предыдущих читанных книгах. И пусть дальше наше с Вами знакомство будет таким же впечатляющим, и пусть суббота, когда я пишу этот отзыв, будет у меня со счастливым финалом. Да будет так!

Одна из самых неожиданных, загадочных, интригующих, не сразу понятных, но сразу очень близких книг, прочитанных мною за последнее время.
Совсем не ожидала увидеть фантастический сюжет, даже сначала разочаровалась.
А потом...
А потом была очарована. Атмосферой, миром описанных отношений, переживаний, надежд и сомнений.
Да, я бы сказала, что главный герой этой книги - Межличностные Отношения. Отношения партнерские, дружеские, псевдолюбовные - все они проанализированы до мельчайших, порой даже мучительных, подробностей, все описания пропитаны психологизмом и...толерантностью, что ли.

Для любителей проводить параллели (хм, я сама такая) скажу, что для меня эта книга явилась неким симбиозом Х.Мураками (в частности "Страна чудес без тормозов"), Д.Коу ("Дом сна") и немножко Д.Харрис ("Джентльмены и игроки").
Да, и еще: эта книга так же толкает на размышления и споры, как и "Цветы для Элджернона" Киз. И тема в чем-то близка, согласитесь.

А больше-то ничего и не написать - спойлеры получатся.
В общем, рекомендую для: а) увлекательного, б) совсем не пустого чтения!

Кристоферу Буну пятнадцать, и можно бы на этом вроде закончить, все мы проходили через большую часть подростковых проблем. Но есть одно большое и жирное условие - у парня расстройство аутического спектра, я бы сказал, синдром Аспергера, потому что речь не нарушена и высокое IQ. У всех в этом возрасте есть проблемы, родители могут развестись, в школе конфликты со сверстниками не улаживаются, первая любовь может быть несчастливой... У Кристофера некоторых проблем не может быть по определению, потому что с понятием абстрактного, а значит и чувств, у него большие проблемы. Жизнь подчинена своду правил и привычек, например, не трогать его, делать так, чтобы еда разных типов не касалась друг друга, не менять порядок, переставляя вещи, избегать определённых цветов. Он не может понять, что чувствуют другие люди, очень хорошо все запоминает и может фактически описать день и события, произошедшие с ним много лет назад. Однажды он обнаруживает соседскую собаку, заколотую вилами, и начинает собственное расследование. Хотя детективная линия здесь слаба и нужна только для некоей связки событий истории, что логично в общем-то.

Книга важна тем, что автор беспристрастен. Он не агитирует за какую-либо сторону, не эксплуатирует тему особенного ребёнка, а просто рассказывает историю с точки зрения Кристофера. В большинстве случаев это удается Хэддону блестяще. В двух моментах я не поверил (что не забрали в полицию в подземке, и что Кристофер нарушил одно из собственных базовых правил, забрав письма). Во всём остальном достоверность зашкаливала, а я содрогался. Книга правдивая, можно смотреть с разных сторон на ситуацию: от ребёнка до учителей в его спецшколе и родителей. Мне самому не жаль его, потому что в целом его жизнь выглядит отлично. Родители заботятся о нём насколько могут, сам учится в спецшколе, где всегда получает помощь и поддержку, готов сдавать математику на уровень, требуемый для университета. Он и сам не чувствует себя ущербным. Человек-система, полностью зацикленная на себе и собственном своде правил. Обитает в закрытом мирке, где ему комфортно, а проблемы можно решить стеная или ором, свернувшись калачиком на полу. Для успокоения можно возводить числа в квадрат или перемножать большие числа. Несмотря на однобокие описания, они точны, а потому образы людей, встреченных Кристофером будут достоверными и сочными. И нечего опасаться ненадежного рассказчика - он не умеет лгать, только недоговаривать.

Я смотрел на историю глазами родителей и понимал их. Да, все мы несовершенны, увы, семейная жизнь пошла под откос из-за ребёнка в бОльшей степени. Фактически, они оба стали заложниками и обслуживающим персоналом у человека, который никогда этого не оценит, с которым не договориться. Такой маленький филиал ада на земле. И я так и вижу эту немного возбужденную мать, переживающую, что её сын не ел толком три дня и худеет, пытающуюся настоять на том, чтобы он съел питательного. А в ответ получающую игнор и реакцию на швыряние еды - удар доской по пальцам ног и итоговый перелом. И отец, описанный как классический мужчина, который не должен показывать эмоции и не признающий то, что ему самому плохо. В итоге успокаивающий жену фразами: "Я же не психую , и ты не должна", а потом ярость срывает ему все планки, минимальные и максимальные. Что значит для родителей невозможность обнять и поцеловать своего сына? Когда ты вынужден ограничиваться прикосновениями кончиков пальцев к его пальцам. Ежедневно ты должен помнить кучу ограничений, бредовых с точки зрения взрослого здорового человека. При готовке избегать определенных цветов, раскладывать по разным тарелкам, избегать в общении шуток и приучаться говорить максимально прямо, контролировать каждый шаг, чтобы никто, даже случайно прикоснувшийся к сыну, не получил от него кулаком в лицо и прочее-прочее. Сам Кристофер родителей воспринимает как обслуживающий персонал, к которым он привык и доверяет, но если их заменят чужие люди, то проблемой станет лишь время адаптироваться и привыкнуть к незнакомцам. Слышать от сына фразу, мол, может отца заберут в полицию, а мы сможем жить в его доме, пока он будет сидеть в тюрьме, почти невыносима. Сила в разговорах взрослых и сплочении, но стоит только почувствовать (возможно и не без оснований) себя одиноким, брошенным и ненужным, то пиши пропало.

Книг от лица аутистического ребёнка немного, но эта одна из просто написанных и стоящих. Останавливался при чтении несколько раз потому что становилось грустно, а также вчитываясь и вдумываясь в мир, описанный с другой точки зрения, непривычной мне. Математика - это ось, вокруг которой Кристофер строит своё видение мира. Все эти графики роста популяции лягушек или рисунки головоломки, лежащей у него в кармане, помогают яснее представить, дают прикоснуться и осознать разность видения мира.

"...Земля погибла, не оставив наследников; безжалостная темнота; слепые псы солнца в вечном движении; гнетущая черная пустота вселенной. И где-то там они - два загнанных зверя, дрожащих, как лисы в укрытии. Жизнь взаймы: время - в долг, мир - тоже, даже глаза, чтобы ужасаться и лить слезы, и те - в долг."

Они идут вдвоем, Отец и Сын, по миру, которого больше нет. Просто идут, пытаясь что-то найти, или просто идти, как просто жить. Мира нет, все разрушено, людей осталось совсем мало. И те, кто остались делятся на добрых и на тех, кто поедает других людей. Отец и сын.. они идут, смотрят по сторонам, прячутся, ищут пропитание. Ищут смысл...

А ведь правда, если все безнадежно, как найти надежду? Наверно, даже в самой безнадеге живет надежда. Человек так создан, он надеется. Отец живет, потому что жив Сын. Сын живет, потому что он очень- очень светлый, он ведь сам говорит, что создан для того, чтобы заботиться о других. Отец знает, что значит выживать, зато Сын знает, что такое Доброта и как можно сожалеть, сочувствовать, сострадать, даже когда самому плохо. Мир начинается с Добрых Сердцем, с Неотчаявшихся, с тех, с кем неразлучна Надежда, с тех, кто любит этот мир и жизнь, даже когда это все погибает. Каннибалы, злые и отчаявшиеся тоже могут как-то выжить, но мир с них не начнется, не сотворится, они так и будут просто тенью, так и будут только разрушать.

Здесь такие необыкновенные декорации, серый мир, все разрушено, люди, которые одичали, оставленные дома, предметы быта и интерьера. Все пустое, потерянное, только напоминающее о том, что жизнь была. И она была прекрасной. О причинах гибели мира ничего не говорится, ясно, что не радиация, но, видимо, это не столь важно. Это роман о смысле жизни, о том, что этот смысл есть всегда, и он в том Свете, который еще горит в Сердцах людей. Даже если он уже тлеет, его еще можно разжечь.

