Рецензии

Звон колоколов – это плач…
Сколько лет минуло с тех пор,
Как фашистский, злобный палач
Разводил в Хатыни костер?
/Кирилл Сивец/
А вот эта книга оказалась куда страшнее так любимых мною триллеров и детективов. Потому что она ПРАВДА.
Пронзительное и проникающее в самую душу произведение. Мне сложно словами описать эмоции, чувства и мысли - только одно постоянно - ну как же так, как же так, как же так возможно?
Бывший партизан - молодой Флёра, а спустя четверть века - Флориан Петрович - вместе с бывшими сослуживцами - партизанами возвращается в те места, где застала их война - а заодно идет рассказ о ней, проклятой войне, погубивший миллионы людей. История Белоруссии в военные годы - и исторические хроники (а они имеется в книге как вставки) читать жутко - там сухими цифрами горе множества семей и самая страшная часть для меня - это сожженные карателями города, деревни и села, Хатынь - с людьми, детьми, полностью уничтоженные и стертые с лица земли. Описание этих злодейств - как сгоняли людей в одно место, как запирали в доме, хлеву, в одном месте, как не давали спасать детей, тем самым просто уничтожая будущее, как глумились - масштаб в трезвом уме представить страшно. При чтении зарево над деревней вызвало у меня не просто спазм, а четкое ощущение тошноты. Воспоминания очевидцев, переживших подобные пожары и, тем более, не спасших там родных, вообще заставляют волосы шевелиться. Пусть никогда больше не родятся такие выродки рода человеческого, как творившие подобное (знаю, что это наивно, потому что примеры подобных зверств были, есть сейчас и будут), но вдруг очередное пожелание уменьшит их огромное количество. А живым читать книгу и помнить - нельзя допускать повторения Хатыни, просто нельзя.

Мужицкая жизнь почти везде одинакова. Отличаются почва, животные, количество солнечных дней, а страсти и побуждения до боли схожи. И это закономерно, ведь хозяйственный цикл земледельца тоже почти одинаков. Мрачен, довольно непригляден и непривлекателен. Сложно поверить, что когда-то он был большим шагом вперёд, настоящей революцией в жизни людей, позволившим радикально увеличить нашу численность как вида.

Но это так далеко в прошлом, теперь для нас, в большинстве городских жителей, это удивительное, загадочное прошлое. Все эти гумна, молотилки и скирды. Но ведь до этого прошлого всего один шаг. Суньтесь в любой скансен, что в Великом Новгороде, что в Таллине, что под Киевом, что под Минском. Постойте в этих деревянных домах и службах, свезённых влюблёнными романтиками из разных районов своих стран, подумайте о бесчисленных поколениях ваших предков, добывавших хлеб свой в поте лица. И благословите научную революцию, позволившую высвободить большинство людей от занятий сельским хозяйством. Хотя ещё большой вопрос, сумели ли люди правильно распорядиться этой возможностью.

К чему это я? К тому, что и у Ивана Мележа мужицкая жизнь одинаковая с другими. Всё это ты уже где-то видел или читал. Всё узнаёшь. Вот это было в Мужиках Реймонта, вот это в Поднятой целине , вот это в Даурии . Но странно - это не отпугивает, не делает книгу постной, невкусной. Есть в этой монотонности своя прелесть, своеобразность, что-то тягучее и интересное. Я когда-то уже пытался прочесть эту книгу в оригинале. Прослушать, вернее. Мои белорусские знакомые посоветовали мне её как некую антитезу Короткевичу, прекрасному и восхитительному, но, увы, апроприированному романтическими националистами, подвыхолостившими из него основное содержание. Мол, Мележ крепок, строг и не склонен к романтическим воспеваниям и загибам. Не умею я слушать аудиокниги – после трети романа я устал и слушать перестал. А зря. Всё правда.

Первая прелесть – география. Я искренне люблю книги, которые позволяют заглянуть в новый уголок мира, погрузиться во что-то новое. Вот и теперь я читал с картой, ныряя колесом прокрутки через Google Earth в Глинищи. Вот это Полесье, это Припять, это Мозырь и далёкий, невероятно далёкий для героев романа Минск. Мележ писал про свои родные места, про родные болота. Разве что не про свои времена. Роман, действие которого происходит в нестрого определённые 20-е, вышел в печать в начале 60-х на белорусском и практически одновременно в авторизованном переводе на русском. Был ли роман неким соцзаказом, своим полуобязательным романом о коллективизации по образцу «Поднятой целины» для БССР? Я такой информации не нашёл, но такое толкование нельзя исключить. Пусть так. Но автор сделал всё настолько искренне, что вопрос о мотиве отпадает.

Мотор повествования – любовь. Несчастливая, несбывающаяся любовь Василя Дятла и Ганны Чернушки. Через этих двух молодых людей мы и видим эту зажатую в болотах, на полгода отрезанную от всего мира деревню. Всё тут есть – и кулак, нестрашный, замученный какой-то, и подпевалы, и крепкие середняки, и беднота. Вопросы, как всегда, о земле, за которую бьются в кровь.

Вторая особенная прелесть – атмосфера 20-х. Тут тебе и НЭП, и нестойкая еще советская власть, и бандиты в лесах. Наглядные противоречия между лозунгами гражданской и бытом деревни. И конкретные, особые белорусские маркеры – западная граница совсем не там, где мы к ней привыкли, до 1939 года еще далёко, многочисленное еврейское население (надо сказать, что к лавочнику Мележ не более ласков, чем Реймонт в своих «Мужиках»), воспоминания о балаховцах.

Правильный и хороший Миканор врывается в роман контрапунктом. Он должен символизировать и означать. Он отслужил в РККА и стал культуртрегером в своей деревне, полупламенным борцом за всё хорошее против вековой тьмы. Он должен бы быть центром романа, этаким Давыдовым из эпоса Шолохова. Но автор не делает его таким, лишь обозначает, выводя его на авансцену только в середине романа, а потом засовывая обратно на задний план. Мележу важнее Василь и Ганна.

Есть, правда, у Миканора звёздный час. Это строительство гребли (дерево-земляной насыпи) через болото до соседней деревни, первая ласточка новой жизни, возможность круглый год выезжать в другие места, посылать за врачом, доставлять газеты, да мало ли что. Пусть банально, но этот совместный, общественный труд всей деревни вышел из-под пера автора прекрасно.

Спасибо Мележу и за музыкальное сопровождение. Упомянутый им в романе «Марш Будённого» и правда хорош. Это не тот, который «Мы красная кавалерия, и про нас…», а тот, который «С неба полудённого жара не подступи, Конная Будённого раскинулась в степи…». Как рождаются такие мелодии?

Но всё это мелочи, частности. В общем же есть та самая жизнь на болоте, другая и всё такая же.

Дальше...

Постэпиграф или эпитафия

Был Вася Дятлик очень глуп,
Он как-то с Ганною готовил суп,
И тут жениться бы ему на ней,
Плодить и сыновей, и дочерей.

Но проморгал он счастие своё,
Теперь смурно его житьё-бытьё.
Страдает он в трясине сей,
Стал взгляд его куда мрачней.

У Дятлика Василия
Какое-то бессилие.
Осколок идиота,
Да ну его в болото!

Идея месткомовская, стихи мои.

"Чёрный замок Ольшанский. Месяц ныряет в тучах. Башни во мраке туманные видят сны о былом дремучем..."

Немного знакома с творчеством Владимира Короткевича, читала -   Дикая охота короля Стаха  . Как сообщают сетевые источники, Владимир Семёнович Короткевич (1930-1984 г.г.) первый белорусский писатель, который обратился к жанру исторического детектива.

Те же сетевые источники пишут, что, замок Ольшанский имеет реальный архитектурный прототип - замок в Гольшанах, развалины которого сохранились и посей день. Правда, замок был не черный, а темно-красный.

