Рецензии

А ведь так сходу и не скажешь, о чем роман, потому что о многом...Об одиночестве (глобально-локальном, большей частью надуманном), об ошибках юности и молодости, о страхах, которые отравляют жизнь и приводят зачастую к тем самым ошибкам, о бесконечных поисках счастья, покоя, смысла жизни, удовольствий, "своего" человека" (бессмысленных по сути своей поисков, потому и безрадостных; нельзя найти счастье где-то извне, его можно найти только в себе самом (самой)...

Впечатления от книги у меня двойственные и противоречивые (иногда при чтении вообще казалось, что написана она двумя разными людьми)

Первая часть книги - довольно нудная, если честно (из-за этой части я долгое время склонялась к оценке книги в 3/5, но к концу все же стало не так уж печально...). Герои малопривлекательны, язык так себе (до невозможности упрощен, видимо, с прицелом на соответствующую аудиторию), сюжет не впечатляет (или вернее сказать, впечатляет свей заурядностью и банальностью). Повествование вялое, что-то типа "встал, умылся, пошел на работу..." - одна констатация фактов, без анализа, без описания каких-то внутренних переживаний героев (главная героиня, Лена, какая-то апатичная, раздражает бОльшую часть книги, в жизни плывет по течению и замуж выходит, и рожает детей от безысходности (вдруг потом на нее никто уже не обратит внимания) - стратегия проигрышная с самого начала.

Но вот во второй части, где дети (сестры-двойняшки), Аня и Вера, подрастают, им по 16 лет), сюжет становится гораздо увлекательнее, живее (может. потому что автор наконец-то показал нам в главной героине что-то человечное - а мы видим, как она переживает за дочек, как пытается наладить с ними контакт, а это непросто (переходный возраст и проч.), как она сомневается в себе с точки зрения родительства. И вот эти семейно-родительские, семейно-материнские, семейно-отцовские отношения показаны в книге так ярко, так душевно, что даже книга заиграла для меня новыми красками (иногда хочется у книги убрать конец, а в этот раз хотелось отрезать начало:)

Совершенно 2 разные по настрою части (и 4 как среднее арифметическое между 3 и 5:) Да и героиня, к слову. сказать, математик))

Это книга можно сказать цикл, то как она заканчивается и то как начинается - одно и тоже предложение (почти).
Когда я начала читать эту книгу, то временами думала, что за наркомания? А потом открылся смысл произведения: что не надо забывать свои корни, свой язык.
Есть девочка Даша, ученица 10 класса, Сыктывкарской школы, мечтает стать писателем. В один день, когда она писала свой роман, используя в качестве героев - героев местного фольклора, один из них оказался рядим с ней. Перу-богатырь права в виде мальчика примерно ее возраста. Пока они общались, его так сказать вызвали разобраться с неполадками.
Параллельно этому сюжету на планете, заселенной одушевленными растениями, Мир и Тове решали куда отправиться, чтобы защитить диплом зрелости. И их выбор пал как раз на Землю, решили они превратиться (ибо умели перевоплощаться хоть в кого): Мир-суснэ-хум, седьмой сын верховного бога народа манси, и Товлынг-лув, это его лощадь с 8 крыльями.
И вот все они попали немного в будущее: Мир, Тове, Даша и Перу. Встретились с прочими богами, которых уже мы превратили в нечисть: Ёма (или Баба Яга), Вэрса (Леший), Гундыр (я бы сказала, что это Змей Горыныч), менкв по имени Лютик (первый вариант людей), чучело волка (правда потом выяснилось что это Войпель). Они узнали что с Севера идет какая-то напасть и решили отправиться на разведку и победить врага. Но врага как такого не оказалось, оказалось что это мы сами губим землю.

....Когда-то давно эта земля была создана для людей. И люди любили землю и жили на ней в согласии с другими обитателями. Все люди, всех национальностей. А потом что-то произошло. Люди разлюбили эту землю. Кто-то забыл родной язык, кто-то стал равнодушен к пейзажу из окна, кто-то устал от холодных зим, кого-то раздражала однообразная жизнь и хотелось лучшего. Это ведь не криминал — хотеть лучшего. И люди ушли — в более тёплые земли, в большие города — в Чужое… а Своё осталось никому не нужным. И неважно, какой нации были ушедшие: коми, русские, манси… Дашка, твоя мама — врач. Ты знаешь, что будет, если перевязать кровеносный сосуд, питающий, к примеру, руку?
— Будут отмирать живые ткани, потому что питание не поступает, — растеряно сказала Даша. — Просто заживо сгниёт. Некроз. Ой…

Произведение заканчивается на доброй ноте: Мир и Тове защитили дипломы на отлично, а Дашу отправили в ее время спасать будущее, ведь она сказочник. Будет писать добрые истории, что бы мы не забывали своих корней.

«Облачный полк» вывернул мне душу наизнанку, заставил много плакать от безысходности и вместе с героями окунуться в мир, полный горя и смерти. Эта книга рассказывает нам о самом ужасном, злом и кровожадном – о войне. Показывает её без преувеличений и без прикрас, здесь отсутствует фальшь и неправдоподобность. Автор не пытается приукрасить действительность, говоря о том, что прославленные солдаты сражались без устали, стреляли всегда метко и выходили из боя целыми и невредимыми. Нет, он излагает суровую истину - герои лежали в снегу, истекая кровью, а на километр не было ни одной живой души; голодали, из-за чего теряли силы; рыдали, скорбя по погибшим товарищам; впадали в истерику после боя; с непривычки их одолевала безудержная рвота при необходимости убивать; боялись никогда больше не увидеть своих родных… Солдатская жизнь была неимоверно сложной, и то, что об этом честно рассказано в книге, очень важно - мы должны знать, что же на самом деле происходило на войне.
Моё сердце словно обдавало кипятком, когда я читала письма детей о фашистских зверствах. Мне показалось, что всё зло войны сосредоточено в этих бесхитростных детских записках. Я, конечно, понимаю, что на войне без жестокости никак, но такого я не ожидала. Не думала, что убивать можно мучительно и долго, наслаждаясь чужими страданиями. Некоторые не выдерживали этого и сходили с ума.

«Война, время для сумасшедших, когда всё это закончится, люди удивятся количеству безумцев их окружавших».

И самое главное, то, в чём заключён настоящий страх войны - это незнание того, наступит для тебя завтра или нет. Об этом и сказал ветеран войны своему правнуку, с которым у него сложились очень доверительные отношения.

«…ты больной с распухшей головой бредёшь по снегу через вечный понедельник. При этом понимаешь, что вторника может и не случиться».

Не знаю, могло ли вообще на войне быть что-то светлое, но хорошее всё же было. В этой повести события происходят в партизанском отряде, где и воюют ещё вчерашние мальчишки. Они до последнего не поддаются отчаянию, шутят, подкалывают друг друга, а иногда и дерутся. В перерывах между боями сам командир отряда преподаёт им школьную программу, каким-то чутьём угадывая, что детям просто необходимо хотя бы иногда возвращаться к нормальной жизни… Огромной радостью для партизан было получение весточки из дома. Как хорошо знать, что твоя семья жива и здорова, и ждёт твоего возвращения! Хотя далеко не всем удавалось ещё раз обнять маму, пожать руку папе, немножко пожурить младшего братишку или сестрёнку. Смерть забирала их до того, как они успевали это сделать.
Я крепко полюбила отважных героев – Митьку, немногословного, но удивительно преданного и чуткого; Ковальца, немного манерного и вредного, но в то же время смелого бойца; Глебова, настоящего командира, который ни за что не бросит своих ребят; Лыкова, незадачливого, но очень доброго повара, стремящегося из скудных запасов приготовить что-то съедобное и посытнее накормить мальчишек; Щурого, совсем ещё малыша и уже такого бесстрашного… Но всё-таки больше всех я полюбила Саныча. Для меня он самый лучший образец мужества и чести. Сначала я даже думала, что он солдат, видавший виды, а оказалось, что он совсем ещё парнишка! Но он может ответить на любой вопрос, поэтому создаётся впечатление, что Саныч знает всё на свете. Я так чётко его вижу, как будто бы он находится рядом со мной - высокий, загорелый, неунывающий, с залихватско – нахальной улыбкой, и большим сердцем… Саныч никогда не бросит в беде товарища, обязательно поможет ему, даст умный совет и расскажет свои необыкновенные байки. Такой уж он балагур! Да, этот образ автору несомненно удался!..
«Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей» – мне так нравится эта песня, каждый раз до слёз. И мне очень хочется верить, что погибшие партизаны и те, кто воевал на фронте, не остались лежать в сырой земле, а перенеслись на небо, где встали в ряды «Облачного полка», и теперь, стоя плечом к плечу, охраняют мир и покой на земле…

Книга "Облачный полк" тоже прочитана мной на сайте "Книгуру" ( http://книгуру.рф ), где выложены произведения, участвующие во Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества.
Это очень сильная книга! Смело рекомендую!

Все романы Сальникова укрыты вуалью магического реализма, но он совершенно особого сорта, близкого и понятного особенно тем, кто вырос среди реализма хрущевок и бочкового кваса на разлив. Вот тогда романы Сальникова, какими бы чудаковатыми искажениями они не обладали, будут потряхивать читателя током узнавания и родства.