Проза, конечно, такая, которую я называю виртуозной. Фразы часто короткие, обрывистые, но обжигающие, яркие. Нет никаких особо событий, никакого впечатляющего действа, идут люди и идут, встречают кого-то, устают, прячутся, спят, снова идут. Но какая атмосфера, так это все создано, что переживаешь за весь мир, за этих путников, за тех, кто остался, за тех, кто ушел, надеешься, отчаиваешься, сам ищешь смысл в такой жизни. Пока ты жив, всегда есть надежда, значит есть смысл, даже если не для тебя лично, он есть для мира в целом. Смысл кроется не в том, что мы имеем или не имеем, а в том, что мы несем в себе. Мало просто выживать, надо еще что-то и нести, а потом сеять это и растить, даже если все сначала. Страшно до жути, реально, правдоподобно, мрачно, впечатляюще. Жизнь и есть Дорога. Люди- путники. Оставьте себе Надежду, чтобы можно было ею делиться, когда... если мира не станет...... Даже в бессмысленности есть смысл.

"Вероятно, именно теперь, когда мир подвергся уничтожению, можно понять, как он был создан. Океаны, горы. Зрелище, внушающее благоговение, - мир исчезает, как будто пленку прокручивают в обратную сторону, словно губка, всасывающая все в себя, безжалостно и хладнокровно. Тишина!"
Так хочется сохранить этот мир, чтобы он не превратился в "десять тысяч надежд, навечно погребенных в глубине испепеленных сердец".
Мне запало в сердце, пусть запомнится.

Дальше...

Зрители, сидящие в зале, делятся на две категории: тех, кто с наслаждением подмечают и оценивают все движения артиста, пытаясь проникнуть в суть фокуса, раскрыть его секрет, и тех, кто с удовольствием смотрит на представление, не пытаясь что-то угадать, тех, кто просто рад этой иллюзии.

Как бы это не было банально, но книга похожа на фокус. Где-то удачный - читать дневники разных людей об одном так увлекательно, где-то красиво оформленный - погружение в иное время, когда фокус был не цирком под куполом, а лишь представлением в варьете, получилось успешным даже без усилий со стороны автора к какой-либо стилизации. Местами же сквозили огрехи и неточности в движениях - заполнение страниц историей современности, излишнее и ненужное вплетение в сюжет потомков героев, странноватая клевета на известного ученого - неужели нельзя было хотя бы изменить имя? - надуманная и необъяснимая концовка, вызывающая вопль читателя: зачем? для чего?
Заигрывание с читателем путем включения в произведение оттенков различных жанров: тут вам и детектив, и любовная история, и научная фантастика - не всегда оправдывало себя, путая логику и пряча сюжет, и, думается мне, не дало плодов.. Порой складывалось впечатление, что писатель долгим и упорным трудом добыл алмаз, блестящий в слоях породы, и положил на полку в знак своей победы над природой, ничего с ним не делая больше, забыв о нем, погребая под слоем пыли. Но стоило лишь немного огранить его, слегка огладить и отшлифовать, и получился сверкающий идеальными гранями дорогой камень. Но не об том речь, кто и когда занимался ювелирством.

А речь о том, что и я оказался тем, кому не важна суть фокуса, его сердцевина, - лишь бы рука фокусника не выронила карту, лишь бы веревочка не разрезалась и ящик оказался пуст, только бы продолжился этот приятный обман, эта иллюзия чуда.

Если моя работоспособность (выполнение какой-либо задачи) зависит от действий других людей (коллег или клиентов), не всегда результат выходит тем, каким требовался мне, оттого многие люди, как и я, любят перекладывать ответственность на себя и только себя, чтобы сделать всё в лучшем виде. А что если всего одна маленькая ошибка другого человека навсегда решит вашу судьбу и разрушит целую жизнь? Одно неверное слово, брошенное не подумав, лишит вас светлого и счастливого будущего? Как простить такое...даже если только ребёнку? Можно ли вечно жить с ненавистью и чувством мести? Над всем этим предстоит поразмышлять во время чтения.

Одноимённый фильм с известными актёрами в главных ролях давно приобрёл заслуженную славу, и любим во многих кругах. Того же следовало ожидать и от книги, но чем дальше убегало повествование, тем чаще смыкались сонные глаза. Страница сотая, двухсотая....а сюжет всё ещё топчется на одном месте и в одном дне. Понимаю, что именно первая, такая длинная и затянутая глава дала толчок всей фабуле. Не знаю, особенный ли стиль это Макьюэна, но эта же глава дала и общую оценку книге.

Наверное, такие общепризнанные романы следует изучать прежде фильмов. Именно так можно сохранить интригу, драму и последующую трагедию. Покончив с романом, я убедилась в своём желании пересмотреть фильм, и никогда больше не браться за эту книгу.  Однако я человек разумный, прямоходящий, и обязательно дам именитому писателю ещё шанс.

В редких случаях я берусь судить "злодеев" и восхвалять "героев". Передо мной и сейчас встал выбор. Что мне думать о поступке 13-летней Брайони, если и повзрослев она не вызывает сочувствия и жалости? Виноваты ли её родители, взлелеяв в ней мир фантазии и нереальности происходящей вокруг жизни? Даровать ли ей прощение за одно лишь сожаление и желание искупить вину? Я не нашла для себя ответ, пока..

Эта книга заинтересовала меня в основном из-за тех сильных чувств, которые она вызывает у читателей. Точнее эти чувства вызывает преимущественно ее главная героиня. И вот теперь я просто ошарашена: "ненавижу Брайони", "Брайони дрянь" - неужели это все говорят о той же самой Брайони, о которой я читала?!
Уф. Выдохну. И начну по порядку.

Это второй роман Макьюэна, прочитанный мной. И "Искупление", и "Амстердам" заманивают с первых строк. Все эти обаятельные детали быта, подробности творческого и рабочего процессов, многомерные описания событий глазами нескольких героев. И вот в тот самый момент, когда ты уже каждого героя понимаешь и многих любишь, начинается жестокая драма, которая столкнет их всех между собой, каждого заставит проявить себя. Будешь ли ты еще любить этих же персонажей к концу книги - это большой, большой вопрос.
Я продолжала любить только троих - чуть не написала двоих, ведь как можно воспринимать близнецов по отдельности? Третьей была Брайони. Человек, который единственный мне близок и понятен, как никто другой в этой книге. Тринадцатилетний ребенок, пытавшийся защитить сестру, совершив взрослый поступок. Кто из нас в 13, в 17, даже в 20 лет уже точно знал, что такое взрослый поступок? Кто никогда не делал того, что через годы счел бы неправильным? Кто никак не повлиял на судьбы других людей?
Я сама до сегодняшнего утра считала, что подобной вины за мной не числится, и не была уверена, что мне стоит вообще писать об этой книге. И вдруг - эсэмэска от человека, о котором я думать забыла. С которым мы общались всего две недели, и было это больше десяти лет назад (неужели столько времени я храню верность одной симке?). Я порвала с ним отношения, иначе было нельзя. Это казалось мне взрослым поступком. Так, на самом деле, и было. И вот спустя десять лет я вдруг понимаю, что эти отношения вообще нельзя было начинать... И мне мучительно, ведь нужно все исправить, а сделать я не могу ничего.

Так в чем вина Брайони - в том, что она одна не смолчала, взяла на себя ответственность за ситуацию? (Чувствую, без спойлеров уже не обойдется). В том, что вынесла обвинительный вердикт человеку, не рассмотрев все доказательства? (А часто ли даже взрослые люди судят о других, рассматривая доказательства?) В том, что не понимала, что вершит судьбы, не разобравшись в ситуации?

И лично мне кристально ясно, что тащить крест вины взвалили на невиновного. Взвалили, во-первых, Маршаллы. Во-вторых, родители, которым этот предлог оказался очень кстати ввиду неудобного романа Робби и Сесилии.
А эта ошибка Робби с письмом? Разве взрослые люди, понимающие, что каждое действие влечет свои последствия, имеют право так ошибаться? А Сесилия, которая чувствовала, что надо оправдать Робби, но у нее не было сил от мысли, что якобы все бесполезно? Когда ей достаточно было убедить Брайони и/или отца, влияние которого на эти события очевидно при всей незаметности... С самого начала книги, еще до роковых событий, Сесилия никак не пыталась сблизиться с сестрой. А будь они близки, будь семья близка, все было бы по-другому. И у Сесилии, и у Брайони.
Нет, действительно, меньше всех я понимаю Сесилию. Ничего не сказать Брайони в решающий момент, но затаить обиду на всю жизнь! Впрочем, так действительно многие люди почему-то делают...
Я, конечно, утрирую в поисках виновных. Но ведь вся ситуация утрирована! И утрировали ее те действующие лица, кто прямо и безапеляционно обвинил Брайони в преступлении против Робби.

