"Война, время для сумасшедших, когда все это закончится, люди удивятся количеству безумцев их окружавших. " |
|
|
– Я считаю, что все еще не закончено, – сказал я. – У нас с немцами. И никогда не будет закончено. Каждый немец, пусть он через сто лет родится даже, каждый немец нам должен. |
|
|
– А без предателей никак? |
|
|
– А на что похожа война? – снова спрашивает Вовка. – По ощущениям? Сразу я не отвечаю, какое-то время думаю, стараясь подобрать. Вовка ждет. Надо купить ему камеру, он, кажется, фотограф, как и я. Жизнь для него не календарь событий, а альбом ощущений. Полированная сталь папиросницы, липкая резина… Развернуть |
|
|
— Невежливый, однако, — пробасил он. — Пришёл в гости и помер. Нешто приличные гости так поступают? |
|
|
"– Не. Герои – это ненадолго, я же знаю. Как война закончится, так и все. Другие дела найдутся. Сначала отстраиваться, потом жить, потом еще чего – мало ли? Забудут. У нас вообще героев много, тысячи, разве их вспомнишь? Сейчас война через всю страну протянулась – каждый день бои. Каждый день… Развернуть |
|
|
"Ждать плохо. И тяжело. И хочется выть." |
|
|
Вот ты живешь в городе, на втором этаже с балконом, ходишь в фотокружок, а вечером подтягиваешься на косяке, уже семь раз, почти ГТО; и отец уезжает каждое утро на свой завод, а мать печет голландские пирожки на один укус, и сестра... а потом раз - мельтешение какое-то, грохот, сирены, огонь, и я… Развернуть |
|
|
Нынешний читатель стишков, он ведь еще и предъявы кидает, что стишок слабоват, что должен торкать сильнее, что только время зря потрачено, потому что люди почему-то относятся более критически к тому, что досталось бесплатно, чем к тому, за что заплатили, – это уже такой известный феномен… Развернуть |
|
|
Часам к десяти погода испортилась, снег сыпался необычайно густой и мягкий - наверху опять отстреливали ангелов. |
|
|
Война закончится скоро. Года через три, а может и раньше. Победим, конечно, это уже и сейчас ясно. На некоторое время все остановится, зависнет, люди замрут, оглушенные тишиной, растерянные и неприкаянные, лишенные главной своей заботы. Конечно, начнут праздновать, и это продолжится долго. А… Развернуть |
|
|
— Я, кажется, понял про рыбалку. Зачем на неё ходят. Когда ловишь рыбу, ни о чём больше не думаешь. Это... Как в космос лететь, наверное. Я книжку читал, как американцы на Луну летали. Баз Олдрин написал. Очень интересно, кстати. Так вот, там Олдрин рассказывает, что на второй день полёта совсем… Развернуть |
|
|
Тринадцать лет прошло, все улеглось, можно взглянуть по-новому. А то мне кажется, мы начинаем забывать. То есть не хотим помнить. А это опасно, правда ведь? Если мы в пятьдесят восьмом уже не помним, то что потом будет? |
|
|
- ... Когда-то давно эта земля была создана для людей. И люди любили землю и жили на ней в согласии с другими обитателями. Все люди, всех национальностей. А потом что-то произошло. Люди разлюбили эту землю. Кто-то забыл родной язык, кто-то стал равнодушен к пейзажу из окна, кто-то устал от… Развернуть |
|
|
Мама ничего не спрашивала — тоже удивительно. Я думал, она станет пытать про нашу жизнь, про новости, про войну, но её это не интересовало почему-то, и про себя она не рассказывала. Сначала я не понимал, а потом догадался. Вот с войны пришёл её сын. Ненадолго, на день, может, на два. Они давно уже… Развернуть |
|
|
Грань между жизнью и смертью тонка, как та папиросная бумага, на которой было напечатано первое попавшее ему в руки издание Библии – тоже прочитанное в тюрьме. Когда по соседству – смерть, твоя «трёшка» кажется если не подарком, то безвредной шуткой судьбы. |
|
|
Нет дела до немецкой туристки, которую будущая писательница привела на спектакль «Ревизор», – немка плакала в фойе навзрыд: |
|
|
— Пойдём отсюда, — сказал я. — Сейчас... Саныч набрал снега в руку, сжал. Приложил получившийся ком ко лбу. — Сейчас... Нехорошо, а? — Ну да. Нехорошо. Но скоро отпустит, через полчаса точно отпустит, задышится нормально. Чем дальше война, тем толще шкура, о неё уже можно спички тушить, и зажигать тоже… Развернуть |
|
|
Я двадцать лет в себе гордость изживал, -как-то раз сказал Осташе батя, -да видно не изжил, все бесы в тебя пересели. А гордость -мать всякому греху, погибель души и тела. |
|
|
Я не торопился выходить. Мне нравилось сидеть в автомобиле, в нем острее чувствовалось будущее. Будущее живет в технике, это несомненно. Когда я смотрю на хром приборных панелей, на подрагивающие стрелки, лучащиеся фосфором, я вижу... год двухтысячный, не меньше. Он далек и невозможен, и я… Развернуть |
|
|
– Какая боль, какая боль, Аргентина-Ямайка: пять-ноль! У ног чувака лежала шляпа с монетками – и автор песни полез за кошельком. Ещё одно правило – всегда подавать уличным музыкантам, даже если они безбожно коверкают твои сочинения. Главное, что они в этот момент поют и играют, а не грабят и не… Развернуть |
|
|
Батя говорил Осташе: есть грехи, которых Господь простить не захочет, но нет грехов, которых он не может простить. А потому, чего бы ты ни натворил, не строй на грехе гордыню – мол, всё равно мне прощенья нету! Проси о нём. Не тебе судить, что будет прощено, а что – нет. Живи по правде и проси за… Развернуть |
|
|
И при нём она была такая немножко язва, немножко даже сибирская. |
|
|
— Зачем зебре полоски? — А кто его знает. Душа у неё такая, полосатая. |
|
|
Слава приходит двумя путями – короткой дорогой из нескольких шагов или кругосветным перегоном. Та, что выбирает первый маршрут, ведёт себя шумно, как подвыпивший гость, но исчезает зачастую внезапно, без предупреждения. Та, что нарушает все сроки и десятилетиями мнётся на пороге, не решаясь войти,… Развернуть |
|
|