Мир «Опосредованно» отличается от нашего только тем, что сила слова имеет в нем вполне конкретный, не фигуральный характер. Стихи - не все, но тем не менее - оказывают на людей наркотическое воздействие и преследуются законом за написание и распространение. Ни от каждого стиха наступает приход, а те, от которых наступает, называют стишками. Правильная классика стерильна и безвредна, как и мертвая графомания. Наркотиком - литрой - становится текст, в котором есть нерв, есть искра. В нашем мире мы тоже можем чувствовать этот особый пульс настоящих слов, читая разное - от романов до постов в соцсетях, а жажда хорошего текста - отголоски ломки - и здесь знакома каждому читателю.

Лена жила обычной жизнью, в обычной квартире с бабушкой и мамой. В школе была нелюдима, но никогда этим особо не тяготилась. На одноклассниц, дразнивших ее за наряды собственного пошива, не обижалась, как не обижаются на назойливых, но в целом безобидных мошек. Лена четко распланировала свою жизнь: не пить, не курить, первая брачная ночь, карьера женщины-математика. В рамках этих простых целей ей было комфортно, как и в бежевом кардигане с ромбами и большими синими пуговицами, за который ее не раз травили в школе. Подсаживаться на стишки она не планировала. На уроках литературы, когда рассказывали о тлетворном влиянии поэзии, о коллективном наркотическом безумии греков и римлян, о средневековых поэтических сектах, с обязательными примерами из жизни знакомых, которые увлеклись литрой и закончили свой земной путь в канаве, Лена была невнимательна, потому то считала, что это не имеет к ней никакого отношения. А дальше, как это часто бывает, всё произошло по стечению нескольких случайностей и обстоятельств, и Лена сначала попробовала стишок, приход от которого сдвинул ось ее мира, а потом обнаружила в себе незаконное (10 лет лишения свободы, если что) призвание к созданию мощной литры.

Лене пришлось стать двойным агентом между видимой повседневностью и своей потребностью в преступном творчестве. Будь это кто-то другой - не Сальников - и Лена через 10 лет уже стала бы крупнейшей в стране владелицей литропритона с толстыми папками компромата на всех чиновников, авторитетов города и их детей. Таланта у нее хватило бы. Но Сальников все-таки остается в плоскости более вероятной, бытовой системы координат, и Лена становится учительницей математики с семейными неурядицами, которая вынуждена приспосабливаться к своей стихозависимости, чтобы родственники не раскрыли ее тайну. И в этом кроется вся мрачноватая, но и уютная ироничность романа. «Опосредованно» тоже становится тем самым бежевым кардиганом, который с виду может показаться таким неказистым, но на самом деле удобный и какой-то даже утешительно-успокаивающий.

Совмещать семью и творчество, или любую другую потребность в личном пространстве и деятельности, это трудный акробатический номер соблюдения баланса, который приходится поддерживать с переменным успехом между своими желаниями, нуждами домашних, своим временем, силами и чувством вины, но научившись балансировать между этими стихиями, есть шанс стать адептом быта и заставить их не противостоять, а помогать друг другу. И, конечно, особая “начинка” романа кроется в разговорах на кухнях, на скамейках в парках, по телефонам о природе творчества, магии речи и таланта подбирать нужные слова в правильном порядке.

Лично для меня роман «Опосредованно», слова которого до сих пор отдаются во мне гулким резонансом, стал той самой литрой, тем приходом, который не отпускает вот уже несколько дней. В мире Сальникова приходов от прозы не бывает, зато в нашем от его прозы - точно есть.

Давно мне не приходилось в такой степени увлекаться чтением, как это случилось с "Золотом бунта" Алексея Иванова. Когда по возрасту вплотную подходишь к середине четвертого десятка, то жанр исторической авантюрно-приключенческой литературы несколько выпадает из восприятия. Над Фенимором Купером и Жюль Верном засыпаешь, а Майн Рид вызывает снисходительную усмешку своими рафинированными героями и т.д. Алексей Иванов же добился невероятного - я так сопереживал главному герою в кульминационных моментах романа, что моментами буквально не мог усидеть на месте, вскакивая со стула в эмоциональном порыве.

Уникальность "Золота бунта", в первую очередь, заключается в многоплановости романа. Тут есть все, что нужно для отличной книги подобного жанра - серьезная историческая основа, с потрясающими по своим объемам этнографическими изысканиями, лихая приключенческая авантюра, запутанный детектив, вкрапления мистики и очень плотная, осязаемая и близкая философия духовной стороны жизни. Благодаря этому и, конечно, огромному литературному таланту Алексея Иванова, эффект погружения срабатывает на 100%. Романом живешь, и его атмосферу ощущаешь каждым нервом своего тела.

Действие книги происходит на уральской горной реке Чусовая в период правления Екатерины II, спустя 4 года после пугачевского бунта. Эта река служила основным маршрутом для перевозки в центральную Россию, добываемого на Урале, железа. Каждую весну, после схода льда, на реке проходил глобальный сплав барок, груженных железом и чугуном. Из-за извилистости реки и горного рельефа местности этот сплав представлялся весьма опасным и нелегким делом, с очень высокой вероятностью гибели. Главный герой книги - это молодой парень Осташа, не так давно потерявший своего отца при крушении барки, но, тем не менее, мечтающий пойти по его стопам. Однако, ему неожиданно приходится столкнуться с направленным противодействием других сплавщиков. Имя его отца пытаются очернить, а самого Осташу все правдами и неправдами стараются вынудить отказаться от профессии сплавщика. Тут же примешивается темная история с пугачевским кладом, схороненным где-то на реке. Осташа пытается во всем этом разобраться, и ... начинаются приключения. Но не те приключения идеалистического типа, что так любят описывать авторы приключенческих романов, а по настоящему суровые и опасные, ломающие человека как физически, так и духовно, какие только и могли быть во времена, когда жизнь людская стоила меньше поломанной копейки. Много чего придется пережить главному герою для того, чтобы обелить имя своего отца, не сломаться морально и прийти к своей собственной мечте - стать самостоятельным сплавщиком.

"Золото бунта" - это книга, которую хочется перечитать, едва закончив читать последнюю главу. У романа просто нет слабых сторон, каждая мелочь, не говоря уж об основных моментах, настолько проработана, что скептик внутри меня, оставшись без работы, в тоске забился в самый дальний угол и тихо умер в самом начале книги. Настоящая русская литература, от которой получаешь истинное удовольствие, и которая нисколько не уступает по своей силе произведениям русской классики. Хочется обратить внимание любителей аудиокниг на аудиовариант книги с прекрасной озвучкой Ивана Литвинова, перед которым за его старания хочется снять шапку и отбить земной поклон. А вот эта карта реки Чусовая несомненно пригодится каждому, решившемуся прочитать "Золото бунта".

Если какая-то литература и может вывести меня из зоны комфорта, то это исторические романы. И Иванов стал чемпионом, потому что иногда я, чего уж, понимала его через раз. Словарный запас пришлось расширять: голбец, щерба, кержак, гульбище, выжига.
⠀
Сейчас будет моя минута позора, но я признаюсь, что никогда не задумывалась особо над словами «мимо острова на стрежень» Петь в детстве нравилось, а посмотреть словарь было лень. Интуитивно-то я это понимала, что это, но теперь знаю точно, что стрежень - это глубокое место в речном русле, годное для судоходства. Как и еще много чего. Корчага, вентерь, урёма, ослоп, мшара, питух, миряк, ну вы поняли.
⠀
Я ходила вокруг этой глыбы лет 10, стыдя себя и ругая, что вместо большого (во всех смыслах) русского романа рука опять тянется к средним размерам триллеру. И вот наконец-то настал тот час, когда я начала свой путь по реке Чусовой, в поисках пропавшего отца Осташи и пугачевской казны. А дело предстояло не из простых. Где большие деньги и клад, там большие страсти и дорога к сокровищам всегда идет по костям. Вы знаете, какая там речная мафия? Скорсезе обзавидуется! Куда там итальянским крестным отцам в костюмах от Armani до русских мужиков в зипунах.
⠀
Книга не давала ни минуты покоя. То в словарь лезь, то разгоняй воображение на все обороты, чтобы представлять все эти невероятно прекрасные в своей дикой, опасной красоте пейзажи, которые Иванов описал так ярко, что на лице ощущались брызги воды, а возле уха, кажется, слышался писк голодного таежного комара. То обмирай от ужаса, на который способны люди. Потом снова словарь. Возгря, бусыга, вереи, таска, бастрига.
⠀
Я придерживаюсь теории, что читать надо в удовольствие, иногда выходя за рамки привычного, делая самой себе вызов. «Золото бунта» справилось с задачей расширения кругозора и прокачки внимания, это книга была как суровый тренер, который, когда ты уже вроде бы без сил, говорит “соберись, тряпка, еще 50 страниц и 20 новых слов, время пошло”. И теперь я чувствую себя возвысившейся над собой вчерашней. Эх, удаль молодецкая! Теперь я даже ночью могу рассказать, что такое карагужина, ополоски, поставец, вьюшка, глушинник. И любимое - теребень!

Прочитано в Книжном бункере.

После прочтения второй книги Тамары Михеевой, я писала о том, что она становится одной из моих любимых русских писателей, и о том, что хочу прочитать все её книги. Так вот, прочитав третью её книгу, я опять же осталась в полном восторге, и хочу сказать, что она определенно одна из лучших современных детских писателей! И уж точно одна из самых любимых мной)) Все её книги наполнены невероятной добротой, душевностью, теплотой и светом.

"Легкие горы", на мой взгляд, заметно отличаются от "Детей дельфинов" и "Асиного лето", в этой книге уже нет элементов сказочности и фантастики, это реальная, жизненная история. Более серьезная. Более взрослая. И более глубокая. Затрагивающая важные вопросы, такие как усыновление ребенка.