А теперь представим, что Брайони рассказала бы полицейским, что она не разглядела преступника. У Робби и Сесилии, пожалуй, было бы тогда больше шансов на счастье. Хотя война могла точно так же их не пощадить.
Но сдается мне, что и тогда пострадал бы невиновный, только им стал бы Дэнни Хардмен.

...А несчастная Брайони прошла через весь треугольник Карпмана. Она считала себя спасителем. Ее сочли преследователем. А на самом деле она - жертва обстоятельств. Ребенок с искалеченной судьбой.

Я прощаю тебя, Брайони. Я прощаю тебя.

Стоящая, глубокая, предлагающая немало тем для размышления книга. И пожалуй, главное, о чём стоит задуматься, это наше отношение к аутистам. Литература и кино формируют для нас образ оторванных от реальности гениев, тихих и незаметных. Нас неуклонно подталкивают к принятию аутистов как полноценных личностей, исподволь навязывают сочувственное и терпимое отношение к ним. От книги Хэддона я ожидал примерно того же, но к моему удивлению автор, хоть и ни разу не заявляя об этом прямо, выводит главного героя-аутиста неполноценным и крайне опасным человеком, которого стоило бы запереть к специальной клинике и не выпускать к людям. Что странно, такое восприятие формируется как будто против воли автора, который рассказывает о Кристофере ласково и по-доброму. Но вот факты, факты берут своё. Свою истинную позицию автор прячет чуть глубже поверхностного восприятия, и если всё рассказанное в романе действительно соотносится с реальностью, я не хотел бы иметь дела с аутистами.

Да, Кристофер интеллектуально полноценен, одарён незаурядными способностями к точным наукам, к аналитическому, системному мышлению. Но в то же время он абсолютно неспособен к эмпатии, сочувствию и, кажется, вообще не в состоянии осознавать эмоции других людей. Для героя существует только он сам, а остальные люди в его мировоззрении нечто вроде предметов интерьера. Он даже по умершей матери не тосковал, а его гнев на отца вызван скорее тем, что тот нарушил его костыльную систему правил, которой Кристофер пытался описать мир и поведение людей. Кристофер стремится выстроить некую аксиоматическую и предельно рациональную систему правил для взаимодействия с внешним миром, но будучи лишён воображения, способности к творчеству и понятия о добре и зле, оказывается не в состоянии взамимодействовать с чем-то сложнее собаки или компьютера. С чем-то разумным и мыслящим, одним словом. Притом эту свою внутреннюю аксиоматику герой конструирует очень ловко, так, что любые его действия оказываются приемлемыми, вплоть до непосредственного причинения вреда окружающим. Останавливает героя, пожалуй, только страх физической расправы. Вот упустят опекуны такого недоумка в город, а он возьми да и чуть не угоди под поезд. Вы его вытаскиваете, а он вас хрясь - и ножом в бок. Как оно вам, а? С другой стороны, Кристофер как будто не виноват, что родился таким. Вы же не станете обвинять безногого в неспособности бежать, ведь правда? С третьей стороны, представьте, как тяжело приходится родителям такого вот ребёнка. С одной стороны, вроде бы родная кровь, да и некая иллюзия нормальности всё же временами присутствует. При чтении иногда даже кажется, что Кристофер вполне сможет быть успешным учёным и научиться существовать со своим недугом, как, например, герой "Игр разума". Но на самом деле, мы прекрасно понимаем, что такой вот аутист никого никогда не полюбит, не проронит по умершей матери ни слезинки и вообще слабо оценит, что вы ради него жизнь пустите под откос. Его же до самой смерти придётся кормить и обихаживать. Вот раньше я моментально осудил бы родителей, отдавших в приют ребенка-аутиста. А теперь ничего, вполне понимаю.

Ещё одно достоинство романа - органичная и ярко прорисованная картина мира глазами аутиста. Главный герой предстаёт перед нами ну прямо как живой. Интересны и игры автора с формой, всемозможные головоломки, рисунки, формулы и научные факты, вплетённые в текст книги. Чем-то это напоминает "Жутко громко, запредельно близко", хотя и довольно отдалённо. Но в любом случае, вне зависимости от вашего отношения к аутистам, это действительно достойная вещь, вполне стоящая прочтения, а возможно, даже и неоднократного.

— А если я скажу, что он бог?
Но старик покачал головой:
— С этими иллюзиями я распрощался. Давно. Там, где людям не выжить, богам делать нечего.

Что читают под новогодние праздники нормальные люди? Что-то доброе, светлое, праздничное, атмосферное. Что читаю я? Второй раз подряд на этой неделе я оказываюсь на старушке Земле, еле-еле пережившей апокалипсис. Мдяяя... Но зато мне уже второй раз везет и без малейших колебаний ставлю книге заслуженную пятерку.

Отец и Сын бредут по тому, что раньше звалось Соединенными Штатами Америки. Теперь это безжизненная выжженная земля, покрытая пеплом и украшенная умирающими деревьями. Что точно произошло непонятно, нам не расскажут, как именно случился апокалипсис, хотя догадаться вполне возможно. Да и не важно каков был сценарий, погубивший нас как биологический вид. Теперь важно другое. Стоит ли и дальше цепляться за жалкое существование, переставшее быть жизнью и превратившееся в постоянное выживание? Стоит ли, тем более, давать жизнь новым созданиям, которые будут обречены на выживание, а не жизнь с самого рождения? Автор ответов не дает, тут каждый решает сам, но чем больше читаю про апокалипсис, тем больше понимаю, что так бы я точно не хотела, уж лучше быть в первых рядах погибших..

Книга-притча, книга-мысль... Наверное, поэтому у главных героев даже нет имен, они обращаются друг к другу, не пользуясь ими. Ведь они скорее образы, даже что-то библейское в них явно чувствуется, в их истории, в их отношениях, в их немногочисленных диалогах. Мир, покинутый богами. Мир, наполненный людьми, большинство из которых потеряли уже человеческий облик, став либо охотниками, либо жертвами. Мир, который больше некому наследовать...

Зато теперь я понимаю, почему мне совсем-совсем не понравилась просмотренная много лет назад экранизация. Имхо, но такие книги совсем некинематографичны, они больше о внутреннем, чем о внешнем, и передать это на экране очень сложно, выходит что-то нудное, затянутое и скучное. По крайней мере для меня, за такими сюжетами я лучше к книгам, так что спасибо всем тем, кто услышав, что мне не понравился фильм, советовали обратить внимание на книгу. Она действительно того стоила.

И все же не отказывался от своих слов: "Не стоит искушать судьбу". Бывали еще такие моменты, когда он не завидовал тем, кому повезло умереть.

Добро не торжествует, а если бы торжествовало, то не было бы добром. И слезы не высыхают, и не забываются муки невинных и страдания тех, кто испытал калечащие душу несправедливости.

О, как мучительна тайна чужой души, как утешительно, что твоя собственная душа - тайна для другого!

До самой глубины души... Настолько близкий мне, настолько же и далекий. Давно мне не попадался столь многоуровневый роман: тут и искусство, и муки творчества, всепоглощающая страсть, ненависть, ревность, ложь... все в одном, очень плотном, клубке. И над всем нависает вся тяжесть эгоизма, а также постоянное предчувствие чего-то рокового... Понимаешь, что для этих людей просто не может все кончиться хорошо, с самых первых строк романа.