Интересна интрига романа, на которой построен  сюжет. Действие произведения разворачивается в Белоруссии в 60-е годы 20-ого века. Главный герой, тридцативосьмилетний Антон Космич (для друзей Антось), историк, занимается исследованием загадок прошлого.

Смешно? И в самом деле, смешно. Научный работник — и вдруг пинкертоновщина в далеком прошлом. Мне тоже смешно. Зато — интересно.

Друг Космича, Марьян Пташинский,  коллекционер и архивариус, показывает Антосю  старинную книгу, найденную на  чердаке в одной из изб в Ольшанах. Точнее, под одной обложкой  соединены три разные книги. Вещь хоть и древняя, но ценности, на первый взгляд, особой не представляет. Тем не менее Марьяну кажется, что его хотят убить именно из-за этой книги. Так начинает закручиваться сюжет, в котором тайны прошлого переплетутся с настоящим...

Роман написан в конце 70-х годов и я опасалась, что в нем будет много советской идеологии, но нет. Да и особой политизации тоже не заметила. Произведение пропитано национальным белорусским колоритом, поданным атмосферно, тонко и изящно. Очень интересно описаны сельские и городские реалии шестидесятых и персонажи, их населяющие. Чувствуется огромная любовь автора к своей Родине, поэтика при описании её истории и культуры, но при этом Короткевич не впадает в излишнюю пафастность.

Затронуты ряд проблем, например, варварское обращения с памятниками старины, боль писателя вложена в уста главного героя:

Я всегда возмущался свинским отношением к большинству старых зданий. Почему у нас свинарники любят помещать в старинных фольварках, если там самое место для клуба, роддома, больницы?..

Перед нами предстанет величественный, заброшенный, полуразрушенный замок. Красивая и мрачная старинная легенда, трехсотлетней давности, связанная с родом Ольшанских. Она описана в виде ретроспектив: грезы, видения  и сны Космича, и странным образом перекликается с событиями в настоящем, а также недавним прошлым, связанным с Великой Отечественной войной. Короткевич высказывает интересную мысль: неприглядные действия человека, могут отозваться на потомках и через триста лет.

Детективная интрига, которую выстроил автор, получилась увлекательной. Все разбросанные кусочки пазла соединились воедино, все загадки разгаданы и для каждой нашлось рациональное объяснение. Это бесспорно большой "плюс". Но, во-первых, автор чересчур романтизирует главного героя. Во-вторых, слишком много "лишних" действующих лиц, они, конечно, колоритны но не несут никакой детективной смысловой "нагрузки".

Читала произведение в переводе, поэтому не могу 100 процентов сказать о стиле. Но если попробовать охарактеризовать, то скорее соглашусь с определением - иронично-меланхоличный. Выразительность исторических деталей, образность повествования, акцент на лингвистических особенностях, философские и гуманистические размышления.

Постараюсь прожить жизнь, остаток ее, сполна. Как в эти дни. Отдать себя полностью братьям. И тогда я пойду на встречу с богом, если он у меня есть, своими ногами и не сворачивая. Не ползая. Не склоняя головы. Не сгибая даже колен. И не буду молить у него, как не молил никого при жизни. И я скажу открыто: «Я отработал сполна и по своей охоте свою каторгу на земле. Я сделал даже больше того, что мог. И не ради себя, а ради них, ради этого океана, народа моего. И теперь я пришел к тебе не просить награды. Дай то, что мне принадлежит по труду моему, если ты есть. А если нет — я не буду искать воздаяния за дела свои. Нигде».

С первых строк книга приятно радует писательским стилем: богатым, своеобразным авторским языком, насыщенным устаревшими, забытыми словами, и не только белорусского происхождения. Автор честно, сразу начинает с диалога с читателем, представляя себя и свое окружение, как будто давая небольшую отсрочку, твое это или нет. Пойдешь со мной дальше или нам не по пути? Я потянулся за строчками и не пожалел. Читаешь и наслаждаешься. Я бы даже сказал, отдыхаешь от стандартного, "рутинного" языка большинства книг.

Он держал чашечку длинными пальцами и больше нюхал, чем пил, и его ноздри трепетали от наслаждения, как у Адама вблизи запретного древа.

Второй несомненный козырь - это отлично рассказанная история, настолько реалистично, что кажется все правдой. Хотя это и вымысел. За основу взят замок Гольшанский, находящийся в Беларуси (где все действие и происходит в книге), и мифические домыслы, крутящиеся вокруг канувшего в бездну времени одноименного рода. Отметим, что книга написана в 1978 году, а рассказ идет о послевоенных годах, когда еще не забыты ужасы фашисткой оккупации. Немецкий след сыграет свою роль в романе.
Оригинальность Короткевича видна в подаче сюжета, пусть он и достаточно распространен: расшифровка старинной рукописи, поиск сокровищ, жестокая борьба с жаждущими наживы оппонентами. В эти лекала автор органично, самобытно и неповторимо вписал непростую жизнь главного героя, 38-летнего бывшего фронтовика, холостого палеографа и писателя Антона Космича; сложные и весьма путанные взаимоотношения жителей Ольшан, где происходит большая часть действий; и, конечно, мистический полуразрушенный замок с его досконально неизученными подземельями. В этой системе координат и разворачиваются главные события книги.

Замок. И какой зловещий, чудовищный замок! И не на холме, не поодаль, чтобы человек успел как-то подготовиться, а лицом к лицу, словно неожиданный удар меча.

Космич пытается раскрыть тайну трехсотлетней давности, а заодно разбирается и в военных преступлениях, совершенных нацистами. Одновременно влюбляется в молоденькую девушку-археолога, стыдясь этой увлеченности "не по годам". Здесь же рыщет последний представитель рода Ольшанских, сотрудничавший с нацистами, но так пока и не нашедший искомое. И настолько ли сумасшедший житель Ольшан Лопотуха, выживший при массовых расстрелах? Кому еще известна тайна замка и подземелий? Кто готов убивать, чтобы найти сокровища? Вопросов много, версий не меньше.
Личное и историческое (в том числе и удивительные сны-экскурсы в прошлое), расследование убийства и простые деревенские посиделки, явное и тайное, смешное и страшное - все смешалось. Смешалось, но не размазалось. "Ольшанский коктейль" ударил в голову, захмелив удовольствием поглощения не тривиальной истории. Не удивительно, что в голову пришли любопытные ассоциации.
Когда палеограф шаг за шагом вскрывал старинный шифр, спрятанный в книге его друга-архивариуса (которого за это убили!), а потом по ночам гонялся за призраками по замку, подумал, что это покруче "Кодов да Винчи" (такое вот сравнение пришло на ум)) и иже подобного. Там все притянуто за уши, подогнано, как надо, а у Короткевича все выглядит естественным, логично вытекая из одного в другое. Автору веришь, а не просто читаешь очередной закрученный детектив или экшн, где понимаешь, что это искусственная история.
У Короткевича история получилась живая. Благодаря в том числе и очень непохожим, по-разному ярким участникам поисков. И не все старались помочь, были нападения и даже убийства. Далеко все не так просто вскрылось к концу книги, как казалось в начале повествования. И большой плюс, не всегда встречающийся в подобной мистическо-приключенческой литературе, - в итоге даны вразумительные ответы на все вопросы и тайны. А жаль, я бы еще чего-нибудь прочитал из-под пера Короткевича.
Записываю известного белорусского писателя (за эту книгу он в свое время вроде премию даже получил какую-то) в свой мысленный читательский топ. Найдем и прочтем... А еще можно посмотреть. В 1984 году на студии "Беларусьфильм" вышел одноименный фильм по книге.

В советской литературе есть несколько страшных и очень страшных книг о Великой Отечественной войне. Страшность которых заключается вовсе не в триллерском и ужастиковском содержании или в страшно-ужастиковских эпизодах и мизансценах — как ни крути, современный читатель крепко натренирован чтением всякого рода вампирских саг, ходячемертвецовых романов, байками из склепов и прочей мистико-потусторонней чепухой. И в особенности ещё и соответствующими фильмами...