Какого быть приемным? Возможно ли вообще усыновленному ребенку почувствовать себя родным? Возможно ли избавиться от страха, что если ты сделаешь что-то не так, тебя "вернут"? Будто ты вещь. Это страшно.

И какого это, воспитывать приемного ребенка, как наладить с ним контакт, когда любые воспитательные меры воспринимаются как "Нелюбовь, потому что я тебе не родной". Как воспитывать, как объяснять, как любить и находить общий язык. Это очень сложно.

Трудный путь проходят наши герои на пути к счастью. История цепляет. Затрагивает так же тему расизма. Очень мудро автор объясняет читателю о том, что все равны, что нужно гордиться своей родиной и своими корнями, и что самое важное, какой бы национальности ты ни был, главное быть достойным человеком.

Ты помнишь, как все начиналось..? А начиналось -то все хорошо, даже очень. Прочитав до этого его Тобол. Много званых и оставшись просто в немом восторге, я уже представляла чего ожидать от автора и на что надеяться и рассчитывать.

Безусловно, надо отдать должное мастерству Алексея Иванова создавать историческую атмосферу, в которой ощущается дыхание минувших времен, огромное полотно, где удачно вплетены быль и небыль, одновременно существуют и уживаются настоящее с мистикой, православие и истяжельство, раскольники и беглые после пугачевского бунта.
И все рассказывается замечательным образным и живым языком, содержащим значительное количество слов местного диалекта, которые сейчас не употребляются, но ты не зная их, понимаешь о чем говорят твои предки, настолько все гармонично и совершенно не режет, а даже порой ласкает слух.

Плюс романа еще и в том, что действие его происходит на Урале практически первозданной красоты, где раскинулась прекрасная и грозная река Чусовая, главная водная артерия, по которой каждую весну сплавляли множество товаров в центральную часть страны. И труд сплавщиков, их знания и умения отлично и без потерь провести барку, груженую товаром вниз по реке теснин, высоко ценился среди купцов и промышленников и передавался от отца к сыну.

Потому и главный герой здесь потомственный сплавщик Осташа Петров, всему научившийся у своего отца Петра Перехода. Тот и прозвище свое получил потому, что раз за разом удачно проходил Чусовую, пока не случилась страшная беда, погубившая его и поставившая крест на его добром имени. А нити этого ведут к аж самому пугачевскому восстанию и впоследствии пугачевскому кладу.

И нет после этого Осташе пути в сплавщики, дурная слава бежит за ним по пятам и куда и к кому не сунется- везде от ворот поворот. Одно только может ему помочь -восстановить честное имя собственного отца и тем самым открыть и себе дорогу на реку теснин, полную опасностей, таящую в себе много тайн, собственной и чужой боли , обид и грехов.

Как любое большое дело сопряжено с огромным числом трудностей, которые надо преодолеть, так и тут Осташе предстоит многое узнать и многое пройти. Увидеть изнанку того, что казалось таким знакомым и понятным. Выяснить, что люди, вчера казавшиеся друзьями или приятелями, сегодня могут в одночасье стать лютыми врагами. В поисках правды забрести в такие дали, где думалось, что и нет никого. А там раскольники, скиты, где укрывается от царского гнева многий беглый люд.

И все бы хорошо, просто таки замечательно, но если в Тоболе обилие текста выигрывало за счет огромного числа героев и соответственно множества сюжетных линий, гармонично сплетенных в тугой клубок, то здесь вся история крутится вокруг Осташи и его поисков правды, и порой создается ощущение затянутости и хождения по кругу .
Только число жертв упрямства и твердолобия главного героя растет в какой-то неимоверной прогрессии. И жутко от этого равнодушия к боли и страданиям ближнего, будь то ребенок или женщина, или доверившиеся ему люди. И все ради чего ? Понять избитую истину, что все не то, чем кажется и каждый грешен по природе своей ?
Моменты с главным героем вызывают оторопь, недоумение и растущее раздражение.. Понятно, что семнадцатый век на дворе. И никто не ждет небылиц. Но ведь и среди простого люда даже здесь в романе есть те, кому свойственны общечеловеческие ценности.
И если автор ставит во главу угла А подлинное «золото бунта» — это не пугачёвский клад, но ответ на вопрос: как сделать непосильное дело и не потерять душу?», то история его героя доказывает совершенно обратное. Для меня лично. Поэтому и финал её стал для меня той каплей, которая не позволила мне поставить выше оценку. Уж слишком все идиллично и прянично, что возникает вопрос:
А мораль-то сей басни в чем ? Если нужно было создать добротный приключенческий роман с примесью детектива в лучших традициях голливудского боевика, тогда -да, если философский -тогда и финал должен быть другим , и развитие героя присутствовать. Но это мое мнение. Имхо. И надо скорее прочесть у автора что-то другое, чтобы изжить этот неприятный осадок.

Вообще то я прохожу мимо современной российской прозы, да и иностранной тоже. Но тут клюнула на аннотацию, обещающую альтернативную реальность, а это по сути фантастика, которую я читаю, поскольку люблю необычное. К тому же привлёк популярный и новый для меня автор. Но как же всё оказалось совершенно не по мне. Моего терпения хватило только на половину книги (я не мазохистка), остальное просто просмотрела по диагонали. Отвыкла я от такой тягомотины. Язык не эмоциональный, скучный. Раздражают длинные, нудно-монотонные, какие-то корявые и невнятные предложения. Персонажи разговаривают одинаково, вставляя в речь двойное "вот" - "вот это вот" (даже школьная директриса). Кажется, что автор как-то отстраняется, дистанцируется от персонажей и происходящего. Поэтому события из жизни главной героини, Лены, живущей сначала в Нижнем Тагиле, а потом в Екатеринбурге, воспринимаются схематично, как череда бытовых зарисовок.

И совершенно непонятно, что в голове у матери главной героини творится. Отец умер давно, мать снова вышла замуж (когда Лена уже закончила пединститут) и ушла жить в другую семью, а свою дочь почему-то вдруг возненавидела, по-другому и не скажешь. И это после того, как мать столько лет о ней заботилась, полностью обеспечивала её пока она училась в пединституте (была против чтобы Лена при этом подрабатывала). Как будто бац и другой человек стал. Вот как родная мама её встретила, когда та семья пригласила Лену её проведать.

«Неужели совсем неинтересно, как я жила?» – спросила Лена.
«Совсем нет. Ни то, сколько …барей у тебя было, ни сколько выбл…дков ты нарожала. Вот, не поверишь – совсем. Просто не лезь ко мне – и все».

Теперь о сюжете. Действие происходит в альтернативном мире, отличающийся от нашего тем, что у людей есть одна особенность - некоторые стихи действуют на них как легкий наркотик, который называется литрой, с такими же как от наркотиков кайфом (приходом), зависимостью и ломкой. И как за наркотики "за распространение стишков можно загреметь на пять лет, а за написание и распространение – на все десять". Поэзия, понятное дело, существует, ведь не все стихотворения обладают кайфоносным действием. От басен Крылова, например, никакого кайфа. Пушкин и Блок там известны своей прозой, а не поэзией: Пушкин - "родоначальник русского авантюрного романа", а Блок писал "наполненные порнографией прозаические вещи", стихами же они только увлекались. Из современных стихов, которые не приносят кайфа, в книге упоминаются эстрадные песни, советские и современные, в том числе и песни Высоцкого.

Главная героиня увлеклась сочинительством таких стишков "и большую часть времени пребывала под кайфом", работая учителем математики и воспитывая двух дочек-близняшек. Она бы быстро спалилась, если бы предусмотрительный подельник (которому Лена сбывала стишки за деньги) не научил её некоторым хитростям позволяющим скрывать эффект от прихода, например, кислую аспиринку, аскорбинку во рту держать, чтобы вместо идиотской улыбки получалось кислое выражение лица. И таким образом, все странности её поведения окружающие считали издержками профессии педагога.

Самая большая интрига книги - от каких же стишков людишки в том мире кайф ловят. Но автор почти ничего для примера не приводит, так, строчки какие-то отдельные. Поискала по тексту, куцая подборка получилась.

1) Стихи начинались словами: «Будто большой стеклянный предмет с пузырьком внутри»

2) «Деревья выдвигаются из воздуха, как ящики из стола»

3) Первая строка была такая: «Ты говоришь “Волколамск”, чувак, “Волколамск”». ...К «Волколамску» хорошо прилегла рифма «волопас».

4) Валидный инвалид. Айболит говорит: «Квирит»

5) Да, читанула Лена Пастернака. ...Здесь же все начиналось исподволь, Лена будто восходила по стихотворению, но не успела зайти слишком далеко, в стишке упоминалась «оглобля в сугробе», и Лене вдруг показалось, что вокруг этой торчащей оглобли начал вращаться весь мир: сначала неспешно, локально, а потом все более ускоряясь и захватывая все больше места, так, что Лена даже ухватилась за край постели, чтобы не упасть, хотя и лежала на спине. На словах «И ослики в сбруе, один малорослей» неостановимые слёзы восторга перед чем-то необъяснимым потекли у нее по вискам, и, казалось, с такой неестественной обильностью не могут они течь долго, слёзы вроде тех, что могут нахлынуть, если в фильме происходит что-то печальное, но вместе со строками:
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Всё великолепье цветной мишуры…
Всё злей и свирепей дул ветер из степи…
Все яблоки, все золотые шары.
Слёзы потекли с удвоенной силой и не останавливались до самого конца текста.