Брэдли Пирсон, 58-летний холостяк, писатель, который всю свою жизнь пытается достичь того, что можно было бы назвать настоящим искусством, не дешевым романчиком для чтения в транспорте, не чеканным зарабатыванием денег, а настоящим, высоким искусством. Как гром среди ясного неба, на него обрушивается сильнейшая страсть, непреодолимое влечение к 20-летней Джулиан, дочери его друга Арнольда. Сам Брэдли все время зовет это "любовью", но я не считаю, что это так. Я считаю, что это была именно страсть, очень сильная, какая-то даже лихорадочная - когда не можешь есть, спать, думать о чем-то другом. Любовь спокойнее. Порой страсть перерастает в любовь, но не всегда. Думаю, что со временем Брэдли все переосмыслил и действительно полюбил Джулиан в своем сердце, но именно на момент повествования описывается период страсти. Для Джулиан Брэдли является первой, детской любовью, чем-то вроде идола, кумира, образца для подражания... И так хочется верить, несмотря на огромнейшую разницу в возрасте, что все у них получится...

Есть здесь и другие персонажи, другие линии судеб, которые столь сильно повлияют на то, как решится судьба Брэдли. Причинно-следственная связь выработана до малейшей черточки, а "бытие - всеобъемлющая густая сеть мельчайших переплетений", если следовать словам самого Брэдли Пирсона.

Присцилла, сестра Брэдли, бедная, сумасшедшая, старая женщина... я не берусь сказать, как именно нужно было с ней поступить... то, что ей нужно было внимание, это несомненно, но, как я уже говорила, все персонажи этой истории целиком и полностью замкнуты в своем эгоизме, отчего они, по сути, не могут оказывать достаточное внимание другим, из-за непрерывного внимания к себе и своим чувствам.

Кристиан, Арнольд, Рейчел... я даже не знаю, кто из них вызывал у меня большее отвращение и негодование... Кристиан - самовлюбленная и изворотливая гадина; Арнольд - лживый бесталанный ублюдок (другого слова я не подберу, учитывая его обращение с женой, со своим другом, ложь и прочее...); Рейчел - та самая баба, про которых говорят "дура". Она сама не знала, что ей нужно - что ей нужно от Брэдли, что нужно от Арнольда, каково ее отношение к своему браку, к ее "дружбе" с Брэдли... Она удивила меня в конце своей холодностью и лживостью... да что там... все отношения Арнольда и Рейчел были просто насквозь пропитаны лживостью, они вызывали у меня отвращение... но чтобы быть настолько хладнокровной... Несколько раз хотелось зашибить ее об стену, откладывала в сторону книгу, материлась и размахивала руками. :)

Помимо отношений и столь ценных (по крайней мере, для меня) размышлений об искусстве и исканий, в этой книге затрагиваются темы скрытого (а был ли он?) гомосексуализма, а также фрейдистский взгляд на ситуацию. Я не большая поклонница Фрейда и не думаю, что я согласна с гипотезами событий этого романа с такой точки зрения, и, тем не менее, было интересно взглянуть на ситуацию под другим углом.

Несмотря на послесловия от лица разных действующих лиц, я все же выбрала для себя точку зрения Брэдли. Послесловиями автор как бы дает нам выбор - верить или нет Брэдли Пирсону и его версии событий. Я выбрала верить.

Книга заставляет задуматься. Не думаю, что можно просто ее прочесть и забыть. Можно ее невзлюбить или наоборот, но просто отложить в сторону, забыть и заняться дальше своими делами - нет, не думаю...

Давным-давно я уже предпринимала попытку прочесть это, не побоюсь своего заявления, широко известное произведение. Так что мой опыт можно назвать закрытием этакого "книжного долга".
Конечно, привлекла меня затрагиваемая тема - гермафродитизм, отношение общества к такому явлению, психологическое и психическое состояние самого представителя "среднего пола".

В этой книге ничего подобного нет.

Виновата ли я в своих ожидания? Думаю, когда автор намеренно выносит спорную, даже табуированную тему в заглавие своей книги, делает он это неспроста и абсолютно осознанно. Прекрасно понимаю, что в оригинальном названии "Middlesex" заключена игра слов: округ в штате Массачусетс, где происходит большая часть книги, и, собственно, прямое значение - средний пол. При переводе игру слов потеряли, но тем не менее книга натужно эксплуатирует тему на протяжении всей истории, причём постоянно задвигая на задний план интересующее нас явление.

Каллиопа (Кэл) Стефанидис - результат двойного инцеста в семье, обладающий женским фенотипом при мужском кариотипе. Что это значит - читайте в Википедии. Простыми словами, Кэл - мужик, но с вульвой. Грудей нет, менструации тоже. Зато облысеть не может - не хватает нужных гормонов. Этакий гибрид с мужскими и женскими признаками одновременно.

Главному герою уделено непростительно мало времени. Автор вместо того, чтобы нырнуть в вопрос, так сказать, с головой, решил вдруг описать нам несколько поколений семейства Стефанидисов, начав отсчёт с двадцатых годов двадцатого века, эмиграции предков с территории современной Турции и спорного решения бабки выйти замуж за родного брата (он ещё и троюродный!). Тяга к кровосмесительству не окончилась с переездом в Америку. Может, у этих греков был слишком узкий круг общения?

Евгенидис всё-таки немножко опишет нам гермафродитизм главного героя... на последних 150 страницах, перемежая долгожданные сведения с брэйкинг бэд Каллиопы в наркопритоне и проституцией в возрасте 14 лет, а ещё с последующей в связи с этим трагической кончиной несчастного бати, описанной как какое-то "забавное" обстоятельство. Думаете, Кэл хоть раз почувствовал себя, как минимум, причастным к смерти отца? Испытывал ли он хоть какое-то подобие вины? Нет, конечно. Просто рассказывал за жизнь и снимал азиаточек в баре. Прелестно.

Книга безобразно скучна. Событий нет. Глав. герой - безэмоциональное бревно. Развязка отсутствует.

Какие выводы я сделала в итоге?

Первый. Семейные саги всё ещё не мой жанр. Мне слишком неприятно читать хронику жизни каких-то сомнительных личностей, творящих полную ахинею. Не люблю, что называется, копаться в чужих труселях. Недавно прочитанная Правила виноделов понимающе кивает.
Я не побегу тут же чистить полки от всех книг схожего плана (это глупо), но буду теперь иметь чёткое представление о своей антипатии и чуть более аккуратно подходить к выбору чтива.

Второй. С Евгенидисом мы прощаемся. Вероятно навсегда. У него всего три книги, из которых я прочла две: Девственницы-самоубийцы и Средний пол . Заметна тяга автора к эпатирующим названиям, не находите? Книжка про девственниц (даже это не правда) была ни то, ни сё, чуть менее скучная из-за чуть меньшего объёма. Не думаю, что стану читать А порою очень грустны , так как она самая скучная из всей тройки. Да и кредит доверия у автора исчерпан.

Третий. У нас совсем нет художественных произведений на тему. Сочинение Эркюлина Барбена , на котором основывался Евгенидис, не в счёт. Сейчас все кругом зациклены на повесточках вроде ЛГБТК и полиамории, вечных спорах о великом - гендерном самоопределении. Гермафродитизм уже давно не в моде и не волнует умы юных борцунов за справедливость. Он остался где-то там, в позапрошлом веке и больше не вызывает ни у кого интереса. Словно давно решённая проблема. Вероятно, это действительно так.

Думая мало кто не знает, что за голову Салмана Рушди персидским имаматом назначено вознаграждение... И цена постоянно растет. Сейчас эта голова стоит 3,8 млн. долларов... Уже этого факта достаточно было мне, чтобы ознакомиться с творчеством Рушди.
Взял я самое известное его произведение, получившее Букера Букетэров, то есть признанное престижной премией самым сильным произведением за всю ее историю.
И не пожалел! Начало романа очень напомнило мне Рея Бредбери и его Вино из одуванчиков. С индийским орнаментом, конечно))) а после сюжет стал приобретать черты работ Эка Курниевана и Маркеса...
Не скажу что прочитал Детей на одном дыхании, но уж точно не заскучал! А как индолог почерпнул для себя массу полезных фактов.
Книга на 10 процентов состоит из примечаний, и это тот редкий случай, когда я проходил по ссылкам и с интересом их читал.
Рекомендую

Не всегда чтение должно приносить исключительно удовольствие. Иногда до удовольствия надо еще поработать, расчитать книгу. Тут приходит на помощь золотое правило книголюба: первые 50 страниц. А лучше 100. «Дети полуночи» из таких книг. Ей надо дать шанс. И скорее всего, вы не пожалеете.