Страшность книг о войне — подлинная их страшность и ужасность — заключается как раз в полной реалистичности описываемого, в полном соответствии той правде и истине, которая записана сухим языком протоколов свидетельских показаний и просто рассказов и воспоминаний людей, переживших ту войну и оставшихся волей провидения, случая, везения живыми.

Это некоторые книги Светланы Алексиевич. Это книга Астафьева "Прокляты и убиты". Это романы Гроссмана. Это романы и повести Василя Быкова, Ванды Василевской, Эммануила Казакевича. Это "Хатынская повесть" Алеся Адамовича...

Книга написана уже очень давно. И уже давно раздаются в мире и в Европе голоса и призывы забыть Вторую Мировую войну, потому что дескать мир уже живёт в другом времени и в других отношениях. Мало того, есть уже и люди и политики и государственные режимы, вовсю перелицовывающие историю Второй Мировой и Великой Отечественной и ставящие всё с ног на голову...

Ни к чему не хочу призывать. Просто хочу попросить — если вы ещё не читали эту книгу, то просто прочтите её... А потом загляните себе в душу — с кем вы?

Лет десять назад я прочитала «Дикую охоту короля Стаха» и, наверное, ожидала чего-то подобного, сказочно-мистического, и от романа «Черный замок Ольшанский». Но, к сожалению, этот роман меня не тронул. То ли свою роль сыграло специфическое переплетение времен, то ли загадка оказалась легко разгадываемой, то ли герои раздражали (особенно вечно стенающий и разглагольствующий Космич), то ли историческая детективная линия показалась слишком наивной и непродуманной, но мне все время чего-то отчаянно не хватало. Безусловно, книга очень эмоциональна, но эмоции не всегда закрывают дыры в канве повествования, а порой наоборот мешают восприятию.

Роман мне показался лихорадочно беспокойным, поскольку герои все время дергались в разные стороны, резко сменялись локации, да и намешано в сюжете много всякого, наверное, чтобы приключений было побольше, да подросткам читать было интересней. Возможно, если бы я прочитала «Черный замок...» в детстве, впечатление было бы ярче, а так...

P.S. Считаю, что эту книгу все же стоит читать школьникам, да хотя бы с целью узнать больше об истории Беларуси, а такой информации автор дает предостаточно.

Очень люблю вот такие книги. Они полны любви к своей Родине, знаний о ней, истории. Они написаны так, что ты оказываешься в том месте, которое описал автор. Ты погружаешься с ним в разные времена этого места, узнаешь людей. И вот когда ты не можешь сказать, что детектив легкое чтение. Ты узнаешь художников, писателей, поэтов, революционеров, исторических личностей. Ты вспоминаешь математику (потому что это просто, понимаете, для человека, который читает эту книгу, это должно быть более, чем просто), ты узнаешь направления в искусстве. Истории о пещерах через физику и химию. Для тебя должно быть понятно почему человек ищет кусок стекла чтобы зажечь спичку. Ты не можешь отвлечься не потому что что-то упустишь в сюжете, а потому что упустишь пояснение и потеряешь знание:

Отсюда вывод: абстрактных, ненужных знаний нет. В жизни может случиться, что только знание того, какой чешский король разбил монголов, спасет твою голову, и тогда ты от радости и Кузьму батькой назовешь.

Это не книга-нравоучение. Это художественная интерпретация на основе легенд и истории про настоящий замок, только не Ольшанский, а Гольшанский, да и про то, что действительно происходило в Белоруссии во время второй мировой войны и перед ней (а где нет?). Не обязательно именно так, но ведь были такие люди и никуда они не делись.

В какой раз поражаюсь умению Короткевича рассказывать историю так, чтобы не хотелось расстаться с книгой. Если в "Дикая охота короля Стаха" было это рассказано, через разрушаемую человеком мистику, то тут совсем иная история. Нет туманов, нет серости, тут ярко светит солнце, тут мир распускается подгоняемый весной и вот в этом чистом мире ты видишь тень уродства, и уродство топчет эту чистую, цветущую землю. Опять удивительное сопоставление и игра с природой от автора. Он рисует нам добро, через солнечный свет, через проклюнувшуюся зелень и зло, через жадность людскую, убийства. Красиво и главное это сравнение происходит на подсознательном уровне, только потом анализируя ты понимаешь, как играл с добром и злом автор. Много ли вы знаете детективов, где природа не просто создает фон или скрывает следы, а именно является важной составляющей для восприятия сюжета, для того чтобы вы удивились, да как можно этого великолепия не замечать, не замечать этого пространства, свободы и губить себя, наполняться чернотой, пытаться вытаптывать эту чистоту, как какое-то чернильное пятно из советского мультика, которое затаптывало что-то красивое, что рисовал или карандаш или еще-то кто-то восхитительно-вдохновенный. А Короткевич еще умеет описывать природу так, что сердце чаще биться начинает:

Ночами несколько раз ласково шептались с крышами теплые, как будто парные дожди.

Удивительно, неправда ли?

Короткевич умеет небольшими штрихами создать настроение, понимание. Бросить фразу и сразу огромный слой истории поднять. Вот как например, он рассказывает кажется о восприятии фильма, а получаем мы чудовищность второй мировой войны:

О себе говорить он не любит. Лишь однажды всплыло кое-что. Смотрели мы «Иваново детство». Гениальный фильм. Дело, по всему видать, происходит в Белоруссии. И мальчик из Белоруссии. Вот там этот мальчик и задает вопрос, что-то вроде: «А что такое Тростенец, ты знаешь?» Тут я и увидел, как его передернуло.

Всего несколько предложений, а перед вами уже более 200 000 сожженных фашистами людей. И вы уже понимаете человека, уже знаете его. И вот таких отсылок на историю по книге много, успевай ловить, узнавать и воспринимать.
Иногда это всего лишь имена Кохановский, Тяпинский, Борщевский, Туровский, Костюшко (последний вообще человек-мотор), но за ними история и ты не можешь читать дальше, пока не взглянешь на эту историю, не узнаешь о ней и не поймешь о чем говорил автор, на что ссылался, на что призывает обратить внимание.

Вот вам и детектив, легкое чтение, когда у тебя всегда должна быть под рукой энциклопедия. Вот вам и призраки скользящие по стенам башни, когда надо лишь подумать и понять их источник. Вот вам и счастливая легенда об убежавших влюбленных, когда рушатся камни и ты узнаешь страшную правду и никакая христианская истина о том, что ты должен быть всепрощающим тебя не останавливает, так же как не остановила воспитанников детского дома выбросили останки убийцы Лермонтова из фамильного склепа на свалку. Вот тебе и люди, которые вроде как идут с тобой рядом, а оказываются волками в овечьих шкурах, фашистами, убийцами, жадными сволочами, которые тянут за собой ту болотную грязь, в какую вступили, благодаря которой выживали и уже не хотят от нее отказаться, перегрызая друг другу горло. Тебе казалось, что таких не осталось, но чем глубже ты копаешь, тем больше таких вдруг появляется и нельзя от этого не передернуться. Нельзя этому не ужаснуться. Вот тебе прекрасный специалист, лекарь человеческих душ и умов, который пустил свои знания во зло:

А мне было гадко, как всегда, когда на моей дороге встречался человек, который бесповоротно и не так распорядился собой.

Книга огромна, в ней можно копаться и копаться, находя все больше удивительного. У меня к ней только одна претензия. Это само построение детектива. Не все что накручивается, обогащает и создает книгу. А именно сам скелет. Удивительно, что скелет перекособоченный с лишними детали и кажется вообще от горбуна, а все что на него накручено, создало красивого человека без изъяна, пока опять не касаешься скелета. Слишком много людей, слишком часто они появляются загодя, когда ты узнаешь с чего все началось, слишком много благородства в "главаре". Это то, что не привлекает, то от чего скучаешь, во что не веришь. Меньше бы тех, кто замешан, тогда я бы может не морщилась от этого комка случайностей, вспышек и еще чего-то невероятного. Невероятного и так было много, тут хотелось бы уже чего-то проще, еще проще, без дымовых завес и красных платков на монохромной сцене.