6) Нет ни семьи, ни фотоальбома,
Нет нихера,
А у кого-то Свема и Ломо,
Лисья гора.

7) Это было давно.
Исхудавший от голода, злой,
Шел по кладбищу он
И уже выходил за ворота.
Накрыло Лену еще до того, как стишок оборвался строчками: «В этой грустной своей и возвышенно чистой поэме». Еще на словах:
И как громом ударило
В душу его, и тотчас
Сотни труб закричали
И звёзды посыпались с неба.

Такая стихотворная абстракция у людей в здравом уме вместо восторга скорее обратную реакцию вызовет - отторжение. В этих кайфоносных стихах альтернативного мира, не важны и не нужны ни смысл, ни красота, ни целостность образов, главное чтоб приходом накрыло. А мне неинтересно читать от какой дури и как торчки кайф ловят. И в чем смысл этой книги не поняла. Совсем.

UPD: И вообще, моё мнение - сравнивать воздействие поэзии (музыки, живописи) с воздействием как от наркотиков - это издевательство. У человека в здравом уме адекватное восприятие. А от наркоты-литры в книге как? О оглобля в сугробе - центр мироздания, какой восторг необъяснимого...

– Понимаешь, если описать, как ты мне рассказывал, то ничего не получится. Все одномерно, понимаешь? Вот вы идете по лесу, вот снова идете, вот опять идете, разговариваете, смеетесь. Вот стрельба. И снова по лесу шагаете, только снег вокруг.
– Так ведь оно и было, – возразил я. – Мы все время куда-то шагали.

Двоякие у меня по итогу впечатления от этой книги. Почти до последнего думала, что поставлю нейтральную оценку, потому что читалась и воспринималась история исключительно головой. То есть я понимала, что объективно книга хорошо написана, а это очень непросто с учетом заявленной тематики. Все же современная литература о ВОВ вызывает во мне крайний скепсис (и я лучше промолчу про кинематограф), но тут все оказалось на очень достойном уровне, книгу я могу смело порекомендовать и старшему поколению, тем, кто вырос на советской литературе и много читал о войне, и современным подросткам, думаю, каждый найдет здесь о чем задуматься. Но вот субъективно история меня не трогала, бОльшую часть повествования я читала с очень ровными впечатлениями и без эмоционального отклика, а в середине даже слегка заскучала.

Не знаю, что именно тому виной... Возможно, своеобразная манера автора вести разрозненное повествование, когда каждая глава не является по сути прямым продолжением предыдущей. Возможно, отсутствие особого сюжета, перед нами предстают будни партизанского отряда, когда не столько речь идет о боевых действиях и войне, сколько о повседневных заботах и дрязгах. Возможно, меня самую малость смутило, что автор, толком об этом нигде не упоминая, взял по сути реально жившего подростка и рассказал его историю, щедро сдобренную вымышленными деталями. Не знаю, вот не уверена в чем дело, но что-то было не так. А вот потом, где-то на последней трети меня торкнуло, выбив почву из под ног и вызвав тем самые эмоции, которых я и ждала от чтения книги о детях на войне. Начиная с эпизода с письмами и фотографиями и уже до самого конца, меня не отпускало. Хорошо все же, что и современные писатели могут написать достойную литературу с нужными и правильными темами, без заигрывания с актуальными тенденциями и политическими настроениями.

– Война похожа на болезнь, – отвечаю я.
Вовка шевелит бровями.
– На грипп. Когда болеешь гриппом, поднимается температура. Вот когда ты в феврале болел, у тебя было тридцать девять и пять. Что помнишь?
– Как пришибленный себя чувствуешь. Как будто… – теперь думает уже Вовка, вслух. – Как будто все происходит не с тобой, а рядом. В параллельном мире… Так?
– Примерно.
Я беру аппарат. Камера тридцать девятого года кажется сегодня игрушкой.
– И есть все время охота.
– Когда болеешь, есть неохота, – возражает Вовка. – Охота спать.
– Спать тоже охота, почти всегда. И почти всегда холодно, даже летом.
Я прячу аппарат в футляр.
– Понятно. – Вовка снова смотрит на сундук. – В общих чертах. Погано, наверное?
– Наверное. Все время надо куда-то идти, каждый день, и все время ты отчего-то просыпаешься, каждый день по пять раз просыпаешься… Короче, ты больной, с распухшей головой бредешь по снегу через вечный понедельник. При этом понимаешь, что вторника может и не случиться.

Великолепная книга по самым разным оценочным критериям.
Качественный ненадуманный, совершенно в тон теме литературный язык.
Очень живые картины хоть бытового плана, хоть событийного или описательного рода.
Совсем реальные правдивые персонажи, без героизации или демонизации, однако совершенно точно прорастающие в реальность и историческую правду.
Довольно интересный приключенческий ряд (если, конечно, можно назвать приключениями те военно-партизанские драматические и порой трагические события и дела).
Совершенно жуткие по степени и силе воздействия кусочки исторической правды — в книге они нам переданы через строчки детских писем.

Если говорить об исторических корнях описываемых событий и персонажей, то думается мне, что

Возможно дальше будет СПОЙЛЕР...

прототипом Саныча послужил Герой Советского Союза пионер-партизан Лёня Голиков, наш земляк — совпадает и место действия (Партизанский край), и временные рамки (41-43 гг.), и какие-то конкретные фактические моменты и детали (убитый немецкий генерал с военными секретами, партизанский продовольственный обоз в блокадный Ленинград, наконец, звание Героя...). А поскольку это всё-таки книга художественная, то автор имел право на вымысел и домысел (недаром он изменил имя главного героя) и доработку военно-партизанской конкретики. Что не умаляет ценности повести и не превращает её в чисто развлекательную книгу на военную тему.

И, на мой взгляд, книга точно заслуживает всех своих литературных олимпов и наград. А автора просто беру в чтение.

С момента прочтения Петровых в гриппе, в моем сердце зародилась любовь к словосложению Алексея Сальникова, и уже третий роман она не утихает, а только растет. Когда я слышу какой-то негатив или аргументированные отрицательные отзывы на эти романы, на глаза мои накатывает пелена, а уши разучаются слышать. И мне очень сильно вся эта ругань напоминает ругань на Льва Толстого, как и трепанация человеческого взаимодействия в "Опосредованно" и "Анне Карениной", я постоянно ловила себя на мысли, что в Карениной было похоже по методу описания причин человеческих поступков, просто поступки описываются разные. Сама манера складывать слова в предложения, длинные, певучие, сложные, витиеватые мне безумно нравится, хотя обычно у других писателей подобное вызывает раздражение. Тут прямо на сердце ложится, напрямую, в обход глаз и ушей. На протяжении всей книги я испытывала кайф и наслаждение, и понимаю, что надо перечитать. Причем перечитать все три, ибо они вызывают у меня тот самый приход, который в романе вызывают стихи Лены. Я хоть и поставила тег "фантастика", только из-за наркотических стихов, прекрасно понимаю, что это самый настоящий реализм, просто с допущением, чтобы можно было интереснее высказаться (как, кстати, было и в предыдущих книгах). Я не понимаю, почему этот роман считают хуже Петровых, на мой взгляд он смотрится чуть ли не прямым продолжением, разве что вместо новогоднего ажиотажа, есть атмосфера лета и учебного сентября. И да, Отдел пока самый слабенький, но он и самый первый! Лично я вижу рост, точнее ощущаю, и ощущение это мне безумно нравится.
Что там, когда четвертый роман? М?

"Иногда я не помню, забываю, иногда не верю, что все оно вообще было. Ведь почти ничего не осталось: белый шрам поперек живота, камера с засвеченной пленкой. И все".

Давным-давно, в мою пионерскую бытность, была традиция давать пионерским организациям имена пионеров-героев. Торжественная обстановка, клятвы верности и пример, на который мы обещали равняться. Наш отряд выбрал имя Лёни Голикова...
Книга Эдуарда Веркина всколыхнула что-то внутри, перемешав сожаление, гордость, признательность - массу чувств и эмоций. Эх, эту бы книгу да в те времена! Мы бы зачитали её до дыр, а Лёня Голиков из далёкого погибшего героя превратился бы в понятного, родного и близкого Саныча.

В книге есть писатель, который собирается рассказать о партизанском отряде, сражениях, подвигах, последнем бое... Он пишет свою книгу по тогдашним, советским, правилам и канонам, объясняя, "Что есть правда жизни, а есть правда художественного произведения, и совсем не обязательно они должны совпадать. Книга строится по определенным законам: в ней должен быть конфликт, развитие образа, в книге совсем не так, как в жизни…". Он даже Лидку вместо Лёньки фотографирует, ведь сестра очень похожа на брата, портрет придаст достоверности. Именно по таким произведениям мы изучали биографии героев - патриотизм, статистика, в руках автомат, на груди - медаль.
Эдуард Веркин рассказывает историю Лёни Голикова совсем по-другому, по-мальчишечьи. Тут и разговоры про рыбалку, и мечты с воспоминаниями простые и понятные, и байки приукрашенные как водится, и мистикой-страшилками всё приправлено. А как иначе?! Это же мальчишки! Да, они воевали не хуже взрослых, били фашистов, взрывали поезда, проявляли героизм и отвагу, рисковали, но они же ещё дети, хоть и повзрослевшие раньше времени...