Салем Синай родился 15 августа 1947 года, в день, когда Индия официально объявила о своей независимости. Впереди у Салема, как и у его родины, еще много роковых событий, которые переплетаются друг с другом и становятся основой будущего страны. Салем становится той самой песчинкой, влияющей на ход истории и генерирующей значимые события.

Очень трудный заход. Были большие критики, обвиняющие Рушди в тяжеловесном языке. Они не врут. Но не в этом ли прелесть сегодняшних великих авторов, ломающих стандарты, нагромождающих фразы, как баррикады. Спасибо, что в «Детях» есть сюжет. Благодаря ему любой сложности язык выводит к нужному месту назначения, а у Рушди оно есть. Да и трудно представить эту огромную машину индийской истории с магическим реализмом, написанную другим языком.

Сам роман - абсолютные индийские трущобы, сооруженные кое-как и часто в кажущемся беспорядке. Начинается всё с деда Салема. В этом смысле «Дети» - семейная сага, однако одновременно и исторический роман. Можно Рушди обвинить в пристрастности, изложение истории у него слишком личное. Но ведь нет ни одного абсолютно объективного исторического романа, даже учебника. Так что какой спрос с Рушди?

Сюжет мне не показался не слишком представляющим художественную ценность. Но он лишь ось, на которой держится величие романа. А оно заключается в важности мировых событий начала и середины ХХ века. За иронией и сарказмом Рушди прячет правду, которую бывает опасно выставлять на суд общественности в «сыром» виде.

Не могу сказать, что я в полном восторге от «Детей», но я понимаю, почему этот роман хорош, почему он стал одним из значительных произведений литературы прошлого века. Учитывая, что в этом году меня атаковала Индия через поток книг, обращенных к индийской культуре, «Дети» обернулись еще и путеводителем по истории страны с необходимым набором знаний. Не в этом ли ценность хорошей литературы: не только проживать чужой опыт, но и расширять свой собственный кругозор. В этом плане эпичный роман Рушди идеален.

Книга написана от лица подростка с особенностями поведения, может это аутизм, может что-то еще - автор не уточняет, но по всему видно, что парень не простой. Кристоферу уже 15 лет, но во многом это совсем еще ребенок.

Очень сложно составить правильное мнение о книге.. Вот например отец был не прав,когда солгал сыну о его матери,а с другой стороны - он его очень любит, именно отец у парня полноценный,а мать.. онаже по сути просто бросила ребенка, мне это сложно понять, что женщина, родившая на свет такого мальчика могла просто уйти от него, даже не приезжать на встречи.. Не понимаю.

А вот еще с другой стороны, раз уж отец так хорошо знает сына, то зачем же он рассказал ему про убийство собаки? Ну как он не понимал,что этим можно слишком сильно воздействовать на психику.. Очень хочется верить, что в конце концов у этой пары всё наладится, что Кристофер переосмыслит все еще раз,простит отца. На мать ему сложно надеяться, такая ветреная женщина может подвести(

Отдельный момент для меня это боль родителей, что они даже не могут обнять своего сына. Для нас так важно - почувствовать тепло родного человека рядом, но увы, Кристофер не переносит прикосновений, как и замкнутых пространств, шума, лишних к нему вопросов, когда всё идет не по плану.

Мне как математику есть к чему придраться относительно тех моментов в книге, которые напрямую связаны с математикой, но я не буду, потому что ГГ математик)) юный и талантливый. Приятно читать о том, как герой ее любит, как он постоянно решает задачки, как это его успокаивает.

А вообще тема поднята важная, не всякий при встрече поймет как себя вести с такими людьми, а кто-то и может сильно навредить. Путешествие в Лондон это было что-то.. Парень просто чудом не погиб. Желаю родителям таких детей терпения, крепких нервов и чтобы они всегда могли рассчитывать на помощь со стороны - может какие-то организации не бросят и будут сопровождать и в учебе и в дальнейшем. Сложная книга, какую оценку поставить не знаю.

Мне, как любому ребенку СССР, известно, что кашу надо доедать, а то там дети в Афррике голодают. Однако только сейчас мне стало известно, откуда у присказки ноги растут. Раньше казалось, что причина всех бед африканских малюток засуха и отсутствие средств гигиены. Что такова ситуация по всему континенту, кроме крайнего севера и юга. Здесь же автор рассказывает страшные вещи. Страшные, как любая война, будь она с фашизмом, или во Вьетнаме, в Азербайджане, или любой точке мира.

Сначала автор основательно знакомит с героями. В Нигерии мирное время, люди занимаются своими делами. Угву простой деревенский парень прибывает в город для работы по дому. Его новый хозяин Оденигбо образованный университетский учитель. Оденигбо идейный человек. Во всех странах мира образование ведет к революциям и только у нас революцию делают уголовники). В общем, у хозяина дома собираются его коллеги и каждый вечер ведут дискуссию о политике. Где-то в столице живет богатый промышленник г-н Озобиа, у него восхитительной красоты жена и дочери-близнецы. Оланна красавица и умница, ее сестра Кайнене полная противоположность – гадкий утенок, да к тому же бунтарка. В их кругу появляется Ричард, британский недожурналист, но очень добрый и ранимый малый.

Герои очень разные и в один момент случается нечто, что так или иначе повлияет на них, на их судьбу и характер. В тот день, когда часть Нигерии провозгласила о своей независимости и поместила половину желтого солнца на свой собственный флаг, запахло жареным. Бунтари и революционеры ликовали, а простые жители радовались. Но не долго.

В романе показаны все жуткие последствия политики, раздела полезных территорий и влияния мировых держав на судьбу простой страны. Когда немногочисленный, но гордый народ пожелал себе кусочек, всего лишь половинку, своего собственного солнца, на это солнце нашлись хозяева, а сильные и коварные правители мира поддержали такого «хозяина». Оказалось, что половины недостаточно.

После конфликтов всегда наступает время, когда очевидцы, ученые или журналисты начинают описывать «как все было на самом деле». Автор этой книги очевидно лично коснулась всех несчастий в Биафре. Книга посвящается бабушкам, дедушкам, родственникам - жертвам войны и выжившим. В общем, к чему я это я… Ах да, правду найти очень трудно. Все виновники и много жертв. Именно то, что пострадали обычные люди, что не нашлось ни одного государства или международной организации, которая встала бы на сторону слабых, именно это печалит больше всего. И почему это повторяется по сей день в разных уголках мира?

Шакал выгрызает у зайца нутро, а жизнь как шла, так и идет.

Эта книга лишила меня слов. Нет, я с самых первых страниц осознала, что написать рецензию будет неимоверно трудно. И вот последняя страница перевернута. "Конец". Но конец ли? Кутзее словно приоткрыл дверь в другой мир, приоткрыл и исчез. А из-за двери (видимо, вместе с ветром пустыни) вынесло безысходность, голод, пытки и отчаяние. И все это пропитало мою кожу, забилось в рот, нос, уши и даже глаза. "В ожидании варваров" вещь очень надрывная, но ощущения крика нет. Это словно шепот.

Тебе кажется, ты прекрасно разбираешься, что справедливо, а что – нет. Нам всем так кажется.

Нет ничего страшнее человека, уверенного в том, что у него есть право нести "истину" в другие народы или даже просто другим людям. Благими намерениями, как говорится... Люди и варвары. Хотя людей то в этой книге практически нет. И это самое страшное. Здесь ждут варваров, ждут тех, кто придет из-за стены в яростной попытке отвоевать свои земли. А оказывается, что варвары приходят из самого сердца Империи.

Ибо свято чтят заповедь, гласящую, что с предельной правдивостью человек раскрывается только под предельным нажимом.