И чтобы закончить на хорошей ноте, то Короткевич не может не нравится уже тем, что он умеет посмеяться над собой!))

– Ну а этот… Короткевич? – спросил Шаблыка.
– Да вроде ничего. Только чумовой какой-то, дурашный. Левой рукой ухо через голову чешет… Никогда не знаешь, чего от него ожидать.
– Говорят, бабник, – сказал Змогитель.
– А о ком этого не говорят?

И как итог - читать, конечно же читать!

Мне нравится, как пишет Короткевич, нравится его позиция, его патриотизм и любовь к родной земле. Меня ничего не раздражет в его книгах. Наоборот, их хочется растянуть на дольше. И вот что ещё хочу сказать - это автор, которого надо научиться читать между строк. И ещё одна его особенность - не надо сильно напрягаться, чтобы включить воображеие. Картинка складывается сама собой, рисуется непроизвально, хоть и в Черный замок Ольшанский начался, как готический роман. Старинные книги, загадочные головоломки, мистика и тайны лихо вписались в сюжет, придав ему некую фэнтезийную основу. Ну а уж сам замок, обитатели деревни и призраки только подчеркнули это.
Правда потом читателю дали понять, что перед нами детектив. А всё мистическое имеет своё оправдание.

Главный герой - Антон Космич (от имени которого и ведётся повествование) вызывает самые дружеские чувства. Он искренне переживает смерть друга, и для него теперь дело принципа разгадать загадку Ольшанского замка.
Как это происходит, это уже к книге.
Скажу только, что читать безумно интересно (хотя я иногда путалась в фамилиях). Много истории, много приключений и криминала, немного мистики, чуть романтики и любви. Герои искренние, настоящие. Без особых апломбов, без напускного героизма.
Конечно, надо привыкнуть к множественным описаниям природы, к отступлениям, воспоминаниям и отсылкам. Но если любите исторические детективы и неспешность, то вам сюда.

Дальше...

Несмотря на то, что это всего вторая прочитанная книга, могу с уверенностью сказать, что мне очень нравится автор. Читала в переводе (кстати, украинском, что, как мне сказали, более приближен к оригиналу).

Ф/М 2015
19/25

Для меня лично Владимир Короткевич - зеркало белорусской литературы! Учась в белорусской школе, я познакомился со всеми грандами, но именно Владимир Семенович оставил для меня глубокий след, на который я смотрю сквозь призму прожитых лет, постоянно возвращаясь и, снова и снова стараясь пройтись рядом, чтобы, как говорится, прикоснуться к этой легенде.

Короткевич - профессионал, можно сказать, хороший "владевший матчастью" от начала и до конца. В его творчестве можно найти все: от коротких берущих за душу стихотворений до солидных поэм, от детских сказок и стилизованных легенд до серьезной публицистики, от небольших новелл, этюдов, повестей до больших тысячестраничных романов, от пьес, поставленных не только в белорусских театрах, до мистико-исторических детективов. В его томиках можно найти и историко-философские размышления, которые по накалу сравнимы с реалиями Умберто Эко, и яркие остросюжетные эпизоды, не хуже акунинских. Но какое бы ни было взято его произведение, из него веет в первую очередь гуманизмом, здоровым патриотическим пафосом, фольклорными изысканиями и бородатыми легендами. Даже в его прозе, в статичных местах повествования ощущается какая-то особая романтическая поэтика.

Вот и "Черный замок Ольшанский" теперь позади. Я старался все время себя раззадорить, раскочегарить, но ничего не получалось. Главный герой романа Антон Космич очень медленно, неуверенно двигался вперед по замыслу автора. Я думаю, такой подход был правильным (хоть к нему я и не был готов после прочтения "Дикой охоты короля Стаха"), ведь только таким образом стало возможным связать послевоенную белорусскую современность, страшные военные годы оккупации, старые легенды о старинном замке и его хозяевах (кстати, в реальности этот красивейший замок называется Гольшанским, а находится он в Гродненской области), детективный сюжет, раскрытые психологические главных персонажей, свою любовь к белорусской культуре и бережное отношение к местным традициям и фольклорному мастерству.

Что получилось в итоге? Исторический детектив? Психологический роман? Мистический триллер? Военная драма? Не знаю! Похоже, там было всего по чуть-чуть. Виртуальная командировка в Гольшаны благодаря роману мне понравилась и я точно знаю, что Владимир Семенович продолжит меня удивлять дальше своим творчеством через свои собрания сочинений, которые сейчас продолжает выпускать издательство "Мастацкая лiтаратура". Какие же они молодцы!

Белорусский писатель Василь Быков знаком мне с давних-предавних пор по повестям «Сотников» и «Альпийская баллада». Пронзительная ясность и лирическая горечь его авторского стиля запоминаются, как мне кажется, даже с одной прочитанной книги, и конечно же имя Быкова навсегда легло в кластеры памяти.

Повесть «Третья ракета» тоже посвящена Великой Отечественной войне и описывает нам один день фронтовой жизни расчёта противотанкового 45-мм орудия, той самой «сорокопятки», которую фронтовики частенько называли «прощай, Родина» — калибр пушечки явно не соответствовал её предназначению истреблять танки вермахта, особенно когда пошли в ход танки тяжёлые и мощно бронированные. Однако пушку никто с вооружения не снимал и катили её солдатики-пушкари по военным дорогам вероятно до самого конца войны (хотя официально выпуск орудия был прекращён в 1943 году, однако даже в 1944 было выпущено ещё 200 шт.).

Повесть рассказывает нам о событиях 1944 года, в Румынии. Орудие и его расчёт занимают позицию неподалёку от дороги, артиллеристы заняты невоенными делами, отдыхом, а главный герой размышляет понемногу обо всём — о жизни, ну и о любви — ему очень нравится их санинструктор Люся. Однако военное спокойствие штука весьма хрупкая, немцы принимают попытку атаковать чтобы прорвать оборону наших войск, грохочет выстрелами, снарядами и минами, а затем и бомбами война, идут танки и происходит та военная работа, которая до крови и до пота.

И конечно же проявляются характеры солдат — кто-то проявляет нерешительность, кто-то наоборот берёт команду в свои руки, кто-то всячески старается уйти с позиции не дожидаясь приказа начальства — характеры проявляются, сталкиваются, выходит наружу вся подноготная правда о каждом бойце. И вернувшаяся на позицию из тыла Люся только добавляет к интриге и столкновению характеров перца и огня — не одному нашему герою полюбилась девушка, не один он смотрит на неё с нежностью.

Финал повести немного неожидан, Быков сумел максимально обострить ситуацию и оставить судьбу главного героя в подвешенном состоянии. Хотя, в общем-то, понятно, что его ждёт дальше...

В общем это была ещё одна пронзительная правдивая книга о войне, без всякой победной романтики и натужного героизма — книга была написана в 1962 году и тогда ещё не славословили о войне и о Победе, живы были те, кто пёр эту войну и эту Победу на своих солдатских плечах. Да и сам Быков был как раз из этого поколения и знал войну не понаслышке.

PS Мой дед по матери был артиллеристом, воевавшим как раз на этой самой пушечке, получил на Курской дуге ранение кисти руки и из артиллерии был списан, однако остался на фронте и дошёл до самых последних дней, до Германии...