Книгу прослушала в замечательном исполнении Кирилла Дубровского. Его голос звучит просто и проникновенно. Люблю, когда чтец увлечённо вживается в образ и вызывает доверие умело подобранными интонациями и настроением.

Что-то такое вот, от чего бухать хочется.

Помню, как одной из первых, задолго до выхода книги, читала журнальную версию "Петровых в гриппе" и потом рекламировала роман всем, кому можно. Это был восторг.
Помню, как сравнивала журнальную версию "Отдела" с книжной и с горечью констатировала самоповторы и наметившуюся печальную тенденцию к наслаждению чернушной российской действительностью, которая в некотором роде соответствовала моему собственному мировоззрению, но и пугала мыслью: "А что же дальше?" Это было сомнение.
И вот сейчас, после выхода третьей книги, подтвердились все мои тревоги, связанные с полюбившимся автором. Сальников все-таки не тот обаятельный злой волшебник, который чарующе рисует окружающую тьму так, что ее хочется принять и полюбить. Он оказался человеком, который, увы, уже не способен сказать ничего нового, а лишь раз за разом красиво рефлексирует на тему тленности бытия. Это больно, в чем-то катарсично, но уже совершенно не моё.

В попытке разобраться, в чем кроются главные причины смены отношения к автору, мне пришлось написать очень много букв, а потом постараться свести их к нескольким главным пунктам-претензиям.

1. В романе напрочь отсутствует главная идея
Описывая жизненный путь главной героини, Сальников вываливает в текст очень много всего - размышления о природе творчества и отрешенности писателя от окружающего мира (которая сродни жизни наркомана, воспринимающего всё через призму и боль собственного особенного состояния), сатиру на обывателей и всеобщее мещанское существование, личную любовь к отдельным литературным классикам и массу узнаваемых деталей быта всех подряд, от простых работяг до гиков (угадай сериал "Теория большого взрыва" по краткому описанию первой серии!).
Но продравшись сквозь 400 с лишним страниц насыщенного текста, ты остаешься в полном недоумении: о чем вот это всё? В романе, по сути, нет сюжета и магистральной темы, прошедшей хоть какой-то путь. Есть только интересный фантдоп, проспойлеренный вдоль и поперек во всех аннотациях и обзорах (стишки как наркотик), и унылая, сагообразная жизнь персонажей во всей её тленной красе.

2. Зашкаливающий уровень "чернухи"
В стране меняются эпохи, а у героев - жизненные обстоятельства, но неизбывная русская тоска и безысходность существования плетутся за ними как привязанные.
Сальников и раньше рисовал довольно мрачные картинки, но тут переплюнул, кажется, всех упражняющихся в том же жанре.

Могу предположить, что в жизни порой случаются фортели и почище, но в книге подобные вещи выглядят для меня нарочитыми, избыточными и совершенно не нужными.

3. Заигрывание с постмодернизмом
Помните, в чем была истинная гениальность раннего Пелевина? Он умудрялся натянуть сову на глобус - умело накрутить узнаваемую жизнь на что-то такое мутное, мрачно-фантасмагоричное и не до конца понятное, так что дух захватывало, но в голове при этом всегда зудел назойливый жучок легкого разочарования. Вроде обманули тебя, подсунули пустышку в интересной обертке, сделали умный вид, а внутри-то ничего - только модная интеллектуальная игра в узнавание и упражнения в интерпретациях, которые сродни ЕГЭ вместо адекватной проверки знаний (натренироваться можно, просто решить, не зная правил игры - нет).
В этом смысле Сальников - чистый ранний Пелевин. У него тоже всё мрачно, узнаваемо и типа глубокомысленно, с заигрыванием с литературой, поэзией и выдуманными текстами реальных классиков. Да тут даже названия глав в какой-то странный стишок складываются! Не иначе, на приход саморазрушительного "холодка" намекают, которого некоторые персонажи тут так жаждут.
И что? Много вы в этом поняли? Какое удовольствие получили? Только честно!

Автор, конечно, удивительно умный и тонко чувствующий мир человек. Но вот в чем проблема: он еще и мошенник. Подозреваю, что намеренный, а не безобидно невинный. И это самое страшное.
Теперь он честно предупреждает нас, что это не литература, а так, "опосредованно" ("Да я всякую байду пишу, про все подряд, все равно про жизнь выходит, которая сейчас" - пожалуй, одна из самых честных цитат в книге), после чего внаглую скармливает нам собственную картину мира, в которой, как у каждого уважающего себя умника, дожившего в нашей стране до кризиса среднего возраста, нет ни просвета, ни выхода, ни главной темы, ни развития, ни внятного будущего.
Есть только тлен и тоска от окружающих тебя унылых рож и событий.
А еще стишки (или любое другое творчество), которые помогут всё это пропустить, проехать, пережить, но никогда - забыть полностью.
Думаю, лучше (свежее, оптимистичнее, богаче по содержанию, объективнее) мы тут уже ничего не увидим.

Этим можно было гордиться или правда предостерегать от знакомства с людьми, баловавшимися в раннем возрасте огнем, либо еще чем-нибудь опасным для жизни, но у всех это было, а скука заключалась в том, что буквально у всех было почти одно и то же.

Приятного вам шелеста страниц!

Четвертый класс мы кончили в предгрозье,
Из пятого мы перешли в войну.
Двенадцать лет - огромный, взрослый
возраст,
Но разве нежным мамам объяснишь,
Что наше место там, где крики "воздух"
И ширь ничем не защищенных крыш.
Владимир Соколов

Дети не должны так ненавидеть, детям не должно нравится убивать, детские души не должны так калечиться и мучится. Но мир не таков, каким мы хотели бы его видеть, он такой, какой есть. И кто знает, сколько еще должно погибнуть детей, сколько еще должно быть написано об этом книг, прежде чем что-то наконец-то щелкнет в головах людей и эта кровавая жатва наконец-то прекратится.

Сильная книга. История дружбы, история двух товарищей. Да, именно так как в старом фильме «Служили два товарища». Димка и Саныч. Двое пацанов попавших в жернова войны. Они воевали в партизанском отряде, недалеко от родных мест. Конечно разведка, часто без оружия, без прикрытия, на свой страх и риск, надеясь, что возраст им поможет. Что не разглядит враг за этой беззащитной внешностью бойца, воина.
Димка –тихий, спокойный парень с топографическим идиотизмом, возникшим в результате контузии. Саныч – балагур и хулиган, отчаянный парень постоянно думающий, чтобы еще приспособить для убийства ненавистных фашистов.

Веркин очень хорошо подобрал интонацию текста, такой рассказ простыми словами, вроде бы почти байка и этим избежал всякого пафоса и идеологизма. Но эта байка вдруг неожиданно обрывается, и читаешь эпизод такой пронзительной силы, как будто детское лицо перестает улыбаться и вроде недавно смеющиеся глаза смотрят с холодной убивающей ненавистью к тем, кто пришел в их дом. Подобное я встречал у Владимира Богомолова - Иван , тоже безусловно одной из лучших книг о детях на войне. И всё же у Веркина получилось даже лучше, ярче, жестче.

Книга крайне не политкорректна. Да в ней, просто положено с большим прибором на эту корректность. Никаких там, что война это общечеловеческое безумие, от которого пострадали все. Не говоря уже о зверствах, про которые читать без содрогания просто невозможно.

Я считаю, что все еще не закончено, – сказал я. – У нас с немцами. И никогда не будет закончено. Каждый немец, пусть он через сто лет родится даже, каждый немец нам должен.
– Ну да, за то, что они у нас тут сделали…
– Совсем нет. Они нам должны не за то, что они у нас сделали. Они должны за то, что мы у них не сделали.

Можно соглашаться или нет, но понять этих людей можно совершенно определенно. Да и знать, почему это убеждение имеет право быть, не помешает, потому что в последнее время все эти голоса равной вине, об ответственности СССР и так далее раздаются всё чаще.

Аудиокнигу прочитал Кирилл Дубровский. Совершенно изумительно исполнил. Он понял характер этих героев и чувствовалось, что полюбил. Очень качественная работа. Также стоит отметить идеально подобранную музыку «No Time to Explain» Стэнли Гурвича (Stanley Gurvich). Послушайте, не пожалеете.

Где же там мои юные годы? В последние несколько месяцев всё чаще думаю о том, что хотелось бы вернуться назад — туда, где самым страшным было прийти домой слишком поздно, и эта книга отлично сыграло на моём желании. По горам не ходила, слишком большой семьёй похвастаться не могла, долгие летние месяцы с бабушкой не проводила, но когда героиня сей истории откусила огурец с пупырышками и заела его оладушкой, детская часть меня приветливо махнула ручкой и ударилась вспоминать. Поэтому несмотря на достаточную наивность происходящего, мне настолько понравилось видеть, как девочка находит путь к своему счастью — к любящей семье.

Сюжет.
Дина — сирота, помнящая не самих родителей, а лишь море. Она мечтает, чтобы её усыновили люди из-за границы, но вместо этого приходит худенькая женщина с яркими браслетами на руках и предлагает отправиться домой. Они не будут жить у моря, но зато в большой семье, в уютном городке, где родилась приёмная мать. Героиня и не замечает, как влюбляется в новое: в свою добрую маму, в молчаливую бабушку, в смешливого брата, в лающую собаку и конечно же в окружающий мир. Но счастье такое хрупкое и его легко пошатнуть, вот именно это и случается. Девочка начинает тревожиться на вполне важные темы: нужна ли она своей приёмной маме, вписывается ли в новую семью и принимают ли они её на самом деле?