Иллюзия человечности рушится как карточный домик, и маленький городок, заброшенный на самую границу Империи, превращается в камеру пыток. И я не знаю, кто большие варвары... те, кто пытают людей или те, кто равнодушно (а часто и с удовольствием/любопытством) наблюдает за этими пытками. Те молчаливые ребята на лошадях, которые периодически возникают где-то на горизонте даже не берутся мною в расчет. Какие из них варвары? Здесь издеваются все и над всеми. Каждый из жителей маленького городка живет с постоянным осознанием того, что в любой момент может оказаться на пыточном столе. Даже вообразить себе не могу, как это калечит человеческую душу. Я не могу, а Кутзее не просто свободно ориентируется в этом пространстве, он еще и досконально обнажает всю мерзость падшего человека. Все жестокости, привлекающие жадные взоры толпы, все гнусности и издевательства. Не уходит от его внимания и то, с какой легкостью люди потом делают вид, что ничего не произошло. Сегодня они смотрят, как человека пытают, а через месяц спокойно пьют с этим же челоком чай, как будто так и надо.
В рецензиях многие пишут о жаре и невообразимой духоте, а мне книга, наоборот, показалась снежной. Я замерзла и сполна ощутила на себе все "прелести" непрекращающейся зимы. Этот холод, сковывающий пальцы, и желание укрыться от него в палатке, прижаться к другому человеку и согреться теплом его тела. Все это так просто почувствовать.

Если уж говорить откровенно, — замечает он, — смысл любой войны в том и заключается, чтобы навязать другой стороне решение, которого она никогда не приняла бы по своей воле.

Война здесь ведется на два фронта. Империя очень грамотно разворачивает свою кампанию. Все жители свято уверены, что варвары не просто их самые главные враги, варвары это те, кто уже собирает армию, чтобы сжечь их дома и уничтожить жителей. И вот в этом ощущении постоянного страха и живут бедные люди. Нет ничего удивительного, что армию они встречают как своих спасителей. И как разительно все потом меняется. И на фоне этой трагедии есть и любовь, и пробуждение настоящего Человека, и попытка сломить систему, и принятие этой системы...
Я думала, что сравнение с Кафкой это перебор. Но теперь... теперь я понимаю, насколько это точное определение прозы Кутзее. Удивительный писатель.

Интуиция меня не подвела. Я не зря искала эту книгу не один год, не зря шерстила электронные библиотеки, не зря пыталась заказать во всех интернет-магазинах и пытала продавцов в книжных.. это 100%-но моя книга. По всем показателям.

Историей семейных неурядиц мало кого удивишь, тема популярная, жизненная, и неважно где они творятся - в средних широтах или в субэкваториальном Бомбее. Вот и Мистри нанизывает бусины сюжета на проблемы взаимоотношений в семье - старику-отцу предписан постельный режим, а значит кому-то из его детей придется стать сиделкой, а значит надо напрягать душевные (и не только) силы, а значит нужны деньги на лекарства, а значит.. ссоры и конфликты неизбежны. И если старшие Куми и Джал в общем-то привыкли жить в состоянии перманентной вражды, то счастливую семью Роксаны неурядицы придавливают вдвойне, отражаясь на всех и каждом. И уже одна эта тема - ответственности за близких, отказа от своих нужд ради них - способна взять за горло.

Лиха беда начало. Можно ли взять нечестно заработанные деньги, когда твоя семья близка к голоду? На какие уловки можно пойти, чтобы избавить себя от хлопот, пусть даже и о близком человеке? Можно ли прожить жизнь в состоянии ненависти и озлобленности? Может ли событие тридцатилетней давности рикошетом отозваться на судьбах тех, кого тогда и на свете-то не было?.. Мистри сваливает тысячу и одну дилемму на всех своих героев без разбора. И больше всего жаль 9-летнего Джеханглу, прекрасный мир которого - любящие родители, верные друзья, любимые английские книги - вдруг разлетается на кусочки. Ему нужно здесь и сейчас искать ответы, которые никто не подскажет - у родителей своих забот хватает.

Но и это еще не все. К делам семейным Мистри добавляет и другую проблематику. От актуальных во все времена межконфессиональных отношений и коррупции до весьма специфической проблемы сохранения культуры и наследия относительно небольшой общины парсов-зороастрийцев, к которым относится и сам автор. И вот это и было главной причиной моего страстного желания найти книгу - я столько читала о зороастризме, что совсем не увидела в этой книге восточного колорита, только близкие и понятные вещи. Хотя в контексте религии с эпилогом я категорически не согласна - никогда не могла понять, как люди бросаются в крайности, да и просто жаль, каким стал полюбившийся мне персонаж. Но своя доля истины в этой трансформации есть и она блестяще замыкает тот круг, который начинает первая глава. Змея, кусающая свой хвост.

А вообще, в этой книге и кроме основных линий есть над чем подумать. Отдельные эпизоды - до дрожи. Вроде того, где продавец в книжном, пишущий письма за неграмотных людей, дописывает третью страницу, зная, что у клиента денег хватит только на две. Потому что это жестоко - не дать высказать любовь, радость, тревогу...

Простая, но вместе с тем бесконечно мудрая книга.

Готов принять множество критических стрел, и выдержать град камней, но…
Книга ужасная. До сих пор в голове не укладывается, как она могла заслужить такую популярность. Я-то ожидал какой-то фантастики, психологизма, борьбы человека против системы и всей той напряженности и порыва чувств, которые это должны сопровождать. А наткнулся на сухой язык, с помощью которого автор рассказывает историю о людях, которые рассказывают историю о себе, которая…

В общем бред. Муторный, сонный, не трогающий ну вот ни столечко. Книга о пушечном мясе, в котором, как нас убеждают живет “душа”, и которое на протяжении всей своей не долгой жизни (причем свободной жизни) только и делают, что ничего не делают, а только вспоминают о каких-то нелепых случаях из своей скучной жизни и смиренно ждут, когда их выпотрошат как куриные тушки. Никакой борьбы, никакого надрыва. Их даже не жалко. Жалко людей, которые, попав в тяжелую ситуацию стараются, крутятся (все равно, что та мышь в кувшине с молоком), переживают, а не сидят как овощи и причитают о том, как двадцать лет назад на них посмотрел тот или иной однокашник, да посмотрел как-то не так, да сказал что-то не с такой интонацией. Понимаю, в жизни героев и было не так много интересного (если уж самые красочные впечатления остались от магнитофонной кассеты и похода к лодке), но неужели человек, пусть даже выращенный в неволе, но которого не били, над которым не издевались, не ставили над ним экспериментов, которому дали хорошее образование и заботу, на столько пуст, что мысли о будущем это что-то из ряда вон выходящее. Неужели в сознании ну хоть одного из воспитанников не возникало чувство противоречия, бунта, восстания против системы. Как бы вас не воспитывали, неужели человек способен безропотно идти на казнь и воспринимать это как само собой разумеющееся. Глупость… Вот чем переполнена книга. Впервые за долгое время пожалел, что потратил деньги на книгу, а не скачал ее с i-neta. Верил, что интересная. Вера – вряд ли это слово знакомо героям книги.

P.S. Перечитал еще раз рецензии. Решил, что я, наверное, слишком черствый. Поинтересовался у жены (она тоже книгу прочитала). Жена сказала, что даже концовки не помнит. Нет, я не черствый. Просто книга – очередной слезливый коммерческий проект для выбивания денег.

Давно хотела вернуться к творчеству Митчелла, но все как-то не складывалось, а зря, ведь возможно, что это еще один мой автор, раз обе прочитанные книги зашли на ура. Данный роман начинается с того, что в фактории Дэдзима, единственном до открытия страны месте во всей Японии, где велась торговля и соответственно происходил контакт с европейцами, сменяется власть. Прежнего управляющего обвиняют в хищениях особо крупного масштаба и заковывают в кандалы. Новый же управляющий громогласно заявляет, что намерен навести в вверенной ему фактории порядок и помогать ему в этом будет писарь Якоб де Зут. В то же время девушка с обоженным лицом, изучающая акушерство, спасает любимую наложницу и новорожденного сына градоправителя Нагасаки, за что и получает право на одно желание и таким образом оказывается в группе студентов голландского доктора Маринуса, проживающего на Дэдзиме. Но нет, это не любовный роман, что бы там ни говорила аннотация, хотя любовь, страсть и похоть будут играть здесь важные сюжетные роли, и даже любовный треугольник имеется в наличии.