Отчетливо помню зимний день, то ли во время, то ли накануне Новогодних каникул. Киоск "Союзпечать". Они тогда стояли на каждом углу, но только в этом откуда-то взялись книги белорусских издательств. Так они стали одними из первых моих самостоятельно прочитанных книг. И были безжалостно зачитаны до невменяемого состояния. Потом безнадежно сгинули в море-океане моей библиотеки, чтобы найтись совершено случайно при очередной ревизии книжных полок.
Короткевича, конечно, среди этих книг не было. Иначе я бы запомнила. С его творчеством я познакомилась через кинематограф. И тогда особых восторгов не случилось "Дикая охота короля Стаха" запечатлелась только топотом копыт, от которого, как известно, пыль по полю летит, а в сериале "Черный замок Ольшанский" ярко запомнился Леонид Марков в роли Лыгановского. Как говорится, полное попадание в созданный автором образ.
Мне трудно назвать этот роман произведением социалистического реализма. Прежде всего в силу сильнейшей самоиронии, что было редкостью среди советских писателей. Короткевичу удалось, казалось бы, невозможное в 1979, когда писался роман, - соединение детектива, мистической белорусской легенды и истории Великой Отечественной войны.
Читаю отзывы и вижу, что многих удивляет зачем в финале писатель разрушил весь мистический флер сухим рациональным объяснением. Скажу просто: иначе издание романа застряло бы на уровне, если не республиканского, там тогда с этим было чуть легче, то Всесоюзного Главлита. Тем более, что в книге и без мистики много такого, что вызывает удивление, как могли тогда проглядеть и пропустить.

И особенно мне омерзительно такое зрелище после того, как довелось увидеть «почтенный гроб» одного большого сановника былых времен. Мумия лежала в мундире при всех регалиях, но… без штанов. Штаны были суконные, и их съела моль. Стоило льстить, царедворствовать, обрекать людей на самое худшее, убивать их легкой рукой, чтобы потом лежать без порток.

Теперь придется отвечать перед начальством. За бесчинства в храме. Но я не мог допустить, чтобы в храме, как в краме. Будто в разбойничьем притоне. Знаете, что Шоу сказал про Ленина? Где-то на границе двадцатых и тридцатых?
— Нет. Что-то не помню.
— Он сказал: «…если этот эксперимент в области общественного устройства не удастся, тогда цивилизация потерпит крах, как потерпели крах многие цивилизации, предшествовавшие нашей».

(Особенно примечателен эпизод, после которого возникают у героя такие мысли).

Ко всем своим подозрительным с точки зрения чиновников от цензуры сентенциям,герои Короткевича еще и очень много вкусно пьют, как где-нибудь у Ремарка или Хемингуэя. И это вместо того, чтобы сознательно и вдохновенно строить светлое будущее.
Ну, а теперь пройдемся по персоналиям.
Антось Космич - альтер эго самого автора, , за исключением участия в войне. Хотя здесь можно сказать, что любой белорус одного поколения с Короткевичем (плюс-минус несколько лет) участвовал в войне. Если не на реальном фронте, то в партизанах. Естественно, что в силу возраста писатель не мог воевать. Но война так перепахала Белоруссию, что и до сих пор напоминает о себе, а уж в первые послевоенные годы, когда юный будущий писатель, только вернувшийся из эвакуации, видел ее следы практически воочию.
Война, история, подвиги и предательства, легенды и реальность - это тема романа, тема главного героя и самого автора. Прошлое и настоящее сплелись воедино, как плющ на стенах старого замка. Космич не просто историк, он непосредственный участник событий трехсотлетней давности, в его жилах течет кровь людей, когда-то живших и любивших на этой земле.
А кто же такой Лыгановский? Такая же неотъемлемая часть истории Ольшан, как и Космич.. Просто обратная сторона медали. Настолько органичный персонаж, настолько достойный, что на какое-то мгновение хочется, чтобы ГГ был он. Но так не бывает. Тем более в детективах.
Наверное, полноценным персонажем книги с полным основанием можно назвать и сам реально существующий в Гродненской области Республики Беларусь Замок. Точнее то, что от него осталось. И, как в каждом уважающем себя памятнике истории, в этом замке есть овеянные легендами мрачные подземелья. И вокруг них закручиваются в водоворот романтические истории и тайны. Но тайное обязательно станет явным. Пускай это и не всем понравится.
Читать/не читать Конечно читать! Это увлекательно и очень поэтично!

Я очень удивилась, что эта книга прошла мимо меня: ведь в ней есть всё, что я люблю (по крайней мере, всё это было в аннотации и отзывах).
Но не насладилась я этим романом. Более того, просто было скучно.
Итак, по порядку.
1. Медицина и врачи. Обещали и не могу сказать, что вот нагло обманули, но мало этого, мало. И на профессиональный роман не тянет, да и вообще медицины в нем — кот наплакал.
2. Великая Отечественная война. Это одна из тем, которая крепко меня припечатывает. Но и тут меня удивило: такие острые и интересные ситуации, такие трагедии и повороты, а написано скучно и скупо. Обидно.
3. Советская проза. Вот просто люблю. И никогда меня "...их борьба за высокие идеалы коммунистической морали" не могла сбить с истинного пути. Ну да, время было такое. Чего уж тут!
Но в этом романе достало, вот правда! Может потому, что само повествование не затронуло и коммунистическая мораль всё выступала и выступала.

Герои неплохие, но... Не знаю... Прямолинейные какие-то, что ли.
История в сердце книги — хорошая, но этого мало.
Молодёжь не затронула.

Может на родном языке — это и правда шедевр, но я вот не прониклась. Извините.

"Людзі на балоце" даўно вісела ў маім спісе кніг, і я не асабліва спадзявалася калі-небудзь да яе дабрацца. Але мой запал арганізоўваць на кожнай працы кніжныя клубы нам дапамог, і во дзіва, во шчасце, чытаем Мележа.

Пачнем. 20 гады мінулага стагоддзя, вёска Курані, схаваная сярод балотаў беларускага палесся, жыве сваімі клопатамі. Да маленькай вёскі, якую рэгулярна адразае ад іншага свету нябытнасцю дарогі і непагаддзю, толькі рэхам даносяцца навіны пра падзеі "з вялікай зямлі". А там, як кажуць, толькі і гутарак, што пра калгасы і перадзел зямлі.

Здаецца, якое да гэтага дзела людзям, у якіх ні гасцей, ні газэт месяцамі не бывае, і зямля - адзін пясок. Але для закаханых Васіля і Ганны гэта аказалася зусім не так.

"Людзі на балоце" мы праходзілі яшчэ ў школе. Але я, прызнаюся, не тое, што ні слова з рамана не помніла, але яшчэ і пераблытала яго ў галаве з "Палескімі рабінзонамі" Янкі Маўра. Вось настолькі мяне не зачапіла і не кранула кніга тады.

А цяпер я засталася пад вялікім уражаннем.

Раман чытаецца вельмі лёгка і шпарка, хоць з творамі па-беларуску часта ўзнікаюць праблемы. Амаль 100 гадоў русіфікацыі Беларусі і мяне бокам не абышлі.

Мележ стварыў цудоўную атмасферу: адразу ж успамінаецца пах травы, цішыня стагадовых лясоў, зарослыя маленькія рэчанькі. І на душы робіцца так ціха, спакойна, трохі сумна і тааааак добра! Не кніга, а рэтрыт.

Аўтар вельмі далікатна пагружае цябе ў гістарычны кантэкст, а рэалістычнасць і неадназначнасць персанажаў не даюць табе застацца проста назіральнікам.

Гэта кніга - сапраўднае балота, толькі ў добрым сэнсе. Крок, два - і ты ўграз. Ты ў пастцы, і няма шанцаў выбрацца. А ты кшталту і не супраць.

Я атрымала велізарнае задавальненне ад рамана. І ведаеце, што ў гэтай сітуацыі найлепшае? Гэта першая частка цыкла!