Слоганом книги вполне может стать фраза — чужих детей не бывает, ведь она очень часто мелькает на страницах. Конечно же встречаются и те, где взрослые и дети сомневаются в героине, ведь детские дома до сих пор многих пугают. Но писательница ведёт к тому, что каждый заслуживает счастливой семьи и им необязательно быть родными по крови. И это правильно, ведь родственные связи не залог крепких отношений и никогда им не будет. У меня нет детей, но я часто общаюсь с детдомовскими и они совершают те же ошибки, что и домашние. Не стоит это забывать, особенно когда берёшь на себя воспитание такого ребёнка. В тексте об этом тоже говорится, а также писательница прописывает сомнения приёмной матери и семьи, но радует, что по итогу они понимают главное — девочка хочет быть любимой и любить, и они те, кто способны ответить ей взаимностью.

Больше всего понравилось, как мастерски писательница использует времена года. Я большая любительница читать книги по сезону и когда только начала эту, беспокоилась, что не смогу оценить по достоинству, ведь тепла за окном ещё долго ждать. Но мне стало тепло от текста, а после я очутилась в зиме и несмотря на своё отторжение подобной погоды, удалось прочувствовать и её. Опять же благодаря воспоминанием из прошлого, где снег вызывал неподдельную радость. И маленьким пунктиком для меня стало частое упоминание подъезда — вот это я конечно упала в ностальжи. Не знаю, где играют сейчас дети (судя по моему городу в торговом центре), но будучи маленькой была либо на детской площадке, либо в подъезде со всеми детишками из дома. Игры с куклами (хоть и немного иными) и страшилки также присутствовали.

Не плакала на истории героини, потому что знала, чем она закончится, но чуть прослезилась на рассказе бабушки о своём первом муже. Ещё у меня есть несколько вопросов к отцу Дины и его поступкам, но писательница сгладила это, сделав всех счастливыми. Поначалу не оценила, но возможно оно и к лучшему. Ошибаются всё же не только дети, а воспитание ребёнка дело тяжёлое. А и да, мимолётно проскальзывает линия с расизмом, вполне приличная, хоть и короткая. Иллюстрации не понравились, но это я просто стиль такой не особо приветствую.

Это тот самый случай, когда я не ждала ничего хорошего и оказалась не готова к тому, что понравится. Приятное чувство.

По ощущениям достаточно хорошо, но не отлично, как будто в книге имеется что-то весомо недосказанное

Время действия — с конца 90-х. Место — Нижний Тагил и Екатеринбург. Герои — вереница родственников и сама главная героиня, барахтающаяся в нескончаемом море проблем. Вязкая (в хорошем смысле) семейная сага с особой реальностью мира — здесь стишки это чистый наркотик, вставляющие похлеще различных веществ

Удивительно, но при прямолинейном сюжете удалось заблудиться. И как будто выпасть из повествования на очередном жизненном повороте, а вернувшись, не ощутить того самого «прихода»

Повторюсь — хорошо, но без эффекта. Всё облачено в приятную прозу с разговорами о литературе и поэзии, затаенных желаниях, померкнувших возможностях и возвращении к обычной жизни 

Толи от самих рассказов, толи от ситуации, происходящей в то время, когда пишется эта рецензия, толи от наложения одного на другое.

Сама книга, как сборник рассказов, очень остро вскрывает определенные проблемы и далеко не только личностного характера. Нежелание, невозможность, неблагодарность, неумение, неспособность и это только маленькая часть того, что приходит сейчас на ум. Только все эти слова относятся ни в коем разе не к писателю, и конечно не к самой книге, а скорее к ситуациям, к тем моментам, тем аспектам и тем историям, которые описаны в ней.

Так, например рассказ «Очнулся» повествует нам о мужчине, который раз в год в отпуск навещает своих родителей в деревне и отдыхает там и телом, и душой, занимаясь своим скажем так любимым хобби. Только вот никак, уже достаточно взрослый мужчина не поймет, что родители его уже достаточно пожилые люди, и что нужно бы им помогать. Что они уже не все могут сделать самостоятельно и уж тем более не могут обеспечить ему полноценный отпуск, к которому он привык. Поругавшись с соседями, наш отдыхающий эгоист, совсем не думает о том, а что будет когда он уедет обратно. Неужели он искренне верит в то, что жизнь без него замирает в ожидании его появления.

А что, касается рассказа «В залипе», то думаю, в его герое каждый найдет свое отражение. В жизни каждого был день, а то и несколько, когда всемирная паутина в прямом смысле этого слова цепляла нас и не давала выбраться часами, когда одна новость, пост, твит, завлекал и оплетал, увлекая все глубже и глубже в недра всемирной сети. А тем временем настоящая жизнь замирала парализованная. А потом, сумевши наконец выбраться из цепких лап, мы думали о том, как же быстро пролетело время, а я так ни чего и не успел.

Ну и конечно центральный рассказ «Петля». Прототипом героя, которой стал Аркадий Бабченко – журналист, оппозиционер. Сейчас это читать достаточно сложно, не страшно, так как это не страшная сказка, а скорее факт жизни. При чем в настоящее время имеющий очень схожие моменты. Поэтому и не страшно, скорее обидно за то, что время идет, а петля продолжает ощущаться на шее.

Как итог после прочтения очень хочется вздохнуть свободнее.

Что готический стиль победит как школа,
как возможность торчать, избежав укола.
Бродский

Он немыслимо хорош и не похож ни на что читанное прежде. Увидев в лонге премии НОС "Опосредованно",, поняла, что пришло время продолжить чтение Алексея Сальникова. После Петровых... было очень трудно решиться. Когда старт так хорош, от продолжения невольно ждешь подвоха. Тем более, аннотация обещала какие-то мутные страдания по поводу стихов, а чего по-настоящему не люблю, так это читать о писателях переживающих творческий кризис. Ну не можешь ты ничего путного создать, страдай молча, - хочется сказать, - Меня-то за что этим терзать?

Так вот здесь совсем не о том. То есть? То есть буквально: мир как две капли воды похожий на наш, отличается одной, но существенной деталью - некоторые стихотворные тексты в нём воздействуют на сознание подобно лёгкому наркотику. Это касается вообще всех, без различия классов и сословий. Для того чтобы пережить в одних случаях эйфорию, в других измененное состояние сознания, человек не должен принадлежать к ограниченному сегменту ценителей поэзии. Как в нашем мире не нужно быть филателистом для того чтобы ощутить воздействие марки, пропитанной лизергиновой кислотой.

Официальная поэзия существует, разного рода ура-патриотизм, песенные стихи (любовь-морковь свекровь кровь, бровь и вновь). Абсолютное большинство поэтов признанных в нашем мире, известно и в той параллели. Их биографии и библиографии тоже практически не отличаются от известных нам. С некоторыми поправками: Блок, например, в том мире более известен как романист с уклоном в софтпорно; некоторые из стихов синей тетради Живаго запрещены; имени Бродского вслух не произносят хотя те, кому надо, о нём знают. Называются такие особые тексты стишками или литрой, на шкале социально неприемлемых занятий располагаются между алкоголем и лёгкими наркотиками; официально за распространение существует статья, которая однако чаще применяется в период затягивания гаек, времена послаблений смотрят на стишки сквозь пальцы.

Ну вот теперь можно и о книге. Героиня: девочка, девушка, женщина Лена живёт на милом сердцу автора Урале. Из простой семьи, талантами и красотой не блещет, особой популярностью тоже не может похвастаться. Стишок пробует почти на слабо А раз испытав, не может забыть необычайного состоянии расширенного сознания, хочет повторить снова, выбирая путь пушкинского Сальери. Помните: Гармонию я алгеброй поверил? То есть буквально, ступив на скользкий путь стихотворца, двигается по нему ощупью; методом проб и ошибок находя верные шаги. Штудирует романы Блока, по крупинке намывая рецепты создания стишков. И с какого-то момента начинает получаться.

Дальше будет роман. Про жизнь. В уникальном сальниковском стиле, когда о сложных вещах говорится простым языком о простых - сложным; из обыденных житейских ситуаций прорастают архетипические, а увлекательная игра "опознай мифологему", щёлкает по носу - не умножай сущностей без необходимости, не пытайся вырастить баобаб в каждом цветочном горшке.

А героиню понимаю. Неважно, что ни одного стихотворения за всю жизнь ни сочинила. Вечный ментальный голод который гонит на поиски интересного, эйфория когда найдено, радость в процессе чтения, обдумывания, написания суммирующего текста. И снова поиск. Наверное это универсально для всех, чей талант в работе со знаковыми системами: не только творить, но оценивать, интерпретировать. Выстраивать вокруг себя невидимую стену позволяющую воспринимать мир опосредованно. И это есть то, что касается тебя непосредственно.

С книгами Алексея Сальникова непросто, тот случай когда " то ли девушка, а то ли виденье..." От гриппующих Петровых было стойкое чувство удовлетворения,история и мифология под повышенным градусом и смутное узнавание пограничных болезненных состояний. О троллейбусе, Цербере и внутренней пружине нет-нет да и всплывёт отголосок.

Ожидалось ли, сбылось при новом пересечении?
Вопрос сложный и некорректный по своей природе. Читатель склонен предполагать, а автор волен в своем творчестве располагать. Не обязан идти проторенной тропинкой на поводу.
Альтернативность первой трети романа настраивает на очередную головоломку, отягченную рифмой. Неловкость и беспричинность прогулки со старым знакомым, клочок бумаги, сложенный до размеров почтовой марки и новое зрение от «будто большой стеклянный предмет с пузырьком внутри...» ничего особенного, но ком в груди и мир, с совершенно осознанно пригнанными деталями.
С большим знанием описаннее . С мелочностью и последовательностью в приходах. Качественный лабиринт чужого сознания и осознания.