Начинающийся как история повседневной жизни голландского торгового поселения на японской земле (явление уникальное и историческое между прочим), роман меняется по ходу чтения как драгоценный камень, блестящий на солнце всеми цветами радуги. Глянешь на одну грань, и вот вам таинственная мистическая и зловещая история уединенного монастыря в горах, где жестокие и фанатичные сектанты поклоняются своей страшной и кровожадной богине, что обещает бессмертие и вечную молодость в обмен на бесчеловечные и кошмарные ритуалы. Посмотришь на другую и грань, и вот он исторический роман, рассказывающий о сложном взаимодействии двух чуждых друг другу культур, где каждый хочет получить свою выгоду от общения с дикарями и варварами.

Другая грань - и вот она перед нами любовная драма о том, что в реальной жизни мало одних чувств, есть еще социальные рамки, обещания, долг перед своей семьей и государством, куча условностей и прочая, прочая, что мешает соединиться влюбленным. Отец, дающий за дочерью хорошее приданное, не даст согласия на ее брак с нищим писарем. Японская девушка не сможет стать для иностранца никем кроме временной жены (читай проститутки не на одну ночь) и даже в этом случае их дети обречены на несчастье, будучи полукровками, неудобными и неугодными ни одной из родин своих родителей. Японский юноша не может выбрать жену по своему усмотрению, в первую очередь брак - дело отца и матери, которых меньше всего интересуют чьи-то влюбленности. Все влюбленные в этом романе не смогли реализовать свои чувства, это так грустно... И так жизненно.

А еще, поворачивая к свету то одну, то другую грань, можно разглядеть и медицинскую сюжетную линию, особенно акушерскую, и морскую с битвой и пушечным обстрелом, и тема рабовладения затронута далеко не вскользь, и о тяжелом положении женщин в прошлом задумаешься при чтении. Очень многогранный роман, автор которого при этом сумел сплести цельную картину, все эти грани, истории, зарисовки ближе к концу соединяются воедино, все ружья выстреливают, все эпизоды становятся логичными и нужными сюжету. И это мне ужасно понравилось, я вспоминала те или иные моменты и видела зачем они были нужны и какую роль сыграли, для меня это высшее мастерство!

Отдельного упоминания заслуживают и герои, населяющие роман, люблю, когда автору удаются неоднозначные, не черно-белые персонажи, а живые, пусть где-то и неприятные, зато в них веришь, я это всегда ценю. Тот же Якоб косячил не раз, проявляя обычную человеческую слабость или глупость, он не герой на белом коне, не рыцарь без страха и упрека, но он интересный, порядочный и хороший человек, который может признать свои ошибки и свою вину и готов на многое, чтобы их исправить. Очень полюбились мне и девушка со шрамом барышня Аибагава, сильная, смелая, умная и очень добрая, готовая на самопожертвование во имя других, такими, имхо, и должны быть люди, выбирающие медицину своим жизненным путем, момент, когда она возвращается по своей воле в тюрьму, не сумев поставить свою жизнь и свободу выше жизни других, очень сильный. Хорош и второй медик романа - уже упомянутый мной доктор Маринус, человек отдавший всего себя науке, язвительный, резкий, на первый взгляд неприятный тип, на самом же деле, пожалуй, самый гуманный и человечный здесь герой.

Этот яркий, многогранный, захватывающий роман с оригинальным сеттингом сумел полностью овладеть моим вниманием и погрузить в себя, я прожила на искусственном японском острове в форма веера не один день и еще сильнее полюбила Страну Тысячи Осеней...

Англоманы и англоманки! Я вижу вас как наяву. Вы уныло и безрадостно сидите по домам, протирая свои портки. А это аморально, - скажу я вам. - Это кощунственно!
Срочно! И безо всяких промедлений, бегите в магазины и скупайте весь тираж "Добрых друзей", традиционно теряя штаны.
Это беспрецедентный коктейль из умопомрачительных английских пейзажей, безумно интересных, живых героев, тонкого английского юмора и театра.
А как купите, немедля читайте - и позвольте себе отправится вслед за музыкой.

И в этот самый миг, пока мелодия мягко струится сквозь волшебный занавес, ее озорной ритм срабатывает подобно дрожжам в темных глубинах зала; она в самом деле прелестна, эта рапсодия о любви и праздности, вести из другого, более светлого мира, чем этот, где мы вынуждены считать каждый грош и с умом распоряжаться скромным жалованьем. Она увлекает Гатфорд в безудержный танец: улицы, фабрики и магазины, длинные ряды домов, трамваи и грузовики, безобразные часовенки и незаметные бары — все они слегка вздрагивают, затем покачиваются из стороны в сторону, начинают ходить ходуном и наконец срываются с места, улетают в никуда, сворачивая за некий невообразимый вселенский угол. Музыка теперь звучит громче, победней. На свете не остается ничего, кроме чистой земли, голубого стекляруса звезд и ритмичной мелодии — рам-ти-ди-тиди, — пульсирующей в бархатном мраке. Музыка звучит еще громче, еще победней, и город взлетает в небо, преображенный и расцвеченный магией летящих трелей и четвертных нот, этот новый Гатфорд, сияющий и светлый: в его фонтанах попеременно струится темное и светлое пиво, «Гиннесс» и «Басс», на улицах лежат груды арбузов и дынь, столы ломятся от жареного мяса и пудингов, шелковые чулки и свитера можно брать где угодно, за каждым углом танцы и раздачи призов, голы забиваются в любой час дня, девушки похожи на улыбчивых и страстных королев, юноши будут любить вас вечно и всегда в смокингах, ну а дети, их здесь целые толпы, все пухлые и румяные, ни одного бледного осунувшегося личика, ни одной сломанной ноги, они скачут повсюду и кувырком вылетают на улицы из уютных домов, из глубин памяти, из самой могилы… Ах, как чудесно, ей-богу! Эта музыка увлекает вас назад, прочь от самого себя, в неизвестные дали. Она определенно заслуживает аплодисментов. И сегодня она их получит.

А каких аплодисментов заслуживает эта книга! Давненько меня так не нахлобучивало, скажу я вам. Я зачитывалась, читала медленней обычного, не хотела, чтобы книжка заканчивалась, влюблялась в героев, плакала из-за того, что книжка закончилась, и надо с героями расставаться, - я так не плакала, наверное, лет пятнадцать, если не больше.
А какие пейзажи - Англия предстаёт перед нами: её маленькие городки и приморские курорты, деревни и природа - точный портрет страны, в которой я так хочу побывать. А театр - магия театра на примере труппы бродячих комедиантов.
В этой книжке есть всё: и любовь, и долг, и дружба, и жажда успеха, и насмешливость, и верность, и предательство, и страхи, и победа над собой, и приключения, и трагедия, и преступления, и драки, и счастливое супружество, и много чего ещё.
А какие герои! Каждый герой в книге, даже самый третьестепенный - живой до безобразия. И как тут не влюбиться, посмотрите, что читает моя любимица, мисс Трант.

Мисс Трант питала особую страсть к историческим романам — не сентиментальному чтиву с историческим антуражем в виде мантий, кинжалов и «святынь», а к серьезным произведениям. Она предпочитала их любой другой литературе; последние двадцать лет они служили ей сперва развлечением, а потом утешением. Мисс Трант обожала передавать тайные послания от Людовика XI герцогу Бургундскому, мчаться сквозь непогоду в Блуа, требуя мести Гизам, следить из стога сена за солдатами Айртона, прятаться в вересковых зарослях после бегства принца Чарли во Францию, переправляться через Рейн с Наполеоном и его маршалами. Обмениваться паролями, созывать кавалерию, громыхать по Великой северной дороге, промозглыми ночами барабанить в двери постоялых дворов, — как ни странно, эти мальчишеские забавы приносили ее разуму огромное удовольствие. Увидев мисс Трант с книжкой в руках, вы бы нипочем не догадались, что в эти минуты она с удовольствием поднимает бокал за разброд в Лиге или стреляет из фузеи. Таковы были ее литературные вкусы.

Короче, чтобы прекратить это неистовое цитирование, я могу сказать только одно - конец меня потряс. Вселенная Пристли и так многомерная, выпуклая, объемная вдруг обрела новое измерение, новую, трагичную глубину и новое звучание.
Всё, я умолкаю, потому что это не книжка, а шыдевр и мои слова жалки и тусклы по сравнению с ней. Немедля читайте, а то мне ж фузея маловата, я ж базуку возьму!