Давно хотела познакомиться с творчеством Короткевича. Сперва текст не давался, а герои сливались в неразличимую вереницу.
В 60-е годы в Минске два краеведа-любителя - историк Антон Космич и архивист Марьян Пташинский - задумались над странным подбором произведений под одной обложкой. В 16 веке переплётчик объединил некоторые книги Нового Завета с оригинальными заставками и статут 1580-го года. Оба героя холосты, а Антон ещё к тому же живёт в так называемом "подъезде кавалеров". Поначалу скучен был их этот холостяцкий быт с заходящими временными пассиями и долгими разговорами под коньячок. Похоже на часть из "За миллиард до конца света" Стругацких. (Могу и ошибаться, но в которой-то их полуденной книге тоже долго обсуждали разное холостяки-учёные). Потом отвращал грубоватый язык с деревенскими поговорками про жопы, говно и всрато с прочим. Причём выражаются и последний из богатого когда-то рода Ольшанских, и интеллигенты, сельские и городские, и старики, и алкаши, ни во что своих жён не ставящие.
Антон, Марьян и прочие образованные не слишком хотят впускать читателя в свой местечковый круг почитаемых личностей и ведомых только посвящённым приколов. У Балашова в эпопее о младшем сыне Александра Невского и его потомках было на порядок больше старинных слов, но чувство сопричастности возникало. Повествование там переносилось из северо-восточных русских княжеств то в Золотую Орду, то в Константинополь, то в Литву, то в Киев. Однако, язычники литовцы, их предводители: Гедемин, Ольгерд, Кейстут, Гедемин, Довмонт Псковский и прочие - были ближе и понятней ополяченных владетелей Беларуси 16 века. Такой рассказ для своих, слишком закрытый. У современных персонажей слишком подробные портреты при первом знакомстве, а потом и спутать можно, характеров или речевых особенностей нет почти.
В детективе достаточно белорусских и польских выражений, мелькают отсылки к украинскому, литовскому и латышскому языкам. Часть одной из глав занята расшифровкой надписи на ленте пергамента и кода проколов страниц книги. В электронной версии повести часть нерусских выражений или оборотов, написанных старым стилем, просто выпущена или показана иллюстрацией. В аудиоверсии знающий использованные в книге языки Леонид Деркач доступно на слух объяснил все невысказанности.
Подозревать кого-либо было лень, но про сигареты я догадалась быстро, и всё же подозрительно, чтобы именно в подъезд кавалеров подобралась, причём не одновременно, такая компания: книга к Антону могла и не попасть. А так, всё логично, немного мистики с призраками и головоломка с книгой.
Про Христа в Гродно ещё попробую, но больше - вряд ли.

Як жа мала я ведаю пра беларускую літаратуру. Насамрэч, сорамна, бо ў рускай класіцы я, плюс-мінус, разбіраюся. Хоць гэта не наша роднае. І скідаць віну на школьныя праграмы і "час такі" не хочацца, бо рускую класыку са спісаў маст рыд я чытала ўжо пасля атрымання атэстата. Буду выпраўляцца, так што рыхтуйцеся, беларускамоўнага кантента стане больш (калі, вядома, спонсарам маіх пастоў перастане быць адна ленаватая задніца).

Складана коратка і без спойлераў напісаць, пра што ён - твор "Сэрца на далоні" Івана Шамякіна. Гэта гісторыя разгортваецца праз 20 гадоў пасля сканчэння Вялікай Айчыннай вайны. Жахі паступова пачынаюць сцірацца з памяці. Жыццё ідзе наперад, людзі рухаюцца далей, але некага ўсе не адпускаюць загадкі страшнага ваеннага мінулага. І ўсё гэта мы бачым праз сем'і двух сяброў - вядомага хірурга Яраша і журналіста Шыковіча, які захапіўся ідэяй напісаць пра беларускае падполле.

Раман мне вельмі спадабаўся, насамперш, сваёй прастатой. Мне здаецца, калі вы толькі-толькі пачынаеце пагружацца ў беларускую літаратуру, як я, гэта будзе выдатны варыянт.

Нягледзячы на такую няхітрую абгортку, у кнізе закранаецца шмат важных пытанняў - пра каханне, сям'ю, сяброўства, абавязак, каштоўнасць чалавечага жыцця, давер і здраду. Камусьці, магчыма, будзе нудна разглядаць гэтыя глыбокія рэчы ў такім руцінным кантэксце штодзённага жыцця звычайных савецкіх сем'яў. Але мне, наадварот, гэта здалося, цікавым.

Ведаеце, у глабальных рэчах выбар не заўсёды лёгкі, але часта ён відавочны. Ну тыпу, усiм зразумела, што на спатканцы на пытанне "на што ты дзеля яе гатоў?" трэба адказваць што-небудзь пра смерць і зоркі з неба. А вось калі табе трэба гадаваць супольна гарлапаністых дзяцей, спраўляцца з яе валасамі па ўсёй хаце і неідэальным характарам, тут ужо не ўсё так адназначна, так? Вось пра гэта я і кажу.

Персанажы ў кнізе вельмі рэалістычныя, са сваімі плюсамі і мінусамі, я ўпэўнена, што вы знойдзеце некага, блізкага вам па духу, аднак, падрыхтуйцеся, не заўсёды гэта будзе прыемна. Сюжэт досыць дынамічны, ты не паспяваеш засумаваць, а пераходы паміж двума асноўнымі сюжэтнымі лініямі зроблены мякка і не раздражняюць.

Я прачытала кнігу вельмі хутка і з вялікім задавальненнем і без сумненняў рэкамендую яе вам.

У вёску Курані, якая знаходзіцца ў балоцістай месцовасці, прыходзіць савецкая ўлада і любоўны трохкутніх.

Дзякуючы савецкай уладзе (ці ўсё ж такі сваім уласным намаганням?), людзі ўжо крыху наладзілі грэблю праз багністую мясцовасць. Зараз новы план – зрабіць перадзел зямлі. Каб кожнаму двару яе дасталася пароўну.

Прагнуў зямлі, як вады ў спёку, сямнаццацігадовы Васіль Дзятлік. З дзяцінства ён прывучыўся працаваць да сёмага поту, каб яму, маці, браціку-падлетку і старому дзеду было як выжываць ад вясны да вясны. Як не хапала гэтаму хлопцу правільнага кірунку! Галоўным у сям'і лічыў сябе ён, але яго амбіцыі, празмерная годнасць не раз пакідалі яго ні з чым.

Але за што кіпеў ненавісцю да Васіля стары Корч, мясцовы кулак і набожнейшы чалавек, не разумею! Гэта Корч, дарэчы, з радасцю прапанаваў капейкі за зямлю маці Васіля, калі памёр яго бацька, а ў Дзятліхі на руках была сям'я. Стары Корч заўсёды ганіць сялян за ляноту: ён раней устае, больш працуе, яму больш за астатніх трэба прыбытку. У Халімона два сыны – Сцяпан і Яўхім. Сцяпан - тэма асобная. Сёння раскажу пра Яўхіма – падкі на дзяўчын бліскучы чубаты франт. Здаецца, усё. Ха!

Сярэдзіна трохкутніка паміж Васілём і Яўхімам – працавітая і прыгожая Ганна Чарнушка. З беднай сям'і, але годная, разумная, вясёлая, вострая на язык. Тое, што адбываецца з ёй у кнізе, з аднаго боку, яе ўласная віна, з другога боку, ціск абставінаў. Не магу вінаваціць дзяўчыну за прынятае рашэнне. Ёй 17 год усяго, як яна магла трэзва аб усім падумаць. Але ланцужок тых абставінаў, у якіх яна апынулася, пабудавала толькі сама. Лёгка мне судзіць, га!

Кніга назаўсёды ў спісе любімых. Чытала з болем, месцамі плакала. Не ад любоўных інтрыг, ад ўмоў чалавечага жыцця, ад адносін людзей паміж сабой, ад аўтарскіх дэталяў. Мележ умее выразіць яркі сарказм і лірычны настрой, свае адносіны да сітуацыі і да персанажа. Кнігу напісаў майстар сваёй справы.

Хачу адзначыць, што пісьменнік нарадзіўся ў вёсцы Глінішчы Хойніцкага раёна Гомельскай вобласці. Гэтая вёска згадваецца ў тэксце. Прататыпам жа Куранёў стала вёска Куранёўка, таксама Хойніцкага раёна. Яна існуе і зараз, але малюсенькая.