Одна проблема, настроившись на нелогичность и спутанность, на особую реальность мира, в котором поэзия награждает не рифмой, а служит наркотиком, получаешь последующие две трети семейной саги. Стопроцентной и весьма вязкой. Наполненной кучей персонажей во всех степенях родства и главной героиней, барахтающейся в своих проблемах. Родные, дети, работа...и недоумение от своих ощущений, на фоне совершенно реально-нашего мира. Ну чуть с допущениями и неозвученными именами. Хотя о Блоке, Бродском и Достоевском пусть мимолетно, но альтернативно занимательно.

И при всей прямолинейности этой истории, случилось мне, внезапно, заблудиться. Среди Маш, Ань, Никит и прочих лиц. А ещё пуще, в окончательной цели самого сюжета. Подразнил автор необычными приключениями вполне себе цельной образом героини, дал фантазии читателя разыграться на поле всяческих преодолений и глобального изменения...и отступил в какую-то серую обыденность простой и знакомой жизни. Лена так и не стала ни символом, ни жертвой. Всего лишь Леной, проживающей жизнь. Дело нужное, но такое знакомо-унылое. Работа-дом-работа...и пара удачных стишков.

Этакая история вокруг разговоров о разговорах, о литературе, о невыраженных желаниях и возможностях. Бла-бла-бла самого автора о тоске по реальной и осложненной рифмой жизни.
Странно. Забавно местами. Без прихода для меня.

Сложно описать, какое впечатление эта книга произвела на меня. Вроде бы такая простая и незамысловатая, но я до сих пор не могу от нее отойти. Скажу одно - такие книги нужно читать.

Война - это всегда страшно. Дети на войне - страшно вдвойне. А когда война для них становится чем-то обыденным, частью жизни - для этого нет слов. Только ком в горле.

Война - время для сумасшедших, когда все это закончится, люди удивятся количеству безумцев, их окружавших.

Я немного опасалась, открывая эту книгу: ведь Эдуард Веркин - писатель молодой, разве может он написать так, как писали те, что сами пережили войну? Но начав читать, я совершенно забыла об этих мыслях. Потому что он сумел задеть меня за живое. Рассказал свою историю так, что не осталось сомнения - она настоящая. Она и правда основана на реальных событиях, а у героя есть реальный прототип.

Автор начинает книгу с мысли о том, как рассказать молодому поколению о войне. Не сухие факты, а именно впечатления - как это было. Рассказчик, уже прадедушка, разбирает вместе с правнуком старые вещи на чердаке, и тот вдруг спрашивает - а на что это было похоже, там, на войне? И дед задумывается, как ответить. Как рассказать о том, что было тогда и кажется таким нереальным сейчас? Ведь это так далеко от нормальной жизни, настолько чудовищно и невообразимо, что, кажется, будто происходило не с тобой. О таком не хочется вспоминать и вообще помнить. Но и забывать ведь тоже нельзя, ни в коем случае.

1942 год... Димка, он же Митька, потеряв в бомбежке всю семью, оказывается в партизанском отряде. Но после контузии он не может ориентироваться в лесу и читать карты - какой же из него партизан? И его верным товарищем становится Саныч, деревенский парень, шутник и балагур, веселый и неунывающий. Которого не берет ни пуля, ни фотоаппарат. Без пяти минут Герой Советского союза. Поначалу даже кажется, что это взрослый и опытный боец. Потом оказывается - нет еще и семнадцати... На войне быстро взрослеют.

Глазами Димки мы видим его впечатления о тех месяцах - как будто смотрим старые фотографии. Вот они с Санычем тащат по непролазной лесной грязи захваченного предателя... вот сидят в снегу, с автоматом наперевес, в ожидании эшелона... вот пьют чай в землянке... вот ночуют в заброшенной "проклятой" деревне... вот вспоминают, а как оно было до войны. Или гадают, каким будет будущее. Будущее, которое очень многим из этих ребят увидеть не суждено...

Современному человеку при словах "Герой Советского союза" представляется какой-то уникальный, сильный, невероятный человек, из тех, "каких сейчас не делают". Человек из другой эпохи. Эдуард Веркин нам показывает своего героя совсем другим: у него есть свои страхи, он любит приукрасить события, как многие обычные пацаны, обожает рыбалку, дерется, влюбляется... А еще он всегда придет на помощь, прикроет спину, из любой чащобы выведет куда нужно.

Но книга эта не о подвиге, точнее, не о каком-то выдающемся событии, о котором впоследствии слагают легенды. Нет, она как раз об обычных военных буднях. Просто и без прикрас, но очень сильно, автор рассказывает нам о той жизни - каждодневном подвиге тысяч людей. Война заставляет человека показать, на что он на самом деле способен, раскрывает истинную натуру. Из одних делает предателей, из других - героев. И сколько их было, тех, о которых теперь уже никто не узнает, но которые внесли свой неоценимый вклад в общую победу?

А он ведь тоже герой. А помнить его не будут, вот что погано.
— Будут, — возразил я.
— Не. Герои — это ненадолго, я же знаю. Как война закончится, так и все. Другие дела найдутся. Сначала отстраиваться, потом жить, потом еще чего — мало ли? Забудут. У нас вообще героев много, тысячи, разве их вспомнишь? Сейчас война через всю страну протянулась — каждый день бои. Каждый день кто-то подвиг совершает. А еще летчики, а еще на море, а сколько просто так… Всех не сохранишь. Не узнаешь даже.

В книге немало моментов, которые пронизывают до глубины души. Особенно, когда читаешь отрывки из детских писем... Волосы начинают шевелиться на голове от того, что это было возможно. И так хотелось бы думать, что все это вымысел автора... но нет, ты знаешь, что подобные вещи действительно происходили. Тому множество свидетельств очевидцев. И это страшно.

Книга вызывает множество эмоций и оставляет после себя множество мыслей. Я прочитала ее залпом, но все еще не могу "вынырнуть". Мысленно я все еще там. Я даже не смогла, по обыкновению, сразу же сесть писать рецензию, такой сумбур был у меня в голове. Да и сейчас не лучше. Начинаю писать и ловлю себя на том, что просто сижу, тупо уставившись в экран. Потому что не знаю, что сказать. Знаю только одно: "Облачный полк" - одна из лучших книг, прочитанных мной в этом году.

Советую всем.

Да, эта книга меня впечатлила. Бывают такие случаи, когда при чтении пропадает желание заниматься анализом, цепляться за нитки, нотки и приметы, хочется просто читать. Но человек слаб, и я порассуждаю, но, думаю, немного.

Наверно, дело опять в том, что подтверждается старая максима – исторический роман может больше рассказать о времени написания, чем об описываемом времени. Затравка рассказывает нам о четырех поколениях одной семьи. Самый старый представитель – бывший партизан, он живет и радуется жизни, правнук же порывается рассуждать о постапокалипсисе, о выживании, и тут повествование проваливается в зиму 1942, в партизанский отряд.

Да, пожалуй, автор прав, мы действительно тогда как общество пережили апокалипсис. Жизнь разделилась на до и после, и в известном смысле для общества в целом все висело на волоске пару лет, до победы под Сталинградом, а для оккупированной территории апокалипсис именно что настал. Замечу на полях – именно это чудо выживания и празднуем мы каждый год, чудо, без которого всего окружающего нас могло и не быть.

Книга Веркина цепляет и слогом, и мыслью, поэтому я, к своему стыду, только во второй половине повествования сложил два и два и понял, что главный герой – вполне реальное лицо. До определенного момента это была для меня просто партизанская история, что-то вроде «Сотникова» или «Проверок на дорогах» с опасными, жгучими вкраплениями «Иди и смотри» (вроде того замерзшего мертвого немца с сумкой писем, что нашли герои, с детскими письмами о том, что делали с ними и другими детьми нацисты). Потом пазл сложился, я узнал героя, и повесть, и так предсказуемая, понеслась к своему закономерному и оттого не менее нежелаемому финалу.

Веркин вплавил в сюжет немного мрачного фэнтези, живо напоминающей морок из книг Иванова. Не знаю, насколько это нужно, но для сгущения атмосферы потусторонности происходящего работает. Псковский лес недобр, даже к партизанам со стажем.

Книга подкупает страстностью, непотушенной ненавистью к врагу, при этом ненависть авторская, а не героев. Вот жуткая сцена налета немецких бомбардировщиков на город, поданная глазами мальчишки, вот операция по подрыву эшелона его же глазами. Раскадровка, время, кровь, смерть, смерть и еще смерть. И ненависть, жгучая, выплескивающаяся, убивающая.

Автору чем-то насолил Виктор Некрасов, которого он делает одним из героев книги. Нет, он не называет его по фамилии, только по имени, но приметы, раскиданные по тексту, прямо на него указывают. Почему он выведен так неаппетитно, кто знает? Автором книги про этого пионера-героя был вовсе не он.

Любопытен и имплантированный в псковский лес и в военные годы Ефим Честняков. Его фамилию автор малость изменил, но все же не понять было трудно. Картины у него, да, такие, неземные, если можно так сказать.

Мне несколько раз было страшно. Дело, думаю, в том, что наличие детей усиливает эмпатию к страданиям других малолетних существ, а автор был щедр на мрачный натурализм нацисткой оккупации.