Сначала был фильм. Шикарный, магнетический, с потрясающим актёрским составом и нетривиальным сюжетом. Я была очарована и покорена соперничеством иллюзионистов, на которое потратили свои жизни два великих человека. Потом я узнала о существовании книги, ставшей основой для экранизации, и с тех пор, довольно-таки долгие годы, она пылилась в моём списке к прочтению. Но вот пришла пора, и "Престиж" наконец-то у меня в руках. Первая мысль по мере чтения: "А это точно ТА книга, по которой сняли эффектный и красочный фильм?" Не, ну понятно, что Голливуд умеет приукрашивать абсолютно всё, до чего умудряется дотянуться, но не до такой же степени. Как правило, из шикарного произведения делают посредственное кино, но чтобы вышло с точностью до наоборот, я редко встречала. И вот такой случай предстал передо мной в образе творения Кристофера Приста.
Итак, объясню, почему в данном случае книга зашла с огромным трудом. Динамичность и красочность фильма сыграли против сухого и скупого письменного текста, где для шикарных иллюзионов не осталось места. Всё, во что вложили свои жизни два главных героя, проходит в сюжете как второстепенный герой по краю сцены. Очень много технических подробностей и объяснений фокусов, но при этом слишком мало места для тех чудес, в которые должны поверить зрители. То есть рассказывая об изнанке мира магов, читателю просто не оставили места в зрительном зале. Вынуждено наблюдая из закулисья за враждой Бордена и Энджера, частенько возникало желание послать их обоих куда подальше. Пусть они сильные, умные и целеустремлённые личности, но это не означает, что их можно принять и полюбить. Наверное, именно в этом и кроется ответ, почему я не смогла проникнуться книгой - ни один из героев мне не был приятен. Да, они многое изобрели, не уставая совершенствоваться в своём нелёгком деле, однако положить жизни на алтарь вражды было глупым и бессмысленным решением, от которого проиграли все.
Первым на суд читателя выходит Альфред Борден и его дневник, из которого можно узнать одну точку зрения на происходящие события. Но тут же на страницы книги выливается такой поток самодовольства и гордыни, под которым тонет любой проблеск сочувствия и оправдания поступков иллюзиониста. Даже ещё не добравшись до истории глазами Энджера, его ненависть к сопернику можно понять. Впрочем, сам Энджер в своей части также не будет выглядеть идеальным и правильным человеком, а его ошибки аукнутся страшными последствиями. Трудно сказать, кто из них больше наворотил, просто жалко и их самих и ни в чём неповинных потомков.
Если основная линия о вражде иллюзионистов хоть более-менее представляла интерес, то вот линия об их потомках мне жутко мешала. Мало того что современные персонажи оказались недостаточно прописаны, так ещё их финал превратился в какой-то дешёвый трюк, о последствиях которого никто не подумал. Так и хотелось спросить, что же они дальше делать собираются? В общем, вопросов осталось больше, чем ответов, а я так не люблю.

Так, официально объявляю Макьюена своим любимым автором. До этого у нас так, легкий романчик был, из под полы можно сказать, а теперь вот все, ЛЛ-регистрация произошла. Не знаю, как он это делает, так чтобы из не самого интересного сюжета делает Роман. Не понимаю. Ну правда, кому интересно читать про один выходной день обычного врача-нейрохирурга? Ладно бы еще про будний он писал, операции, подготовка, истории болезней, то се. А тут выходной! И все равно - вжух! и по уши в книге. Магия!

Итак, один субботний день из жизни Генри Пероуна, первоклассного нейрохирурга. Вот он просыпается среди ночи от непонятного импульса, встает, надевает тапочки, подходит к окну, видит приземляющийся самолет, правда, горящий... Ну нет, я не расскажу так интересно как Макьюен. В моем исполнении магия куда-то улетучивается, оп и нет ее. Но поверьте, у Макьюена я буду с волнением и интересом читать даже рецепты куриного супа. Это невероятное что-то. Автор, ваш телефонный справочник изумителен. И по стилистике, и по наполнению. Может, он на спор написал этот роман? Мол, я напишу про скукоту, а все будут читать да нахваливать?

Конечно, эта книга прям-таки вопиет своей отсылкой к Улиссу, но если Улисса я так и не смогла прочесть (пока что), сдалась на второй главе, то здесь в "приключения" Генри я прям-таки ухнула с самого начала. Много всякого восхитительно обыденного приключилось с Генри в эту субботу: приземление самолета, жена проснулась и пошла на работу, разговор с сыном, поездка на игру в сквош с коллегой, кстати, сама игра почище любого триллера будет, кто бы знал, что сквош так непредсказуем и увлекателен? Много разного узнаем и про семью Генри: про жену-юриста, про их отношения, про дочь-поэтессу, про сына-музыканта, про тестя-известного поэта. Про дом, про семейные отношения, про любовь...

И много-много рефлексии. Генри не может просто пойти попить воды, он обязательно проанализирует, а почему он ее захотел, а как именно лучше ее выпить, из стакана или из пиалы, а не лучше бы было выпить сока, а почему нет. Но мне такое нравится. Рефлексивное, медитативное повествование, и на контрасте элементы триллера в финале сыграли как нельзя лучше. Да, Генри умудрился еще и в триллерную заварушку попасть. Но Макьюен так исподволь к этому подвел: вот тут камешек, тут узелок, а все вместе чуть не привело к трагедии.

А вообще я задумалась, как же много вопросов на самом деле поднимает даже один единственный прожитый день. Один день как маленькая жизнь. За рутиной бытия иногда не заметны глобальные вопросы, но автор замечательно их прописал. Проглядывают, проглядывают они в каждый божий час. Вопрос вины и прощения, собственного предназначения, что делать с собственными желаниями и удовольствиями, как вписать их в рутину, так чтобы жизнь не казалась унылой и беспросветной. Как у материалистичных родителей рождаются творческие дети. Как принимать и любить своих детей, таких отличный от себя. Месть - нужна ли она, и в каком случае кажущееся прощение принимает формы крайне изощренной мести. Замечательная философская рефлексия. Люблю!

Слово, приходящее на ум после прочтения книги - полнота. В смысле насыщенности. Очень насыщенный сюжет.
Я вообще ожидала небольшой книжечки про гермафродита. Но автор решил не останавливаться на такой мелочи, как гениталии. Его повествование пошло вширь: нам объяснили происхождение гена гермафродитизма (в виде описания жизни бабушек и дедушек героя), описали всё детство главного героя, были вкрапления уже взрослой почти прожитой жизни. И только в самом-самом конце начались те самые медицинские подробности, которых я так жаждала. Я вообще люблю медицинские подробности. Я даже подумывала в детстве стать биологом или там ветеринаром, но так как я от вида чужой крови принимаю состояние обморока, то я стала кем стала. А вот теоретическая биология меня всё равно взволновывает.
И даже больше не знаю, что сказать. Ну очень полный сюжет.
Лейтмотив, который я увидела, это невозможность определения нормы: у каждого из нас есть и женские и мужские гормоны, так что даже окончательно установить пол бывает очень сложно, так что же говорить о том, что кого-то нужно считать "ненормальным" из-за его сексуальных предпочтений (цвета кожи и т.д. и т.п.) и всячески лечить и притягивать за уши к норме. Нет никакой нормы, - как бы говорит мне книга, - все люди разные и надо наслаждаться этим. Более того, каждый из нас как родитель и как член общества ответственен за то, что "ненормальные" чувствуют себя очень ущемлёнными. Бедняжка Калли считала себя уродом и никто на свете не мог ей помочь, потому что даже самые близкие ей люди стыдливо избегали любых щекотливых тем. У меня в подростковом возрасте было что-то наподобие. Ну нет на самом деле, я вполне нормальный человек, оказалось-то, но я считала, что у меня какие-то аномалии и была куча комплексов, и я не могла поделиться этим ни с кем, потому что знала, что мама меня поднимет на смех, а подруга всем расскажет. Мне понадобилось много лет и горы всяческой эротической и даже порнографической макулатуры, чтобы с удивлением узнать, что так у всех. Вот если у меня будут дети, у меня с ними будут доверительные отношения, я буду внимательна к их проблемам и комплексам и я им расскажу ещё в детстве, откуда берутся бабочки и кошечки и разрешу задавать самые любые вопросы.