І я з таго ж раёна. Усё дзяцінства правяла ў вёсцы. Улічваючы тое, што дыялогі напісаны дыялектнай мовай, магу сказаць, што я нібы апынулася ў роднай вёсцы, размаўляю з бабулямі, нешта раблю... Наша мясцовасць толькі парай выключэнняў адрозніваецца.

Атрымала асалоду ад чытання. Дзякуй, Іван Паўлавіч!

Не могу в рецензии делать ничего другого, кроме как петь дифирамбы автору. Полесская хроника – трилогия, которую открывает книга Люди на болоте, явно не зря занимает центральное место в творчестве Ивана Павловича. Это, наверное, самая увлекательная и наполненная смыслами классическая книга, которую я когда-либо читала.

Во-первых, родная литература всегда особенно откликается. В этот раз она откликнулась особенно, ибо автор родом из той же области, что и я. Он описывает родные ему места, а во мне будто отзывается память предков и я вижу эти места воочию. Даже забавно, что, родившись в крупном городе (а он, кстати, несколько раз упоминается по ходу повествования!), меня так впечатляют родные болота (которых, к сожалению, уже и нет почти). А фильм, снятый по мотивам этого произведения, снимали совсем рядышком с микрорайоном, где жили мои родители, прародители и где я провела детство. Только в 1965 году всё там выглядело совсем иначе…

Во-вторых, у Мележа всё-таки невероятный писательский талант. Он умудрился очень точно показать отдельно взятый исторический период времени, украсив его историей двух людей. Но тут не получится порадоваться счастливым отношениям и насладиться прочими прелестями, свойственными любовным романам. Тут – боль. От тех обстоятельств, в которых приходилось выживать. От условий, перед которыми были поставлены люди в то время. От несправедливости, от обиды, да много от чего…

Сказать, что мне понравилось, – это ничего не сказать. Обязательно продолжу чтение трилогии.

В этом году исполняется 73 года со Дня Победы в Великой Отечественной войне. Все ужасы войны остались далеко позади. Ветеранов становится все меньше. И уже выросло не одно поколение людей, знающих об этой войне со страниц книг и с экранов телевизоров.

Стыдно признаться, но я за свою жизнь прочла всего 4-5 книг о войне. Ну не моя это тема, я человек мирный и неконфликтный. Но в преддверии очередной годовщины Победы решила прочитать что-нибудь на военную тематику. Мой выбор пал на «Хатынскую повесть».

Алесь Адамович, автор «Хатынской повести», знает о войне не понаслышке. Во время оккупации он воевал в партизанском отряде. Наверно поэтому книга получилась такой реалистичной и очень тяжелой в эмоциональном плане. В большинстве своем мы не представляем, что пришлось пережить людям, оказавшимся волею судьбы на оккупированной территории.

Главный герой Флориан Петрович Гайшун, преподаватель университета, в годы войны партизанил в белорусских лесах. Спустя почти три десятилетия он с женой Глашей и сыном едет на открытие памятника партизанам, едет на встречу со своим прошлым. Там в лесах и болотах он не раз находился на грани гибели, видел смерть своих товарищей.

В семнадцатилетнем возрасте Флёра Гайшун уходит в партизаны. Пока Флёра воевал в отряде Косача, фашисты сожгли его деревню и местных жителей. Так погибла его мать и сестренки-близняшки. Да и сам он едва спасся, когда фашисты сжигали деревню Переходы.

Во второй половине книги автор приводит документальные материалы (отчет об уничтожении деревни Борки), рассказы очевидцев - людей, чудом выживших в тех страшных событиях, но потерявших близких людей. Читаешь их и становится жутко. Как можно убивать мирных жителей, беззащитных детей, несчастных женщин, беспомощных стариков? И жить после этого дальше, есть, ходить, думать, просыпаться по утрам, чтобы опять лишить кого-то жизни. Почему для некоторых собственная жизнь важнее жизней тысяч других людей? Бедные женщины-матери вынуждены наблюдать мучения и смерть своих детей. Меня задела одна фраза, сказанная матерью своему сыну в амбаре, который позже сожгут:

– Сынок, сынок мой, зачем ты в эту резину обулся? Твои ж ножки очень долго будут гореть. В резине.

Комментарии излишни.

Из некоторых деревень люди сами бегут в леса и болота. Выкапывают ямы в земле и прячутся. Уж лучше так, чем сгореть заживо или быть расстрелянными в собственном доме.

Самое страшное, что эти зверства, расстрелы, поджоги становятся вполне обыденной «работой» для фашистов, полицаев и карателей:

Казнь была произведена планомерно и без особых происшествий, если не считать одной попытки к бегству. Большинство жителей деревни сохраняло самообладание и шло навстречу вполне заслуженной судьбе, которая вследствие их нечистой совести не являлась для них неожиданностью

(об уничтожении деревни Заболотье)
А ведь по всей стране были уничтожены тысячи деревень и городов, миллионы людей были расстреляны, сожжены, умерли от голода и ранений.

Моя оценка: 10. Хотя очень сложно оценивать подобные книги. Трудно сказать понравилось или нет, когда в книге описываются такие ужасы. Страшно представить, что довелось пережить людям в годы ВОВ. Но книгу советую прочитать всем, не зависимо от пола и возраста, хотя бы для того, чтобы знать какой страшной ценой далась победа.

«Нам завтра хуже не будет – нас завтра просто не будет.

По нам в упор стреляют тысячи орудий –

Это уже не звери, это давно не люди».

25/17

Именно после этой книги мне стало понятнее беспредельное стремление Адамовича сохранить и передать как можно больше рассказов выживших в столь страшных условиях. Раньше я считала, что он делал важное дело, теперь думаю: это какую же силу воли нужно иметь, чтобы возвращаться, пусть даже в памяти, в этот ад. И понимать, что тактика выжженной земли в любом случае долговечнее памяти немногих выживших после нее.

«Хатынскую повесть» действительно тяжело читать, но не только из-за наполнения: когда партизаны у Адамовича пробираются по болотам, ты и сам ползешь от странице к странице, чувствуя, как тебя тянет все прекратить и в то же время затягивает. А во время встреч с другими персонажами темп меняется: разговоры буквально пролетают и снова бесконечная чадящая трясина.

Хороша книга как своей военной частью, так и документальными вставками – она вся буквально кричит: ты не придумаешь ничего страшнее реальности. И голос Бокии, в вечной темноте бывшего партизана Флориана Петровича рассказывающий о новых «достижениях» человечества, тому страшное напоминание.

Когда покупала книгу в букинистическом, милая бабулечка участливо сказала: «У нас еще два в одном «Я из сожженной деревни» и «Блокадная книга» Адамовича есть. Возьмете?» Спасибо, бабушка. Я сейчас «Карателей» дочитаю и, если не вскроюсь, обязательно приду за добавкой.

Стыдно в этом признаться, но родившись в Беларуси и прожив в ней всю свою жизнь, я прочитала не так много белорусских книг. В основном, это обязательная школьная программа плюс еще весьма небольшой набор того, что выбрала сама. Но в этом самом небольшом наборе произведения Короткевича занимают особое место. Его я читала с огромным удовольствием.
В частности, говоря о "Черном замке Ольшанском", так получилось, что я сначала посмотрела фильм (замечательную экранизацию "Беларусь фильма"), а после того, как впечатлилась им начала искать книгу (благо, долго искать не пришлось, она нашлась в семейной библиотеке). На мой взгляд "Черный замок Ольшанский" - одно из самых легких произведений Короткевича, это увлекательная беллетристика с тайнами, почти мистическими историями и скелетами в шкафу, причем написанная прекрасным слогом, так что от нее невозможно оторваться.
(эх, надо доставать из шкафа еще не читанные произведения Мастера).

Чарговы раман ад майго любага пісьменніка Івана Шамякіна. Дарэчы, каб быць дакладным, упершыню дакрануўся да яго дзесяць год таму і вось зараз ізноў пацягнула на айчынную класіку. Памятаю, як тады ўразіла мяне гісторыя Зосі Савіч і Антона Яраша, не змяніліся маі адносіны і сёння.