Простая вроде бы метафора о человеческой жизни как реке, доведенная до странного абсолюта, с вогулами и млением. Многослойный, как торт «Наполеон» из тысячи листов, роман Иванова затягивает. Он похож на хороший сухой херес, терпкий, с неожиданным послевкусием.

Сначала автор ошарашивает вас многоэтажной терминологией, следуя завету Ивана Ефремова из « Таис Афинской » - погрузить читателя в реалии места и времени действия, заставить пережить культурный шок, а потом сделать для него все эти льяла и ургаланы привычными вещами.

Сам Осташа, напоминающий юного мастера-колокольщика из «Андрея Рублева», которому батя не открыл секрета, мечется по Чусовой вверх-вниз, подчиняясь суровому замыслу автора раскрыть перед нами новую «энциклопедию русской жизни», не имеющую никакого отношения к дворянскому быту. Раскольники, никонианцы, кабаки, артели, строительство барок, инородцы, бабы, скиты – все пронесется перед нами всего за год, подготовив Осташу к делу всей его жизни – сплаву по Чусовой.

Иванов еще раз убедил меня в том, что непрямой путь чаще самый правильный. Его мрачноватый рассказ о сплаве чугуна по Чусовой расскажет вам об экономике России времен Екатерины больше, чем сам Кулишер в « Истории русского народного хозяйства » и курсы истории экономики в профильных ВУЗах.

Если вам интересен не только текст, но и география, при чтении книги всегда держите под рукой карту, и вы вместе с караваном барок понесетесь на северо-запад от Ревды к Каме, почувствуете все эту кровеносную систему рек, по которым уральский чугун тёк в европейскую Россию.

Жаль, что в конце книги нет списка использованной литературы, как это принято в академических изданиях. Мне стало безумно интересно, откуда Иванов почерпнул все эти поистине энциклопедические сведения о бытовой магии и суевериях. Вся мощь описания «верхнего (и нижнего) мира», вся эта мутация угро-финских верований в страшные русские сказки, вогульская жуть, эпический, невероятный Ермак-мракоборец, былинный богатырь. Просто продирает, заставляет поежиться и содрогнуться от скрытого древнего ужаса.

Крайне сложная для прочтения книга, одновременно с этим нереально интересная. Подобные книги заставляют тебя хотеть путешествовать по России. Еще одно место в копилку к местам, которые я посещу в скором времени.

Язык, атмосфера и все сразу
Это первая книга, при прочтении которой я пользовался словарем и переводчиком (даже сайт нашел, в котором есть целый словарь именно для этой книги). С помощью старых слов, автор создал непередаваемый образ того времени, работы бурлаков, образ реки Чусовой, атмосферы. И это огромный плюс для подобной книги. С подобной темой и подобной подачей еще никто не работал (по крайней мере я ничего подобного не читал).
Некоторые описания из книги:

Чусовая ударялась в огромные каменные гусли бойца Гусельного, словно хотела сыграть на струнах сосен, как Кирша Данилов играл под тагильскими домнами. Но каменные гусли молчали, и река сама журчала и пела за ребром бойца. Беспокойной струёй она убегала к Кобыльим Рёбрам, что торчали из высокого склона. Рёбра были облеплены колками елей, точно кусками мяса. А за распадком в шерсти мха топырились собачьи титьки бойца Сосуна. От Сосуна, насосавшись, Чусовая отваливала и катилась к Усть-Койве, правым боком сдирая стружку о пласты Дыроватых Рёбер. Они выщербились из крутого откоса, как задиры на доске, обструганной против волокон. Яростно пробуравил Осташу пустой, совиный глаз скалы – огромная дырина в утёсе, которую усть-койвинцы уважительно звали Царскими Воротами. За этими Воротами открывалось царство изломанных валунов и плесневелого бурелома. В расщелинах камня вокруг Ворот торчали лучинки стрел, пущенных вогулами в эту дыру на удачу.

Межеумок грозно качался на волне, для которой был слишком хлипок. Он переваливался и черпал воду бортами. Всё вокруг нахмурилось: дождевое небо, сырой метельник по берегам. Гора впереди словно в пляске мотала каменным сарафаном, колыхала складками и топотала по реке, брызжа прибоем. И Осташа впервые почуял нутром холод сплавщицкого одиночества, когда вот он несётся на скалу, и барки для него уже нет, потому что барка – это он сам. И он один на один со скалой, которая пляшет в бесовских кобях, машет подолом. И никто, кроме него, сплавщика, этой пляски не видит, а потому и такого страха божьего не чует. И в этом полёте, за которым, быть может, ждёт гибель, в прыжках и корчах каменного бойца то ли проявился и вправду морок бесовский, а то ли прорезалось в глазах истинное и чистое зрение души.

Данную книгу можно смело назвать "Путеводитель по реке Чусовой", в качестве гида будет Осташа, главный-герой-терминатор, вчерашний пес, которого не может убить ровным счетом никогда и ничего.
P. S. Под конец (начиная с четвертой части), описания приелись на столько, что я в итоге просто не усваивал все обилие описание реки и мне в какой-то момент наскучило, хотелось уже больше динамики, а не описание более сотни бойцов-камней.

Мистическая составляющая
Полюбившая часть в книге, для меня, безусловно - третья. Первые две вводят в характер персонажа, его мытарства и похождения в поисках правды, в борьбе за честность отца перед другими бурлаками и за семейный авторитет (это продолжалось всю книгу). Но вот третья часть...
Я был очень удивлен увидеть здесь своеобразного вогула-шамана (как выяснилось, это манси, те самые, которые связаны с легендой Дятлова). Ну и пошло поехало. Я даже не знаю, как назвать то, что происходило в третьей части. Можно ли сослаться на фольклор, или это что-то новое, выдуманное автором и является просто фэнтези?

Персонажи
Если описывать каждого персонажа в отдельности, то Вам никаких нервов не хватит все это читать (а мне писать), потому скажу только то, что каждый персонаж описан грамотно, и каждого можно определить даже без имени, а по поведению (в одной из главы было скрыто имя Осташи, а характер и поведение остались и было не трудно догадаться, кто из всей этой оравы солдат - Осташа). Наиболее полюбившийся персонаж - жлудовка Бойтэ, безусловно, прописан этот персонаж настолько мощно, что читать о ней было одно удовольствие.

Сюжет
По моему мнению, сюжет в этой книги достаточно слабый, так как он теряется в обилии описания Чусовой, серьезно. Проглядеть конечно развитие сюжета достаточно сложно, но я был на грани. Взять например четвертую часть, где описаний местности стремится к 100%, изредка с комментариями Осташи: "Греби, подгребай, левее, правее, не туда, туда, аккуратнее" и прочими. В заключительной части тоже автор отвлекается от погони на описание местности, что под конец уже начало нереально напрягать, то есть автор в какой-то момент сильно загнул с описаниями, забывая про развитие сюжета.

Если вкратце, к прочтению обязательно, соберетесь на Чусовую (туда и туры открыты, оказывается), пишите. Поедем.

Читать начинала без каких-либо ожиданий, скорее даже с некоторым скепсисом, так как о Великой Отечественной войне уже написано много непосредственными свидетелями или даже участниками, так что сомневалась, что современный автор сможет выдержать планку. Но была приятна удивлена. Автору удалось соблюсти баланс между демонстрацией грязной неприглядной стороны войны (той же охотой на предателей) и героическим, светлым, но показаным скорее между строк, сквозной нитью, нежели с ярким пафосом. При этом сюжет напоминает мозаику: практически отсутствует экспозиция, читателя без подготовки погружают в события, из которых тот имеет возможность постепенно сложить картину самостоятельно. Повествование охватывает три временные линии: 1942-1943 годы, когда рассказчик является частью партизанского отряда, затем — пятнадцать лет спустя, когда он общается с писателем, и условное настоящее время, когда рассказчик проводит время со своим правнуком. При этом нельзя сказать, что оно цельное, скорее фрагментарное, главы не перетекают в друг друга, но история воспринимается как нечто неразрывное. Интересна не только часть про партизанов, но и мирное время. Насыщенный приятный, хоть и местами кажущийся излишне современным, стиль повествования, прекрасные настоящие диалоги. И целая плеяда героев, живых, лишенных натужного налёта идеализации.

Военную  часть условно можно разделить на две части: собственно, партизанский быт и война во всей её безжалостности. Но именно "бытовая" часть, с разговорами и бесконечным движением, прекрасно знакомит с действующими лицами. Показывает их просто людьми: мальчишками, что грезят рыбалкой, вчерашними или даже сегодняшними детьми, всю жизнь которых перевернула война. Есть очень показательный момент, где рассказчик вспоминает свою прошлую жизнь и сравнивает с настоящей, думает, как резко всё оборвалось, без промежуточных точек. И таким же образом всё рушится во второй раз, смешивается в череду бега и боёв. История достаточно тяжёлая: без подробных сцен жестокости, но с незримыми, но ощутимыми ужасами, которые, как тот неоткрытый альбом, найденный вместе с письмами у немца, — необязательно взглядываться, чтобы почувствовать, как страшно это, какие бесчеловечные поступки совершались. 

Очень тонко, изящно даже обрисована тема с названием и "Облачным полком" в самом тексте. Действительно, сколько их, погибших без славы и почестей, без сохранения имён в истории, а лиц — в памяти? И та самая картина художника, которую почти видишь. А ещё был достаточно неожиданный поворот с личностью одного из героев. Замечательная, очень проникновенная история.