Цікава, што спробы перапісаць гісторыю, замоўчыць тыя вялікія падзеі, што адбываліся ў гады Вялікая Айчынная і, на жаль, так папулярны сёння, мелі месца і тады – у далёкія 60-тыя… Ітак, раман “Сэрца на далоні”, як і многія іншыя творы аўтара – аб чэсці чалавека, яго сумленні, духоўным і прафессійным, праблеме выбару. Не аднойчы Іван Шамякін спалучаў дзень сёняшні (на ўвазе выхаду кнігі) і дні вайны – гэта, так казаць, яго пісьменніцкі стыль: бачылі мы такое і ў “Вазьму твой боль” і ў “Атлантах і карыятыдах” і тут – у “Сэрцы на далоні”. Цяперашняе і мінулае як бы спалучаецца ў рамене, вырашаючы самыя важныя праблемы ў жыцці ўсяго грамадства: праўды мінулага і сучаснага, адносіны паміж пакаленнямі, да чалавека, кіраўніка падполля, што быў аб’яўлены нямецкім здраднікам і, як гаворылі, расстраляны партызанамі.

І вось спусця 18 год яго дачка Зося, што дапамагала падполлю, раскрывае страшэнную тайну – яе бацька не быў здраднікам, а Савіча расстралялі самі фашысты. Такім чынам, гісторыя, апісаная Сямёнам Гуканам – старшынёй гарсавета, чыноўнікам і кар’ерыстам у сваіх успамінах – няпраўда. Ня верыў гэтаму і Антон Яраш, вядомы у горадзе хірург, што ў гады вайны сам з’яўляўся падпольшчыкам і ратаваўся ў доме Савічаў ад паліцыі. Але хто паверыць дачцы здрадніка, тым больш – за Гуканам уся сіла і ўседазволенасць. І калі праз шаснаццаць год пасля вайны сціплай Зосе з парокам сэрца хутка патрабуецца аперацыя – чыноўнікі проста чураюцца яе, яна ж – “дачка здрадніка”. Антон Яраш і яго сябра журналіст Кірыла Шыковіч разумеюць – у этай гісторыі нешта не так, ды і сам Гукан ставіць палкі ў калёса расследванню, якое гэтыя абодва распачалі.

Наўрад ці гэты раман можна назваць дэтыктывам, але кропкі даследвання ў ім усё ж такі маюцца. Фінал прадбачлівы, але і ўражвае – хто мог паверыць, што сам старшыня гарсавета – здраднік, які не толькі застаўся не пакараны, але і займае такую высокую пасаду на працягу многіх год. Тыя, хто ведаў праўду (былая медсястра і інш.) проста баяліся. Сэрца на далоні – гэта сімвал даверу, грамадства, пазбаўленага ад страху і падазронасці, шчырасці і адкрытасці. І няхай далейшы лёс Зосі Савіч нам невядомы (яна знікла ноччу, пакінуў запіску з падзякай за выратаванне – яе цела і душы – добрае імя яе бацькі было, наканец, вернута), але мы ведаем што ў гэтай гісторыі добры канец.

До мурашек... Иди и смотри, иди и чувствуй, иди и живи, осознавая, КАК это было, осознавая, что предела человеческой или НЕчеловеческой жестокости нет.

Я не просто так привела в самом  начале своего рассказа о книге эти слова - ИДИ И СМОТРИ. Многие или видели, или слышали о фильме Элема Климова с таким названием, вошедшис в список лучших фильмов мирового кинематографа, очень тяжёлого, очень хлестко и пронзительно отражающего суть времени, суть горя, суть фашизма... Именно эта книга белорусского писателя легла в основу фильма.

Читать книгу тяжело, несмотря на то, что повесть основанная на документальном материале не животрепещет кровавыми подробностями. Тяжело, потому что в своём произведении Алесь Адамович описывает не физику, а химию ужаса; то, что происходит в душе главного героя; то, как он видит боль и страх других людей своими ещё зрячими глазами; то, как он её чувствует, - боль, свою и чужую. Эта боль безгранична, безмерна, всепоглощающа.

Несмотря на то, что в повести фактически один главный герой, внутри этого человека словно сосуществуют два других: совсем юный парень Флера и взрослый мужчина Флориан Гайшун. Автор не скрывает этой раздвоенности: «...A ведь вы, Флориан Петрович, обязаны партизану Флере, самонадеянному, сердитому, глухому, в обвислых немецких обносках, обязаны тем, что вышли сюда, с Глашей вышли вот сюда... Порой я совсем со стороны вижу того Флеру – себя восемнадцатилетнего. Точно не во мне он, а там остался» ©

Мне не хватит духу рассказать о своих чувствах, мне хватит слов описать свои эмоции, мне не хватит смелости оценивать Хатынскую повесть как литературный труд. Она, будто бы беспощадная аксиома, не нуждается в оценках и доказательствах. Каждая буква, каждая строчка этого произведения кричит : "Помните, люди! Помните! Помните и никогда, никогда, никогда не забывайте, как это было!"

Вряд ли я когда-нибудь смогу вернуться к этой книге, но она навсегда останется во мне. Останется судьбами, останется плачем, останется ужасом огромного количества людей, но мне бы очень хотелось, чтобы сегодня, сейчас каждый из нас задумался над словами одного из героев этой страшной книги: "... надо, чтобы как можно больше людей осознали наконец смертельную угрозу загрязнения не одной лишь природной среды, но и человеческих душ. Конечно, привычнее спускать ядовитую грязь в реки и озера. Быстро и дешево! И еще привычнее иметь не граждан, не людей, а налитых фанатической бурдой крестоносцев, штурмовиков, хунвэйбинов, суперменов. Быстро, кратчайшим путем, дешево с их помощью решаются дела государственные и всякие иные. Так некоторым кажется. Да только очень дорого сегодня, завтра это может обойтись всему человечеству, планете. Придется осознать и это, если мир не хочет погибнуть. Как там у поэта: «Осторожно, человечество! Слово „ненависть“ включено!»

Написанная простым, где-то даже наивным языком, совершенно жуткая книга.
Книга о войне, где погибают не на поле боя, а в собственных домах. Погибают не солдаты, а крестьяне. Чудовищно мучительную смерть принимают старики, женщины, дети.

В 1969 году прошедшие войну партизаны собираются в автобусе, отправляющемся на открытие мемориального комплекса Хатынь. В компании своих боевых товарищей на встречу со своим прошлым отправляется Флориан Петрович, потерявший в боях зрение. По дороге к месту назначения он вспоминает свои военные годы, заново переживает потерю матери и сестер, знакомство с будущей женой, жестокие преступления карательных фашистских отрядов, которые он видел своими глазами.

Книга вышла скорее документальная, чем художественная - наравне с пугающе реальными описаниями происходящего приведены выдержки из документов, есть вставка со свидетельствами очевидцев. И, безусловно, это не то чтение, которое вспоминаешь с удовольствием, в которое хочется погрузиться с головой. От книги хочется бежать, зарыться с головй под одеяло, не чувствовать не знать. Но знать необходимо. Для того, чтобы как только возникнет глупая мысль затеять войну, спровоцировать какой-то вооруженный конфликт, вспомнить о той цене, которую придется заплатить, которую уже заплатили наши предки.
И хорошо бы заткнуть этой книгой рот тем, кто кричит дурниной "можем повторить!". Что повторить? Болота, полные разложившихся гниющих коровьих туш, по которым в поисках пропитания пробираются живые люди? "Лаокоона", обвитого не змеями, но собственными внутренностями? Сгорающих заживо людей, стаскивающих с себя и детей одежду, чтобы не тлела на теле, не продлевала мучения? Матерей, которым предлагают спасение в обмен на то, чтобы бросить своих детей сгорать в одиночестве? Убитых стариков с простреленными руками, закрывавшими головку ребенка? Это только несколько страниц, только одна книга. А в действительности наверняка было и того страшнее.